На последнем дыхании
ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ
Всего три месяца прошло после смерти Ани Желудь, как в Мультимедиа Арт Музее открывается ее ретроспектива «Вдох Выдох». Ахматовская фраза «Когда человек умирает, изменяются его портреты» может казаться затертой от повторений, но для любого художника выставка — его портрет. После единственно бесповоротного и окончательного ухода автора работы говорят еще громче, чем при жизни, а слова звучат особенно отчетливо. Именно такой внятности и возможности быть услышанной добивалась Аня Желудь в искусстве, считает Павел Герасименко, — и заплатила самую высокую цену.
Экспозиция «Вдох выдох» в МАММ, 2025 / Фото: Анна Екомасова
Просторные белые залы на двух верхних этажах музея очень подходят искусству Желудь — ее объектам из черного стального прутка, скульптурам из витых жгутов металлической проволоки, почти монохромной живописи и графике. Близкую к совершенству экспозицию получили работы художницы, которая не раз признавалась: «На самом деле все это очень тоскливо и печально, потому что заниматься пространственными инсталляциями —
тем, к чему у меня душа лежит и что имеет смысл в контексте современного искусства, — возможности нет».
В любых интервью и даже отдельных репликах по случаю своих выставок Желудь была необычно и пугающе откровенна для формата artist statement, говорила прицельно и наотмашь. «У меня есть планка — не врать самой себе» — фраза из интервью 2010 года по следам свалившегося на нее успеха и извест-ности. В 2009 году, когда работа Желудь «Коммуникация» стала частью выставки Даниэля Бирнбаума «Создавая миры» на 53-ей Венецианской биеннале, участие российского художника в основном проекте главного международного смотра современного искусства еще считалось важным событием и поводом для национальной гордости.
↑ Аня Желудь
↓ «Коммуникация», 2009 /
53-я Венецианская биеннале
«Купите картину». Из серии «После зимы», 2016. Холст, темпера. Из коллекции Сергея Александрова
Анна Желудковская родилась в 1981 году в Ленинграде, закончила кафедру керамики Художественно-промышленной академии имени Штиглица, с середины нулевых начала выставляться под именем «Аня Желудь» и вскоре переехала из Петербурга в Москву. В 2007-м, восьмом, девятом, десятом и далее годах она получала главные призы или номинации всех существовав-ших тогда российских премий в области современного искусства. К 2007–2009 годам относится и большинство текстов к выставкам и проектам, написанных художницей с предельной ясностью и четкостью.
Еще один текст, написанный Желудь в 2009 году, имеет неслучайное название «Надрыв как неотъемлемая часть художественного процесса»: «С каждым разом степень требующихся мне препятствий все выше, убираемой грязи все больше, вес материалов все тяжелее, подготовка занимает все большее количество времени, чем то, ради чего она делалась. И мне просто постоянно говорят:
“Аня, ты надорвешься”. Я, в свою очередь, думаю, что действие важнее статичного постфактума».
Экспозиция «Вдох выдох» в МАММ, 2025 / Фото: Анна Екомасова
Из серии «Прогноз погоды», 2019. Картон, темпера. Из коллекции Сергея Александрова
Обладавшая сильным проектным мышлением, Желудь рабо-
тала сериями, составляла выставочные планы и стремилась придерживаться их, сотнями подсчитывая количество написанных картин. Эта невероятная работоспо-собность и производительность имеет мало общего с серийностью в искусстве концептуализма, с какой, например, подходил к писанию стихов Дмитрий Пригов: работа на грани изматывающего труда становится для Желудь личным (если не единственно возможным) способом закрыть дыру в сердце, но никак не заглушить внутренний голос, звучащий в ее произведениях, — цели и задачи создаваемого искусства, его формальное качество для художницы особенно важны, все ее работы достигают универсальности художественного высказывания.
В декабре 2009 года она приняла личный выставочный
план с намерением сделать за один 2010 год четыре большие персональные выставки — в «Айдан-галерее», в Эрмитаже, в Marina Gisich Gallery, в ММСИ в Ермолаевском, — чтобы не только бросить вызов себе, но обратить в свою пользу конвенции арт-рынка. Как писала художница, «проект из четырех частей посвящен границам музейных и галерейных форматов, единству и целостности общего художественного поля, которое безгранично-неограниченно». Все проекты, кроме эрмитажного (позднее реализованного в вологодской галерее «Красный мост»), удались.
