Жить в напряжении

6 ноября день рождения празднует основательница «Винзавода» Софья Троценко. В 2024-м в арт-кластере снова бурлит жизнь: маркет win-win, Мастерские для художников, Открытые студии, а летом здесь показывали собственный выставочный проект «Чего ты боишься?» — размышления 28 молодых российских художников о природе страха и способах его преодоления. Экспозиция стала первой частью проекта «Гравитация», объединяющего выставочную, издательскую и публичные программы ЦСИ. Вспоминаем, как редакционный директор The Blueprint Александр Перепелкин расспросил Софью о целях проекта, положении современного искусства в России, личной коллекции и страхах.

Этим летом «Винзавод» «вернулся» к выставочной деятельности с проектом «Гравитация». Почему именно сейчас?

Сказать, что мы к ней вернулись, наверное, не совсем корректно. У «Винзавода» никогда не было собственной выставочной деятельности. Проект «Гравитация» для нас невероятно важный, потому что мы задумывались о своей выставочной программе начиная с 2020 года. Но те изменения, с которыми мы сталкиваемся на протяжении последних нескольких лет, вынуждали нас менять подход к ней. Мы решились собрать антологию российского современного искусства, то есть, по сути, зафиксировать происходящее в современном искусстве и с современным искусством.

Учитывая напряженную ситуацию в современном искусстве, как вы как команда подходили к этому высказыванию, цензурировали ли себя? Первый проект «Гравитации» — выставка «Чего ты боишься?», не было ли страшно?

Конечно, нам было страшно, но в первую очередь страшно за то, что мы не сможем сделать актуальное высказывание. Мне кажется, что все удалось, и современное искусство — оно на то и современное искусство, чтобы жить в напряжении. Не помню периода, кроме очень коротких промежутков времени, когда современное искусство чувствовало бы себя абсолютно спокойным и свободным, находилось бы в свободном полете.

Как родился проект?

Здесь совпало два фактора. Первый — у нас, как у институции, есть один из главных проектов — Открытые студии, которые аккумулируют большую часть нашей деятельности, работу с начинающими художниками. И прошлый сезон для Открытых студий был десятый, юбилейный. Мы хотели сделать большую выставку. А дальше был вопрос нашей выставочной программы. Мы решили их соединить. То есть антологию российского современного искусства мы начали писать с молодых художников, которые сегодня уже заявили о себе. Мы провели большой опрос, с какими кураторами было бы интересно работать художникам, и остановились на Елене Селиной. Да, для Лены это был, можно сказать, небольшой вызов, потому что она в основном работает с уже состоявшимися художниками. Но Лена фантастически справилась, и мне была очень важна в ней как в кураторе ее способность анализировать процессы.

Как устроен «Винзавод»?

«Винзавод», по сути, — это две сущности. Он начинался как площадка, арт-кластер. Да, сегодня это уже расхожее выражение, но когда мы с Сашей Бродским придумывали его физиологию, вообще то, как он должен функционировать, эргономику этого большого пространства на 20 тысяч квадратных метров, это был... ну, я скажу, сложный момент. В первую очередь это площадка, которая объединяет все ведущие институции, галереи и любые другие компании, которые работают с современным искусством и культурой. А вторая наша сущность — это, конечно, институциональная работа. Это фонд поддержки современного искусства, который мы инициировали в 2008 году и от лица которого реализуем все программы по поддержке российского современного искусства. Первым был проект «Старт» по поддержке молодых художников. В тот момент, когда «Винзавод» начинал работать, количество художников было очень небольшим. Я всегда иллюстрирую это понятной цифрой — мы открывались в 2007 году проектом «Верю», на котором были представлены все ключевые имена в современном искусстве. На тот момент их было, по-моему, пятьдесят шесть. Сколько художников сегодня в современном искусстве? Около тысячи или даже больше. Я имею в виду тех, кто так или иначе присутствует в нашей профессиональной картине мира, участвует в выставках, резиденциях, различных проектах. Дальше появился проект «Лучшие фотографии России», потому что фотография начала набирать обороты. Потом был проект «Платформа» о современном театре. Дальше было несколько проектов музыкальных, но музыка странным образом не прижилась на «Винзаводе». Были различные проекты, связанные с литературой, большой проект «Философский клуб», который показал ведущих философов, работающих на стыке философии, современной культуры, современного искусства. И таким образом мы закрывали какие-то пробелы. В 2018 году, когда нам исполнилось десять лет, мы определили программу на ближайшие годы, по которой и жили до недавнего времени.

Выставка «Чего ты боишься?»

Василиса Лебедева, 

«Голуби», 

объект

Миша Гудвин, 

«★｡･_In the misty forest_･ﾟ★», 

графика

Почему ты решила заняться современным искусством?

Как всегда, мне кажется, большие вещи начинаются с решения какой-то собственной задачи. Начав коллекционировать, я поняла, что делать это крайне сложно, практически невозможно. Ну окей, ты нашел контакт и тебя пустили в галерею «Риджина». Считай, что приобщился к современному искусству. Начинаешь ходить, покупать. Потом ты узнаешь через сарафанное радио, что есть еще несколько галерей: «Айдан», XL, FINEART. И, собственно говоря, все, твоя жизнь в искусстве на этом начиналась и заканчивалась. Посетив Базель и несколько международных проектов, я поняла, как это может быть реализовано. Что современное искусство — это не про чердаки и подвалы. Это может быть просто естественным... стилем жизни. И мне захотелось сделать проект, который будет давать возможность знакомиться с современным искусством.

Из 2024 года «Винзавод» выглядит так, как ты его себе представляла много лет назад? Или это что-то совершенно иное?

