От споров с Картье-Брессоном до Vogue
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ
На Beat Film Festival показывают фильм «Я — Мартин Парр» про суперзвезду документальной фотографии. Парр — один из самых влиятельных и узнаваемых фотографов современности. Он начал снимать еще в 1970-х, но по-настоящему громко заявил о себе в середине 1980-х, после выставки The Last Resort в лондонской Serpentine Gallery. С тех пор у него — больше 400 персональных выставок, свыше 130 фотокниг, пятилетнее президентство в Magnum Photos и даже рекорд Гиннесса: 1 апреля 1999 года его проект Common Sense можно было увидеть в 41 галерее по всему миру. Историк фотографии Никита Слинкин рассказывает, как Парр бросает вызов представлениям о «хорошем вкусе» и за что мы его любим?
Он добавил цвет
Фотографии Мартина Парра невозможно спутать ни с чьими другими — все дело в ярких, почти кислотных цветах. Парр не пользуется фотошопом: нужный эффект достигается мощной вспышкой и съемкой с близкого расстояния. Когда он начал фотографировать, цветная пленка считалась уделом рекламной съемки. Все «серьезное» — документальную и художественную фотографию — снимали только на черно-белую. Редкими исключениями были американцы Уильям Эгглстон и Стивен Шор, чьи работы сильно повлияли на молодого Парра.
Его первая цветная серия, The Last Resort, была снята в 1983–1985 годах в курортном городке Нью-Брайтон, популярном среди британского рабочего класса. Песчаные пляжи вымыло изменившимся течением еще в 1960-е годы, оставив лишь нескончаемые дистопические променады серых бетонных набережных. На их фоне яркие пятна пляжных аксессуаров отдыхающих выделялись еще больше, подчеркивая сюрреалистичность и абсурдность происходящего.
Интересно, что при финальном отборе кадров Парр не мог позволить себе напечатать всю серию в цвете, поэтому получившиеся снимки выбирал по черно-белым «контролькам». Парр вспоминал: «Без иронии тут не обошлось. А ведь это еще и моя первая цветная серия. С ума сойти! Я выбирал снимки по тому, что на них происходит. Я никогда не обращал внимания на сочетание цветов при выборе кадров, хотя то, что они в цвете, принципиально важно».
Он рассказывает истории
Но главное у Парра не цвет. Цвет — это крючок. А за ним всегда следует история. Он позаимствовал приемы рекламной фотографии — жесткий свет, близкую съемку, гиперреалистичную насыщенность — и использовал их, чтобы рассказывать о тревожащем: об отчуждении, одиночестве, потреблении. The Last Resort можно перевести как «последний курорт», а можно как «последнее прибежище» — место, куда британский рабочий класс пытается убежать от системы. Бетонные набережные Нью-Брайтона стали визуальной метафорой всего тэтчеризма, в 1980-е годы фактически объявившего войну людям на этих снимках.
Каждое отдельное фото Парра — визуальный анекдот, который можно принять за насмешку над его героем. Но если смотреть на эти фотографии вместе — на выставке или в предпочитаемом Парром формате фотокниги — то серия кадров складывается в трагедию, а яркие и ироничные снимки — в хлесткое и критическое высказывание о социальной системе, провалившей свою главную задачу.
Критики с большим подозрением отнеслись к этому проекту. Как вспоминает Парр, отзывы лондонской интеллигенции были куда резче мнений простых ливерпульских рабочих, отлично понимавших, что фотограф просто запечатлел их повседневную реальность. Но, несмотря на разгромные отзывы, проект привлек большое внимание и сегодня часто называется отправной точкой для целой школы новой британской документалистики: самого Парра, Тома Вуда, Кена Гранта и других.
Он изменил документалистику
Пожалуй, никто не критиковал Мартина Парра с такой яростью, как его коллеги-документалисты. Например, создатели главной институции документальной фотографии — легендарного фотоагентства Magnum Photos, основанного в 1947 году. Помимо чисто профессиональных интересов по защите авторского права оно ставило перед собой задачу исцелить и объединить измученный войной мир при помощи фотографии — именно «магнумовцы» стали главными адептами гуманистического фоторепортажа. Их главным героем всегда был человек — фотографы искали то, что объединяет людей вне зависимости от их класса, религии и национальности. И надеялись, что их работа поможет избежать повторения уже случившихся трагедий.
Когда Мартин Парр подал заявку на вступление в Magnum Photos, это вызвало бурю эмоций. Сооснователь агентства Анри Картье-Брессон мягко, но однозначно сказал Парру: «Мы с вами из разных солнечных систем». Парр ответил в своем духе: «Я понимаю, что между вашим воспеванием жизни и моей подразумеваемой критикой — пропасть. Но я хочу спросить у вас: “Зачем убивать гонца?”».
