Так приходит земная слава
ФОТО:
АЛЕКСАНДРА РУДЫК, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Весной 2022 года небольшая картина маслом (41,6×50,7 см) немецкой художницы Габриелы Мюнтер «Желтый дом с яблоней» (1910) ушла с аукциона Christie’s за внушительные 1 782 000 фунтов. Прошлой зимой ее большая ретроспектива прошла в венском Музее Леопольда, прямо сейчас идет в мадридском музее Тиссена-Борнемисы, на следующую осень огромную выставку запланировал нью-йоркский Гуггенхайм. Могла ли предположить Мюнтер, что ее ждет такая слава? Судя по свежевышедшему фильму режиссера Маркуса Розенмюллера Münter & Kandinsky, — могла. Но до всемирной ее славы еще нужно дожить, добавляет арт-критик и главный редактор «Диалога искусств» Александра Рудык.
Габриела Мюнтер вообще весьма высоко ценила собственные художественные способности. «Когда искусство станет понятным [всем], мои работы будут висеть во всех великих музеях мира», — писала она в своих дневниках. Если бы не любовная драма с Василием Кандинским, она могла бы попасть в историю искусства не спутницей гения, а самостоятельной фигурой. Хотя постойте, она и попала — просто не сразу, а сравнительно недавно, когда переоценка искусства, созданного женщинами, стала важной задачей исследователей. Сегодня ее аттестуют не иначе как «гениальную», «важнейшую», «ключевую фигуру немецкого экспрессионизма» и «полноправную соосновательницу группы Der Blaue Reiter» («Синий всадник»).
Габриела родилась в 1877 году в Берлине, в семье зубного врача Карла Мюнтера, она была четвертым и самым младшим ребенком в семье. Ее родители до рождения детей жили в Америке, где участвовали в движении против рабства. Они вернулись в Европу во время Гражданской войны в США (в 1864 году), преисполненные прогрессивных идей и духа свободы, которые стремились передать детям.
Маленькая Эмми — так звали Габриелу в семье — любила немецкий фольклор, литературу, оперу, фотографировала, пела, играла на пианино и гитаре, все время рисовала. Семья поддерживала ее творческие увлечения. После смерти матери (отец умер на несколько лет раньше) 21-летняя Габриела вместе со старшей сестрой отправляется в двухлетнее путешествие по США, чтобы посмотреть на родные места родителей. Там же Мюнтер, с детства стремившаяся запечатлеть все, что ей нравится (карандашом в блокнотах), получает от родственников в подарок портативную камеру Kodak Bull’s Eye No. 2 и замещает рисованные дневники фотографиями. Современные исследователи придают большое значение этому факту, а кураторы предпочитают начинать выставки Мюнтер именно с черно-белых снимков. Во-первых, потому что камера в руках женщины в конце XIX века говорит о ее передовых взглядах на гендерные роли: женщина может путешествовать, фотографировать, думать о своих удовольствиях и карьере, что еще недавно трудно было даже вообразить. Во-вторых, снимать Мюнтер научилась замечательно и в своих фотографиях всегда стремилась к четкой перспективе и чистой картинке без излишеств. Тот же принцип структуризации пространства на основе линий она впоследствии перенесет в свою живопись.
Габриела Мюнтер
Портрет Марианны фон Веревкин, 1909
Вернувшись в Германию, Мюнтер посещает Школу рисования для женщин в Дюссельдорфе. Но гендерное разделение, а также академический подход к образованию ей претит — уже на следующий год она записывается в частную экспериментальную школу «Фаланга» в Мюнхене, основанную Василием Кандинским, одно из немногих учебных заведений, где к женщинам и мужчинам относились как к равным. Там она изучает резьбу по дереву, скульптуру, гравюру. Там же начинает писать маслом — до этого художница предпочитала графику. Скупая палитра, отрывистые мазки и нелинейная перспектива отличают работы тех лет.
