Будит и будет

цайтгайст

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ

Для Anniversary Issue, в котором Blueprint подводит промежуточные итоги последней десятилетки, в хитросплетениях woke culture и того, как она оказалась на грани самопародии, попыталась разобраться Мария Бессмертная.

За последние десять лет мир стал свидетелем того, как на фундаменте феминистской и гендерной теорий, критической расовой теории и постколониального движения выросла и окрепла целая культура (а возможно, и идеология), получившая название woke culture. Поставив перед собой благородную задачу заставить «сильных мира сего» немного подвинуться и сместить фокус общественного внимания на ранее маргинализированные группы, культура эта столкнулась, как, впрочем, и любое относительно новое мировоззрение, и с внешним сопротивлением, и с внутренним кризисом собственной системы ценностей.

Для начала определимся с терминологией. Большая российская энциклопедия говорит: «Культура вовлеченности, воук, вокизм, воукизм (англ. woke culture, woke), современное идеологическое течение, возникшее в США в 2010-х гг. на волне подъема движения Black Lives Matter. Его сторонники характеризуются обостренным вниманием к расовым предрассудкам, любым формам дискриминации, социально-экономическому неравенству, сексизму, ущемлению прав меньшинств и требуют активного, резкого осуждения и преследования подобных проявлений. Приверженность движению приписывают носителям левых политических взглядов. Согласно Оксфордскому словарю английского языка, термин “woke” первоначально означал “информированный, актуальный”». Звучит как идеальное руководство к действию, которое должно взбодрить и саму культуру, и общество, эту культуру производящее. А теперь посмотрим, что получилось на деле.

ист.

Большая российская энциклопедия

woke

(от англ. woke culture, woke — информированный, актуальный

Чтобы не распыляться, возьмем только уходящий год. В феврале на закрытии Берлинского кинофестиваля — самого политически прогрессивного из большой тройки (вместе с Каннами и Венецией) — приз зрительских симпатий и премию за лучший документальный фильм получила картина «Нет другой земли». Сняла его палестино-израильская команда режиссеров, которые в течение пяти лет документировали насилие, происходящее на территории Западного берега. Получать награду вышло два режиссера из четырех — Базель Адра, палестинский активист, и Юваль Абрахам, представлявший «сторону» Израиля. В своей речи они осудили обстрел Газы Армией обороны Израиля и призвали к прекращению огня. Последовал скандал, по результатам которого министр по делам культуры и СМИ Германии Клаудия Рот выступила с заявлением, где охарактеризовала сказанное режиссерами как «шокирующее выступление, пронизанное ненавистью к Израилю». Дальше была опубликована видеозапись церемонии награждения, на которой Рот аплодирует победителям, — и комментировать пришлось уже это. Министерство культуры Германии опубликовало обращение, где говорилось, что министр аплодировала только израильтянину Абрахаму. Только подумайте — женщина, которая начинала как тур-менеджер главных панков немецкой сцены 1970-х Ton Steine Scherben и видела в своей жизни примерно все, в 69 лет, чтобы усидеть в министерском кресле, доказывает, что на церемонии награждения Берлинского кинофестиваля аплодировала только одному человеку на сцене.

Клаудия Рот

А уже совсем недавно, в октябре 2024 года, Салли Руни, Рейчел Кушнер и Арундати Рой оказались среди тысячи писателей, издателей, работников литературного цеха (и других людей, которых едва ли заподозришь в кретинизме), подписавших открытое письмо, в котором призвали бойкотировать все израильские культурные институции, которые «остаются немыми свидетелями “угнетения палестинского народа”». При этом многие скандалы и вовсе не выходят за пределы кулуарных разговоров: например, история о приличного размера музыкальном фестивале, организатор которого, считай, оказался в заложниках у своего хедлайнера. Артисты потребовали исключить из лайнапа группы, в последнее время публично высказывавшиеся в поддержку Израиля или выступавшие там. В случае отказа организаторов это сделать и публично выступить в поддержку Палестины эта группа грозилась отменить концерт и устроить, так сказать, последующее «обсуждение» случившегося в соцсетях.