«Сирень», 2019. Картон, темпера. Из коллекции Игоря Суханова
Экспозиция «Вдох выдох» в МАММ, 2025 / Фото: Анна Екомасова
Привычные из поколения в поколение вещи, чьи контуры воспроизведены с помощью металлического прутка и сварки, возникают в искусстве Желудь в годы обращения массовой культуры к советскому прошлому, и поначалу заложенный в них смысл казался опасно близким к эстетическому приему «старых песен о главном», но в создании художницей узнаваемых копий предметного мира нет никакого ресентимента. «Вещь, наделенная сознанием, обречена на восстание. Она в состоянии пожелать себе другого человека взамен того, который у нее есть. Ей нужен человек с неопределенными свойствами, человек, которого она может легко подменить собой. Вещь представляет человека как форму, свободную от себя», — написала Желудь в 2006 году, и кажется, что в этих словах есть отзвук «Натюрморта» Иосифа Бродского.
Настойчивость — еще одна черта художественного высказывания Желудь, реализуется через повторяемость тем, идей, сюжетов: «Например, есть три совершенно одинаковых чайника, их три, и ты вот три одинаковых чайника ставишь, и они прекрасны, и ты рисуешь их — три тупо одинаковых». Одинаковые эмалированные бидоны или чайники, которые она изображает, — совсем не то же, что идентичные вещи американских концептуалистов вроде пылесосов Джеффа Кунса. Искусство Желудь напрочь лишено холодности, скорее, оно перекликается с работами Дмитрия Краснопевцева или Андрея Гросицкого, также показанными сейчас на других выставках в ММАМ. Но там, где у художников-семидесятников полновесная драматургия вещей и поэтизация ветхого и излюбленного предметного мира, Желудь абстрагирует, развоплощает, сводит предметы к линиям в пустоте. Сперва появилось «Персональное пространство», а за ним медицинский «Кабинет» и другие инсталляции, в названии которых пространство получало (как английское space) значение расстояния между объектами, заполненного воздухом и в то же время свободного.
«Гинекологический кабинет», 2009. Металл, сварка
«Персональное пространство», 2021. Металл, сварка. Из коллекции PA Gallery
Американский и европейский минимализм в исполнении Желудь превращается в глубоко национальное искусство о российских просторах. Галерейный «белый куб» принимает роль вечно заснеженных пространств, как в проекте «Ландшафт», где за «малевичевскими» домиками, чьи очертания схожи со скандинавскими или же американскими амбарами, на околице стоит кладбище с оградками, сразу и безошибочно дающее изображенному прописку в русском ландшафте. К выставке «Другая икона», которая состоялась в PA Gallery в 2023 году, художница писала: «Монотонность и однообразие приравниваются к “Господи, помилуй, Господи, прости”. Так во что же я верю? Я верю в предмет, верю в материальность, верю в композицию, в равновесие. Многократное изображение белого эмалированного чайника можно считать молитвой и, предполагая территорию галереи как место для экспозиции, мысленно чувствую там обитель — часовню, в которой находится иконостас».
«Сил жить...». Из серии «Другая икона», 2022. Картон, темпера. Из коллекции Михаила Корягина
Фрагмент инсталляции «Персональное пространство», 2021. Металл, сварка, краска. Из коллекции PA Gallery
← ↓
Сайт художницы действует и сейчас, хотя, видя внизу страницы телефон для связи, невольно замираешь. Там можно прочитать ее совет, как добраться в «негалерею современного искусства “Обочина”» в деревне Аринино, где Желудь жила и работала, — «ехать на Егорьевск, Шатуру. Проехать Гжель, Речицы, Новохаритоново, Карпово и Антоново». Это почти летописное перечисление топонимов относится к ближайшему Подмосковью. В серии пейзажей 2019–2020 годов с неизменным лаконизмом художница изображает вид дороги, открывающийся с водительского сиденья, — такой легко увидеть в часе-двух пути от столицы, отъехав за тот самый «сто первый километр».
