Парижские вестники

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Сегодня в Музее Москвы открывается выставка «Между Парижем и Москвой. Александра Бычкова и Сергей Кольцов», посвященная жизни и творчеству двух полузабытых советских художников, супругов, ездивших с госзаданием в Париж и привезших оттуда модернистское видение искусства. Социалистические скульптуры в духе Бранкузи, отшельничество, как у Поля Сезанна, а также любовь — Иван Чекалов поговорил обо всем этом с куратором экспозиции Ксенией Гусевой и рассказал историю Сергея Кольцова и Александры Кольцовой-Бычковой для The Blueprint.

1931 год. В парижском Большом дворце проходит очередная выставка Салона независимых — знаменитого общества художников, организованного еще в 1884-м Жоржем Сёра, Альбером Дюбуа-Пилле, Одилоном Редоном и Полем Синьяком. Последнему к началу тридцатых годов XX века уже под семьдесят, он признанный мэтр европейского искусства. Прогуливаясь по экспозиции, президент салона Синьяк видит три текстильные работы из шелка, изображающие цветы и корабли, — и тут же решает их приобрести. Позже в личном письме он признается: «Вы работаете с большой уверенностью и в полном соответствии с натурой. <...> Ваши корабли действительно корабли, а не сабо (крестьянская деревянная обувь, напоминающая лодку. — Прим. The Blueprint), а я так люблю корабли. <...> Я в Вашем распоряжении, чтобы дать Вам любой совет, который Вы у меня попросите».

Александра Кольцова-Бычкова, «Эскизы рисунка для ткани», 1928-1932

Адресат письма — Александра Кольцова-Бычкова. Во Франции она три года и проведет здесь еще один, прежде чем окончательно вернется в Москву. Ей тридцать восемь лет (тридцать девять исполнится через месяц), она уже прошла большой путь — дочка фабричного конторщика окончила Строгановское училище, а затем и ВХУТЕМАС, работала художником-декоратором в Детском кукольном театре, руководила мастерской художественной вышивки при бирже труда... А еще вышла замуж за скульптора Сергея Кольцова и стала писать свою девичью фамилию через дефис с фамилией мужа. Кольцов к тому моменту, когда Синьяк познакомится с его супругой (это случится через полтора месяца после процитированного письма), уже год как вернулся в СССР.

Покорять Париж супруги отправились в 1928 году вдвоем. Только-только возобновившиеся дипломатические отношения СССР и Франции (прервались они после Октябрьской революции) позволили Народному комиссариату просвещения, короче говоря, Наркомпросу, отправлять в заграничные командировки советских художников. Во Франции социалистические граждане должны были набираться опыта, знакомиться с современными веяниями леворадикальной художественной мысли (как-никак попали на родину Парижской коммуны), а в худшем случае живописать тлетворный буржуазный образ жизни. Примерно в те же годы, что и наши герои, Париж посетили Кузьма Петров-Водкин и Амшей Нюренберг. Сергея Кольцова и Александру Кольцову-Бычкову могли отправить за границу как супругов — то есть дать одному из них путевку +1, но пригласили в итоге обоих, по отдельности. Она во времена НЭПа была известна в среде любителей декоративно-прикладного искусства, причем не массового текстиля, как в случае Варвары Степановой или Любови Поповой, а предельно индивидуализированных, штучных вышивок. Он был убежденным скульптором-социалистом, автором «Рабфаковца», «Угольщика» и мастером шаржа — сразу после революции Сергей прославился своими карикатурами на капиталистический строй.