Эпизод с министром Клаудией Рот, который в прекрасном мире будущего просто обязан экранизировать либо великий певец государственного идиотизма Армандо Ианнуччи, либо, чем черт не шутит, братья Коэн, можно считать случаем исключительным, однако именно такие исключения и составляют наше информационное поле. Именно благодаря этим «перегибам на местах» только что избранный президент США Дональд Трамп, и так не замеченный в любви к политкорректности, регулярно заявляет, что раз и навсегда покончит с woke culture, — этот термин и это мировоззрение стало красной тряпкой для его консервативной базы. Губернатор Флориды и его сторонник Рон Десантис, любитель смертной казни и запретов на аборты, например, организовал в школах штата программу Stop WOKE, в рамках которой запретил учителям обсуждать с учениками темы, касающиеся в том числе истории расового угнетения в стране.

woke

culture

Президент РФ Владимир Путин, пользуясь случаем, тоже обращается к заинтересованной во вставании с колен консервативной правой аудитории, которая угрозу человеческому виду видит в квадроберах и женщинах с трудовой книжкой. Президент РФ Владимир Путин, пользуясь случаем, тоже обращается к заинтересованной во вставании с колен консервативной правой аудитории, которая угрозу человеческому виду видит в квадроберах и женщинах с трудовой книжкой. «Угрозой является навязывание, превращение в норму тоталитарных по своей сути идеологий, что мы видим на примере западного либерализма, сегодняшнего западного либерализма, который выродился, полагаю, в крайнюю нетерпимость и агрессию к любой альтернативе», — сказал он недавно на заседании дискуссионного клуба Валдай. Он же в 2022 году заявлял, что Россия стала жертвой «западной культуры отмены», как и Джоан Роулинг — «автор книг, которые разошлись по миру сотнями миллионов экземпляров, не угодила поклонникам так называемых гендерных свобод». Вот она — ось безумия по итогам первой четверти века — Путин, сравнивающий себя с создательницей «Гарри Поттера», которую за трансфобные высказывания который год пытаются «отменить» в соцсетях. Президент РФ Владимир Путин, пользуясь случаем, тоже обращается к заинтересованной во вставании с колен консервативной правой аудитории, которая угрозу человеческому виду видит в квадроберах и женщинах с трудовой книжкой. "Угрозой является навязывание, превращение в норму тоталитарных по своей

Президент РФ Владимир Путин, пользуясь случаем, тоже обращается к консервативной правой аудитории, которая угрозу человеческому виду видит в квадроберах, атеистах и недостаточно многодетных женщинах с трудовой книжкой. «Угрозой является навязывание, превращение в норму тоталитарных по своей сути идеологий, что мы видим на примере западного либерализма, сегодняшнего западного либерализма, который выродился, полагаю, в крайнюю нетерпимость и агрессию к любой альтернативе», — сказал он недавно на заседании дискуссионного клуба «Валдай». Он же в 2022 году заявлял, что Россия стала жертвой «западной культуры отмены», как и Джоан Роулинг — «автор книг, которые разошлись по миру сотнями миллионов экземпляров, не угодила поклонникам так называемых гендерных свобод». Вот она — ось безумия по итогам первой четверти века — Путин, сравнивающий не то страну, не то самого себя с создательницей «Гарри Поттера», которую за трансфобные высказывания который год пытаются «отменить» в соцсетях.

Диспозицию мы прояснили, осталось разобраться, как зонтичный термин, который объединил сторонников и сторонниц Metoo, cancel culture, BLM и просто людей, которых волнует политика идентичности и деколониальное движение, стал, с одной стороны, практически ругательным, а с другой — максимально удобной отправной точкой для правых популистов, мельницей, с которой в 2024 году оказалось очень выгодно воевать?

Политика

и

woke:

права и привилегии

Первоначально термин woke в значении скорее «бодрствовать» означал: не упускать из внимания системные несправедливость и неравенство, с которыми сталкивалось чернокожее население США. В поп-культурный цайтгайст он вошел в 1938 году, когда великий блюзовый исполнитель Ледбелли (к нему записывать народную музыку ездили со всей страны) выпустил песню Scottsboro Boys о скандально известном деле 1931 года. Тогда в Алабаме девять чернокожих подростков были обвинены в изнасиловании, и, несмотря на доказательства их невиновности, восемь из них были приговорены к смертной казни. Стоит ли говорить, что суд присяжных состоял исключительно из белых.
При поддержке Коммунистической партии США и Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения дело удалось пересмотреть, и подсудимые избежали сначала казни, потом линчевания, но все равно в итоге были отправлены в тюрьму. Рассказывая о песне, Ледбелли говорил: «Я советую всем быть начеку, когда они едут туда (в Алабаму. — Прим. The Blueprint). Лучше всего не спать, держать глаза открытыми». Термин тут же разошелся среди американских чернокожих 1930-х, которые использовали его в единственно тогда верном значении: «проснуться» означало не упустить из виду ни один акт расизма.

