Новая «Территория»

Международный театральный фестиваль «ТЕРРИТОРИЯ» проходит уже в 16-й раз, однако интерес к нему не уменьшается, а вопросов после прихода новой арт-дирекции становится все больше. Насколько он остается театральным в стремлении к междисциплинарности, насколько он остается международным в эпоху пандемийных карантинов, насколько свободным может оставаться театр в атмосфере сгущающейся несвободы. Обо всем об этом редакционный директор The Blueprint Александр Перепелкин поговорил с директором фестиваля Екатериной Якимовой.

Каждый год вы собираете фестиваль фактически с нуля, но даже по вашим меркам этот год особенный — первый год, когда полноценно работает новая арт-дирекция. Как это случилось и что теперь изменится?

Действительно прошлый год у нас был переходный. Даже не постпандемический, а пандемический... Команда собрала российскую программу в альтернативу той большой, международной, которую мы просто взяли и переложили в долгий ящик. Собственно говоря, были готовы в марте объявляться, но вот 8 марта я была в Берлине на премьере «Декамерона» Кирилла Серебренникова, а 11 марта закрылись все европейские театры. Но мы решили, что все-таки нужно сделать фестиваль, нельзя делать перерывов. Решили, что фестиваль мы будем проводить в июле, в конце июля. После оглашения приговора, того самого, по театральному делу. И в тот же момент наши учредители и бывшая арт-дирекция, они приняли решение, что нужно сделать ротацию, пригласить молодых, действующих ребят, у которых нет своих институций. Решение было коллегиальное, и я как продюсер, как директор его поддержала, потому что уже 15 лет эта команда работала вместе.

И как строилась работа с новой командой?

У нас есть большой чат, у нас есть Zoom, мы бесконечно отсматривали спектакли, сразу считали все бюджеты и голосовали. Были какие-то сложности с переговорами с некоторыми театрами, и арт-дирекция в этом участвовала. Иногда нужно было участие Димы Ренанского как музыкального критика, за хореографию отвечала Аня [Абалихина], за музейные проекты — Алексей Новоселов. Это была такая живая, классная, интенсивная работа. Но дистанционная.

Что ждать от новой программы?

По структуре он, конечно, осталась неизменной. Междисциплинарной, мультижанровой. «Территория» остается совершенно современной и продолжает говорить на универсальном языке. Это фестиваль, который презентует все, используя совершенно разные способы коммуникации с аудиторией. Конечно, решение привезти Фабра со спектаклем, который не видел практически никто в мире, — рискованное. Но это решение арт-дирекции. Они действительно посмотрели этот спектакль, мы разговаривали с Яном, был Zoom, какие-то вещи спрашивали, как это лучше трактовать по отношению к нашей действительности. Вы посмотрите спектакль и поймете, о чем я говорю.

Большинство фестивалей старается на чем-то специализироваться, а вы вроде и не для любителей танца, и не для любителей театра, не для гонцов за какими-то громкими именами. И люди часто приходят, не очень понимая, что они в конечном итоге увидят или услышат.

Изначально вот эту мультижанровость придумывала та первая команда арт-директоров. И основным идеологом в этом плане был Кирилл [Серебренников]. И действительно мы все давно пришли к тому выводу, что в европейском театре эта мультидисциплинарность сплошь и рядом существует. И этим интересен современный театр. Сейчас сложно назвать профессию: хореограф ты, режиссер или перформер. Конечно, есть классический драматический театр, репертуарный, по системе Станиславского. Но мы видим выпускников «Мастерской Брусникина», которые тоже все поющие, танцующие, «перформирующие», пишущие, сочиняющие стихи. Или «Июльансамбль» Виктора Анатольевича Рыжакова. Мы все равно понимаем, что поколение, которое сейчас образовывается, выходит из этой театральной системы и не только из нее — все эти люди становятся художниками в большом смысле этого слова, а не просто драматическими артистами. Режиссеры работают одновременно и в музыкальном театре, и в драматическом.

Совместный проект Центра имени Вс. Мейерхольда и независимой театральной компании «Июльансамбль», постановка Романа Феодори и Александра Андрияшкина «Питер Пэн. Фантомные вибрации»

Творческим людям становится тесно? 