Самое интересное, что я не планировала, что «Винзавод» как институция будет работать до 2024 года. Мы же планировали проект лет на десять. Ну, если все будет супер, то на пятнадцать. Когда ты маленький, тебе кажется, что твои родители в свои тридцать — уже пенсионеры. Вот нам казалось, что через десять лет вообще будет по-другому. Все действительно по-другому, но мы работаем. Не могу сказать, что я довольна всем в моменте, но если посмотреть на то, что произошло за семнадцать лет, то, конечно, это замечательное время.

Есть ли место современному искусству в современной России? Это важный элемент нашей жизни или сегодня не время для актуальных высказываний в области искусства?

Оно или есть, или его нет. Художники творят, они живут этим. Поэтому сказать, что сегодня не время, а завтра, возможно, будет время, очень сложно. Я считаю, что это вопрос скорее к тому, как социум воспринимает современное искусство, потому что оно в любом случае есть и будет всегда. А вот где ему место в тот или иной момент и готовы ли люди его воспринимать, вот это вопрос. Здесь проблема образования немаловажна, потому что выросло целое поколение, даже не одно, людей, для которых современное искусство — естественная форма жизни. Это одежда, мода, театр, это кино, изобразительное искусство, фотография, видеоконтент, который мы все сегодня воспринимаем 24/7. Поэтому современное искусство везде, во всех вещах, которые нас окружают.

Где находится с точки зрения развития современное искусство России?

Вопрос с подковыркой. Я-то, конечно, должна сказать, что мы самые крутые, мы всех обогнали. Но ни моду, ни искусство наше мы пока на глобальных международных рынках не видим. Мы понимаем, что это так в силу определенных субъективных причин, не потому, что наше искусство не умеет говорить на глобальные темы. Мы имеем фантастическую школу. Она по-прежнему очень сильная и хорошая, хотя ее во многом тоже важно было бы актуализировать, но так или иначе это все равно основа. Большинство художников получают профессиональное образование. Поэтому я считаю, что наше искусство вполне конкурентоспособно. Другой вопрос, что сегодня конкурентоспособность, кроме отражения на рынке?

А как ты это оцениваешь? Как коллекционер и как актор современного искусства.

Если честно, я плохой коллекционер. Как принято говорить, скорее собиратель. Я только недавно, год назад, сделала полноценную опись своей коллекции. Я покупаю только то, что мне нравится. В большинстве своем мне важно понимать что-то про художника. Я не отношусь к искусству как к капиталовложению. Как коллекционер я могу сказать, что, если увижу работы определенных наших художников на международных ярмарках, у меня не будет вопроса, купить их или нет. Есть вещи, которые я бы точно купила. А как актор, как человек, который институционально работает с современным искусством, я хочу сказать, что с ним интересно работать.

Выставка «Чего ты боишься?»

Лиза Штормит, 

«Les sans dents», 

инсталляция

Дарья Неретина

«Не выходи из дома, не совершай ошибку», 

фрагмент

Планируешь ли ты когда-нибудь выставить коллекцию из собрания Софьи Троценко?

Не думаю. Мне кажется, коллекция — отражение коллекционера. И это надо делать, если ты считаешь, что что-то важное хочешь миру своей коллекцией сказать. Для меня моя коллекция — это очень личные вещи, поэтому я не думаю, что она представляет какое-то высокохудожественное высказывание.

«Винзавод» — главное дело твоей жизни?

«Винзавод» — важное дело моей жизни. Это моя большая, наверное, и главная любовь. Но я параллельно всегда занимаюсь какими-то еще вещами, влюбляясь и абсолютно искренне считая, что, если хочешь что-то изменить, сделай это сам. Когда мы начали активно развивать «Винзавод», включаться содержательно в проекты и вообще в развитие современного российского искусства, стало ясно, что мало кто понимает, как это делать. Вопрос образования встал очень остро. И я десять лет занималась образованием, была деканом нескольких факультетов. Мы на «Винзаводе» реализовывали образовательные и просветительские программы. А сегодня я абсолютно точно считаю, что одна из главных вещей, которыми надо заниматься, — это поддерживать и формировать интерес у коллекционеров. И поэтому связи внутри арт-рынка и арт-рынок сам — он на сегодняшний день может стать ведущим для развития всей системы искусства. «Винзавод» является стержнем, от которого исходят лучи самых разных проектов и инициатив.

Два этажа экспозиции посвящены страхам. Какой твой личный самый главный страх?

У меня был страх делать что-то новое, но за столько лет — и об этом я, кстати, написала в каталоге, который выйдет к этой выставке, — за столько лет работы в современном искусстве я поняла, что научилась с ним справляться. Если говорить про личные страхи, это страх неудачи. Не своей, а неудачи институциональной. Потому что, конечно, это всегда вопрос, когда ты работаешь не только для себя, а с большим количеством людей. Насколько правильно ты оцениваешь, выстраиваешь процессы. Но, мне кажется, если по этому поводу не переживать, то большую сложную институцию очень трудно сделать.

В 2008 году ты задумала «Винзавод», тогда было страшно думать на 10, 15 лет вперед. Как ты думаешь, куда мы придем хотя бы лет через пять?

Было бы странно, если бы я сказала, куда мы через год придем. Уж не говоря о пяти годах. Единственное, чего хотелось бы в нашем будущем, это хоть маленькой доли стабильности и определенности. Если это с нами случится, я буду невероятно счастлива.

ОПЕРАТОР:
ВАСИЛИЙ НЕФЕДКИН

РЕЖИССЕР:
ЛИЗА КОЛОСОВА

ЗВУКОРЕЖИССЕР:
МИХАИЛ МОРГУНОВ

АССИСТЕНТ ОПЕРАТОРА:
ОЛЕГ ДОНЕЦ