Экспозиция «Вдох выдох» в МАММ, 2025 / Фото: Анна Екомасова
Об искусстве Желудь сказано и написано много как при ее жизни, так и после смерти, которая вызвала шок в актуальной отечественной арт-среде и оставила рану, еще не успевшую затянуться. За перечислением достижений, выставок, музейных собраний, упускают, как это часто случается, происходившую на глазах всего художественного сообщества трагедию. На вопрос о страхах в интервью 2014 года художница дала простой и серьезный ответ: «Боюсь предстоящей зимы. Прошлая зима была для меня ужасной, и боюсь, что эта будет тоже. Одиночества боюсь». Смерть от инфаркта в 2010 году ее мужа Виталия Скворцова, бывшего куратором, галеристом, но прежде всего человеком, который ее поддерживал, нанесла удар по хрупкому психическому состоянию Ани Желудь. В 2014 году на выставке «Упражнение» в XL gallery объекты в виде различных вариаций головоломки-змейки все из того же стального прутка были представлены стык в стык с фото израненного лица художницы и дневниковыми записями депрессии.
«После зимы будет зима». Из серии «После зимы». 2016. Холст, темпера. Из коллекции Сергея Александрова
«Упражнение», 2013. В галерее XL
В 2017 году она откровенно рассказывала: «Получилось так, что вся эта больничная канитель началась в 2011 году, и казалось, что первый раз будет и последним, что это была случайность. Но трудно посчитать теперь за все эти годы, сколько раз я там оказывалась — 10–15, я уже сбилась со счета. Это стало типичной частью моей жизни. И изначально я этого не скрывала. Ну то есть вот такая хрень, у Желудь поехала крыша, ну и все», — в самых, казалось бы, ужасных местах рассказа в этом интервью то и дело возникает ремарка «смеется». Как раз в это время создана серия картин «Полбеды» — круглым почерком на белых и серых холстах, как будто пальцем на заиндевевшем стекле, выведены слова: «Холод Страх», «Воды принести сама не могу», «Света белого не вижу», «Горе Горе».
«Стихи», 2022. Фанера, темпера. Из коллекции Aksenov Family Foundation
Название для ретроспективы тоже взято с одной из работ этой серии — четыре повешенные квадратом картины образуют две пары с текстом: «Вдох» — «Выдох» и «Вход» — «Выход». Элементарная поэзия Ани Желудь ведет свою историю от «жителей барака» Яна Сатуновского и Игоря Холина, далее к Всеволоду Некрасову, а если брать наших современников, то к Дмитрию Данилову, воспевающему в прозе и очерках лиминальные пространства. «Уважай бедность языка. Уважай нищие мысли», — сказал обэриут Александр Введенский.
«Вдох Выдох» — обращение к зрителю из иного пространства, вечности и посмертия. Все показанные на выставке работы происходят из именитых частных и государственных собраний. Приобретая это искусство, богатые и успешные люди словно напоказ демонстрируют элементы трагического опыта, к которому не могут быть причастны сами, но работы и судьба Ани Желудь таковы, что их смысл передается и достигает цели поверх любых корыстных соображений. Трагедия как модус существования обычно невыносим для творца и утомителен для всех его окружающих. При жизни художницы об этом говорили даже те, кто старался ее поддерживать. Жизнь Желудь, понимаемая через ее искусство, сейчас представляется мучительной борьбой, — пусть человек в финале сдался, художник не сдавался никогда.
«Абзац» в PA Gallery, 2025
Последней прижизненной персональной выставкой для Ани Желудь стала «Абзац» — экспозиция в PA Gallery открылась 22 мая этого года и еще работала, когда 4 июня пришло известие о смерти. Формально этот проект напоминал «Коммуникации» в венецианском Арсенале. «Абзац» — слово, которое лежавшая в больнице художница повторяла в разговорах с устроителями выставки, — огромные проволочные жгуты, как будто бессвязные или оставленные в спешке каракули, ранящие острой формой и одновременно придавливающие ощутимым весом металла. Вопреки утверждению куратора Дмитрия Белкина, выставка оказалась «манифестом безнадежности». Его текст заканчивается фразой, которая после ухода Ани Желудь из общей сделалась предельно конкретной: «Только отсутствие человека напоминает, как ценна связь с ним».