Мне кажется, что в одном жанре — конечно. Но есть такие режиссеры, как Дмитрий Черняков. Он же начинал с драматического театра, пришел в оперный и стал нашим самым главным, мне кажется, представителем российской оперной режиссуры в том числе и в мире. Вот Митя нашел себя вот в этом. И мы все им восхищаемся и мечтаем попасть на его премьеру в любой точке мира. Слава богу, что иногда это происходит в России. Но я вот наблюдаю за творчеством Влада Наставшева, и он сейчас репетирует вторую постановку в Большом, на камерной сцене. При этом у него два или три спектакля в «Гоголь-центре», драматических: «Митина любовь» — это малая форма, «Кузьмин» — это супербольшая форма и плюс поэтическая. Он музыкант, и на «Территории» будет концерт его, с авторским альбомом, который Влад написал за пандемию. Мне очень интересно исследовать, что люди, так сказать, из театрального поля делают помимо того, чего от них ожидают.

То есть в идеале зритель на «Территории» должен сходить на все?

Мы, когда открываем продажи, видим некоторую статистику. Понятное дело, что ты не можешь купить все, ты не можешь каждый день ходить в театр, но много лет уже вижу такую тенденцию, что люди покупают три-четыре события сразу, какие-то хайлайты и еще что-то совершенно неизвестное. Потому что все знают, что если это неизвестное имя, привезенное в первый раз, в рамках «Территории», оно будет интересно, это будет что-то новое, это будет качественное, исследовательски привлекательно и зрительски интересно. Мы очень любим свою аудиторию, потому что она доверяет.

Почему тогда не появляется какой-нибудь «попечительский совет клуба друзей», чтобы финансироваться как многие зарубежные театры или фестивали, как, например, Эдинбургский фестиваль?

Мы над этим работаем. Тем более что все гениальное придумано за нас. Конечно, Зальцбургскому фестивалю 100 лет, и у Хельги [Рабль-Штадлер] мы можем учиться, и учиться тому, как она строит сцены и фандрайзинг. Но у нас в стране нет фестивалей с крутыми попечительскими советами. Есть достаточно активный Платоновский фестиваль и Камерный театр в Воронеже, который работает с попсоветом. Но там это специфика региона. И мы столкнулись с большой сложностью, как это разработать, как это прописать, как выстроить всю эту систему. Смотрим, что делает «Гараж»... Изучаем, перенимаем опыт. Поддержала мою инициативу Ингеборга Дапкунайте, наш большой друг. И мы в прошлом году ее заявили как председателя нашего попечительского совета.

Она международный человек в первую очередь, очень. Поэтому она понимает, что такое международная деятельность, международный фестиваль. И это человек с большим количеством идей и контактов, с которым было бы интересно сесть за один стол в попечительском совете. Вместе мы практически год разрабатываем положение, общаемся с потенциальными попечителями, делаем предложения войти в попсовет. Как только он будет готов, мы его как-то объявим. Но не очень быстро это получается.

Ну и государство не очень помогает, потому что в Америке это все равно еще tax deducted. Вы списываете налоги таким образом.

Ну да. У нас нет tax deduction, у нас нет мотивационного какого-то инструмента для того, чтобы мы пошли к нашему дорогому партнеру, компании «Сибур», и сказали: «А теперь вы нам увеличьте [финансирование] в два раза и не будете платить налоги». Мы убеждаем только через какие-то миссии этих компаний, мы отрабатываем спонсорство. Это не меценатство, это даже не спонсорство, а скорее взаимовыгодное сотрудничество. У меня табличка есть, список регионов, чтобы я не забыла, в какой момент что у меня происходит. Работая уже семь или восемь лет с «Сибуром», мы каждый год придумываем специальную программу для их регионов, для того, чтобы поднимать там театральный уровень, используя инструменты и экспертизу «Территории». Это большая работа. Не просто получил деньги и потом пригласил людей на красивую премьеру. Я была бы счастлива, наверное, таким заниматься. Но когда делаешь фестиваль современного искусства, это практически невозможно.

Насколько регионы рады приходу людей из столицы и насколько там есть своя собственная жизнь, которая вполне себе может быть экспортирована, наоборот, в Москву? А то у нас и Пермь была невероятным центром искусства, сейчас с точки зрения современного искусства Екатеринбург, безусловно, очень мощно выступает, но хватает конфликтов.

Вы знаете, мне кажется, что мы более дружелюбное сообщество. 

Чем современные художники?

Да. Во-первых, у нас есть национальная премия «Золотая маска», которая делает невероятную работу по мониторингу и очень сильно поддерживает национальный продукт. Я сама начинала свою карьеру там. И я восхищаюсь тем, что делает «Золотая маска», как это придумано, потому что привозить Екатеринбургскую музкомедию или театр из Шарыпова и показывать эти спектакли здесь, на московских площадках при полных залах, — это большое искусство.