Девять чернокожих

подростков, дело

Scottsboro Boys, 1931

В 2010-е годы, когда была создана организация Black Lives Matter и в американском обществе возросло внимание к случаям системного расизма и полицейской жестокости по отношению к чернокожим гражданам, woke обрел свою славу и за пределами сообщества и предсказуемо изменил значение. Примерно в это же время это понятие стало часто использоваться при описании «левой» политики в общем. Предостережение для маргинализованной группы превратилось в довольно расплывчатое изложение того, что значит быть политически «прогрессивным» в стране, уже избравшей первого афроамериканского президента.

А после протестов 2020 года, прокатившихся по стране в качестве реакции на убийство полицейскими Джорджа Флойда, термин вошел в международное поле. И не сказать, что все были ему рады. Президент Франции Эммануэль Макрон, например, в 2021 году в интервью Elle говорил, что это все вообще завезенная зараза, и идеология woke в его стране «вызывает еще больший раскол в меньшинствах».

И если сопротивление так называемых правящих элит всему с приставкой woke понятно (кто захочет делиться властью), то некоторым «простым гражданам» борьба за свои и чужие права, несмотря на все инсинуации популистов, все еще скорее интересна. «Четверо из пяти британцев считают, что необходимо внимательно относиться к этим вопросам (используя определение woke согласно словарю Merriam-Webster), — исследователи утверждают, что страна не уничтожена культурными войнами, как может показаться. Подавляющее большинство избирателей-консерваторов и тех, кто поддержал Brexit, также заявили, что это темы, требующие внимания», — писал в 2023 году The Guardian, докладывая о результатах исследования Global Future Foundation.

Джордж Флойд

Эти действительно оптимистичные цифры, впрочем, радовать никого не должны. От идеальной картинки, в которой каждый житель земли озабочен помощью менее удачливому соседу, мы все еще далеки. Годом ранее Американская ассоциация библиотек, например, докладывала, что 2022 год стал рекордным по попыткам граждан запретить некоторые книги. Из 2571 книги большинство было написано чернокожими авторами или представителями ЛГБТК+. 58% этих книг уже были в школьных библиотеках, а значит, находились в статусе «классических». Эти акции, разумеется, частными инициативами не были: организации вроде «Матери за свободу» регулярно выступают против «woke-повестки» в США, а их участницы баллотируются на государственные должности. И тут мы подходим к главному. В истории woke culture самым важным оказалось не первое, а второе слово — основная борьба ведется не за материальные ценности, а символические.

Культура

и

woke:

 скандальная инклюзивность

Мишель Фуко (сверху)

Эдвард Саид (слева)

Деррик Бел (справа)

В центре woke culture — в идеале и по определению — стоит вопрос о справедливости и порядочности. В некотором смысле — это просто готовность некоторых людей признать жестокость прошлого собственных стран и желание сделать из этого прошлого выводы. «Быть woke — просто еще одно определение эмпатии», — как-то сказал Джо Уолш, бывший конгрессмен-республиканец, ныне — один из критиков политики Дональда Трампа.

В истории философии и общественных наук у современной woke culture можно найти несколько отцов-основателей. Первый — это философ Мишель Фуко, на протяжении всей карьеры говоривший, что любое прогрессивное движение человечества требует скорее тюремного жаргона (читай — любое прогрессивное движение — это новое поле возможностей для угнетения). Второй — его последователь Эдвард Саид, автор фундаментального для постколониальной теории труда «Ориентализм», в котором он использовал идеи Фуко и продемонстрировал, как «условный Запад» в течение веков создавал образ «условного Востока» (читай — «угнетенный» не может перестать думать о себе как об «угнетенном» и так или иначе воспроизводит риторику «врагов»). И третий — это юрист и легендарный участник движения за гражданские права Деррик Бел, который сначала был ответственным за десегрегацию общеобразовательных школ в США, а под конец жизни заявил, что последствия расизма в стране подобной политикой не компенсируются (читай — да здравствует позитивная дискриминация). Все трое не слишком оптимистичны, правда? Но пока приверженцев woke culture обвиняют в отрицании прогресса, эти идеи при должном подходе все равно могут становиться платформой для конструктивных изменений.