Другой классик, Филип Джонс Гриффитс, выражался еще жестче. В кадрах Парра он увидел высмеивание простых людей и в открытом письме к членам агентства писал: «Его склонность пинать жертв насилия со стороны тори заставила меня назвать его фотографии “фашистскими” <...> Пожалуйста, не отмахивайтесь от того, что я говорю, думая, что я испытываю к нему личную неприязнь. Позвольте мне заявить, что я испытываю к нему большое уважение как к преданному врагу всего, во что я верю и, я надеюсь, во что до сих пор верит Magnum».
Тем не менее в 1988-м Парр стал ассоциированным членом агентства, а в 1994-м его приняли и в полноценные члены. Минимальный порог в 66% он превзошел буквально на один голос. Это стало триггером для изменения всей организации — унифицированная, черно-белая, гуманистическая эстетика послевоенного Magnum уже не соответствовала духу времени и уступила место визуальному многообразию нового поколения (с парровскими цветными снимками и сатирой). Даже сама концепция «решающего момента» (того, что один удачно пойманный кадр может дать полноценное представление о ситуации), сформулированная Картье-Брессоном еще в 1950-х, потеряла свою актуальность в перенасыщенном фотографическими образами мире. С постепенным закатом эпохи газет и журналов значимость одного снимка стала снижаться. Цифровая фотография, зарождение интернета — все это наносило удары по прежним устоям фотомира. Парр вступил в Magnum в эпоху идеологического кризиса документальной фотографии и повел ее за собой. Его лидерский статус был окончательно закреплен в 2013 году, когда его выбрали президентом агентства.
С Картье-Брессоном они тоже примирились — по инициативе жены французского фотографа, Мартины Франк. А в 2022 году в парижском Фонде Картье-Брессона открылась совместная выставка француза и британца — «Воссоединение».
Он — икона модной индустрии и поп-культуры
В каком-то смысле Мартин Парр просто вернулся туда, откуда все началось. Заимствовав язык рекламы и глянца для документальной фотографии, он в итоге стал востребован в мире коммерции. Бескомпромиссная, яркая и китчевая эстетика Парра пригодилась миру моды. Его первый заказ для глянца пришел в 1999 году — и с тех пор он регулярно работает с Vogue, Numéro и люксовыми брендами. Вспомнить хотя бы его культовую съемку для Gucci в 2018 году: карикатурная роскошь, загар, оливки, бриллианты и пластиковые стаканчики. В модных съемках Парр сохраняет узнаваемый почерк: он часто задействует случайных прохожих или местных жителей, а в кадре — все та же критика общества потребления. Например, в съемке для журнала Rebel в Сенегале он положил портсигар Louis Vuitton на поднос с китайскими безделушками к уличному продавцу — откровенная издевка над понятием «добавленной стоимости».
Наследие Парра вышло за пределы документальной и фэшн-фотографии. Его снимок из шотландского бассейна — на обложке последнего альбома Blur, The Ballad of Darren (2023). А создатель скандального скетч-шоу Little Britain Дэвид Уоллиамс не раз признавался, что вдохновлялся фотографическими сериями Парра.
Он всегда готов помочь
Фонд Парра поддерживает молодых британских фотографов, а сам он в начале нулевых завел блог, где делился новыми фотографиями и рассуждениями о жизни. В 2010 году он написал для The Guardian короткий манифест «Как сделать ваши фотографии из отпуска лучше».
попросите человека не улыбаться,
снимайте неидеальные моменты,
не бойтесь банального — оно становится важным со временем.
Парр добавлял: никто не делает больше плохих фото, чем профессиональные фотографы. Просто их не показывают публике.
Он любит Белку и Стрелку
Парр — коллекционер. Но не только сюжетов. Он собирает все: открытки, фотокниги, безумные артефакты вроде наручных часов с Саддамом Хусейном. Одна из его страстей — сувениры с советскими собаками-космонавтами Белкой и Стрелкой. Значки, часы, календари, матрешки и даже расписанный под гжель фарфоровый декантер — он ищет их по барахолкам и интернет-аукционам уже больше 20 лет.
«Стоило мне впервые увидеть памятный предмет с изображением собаки-космонавта — и я не мог остановиться», — писал он в предисловии к книге Space Dogs: The Story of the Celebrated Canine Cosmonauts.
Да, он посвятил им целую фотокнигу. Кажется, в этих милых собаках, даже не подозревавших, что из жизни стали частью большой исторической миссии, он узнал своих героев — обычных людей, пытающихся просто жить своей жизнью, не обращая внимания на навязанные извне рамки и ограничения.
