Не дай мне бог сойти с ума

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Не просто так Леди Гага разгуливала по пустому Лувру в образе Харли Квин: вслед за премьерой второго «Джокера» в парижском музее открылась выставка «Фигуры безумия: от средневековья до романтизма». The Blueprint заглянул немного дальше — и составил краткую историю безумцев в искусстве: от античности до наших дней, от порочных до влюбленных и трагических.

1

Безумец порочный

Иероним Босх, «Корабль дураков», 1490-1500 

Вот они слева направо: скряги и доносчики, пьяницы и распутники, болтуны и хвастуны, неверно толкующие Священное Писание, а то и вовсе неверующие. Это — лишь малая часть пассажиров «Корабля дураков» Себастьяна Бранта (поэма из 116 портретов полоумных вышла в 1494-м — и еще пару десятилетий оставалась второй по популярности книгой после Библии). В античном и средневековом искусстве безумцы прежде всего олицетворяли все то, что считалось порочным. И доставалось им по самое не балуй: их изображали прокаженными, в разорванных одеждах, под градом камней и далеко не всегда в человеческом обличье.

Четыре сцены из жизни Франциско Ассизского, 1320-1340

Жакмар де Эден, иллюстрация псалма 52, 1386

Василий Суриков, «Голова юродивого», 1885

2

Безумец влюбленный

А точнее — одержимый «слепым плотским безумием» или меланхолией, которую только к XVI веку перестали считать позорным недугом. «Человек лишился аппетита и сна, у него запали глаза, он часто и подолгу предается печали? Причиной тому некоторое расстройство рассудка: он поражен любовной меланхолией, которую определяют как “желчную болезнь впавшей в неразумие души, обманутой призраком и ложной оценкой красоты”. Но если у больного при виде предмета его любовной страсти глаза наливаются кровью, пульс учащается и весь он приходит в какое-то бурное, беспорядочное возбуждение, то его следует признать таким же невменяемым, как и любого маньяка», — констатирует в «Истории безумия в классическую эпоху» Мишель Фуко. Самая показательная работа тут — бронзовый сосуд образца XIV века из коллекции нью-йоркского Метрополитен-музея, который обыгрывает известный анекдот о том, как Филлида, гетера Александра Македонского, соблазнила и оседлала его учителя Аристотеля («Вот видишь, если она такое вытворяет со мной, старым, умудренным человеком, то представляешь, во что она может превратить тебя» — так, по легенде, заявил мыслитель). 

Аристотель и Филлида, 1380

Альбрехт Дюрер, «Меланхолия», 1514 

Арнт ван Трихт. «Дама и шут», 1530-1540

3

 Безумец-шут

Главный герой карнавалов и королевских утех, предмет насмешек и персонаж легенд (согласно самой популярной, все полоумные вылупляются из яиц — вот почему этот образ так часто встречается в произведениях искусства по теме). За безумцами-шутами закреплены свои элементы костюма: с капюшоном и ослиными ушами, преимущественно пестрых оттенков (что, как отмечает главный историк цвета Мишель Пастуро, подчеркивает «нарушение визуального порядка»: вселенная шутов перевернута с ног на голову). Из «аксессуаров» у них — la marotte, опорная палка, предназначенная для того, чтобы отбиваться от камней и насмешек. Впрочем, шуты при дворе чаще одеты роскошно: отличить их можно по улыбке во весь рот — в эпоху Возрождения улыбалась разве что Мона Лиза, остальные портретируемые держались строго.

Иероним Босх, «Концерт в яйце», 1561

«Портрет сумасшедшего при дворе Максимилиана I», 1515-1520   

Маркс Райхлих, «Портрет сумасшедшего», 1519-1520

4

 Безумец трагический

Бум популярности безумцев в искусстве пришелся на XVI век. После этого они пропали аж на несколько столетий (куратор выставки в Лувре Элизабет Антуан-Кониг — пожалуй, главный специалист по безумцам в искусстве — связывает это в том числе с тем, что в период Реформации был фокус на совсем других персонажах). Зато в XIX век шагнули в амплуа трагических, романтических героев, которые подчас оказываются мудрее власть имущих (см. работы Гойи и Фюсли). Кое-где изменилось и их социальное положение: в 1792-м доктор Филипп Пинель, основоположник психиатрии во Франции, позволил душевнобольным свободно передвигаться по больничной территории и заменил темницы светлыми комнатами. Дальше — больше: в портретах безумцев появляется больше психологизма. «Это уже не примитивные и комичные персонажи. Они стали олицетворять и внутреннюю борьбу художника, а еще — вопросы, волнующие общественность», — заключает Антуан-Кониг. Примеров тому достаточно: от «Сумасшедшего дома» Гойи (по одной версии, безумец, сражающийся с невидимым врагом, — это пародия на армию) до работ Эдварда Кинхольца и Хелен Мартен.

Уильям Блейк, «Навуходоносор», 1795-1805 

Франсиско Гойя, «Сумасшедший дом», 1812-1819 

Гюстав Кюрбе, «Мужчина, обезумевший от страха», 1844

Ян Матейко, «Станчик», 1862

Винсент Ван Гог, «Коридор в лечебнице Сен-Поль в Сен-Реми», 1889

Эдвард Мунк, «Меланхолия», 1891

Эдвард Кинхольц, «Государственный госпиталь», 1966

Эгон Шиле, «Автопортрет», 1912

Хелен Мартен, «Два режима безумия», 2021