Кандинский сразу замечает природный дар Мюнтер и стремится все больше времени проводить со способной ученицей. Водит Мюнтер на пленэры, где учит ее рисовать быстро, на манер стенографии, — этот навык станет важной чертой всего ее творчества. Между ними стремительно вспыхивает роман, который продлится следующие 11 лет, несмотря на то, что Кандинский был женат. Вместе они много путешествуют по Европе и Северной Африке — Голландия, Тунис, Италия, Россия и т.д. Проводят больше года (с мая 1907-го по июнь 1908-го) в Париже и его окрестностях, работая над гравюрами и впитывая идеи французского постимпрессионизма, — Ван Гога, Гогена, Матисса. Палитра Мюнтер меняется, становится насыщенной, использование цвета — контрастным.
Василий Кандинский и Габриела Мюнтер, 1913
↑ Школьный дом, Мурнау, 1908
Катание на лодках, 1910 →
В 1908 году Мюнтер и Кандинский вместе с Алексеем Явленским и Марианной Веревкиной посещают Мурнау — маленький баварский городок у подножия Альп. Окружающий пейзаж очаровывает всех четверых, но особенно Мюнтер. В 1909 году она (предположительно на деньги, полученные в наследство после смерти родителей) покупает там дом, в который вселяется вместе с Кандинским. Переезд из города в деревню был сродни художественной акции: жизнь в тесном контакте с природой осознавалась художниками как подлинная, необходимая для создания подлинного же искусства. Кандинский и Мюнтер сами делают и расписывают мебель для дома, живут без городских удобств (не было даже электрического освещения), носят крестьянскую одежду и традиционные костюмы, работают в саду.
Здесь художники начинают изучать баварское народное искусство. Мюнтер особенно увлеклась местной росписью по стеклу, обучилась технике и стала применять ее в своих работах. Формы упрощаются, цвет становится все более экспрессивным, мазки длинными, линия тягучей и заметной. Ее пейзажи, которые были и остаются основным мотивом творчества, становятся плоскими, тяготеют к абстракции. Впрочем, в отличие от творчества ее спутника, бесповоротно беспредметным ее искусство не станет никогда.
Кроме пейзажей в Мурнау Мюнтер пишет интерьеры и натюрморты. Интерьерные сцены часто изображают ее собственный дом — с людьми или без них. Мюнтер охотно принимает гостей — художников, музыкантов, коллекционеров. В Мурнау постоянно и страстно говорят о живописи (часто на русском), за что баварская резиденция получает у местных название «Русский дом». Подобно тому, как в знаменитом мюнхенском салоне Веревкиной была создана «Ассоциация новых художников Мюнхена» (1909–1911), в доме Мюнтер сформировалась группа «Синий всадник».
← Натюрморт с креслом, 1909
↑ Натюрморт со Святым Георгием, 1911
← Натюрморт в трамвае (После покупки), 1909-1912
Группа официально заявила о себе в 1911 году, открыв в галерее Таннхаузера (Мюнхен) выставку работ «сообщников» и выпустив спустя год одноименный альманах. Наряду с Кандинским и Францем Марком (основателями) в группу вошли Пауль Клее, Алексей Явленский, Август Маке, Марианна Веревкина, Габриела Мюнтер и другие. Мюнтер представила на выставке шесть работ. Художники «Синего всадника», главным образом Кандинский, много внимания уделяли теории искусства, считали, что несут «духовное пробуждение», говорили о метафизике, стремились избавиться от наследия академизма и прийти к чистой форме. Примечательно, что обе женщины в списках участников группы упоминаются традиционно в хвосте. Хотя Марианна Веревкина не только была прекрасным художником, но и писала впечатляющие теоретические тексты. А Мюнтер, потрясающе владевшая линией и цветовым пятном, стремилась передать в собственных работах детскую непосредственность (она очень любила и собирала детский рисунок) и имманентный дух природы, то есть отвечала всем представлениям о немецком экспрессионизме и вполне могла нести его знамя наравне с участниками-мужчинами.
Габриэла Мюнтер
Поэтесса Э. К. 1926-1927
Будущее (Женщина в Стокгольме), 1917
Дама пишет в кресле (Стенография: Швейцарская женщина в пижаме), 1929
В 1914-м разразилась Первая мировая война, положившая конец «Синему всаднику», — Марк и Маке погибли, Веревкина и Явленский уехали в нейтральную Швейцарию. Габриела провела годы войны в Скандинавии. В 1918 году в Копенгагене у нее состоялась крупнейшая на сегодняшний день персональная выставка, на которой она представила более 130 работ. Кандинский вернулся в Россию, где наконец получил развод, но почти сразу женился на другой женщине — Нине Николаевне Андреевской (Кандинской). Мюнтер узнает об этом только в 1921 году, когда бывший возлюбленный пришлет в тот самый «Русский дом» в Мурнау адвоката, чтобы забрать свои картины и мебель. Имущество разделили на части при помощи суда, бывшие любовники больше никогда не виделись. Драма, достойная ситкома, так что, надеемся, фильм Розенмюллера — не последнее высказывание на тему.