Сергей Кольцов и Александра Кольцова-Бычкова, 1928–1932

1.Александра Кольцова-Бычкова, «Новинки (Рисунок витрины магазина)», 1931

2.Сергей Кольцов, «Сидящий мужчина», 1928-1930

По словам куратора Ксении Гусевой, «...у Александры Кольцовой-Бычковой была задача освоить декоративно-прикладные искусства. Взглянуть, какие в Париже имеются тенденции, какие развиваются направления в костюме и модной индустрии. <...> Перед Кольцовым вопрос стоял несколько иначе. Его послали в Париж для того, чтобы зафиксировать будни французской столицы в классических видах искусства — графике, живописи, скульптуре. Как кинооператор, которого отправили в командировку, чтобы тот создал киножурнал. <...> По окончании поездки он должен был представить проект о том, как в Париже сочетаются идеи социализма и капитализма».

Оба были идеальными кандидатами. Сергей — сын ремесленника (отец был краснодеревщиком и, согласно легенде, участником покушения на Александра II), его жена, как уже было сказано, — дочь конторщика, бывшего браковщика фабрики «Красная роза». Политически благонадежные — убежденный социалистический художник (существует его ранняя карикатура на Николая II в виде осла) и художница, автор знамен и театральных занавесей для Дворцов культуры рабочих Донбасса, Северного Кавказа, Казахстана. Наконец, прекрасно образованные — познакомились будущие супруги в Строгановском училище. Командировка должна была продлиться шесть месяцев, но жизнь распорядилась иначе: Сергей Кольцов провел во Франции два года — с 1928-й по 1930-й, а Кольцова-Бычкова все четыре — до 1932-го.

1.Сергей Кольцов, «Двое», 1932

2.Александра Кольцова-Бычкова, «Автопортрет на улице Парижа», 1931

3. Сергей Кольцов, «Шура за работой», Начало 1930-х

Пока Кольцов по заданию Анатолия Луначарского — первого наркома просвещения РСФСР — изучал быт французского пролетариата, его жена проникалась духом столицы искусств. Она пишет зарисовки вечерней жизни Парижа, посещает знаменитое кабаре «Фоли-Берже», делает эскизы одежды и аксессуаров для разных фирм (самая громкая работа была для Hermes — впрочем, эти эскизы не сохранились). Параллельно оба выставляются — в Осеннем салоне, Салоне художников-декораторов, упомянутом выше Салоне независимых. Как рассказывает Гусева, «русские художники очень часто участвовали в таких выставках. Это было и до революции — все эти “бубнововалетовцы”, авангардисты; <...> образовывалось некое комьюнити». Нашим героям стали чаще приходит заказы — Кольцова-Бычкова как раз начала заниматься живописью. Тем не менее их не хватало. По словам Гусевой, «хорошо, если приходил один-два в месяц». Супруги сменили две мастерские — на Монпарнасе и в XVI округе Парижа, арондисмане, переполненном посольствами и увенчанном Триумфальной аркой, однако, несмотря на красоту за окном, жизнь у художников была непростой.

Александра Кольцова-Бычкова, «Совет красных командиров», 1932

Александра Кольцова-Бычкова, «Кремль. Утро», 1946

Александра Кольцова-Бычкова, «Рассвет над Кремлем», 1965

Первым в СССР вернулся Сергей Кольцов. Его выставка парижских работ (она так и называлась — «Париж») в зале кооператива художников «Всекохудожника» на Кузнецком Мосту стала настоящей сенсацией: карандашные наброски парижских типажей, живописный «Парад инвалидов», вдохновленный шествием на День памяти о Первой мировой войне, акварельные уличные сценки. Завершали экспозицию скульптуры, напоминающие работы и Огюста Родена, и Константина Бранкузи. Рассказывает Ксения Гусева: «140 произведений, которые должны были погрузить зрителя в ауру Парижа рубежа веков, в ревущие двадцатые — где, с одной стороны, танцуют чарльстон, с другой — безработица, Франция переживает послевоенный экономический кризис. Очень фактурная противоречивость. Этот проект принес Кольцову славу». За успехом последовали многочисленные предложения— Кольцов пишет эскизы скульптур для Библиотеки им. Ленина, создает пятиметровую фигуру красноармейца для наземного вестибюля станции метро «Арбатская», проект памятника в честь двадцатилетия Рабоче-Крестьянской Красной армии, двадцатиметровый горельеф для павильона животноводства Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. «После возвращения жизнь Кольцова довольно сильно изменилась, — продолжает Гусева. — Он стал звездой и должен был создать феноменальные проекты. На уровне Веры Мухиной — настолько утопические, как Дворец Советов, что в итоге почти ни один из них не был осуществлен. Павильон на ВСХВ, фигуры для “Арбатской”... Он был главным бригадиром на канале Москва—Волга, который начали рыть в середине тридцатых; шлюзы, увенчанные скульптурами и рельефами, — его рук дело».