Действительно есть такой момент, что мы все очень радуемся тому, что в регионах происходит, какие-то важные события. И поддерживаем. У нас, например, следующим идет новый блок «Территория kids», которая происходит в каникулы. И если вы откроете афишу этого фестиваля, вы увидите, что она на 50% региональная.

И мы никогда ничего не навязываем, мы начинаем с театром разговаривать: «А что вам нужно? А чего бы вы хотели в следующем сезоне по вашему планированию создать? Давайте мы вам предложим там... вам нужен хороший детский, драматический, какой материал?» То есть мы в диалоге находимся. Не то что мы говорим: «Так, у нас есть Марфа Горвиц, мы к вам едем». Нет, мы говорим, например, Томскому ТЮЗу: «Ребят, а что бы вы хотели сделать, но у вас на это не было ресурсов или вам, например, не отвечали?» Мы всегда очень хорошо слышим, что нужно, потому что никто не знает лучше, чем местные культурные организации, что нужно ее публике, что нужно ее аудитории.

А есть ведь еще и региональные фестивали...

И с ними уже немножко другая ситуация — мы просто привозим большое количество каких-то интересных постановок. Мы сейчас делаем проект в Красноярске в ноябре с компанией «Полюс Золото»: помимо Театра на Таганке, выставки Саши Фроловой, нового спектакля Саввы Савельева с Ингеборгой Дапкунайте туда едут «Три сестры» Тимофея Кулябина из Новосибирска. Вот этот коннект между регионами мы всегда закрепляем. Когда нас приглашают в какой-то город, мы смотрим на составление программы не как на задачу просто привезти из Москвы хорошие спектакли на гастроли, мы всегда смотрим, а что мы можем еще внутри этого процесса выстроить.

Был фестиваль «Территория. Южный Сахалин», и мы привезли Красноярский ТЮЗ с «Алисой», вот с этим классным, зрелищным спектаклем, получившим много «Золотых масок». Это было, конечно, гораздо дороже, чем привезти спектакль из Москвы, но так мы получили хедлайнера для фестиваля.

А насколько высок в регионах вообще запрос и платежеспособный спрос на новое и эксперименты?

Мне кажется, что вот этот интерес со стороны публики, он растет к некоммерческому, современному, интересному формату. Что касается институций, запрос есть, безусловно. Вот смотрите, мы с вами сидим сегодня здесь, а Дмитрий Волкострелов ставит свою первую оперу в Екатеринбурге. В «Урал Опере», если я не ошибаюсь, «Евгения Онегина». В ноябре у них премьера, 3-4-го числа. Соответственно, если Волкострелов, главный по посттравматическому театру в этой стране, едет ставить оперный спектакль на Урал, то я понимаю, что запрос есть. В Тобольске есть запрос, мы сделали с Настей Нефедовой, главным художником «Электротеатра», в Свободном молодежном театре Тобольска просто потрясающий перформанс. Там был запрос на современное художественное высказывание. Потому что молодежи это интересно, которая ходит в этот театр.

Спектакль «Три сестры» Тимофея Кулябина

Спектакль «Sveiki sulaukę» (Привет дождавшимся)

Спектакль «Алиса»

Насколько фестиваль вообще должен собирать и возить, а насколько сам производить что-то новое?

Наш фестиваль точно должен производить. Он для этого изначально придуман. Так появились «Богини из машины», «Станция» Курентзиса, Серебренников на «Винзаводе». Или современная опера, мультимедийный перформанс «Полнолуние». Музыку написал Алексей Сысоев, исполняла Наташа Пшеничникова, и поставил это Филипп Григорьян.. Это наш продакшен, мы получили «Золотую маску», даже две: композитору и за эксперимент. Мы продюсирующий фестиваль, у нас много примеров того, как проект уходит в жизнь. Как «Прикасаемые» со слепоглухими, который мы делали с фондом «Соединение». До пандемии они играли в Париже, Лондоне, Амстердаме. То есть продукт, придуманный здесь, на «Территории», собранный по определенной социальной тематике, потом пошел в Европу.

Или наоборот — проект «В гостях Европа». Он сейчас вообще не актуален, потому что это спектакль, когда люди приходят к тебе в гости. 13 человек покупают билеты и собираются за одним столом у человека дома. И там все на соревновательной, конкурсной основе. Мы сделали такую российскую версию, но по франшизе. И этот проект объехал Магадан, Южно-Сахалинск, Красноярск, Санкт-Петербург. В общем, проект, который мы показали на фестивале и сделали его по франшизе, потом остался с нами еще на два года.