woke

culture

В woke-идеологию входит и поддержка Metoo, и, например, инклюзивного райдера в Голливуде, о котором говорила в своей оскаровской речи Фрэнсис Макдорманд (кстати говоря, на следующий же день кинокомпания Майкла Б. Джордана ввела инклюзивный райдер в работу), увеличение видимости для различных групп (тут можно вспомнить крестовые походы Райана Мерфи и его сериал «Поза», практически все главные роли в котором сыграли трансперсоны). Гладко все, конечно, оставалось исключительно на бумаге — можно вспомнить и конфуз с Brit Award, которые в 2022 году ввели гендерно-нейтральную номинацию, но уже в 2023-м все номинанты в ней оказались мужчинами, или довольно печальный материал The New York Times о том, что студийные боссы в Голливуде очень расстроены показателями «woke-проектов» в прокате. И даже «инклюзивный райдер» показал себя весьма специфически. Так, знакомый автору материала парижский художник — успешный и не замеченный в каких-либо скандалах белый мужчина — недавно столкнулся с неожиданной задачей: старшие коллеги настоятельно рекомендовали для успешного проведения выставки найти себе куратора — «чернокожую женщину», — иначе труба. Однозначными победителями выглядели разве что самые предприимчивые из активистов — ставшие вдруг высокооплачиваемыми консультантами по разнообразию и инклюзивности, не менее высокооплачиваемыми лекторами на ту же тему, и даже писателями.

Среди проигравших первыми приходят на ум комедианты: на сужающееся поле допустимого в юморе жалуются даже такие суперзвезды, как Рики Жерве и Крис Рок. А Дейва Шапелла и вовсе старательно пытаются отменить, обвиняя в трансфобии. Борьба новых пуритан с острословами выглядит то комично, то пугающе, но справедливости ради — ни одна большая артистическая карьера из-за шутки до сих пор не рухнула, и даже любимые ситкомы цензурируют не в стране победившего вокизма, а в стране духовности и скреп.

В куда более плачевном состоянии находятся отношения woke и классической культуры. Тут, справедливости ради надо сказать, отличились все. С одной стороны, совершенно понятен запрос молодой аудитории на пересмотр классического канона (в конце концов, любое поколение должно выстроить свой), с другой — слова не выбирает никто. Вспомним хотя бы великий скандал 2019 года, посвященный выставке Поля Гогена в Национальной галерее (вместо него можно, в принципе, подставить любое имя мертвого классика). Тогда музей, исходя, будем верить, из лучших, а не конъюнктурных соображений, сопроводил известные всем картины этикетками, где сообщил, что Гоген вступал в сексуальные отношения с героинями своих картин, некоторым из которых на тот момент было 13 лет. Куратор Эшли Ремер, до того боровшаяся с Эгоном Шиле, в статье The New York Times так прокомментировала ситуацию: «Если бы его картины были фотографиями, мы бы сочли их абсолютно недопустимыми». Для самого художника добрые слова тоже нашлись: «Говоря прямо, он высокомерный, претенциозный, переоцененный педофил».

От музея: Гоген вступал в сексуальные отношения с героинями своих картин, некоторым из которых на тот момент было 13 лет

Соцсети

и

woke:

повесточка и белое пальто

«Теперь этого не стыдятся: лицемерие — модный порок, а все модные пороки идут за добродетель. По нынешнему времени роль добродетельного человека — из всех ролей самая благодарная, и ремесло лицемера из всех ремесел самое выгодное. Людские пороки вообще доступны осуждению, и никому не возбраняется открыто нападать на них; но лицемерие — порок привилегированный; оно всем зажимает рот и наслаждается неограниченною безнаказанностью. Притворство помогает людям крепко стоять друг за друга. <...> Я объявлю себя блюстителем общественной нравственности, ни о ком не скажу доброго слова, а возведу в образец добродетели одного себя», — написал в 1665 году в пьесе «Дон Жуан, или Каменный пир» создатель современного комедийного жанра драматург Мольер. Он с вопросом был знаком, что называется, не понаслышке: у него, мастера сатиры и духовного отца Крылова, Грибоедова, Булгакова и еще десятка рассерженных молодых людей, не терпевших ханжество в любом виде, католическая церковь тогда только запретила «Тартюфа». Более того, архиепископ Парижа Ардуэн де Перефикс де Бомон издал указ, угрожавший отлучением от церкви любого, кто смотрел, играл или читал пьесу о священнике-лицемере. Что-то напоминает, да?