Александра Кольцова-Бычкова, «Лист № 2 из серии “Театр”», 1928-1932

Александра Кольцова-Бычкова, «Цветы», 1931

Возвращение Кольцовой-Бычковой оказалось менее шумны — напротив, на родине она окончательно отошла от декоративно-прикладного искусства, посвятив себя живописи. Принимая участие только в обязательных выставках Московского союза художников, она закрылась в их с мужем доме. Вот как об этом размышляет Гусева: «Существовали художники-модернисты, Джорджо Моранди, Константин Бранкузи или Альберто Джакометти — такие полузатворники, уходившие в свои мастерские... Писали, лепили, находясь в ауре собственного творчества. Общественное начало в них неярко. Тишина вокруг имен Сергея Кольцова и Александры Кольцовой-Бычковой во многом связана с их позицией. И, кажется, им от этого было очень хорошо. Они жили в красивом, в стиле модерн доме Перцовой — напротив храма Христа Спасителя, как раз тогда взорванного. На последнем этаже она писала живописные пейзажи с видом на Большой Каменный мост и Кремль, а он ваял скульптуры. Два художника в одном пространстве. Не разговаривающие между собой, потому что и так все понятно». Каждое лето пара проводила на даче в подмосковном поселке «НИЛ» (расшифровывается как «Наука, искусство, литература»). Сидя в яблоневом саду, Кольцова-Бычкова писала пейзажи и натюрморты — как Поль Сезанн, покинувший Париж ради южного Экса. А еще автопортреты с оммажами Ван Гогу, работы, вобравшие в себя опыт многих французских художников — от Поля Синьяка и Жоржа Сёра до Анри Матисса и Эдгара Дега. Дачу разрушила Великая Отечественная война.

Сороковые годы супруги проводят в Москве. Кольцов, участник Гражданской войны, на этот раз не участвует в военных действиях, но стоит на страже культуры: создает графический цикл «Защита Москвы», восстанавливает фигуры Терпсихоры и Летящего гения на фасаде Большого театра. После 1945-го работает над гипсовыми макетами двухметровых скульптур «Партизан» и «Победитель» — обе остаются незаконченными, в 1951 году 59-летний Сергей Кольцов скоропостижно скончался. В 1974 году благодаря усилиям Кольцовой-Бычковой в выставочном зале Союза художников РСФСР открылась его персональная выставка. Александра тихо уйдет в 1985-м; ей будет 92 года. Прах художницы захоронят на Новодевичьем кладбище, рядом с прахом мужа.

В центре выставки «Между Парижем и Москвой» есть зал, в котором располагаются совместные автопортреты супругов. «Композиционно они абсолютно одинаковые, — рассказывает Гусева. — Мужчина с женщиной идут под руку. Но в одном случае это брутальная маскулинная картина, более скульптурная что ли, где мужчина для женщины — опора и поддержка. Конечно же, это работа Кольцова. А у Александры Кольцовой-Бычковой они выглядят как светская пара, вышедшая вечерком в “Фоли-Берже” посмотреть на танец Жозефины Бейкер. Он в смокинге, она в красивом туалете с модной прической... И то и другое правда».

Александра Кольцова-Бычкова, «Платок», 1921–1927

Сергей Кольцов, «Рабочий с трубкой», 1928-1930