Мой любимый проект — это «До и после», который мы сделали с брусникинцами, которые уже давно выпустившиеся, но все равно считаются младшей мастерской, начали с ребятами, которые были на первом курсе, с Дмитрием Владимировичем, Ксюшей Перетрухиной, Мишей Дурненковым писали пьесу. Они собирали огромное количество информации, говорили с пожилыми людьми, посвятившими свою жизнь работе в театре и кино, — связывались через фонд «Артист». 27 историй стали спектаклем, потом мы с Ксюшей придумали выставку в формате этого спектакля. В 2019 году она прошла в ММОМА.

Однако, хоть мы и можем сами создавать, мы не можем прокатывать, как театр, мы под это не заточены. Мы готовим и продюсируем фестивали, а внутри них рождаются очень интересные работы, которые мы продюсируем и потом зачастую передаем права.

Мультимедийный перформанс «Полнолуние»

Спектакль «До и после»

Начиная с зимы у нас очень разные новости, если говорить про новости из театров, там МХАТ махом убил кучу спектаклей. После приговора по делу «7 студии» Кириллу Серебренникову не продлили контракт и так далее. Наши друзья и коллеги стали иноагентами и так далее. Вы чувствуете эти перемены?

Мы это видим и понимаем. Многие из наших друзей тоже... сегодня собираются на фестиваль, хотят что-то сделать, а на следующий день звонят и говорят: «Знаешь, если я что-то сделаю, это, возможно, тебе навредит. Поэтому давай мы не будем».

И как в такой обстановке делать современный перформативный формат, который должен быть очень актуальным, очень резким, острым?

Тяжело. Знаете, мы в августе месяце поехали с нашим арт-директором в Германию. Мы посмотрели за два дня там пять спектаклей, пять перформансов разного формата. На некоторых из них мы сидели и понимали, что мы настолько поражены до глубины души тем, что может происходить на сцене и что лет десять назад это могло происходить у нас. Даже во МХАТе. Я просто очень радуюсь уже тому, что нам удается как минимум привозить зарубежные или российские спектакли, которые, как вы говорите, отвечают вот этой актуальности.

Спектакль «Ближний город»

Есть уже какие-то заделы на 22-й год, раскроете карты?

Смотрите, так как новая арт-дирекция ставит и работает во всем мире, нам стало очень интересно исследовать в том числе их развитие. Мы в какой-то год привозили спектакль Кирилла «Ближний город» из Латвийского национального театра. Он уже был, к сожалению, на домашнем аресте. Мы объединились с «Гоголь-центром» и сделали все возможное, чтобы спектакль этот сюда привезти, в рамках «Территории» его показали. Но сейчас помимо зарубежных интересных проектов, которые мы рассматриваем и обсуждаем, конечно, еще следим за тем, что делают молодые классные режиссеры. И Тимофей Кулябин недавно поставил спектакль «Фрекен Жюли» в Дойчес-театре, что для 36-летнего русского режиссера, я считаю, крутейшее достижение. Потрясающая пьеса, классный фидбэк от немецких очень притязательных критиков. И вот мы ведем переговоры с ними, чтобы показать спектакль в следующем году, собственно открыть «Территорию» этим спектаклем. По хореографической части Ани Абалихиной мы в этом году нашли потрясающего хореографа Эврипидиса Ласкаридиса, греческого современного художника и перформера. И это как раз из тех новых имен, которые «Территория» обычно привозит, которые никто не знает, но интересно посмотреть. Я надеюсь, что в следующем году мы привезем его как минимум соло, как максимум большой спектакль. Все будет зависеть от сложности по организации пребывания иностранцев в нашей стране.

Аудитория растет? Она молодая?

Да, аудитория растет. Она обновляется в плане возраста. Огромную работу в этом плане «Гоголь-центр» провел в Москве, «Мастерская» тоже, я надеюсь, что и «Современник» сейчас тоже. Уникальность в этом городе, что у нас 20–30 фестивалей в год-два происходит. Такого нет нигде. Каждый борется за свою идентичность. Мы международные, мы и с Аргентиной, и с Южной Африкой. Классно, что это все приезжает в Россию. Кстати, к нам вчера с тортиком приходили представители театра NET, чтобы поддержать нас перед открытием.