Слова «ханжа» и «лицемер» в разговоре о woke culture в XXI веке звучат слишком книжно, поэтому обратимся к более современным терминам. Подойдет «перформативный активизм». Определяется как активизм, который делается для увеличения социального капитала, а не из-за преданности делу. Человек, принимающий участие в перформативном активизме, скорее даст знать, что он не расист (сексист, гомофоб и т.д.), чем на самом деле будет стремиться изменить расистские структуры внутри страны, сообщества и т.д. Термин применяется как к людям, так и к компаниям.

Пример номер один. В 2023 году производитель пива Bud Light пригласил в качестве лица своего продукта инфлюенсера Дилан Малвэйни, которая стала известна в соцсетях, документируя свой переход, — таким образом компания поддерживала Месяц прайда. Консервативная часть аудитории Bud Light, не ожидавшая ножа в спину, призвала к бойкоту любимого пива, а Малвэйни стала получать ежеминутные угрозы в интернете. Bud Light при этом не стал комментировать ситуацию и не встал на защиту Дилан. Вывод: Bud Light и пиво на любителя, но и бизнес не слишком ответственный.

Пример номер два. Твой симпатичный друг, который все свободное время (если судить по соцсетям) в основном проводит в изучении собственного отражения в зеркале, в течение нескольких месяцев делает репосты, призывающие к бойкоту или уголовному преследованию тебя, другого человека, компании, страны (нужное подчеркнуть). Когда выясняется, что ты, другой человек, компания, страна этого не вполне заслуживают, он переключается на новый hot topic, никак не объясняя свою предыдущую позицию. Вывод: твой друг занимается перформативным активизмом и ему, может быть, надо записаться в библиотеку.

В отношении woke culture, которая задумывалась как наш ответ Чемберлену, хочешь не хочешь, а встает вопрос об исполнительском мастерстве ее приверженцев. И оно пока получает крайне низкие оценки. Как в фигурном катании: за артистичность — никак не меньше пятерки, за техническое исполнение — не больше двух баллов. В результате там, где хотели как лучше, получается — как всегда, а скорость, с которой в эпоху соцсетей от людей и компаний требуют решений по очень сложным этическим вопросам, с жизнью несовместима. Иногда в прямом смысле: вспомнить хоть чудовищную историю 2021 года, когда 35-летний хореограф Лиам Скарлетт, которого называли «надеждой британского балета», покончил с собой после обвинений в харассменте. Несмотря на то что было проведено внутреннее расследование, которое не нашло никаких доказательств обвинениям, он был уволен из Королевского балета и такой несправедливости буквально не пережил.

Дилан Малвэйни

Кому-то может показаться, что рассуждать об этих проблемах на русском языке и в стране с активно действующей государственной цензурой, стране, где пишутся манифесты об «этическом рейхе», и на фоне настоящей гуманитарной катастрофы просто смешно. Однако для всех тех, кто пытается понять, что происходит вокруг, и собирается, несмотря ни на что, так или иначе осмыслять и разгребать последствия этой катастрофы, разговор о woke culture, как и любом культурном феномене, определяющем в том числе современную этическую повестку, просто необходим. А из успехов и неудач этой глобальной кампании нам нужно будет сделать в том числе и практические выводы.

Можно сколько угодно смеяться над тем, что в некоторых университетах теперь шлепают на романы Джейн Остен наклейку trigger warning и предупреждают студентов, что они содержат «гендерную стереотипизацию», но проснуться или — пересмотреть — свой вкус, ставший привычкой, свои привычки, ставшие заменой политическим взглядам, в конце концов, свою продуктовую корзину (заметьте, в этом тексте мы не касались колоссального концептуального кризиса, который переживает культура потребления) придется если не всем, то многим. И наш общий wake up juice в этой корзине, скорее всего, будет отличаться от одноименного отрезвляющего чудо-средства из «Назад в будущее». Кстати, даже этот, казалось, безобидный праздник семейных ценностей и дружбы висит на волоске: та самая сцена, где Марти Макфлай играет Johnny В. Goode Чака Берри, теперь, согласно изданию Rolling Stone, — акт культурной апроприации белыми «черной музыки».