Обычно на этом представление широкой публики о немецкой художнице заканчивается. Все лучшие работы написаны, все личные драмы отгремели. Но Габриела прожила еще сорок лет (до 19 мая 1962 года) и была весьма плодовита. После возвращения из Скандинавии в 1920-м Мюнтер больше не имела соратников. Смелая и решительная, она берет карьеру в свои руки. «То, что я принадлежала к числу пионеров нового искусства, надолго забылось. Те, кто были со мной или стояли за мной, теперь стали знаменитостями, я же выпала из всего этого», — пишет она своему другу Юлиусу Зигелю в 1922 году. На ее творчество того периода повлияло знакомство с четой шведских авангардистов — Сигрид Йертен и Исааком Грюневальдом. Живописный стиль становится более графичным и повествовательным, цвета смягчаются, композиции возвращаются в пространство фигуративного. Она пишет много портретов, в том числе на заказ. Активно знакомится с людьми, среди которых появлялся преданные коллекционеры.
В феврале 1925 года персональная выставка, устроенная ей самой, под названием «Габриела Мюнтер-Кандинский» стартовала в Кельне и после объехала семь немецких городов. В 1927-м она познакомилась с теоретиком и философом Йоханнесом Айхнером, который посвятил ее искусству множество статей и помогал организовывать выставки. Он стал не только верным деловым партнером, но и гражданским мужем. Мюнтер в этот период по-прежнему пишет натюрморты и пейзажи, а еще предметы народного искусства. Исследователи полагают, что ее искусство конца 1930-х — начала 1940-х «успокоилось» — стало более традиционным во избежание конфликтов с текущим политическим режимом, что среди прочего помогло ей прятать работы Кандинского от нацистов до падения режима.
После Второй мировой она вновь движется к абстракции, схематизирует и упрощает изображения, пишет натюрморты, смешанные с пейзажами, все в основном на бумаге или картоне. В 1949 году в Мюнхенском доме культуры открывается выставка группы «Синий всадник», что оживляет интерес мира искусства к художникам объединения. В 1950-м Мюнтер становится участницей 25-й Венецианской биеннале, а в 1955-м — первой Documenta в Касселе. Женщины на обеих выставках были в абсолютном меньшинстве. Но Мюнтер попадает в их число благодаря популярности у коллекционеров, чему способствовала и она сама, и ее второй муж, и мюнхенская чета галеристов Отто и Этти Штангль, которые активно популяризировали ее искусство.
Голубое озеро, 1954
В 1957 году она жертвует коллекцию своих ранних работ, работ Кандинского и других участников «Синего всадника» (те самые, которые прятала в подвале своего дома в Мурнау от нацистов) Городской галерее Ленбаххаус. Этот, казалось бы, благородный жест вновь отбрасывает интерес к ее творчеству назад, вернув представление о ее творчестве в связку Мюнтер — «Синий всадник».
Переоткрытие Мюнтер сегодня, когда словосочетание «женское искусство» превратилось в ругательство, женщины перестали быть лишь спутницами гениев и пассивными участницами художественного процесса, иным любителям истории искусств может показаться передергиванием. Но это лишь на первый взгляд. Достаточно посмотреть фильм Маркуса Розенмюллера, где Габриела предстает талантливой художницей, но это во вторую очередь, а в первую — влюбленной женщиной со сложным характером, задавленной абьюзивным мужчиной. Или обратить внимание на то, что в русском прокате название фильма в принципе не содержит имени главной героини («Кандинский и его муза»), как становится понятно — работы впереди непочатый край. Придется сделать еще сотни выставок и написать тысячи статей, прежде чем искусство Мюнтер и других достойных женщин-художниц займет свое место в первой лиге искусств и в головах самого широкого круга зрителей.
