Испанское наследство

ТЕКСТ:
Кристина Майер

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Выставка с амбициями блокбастера в России 2023 года кажется чем-то из области фантастики, но на самом деле в Пушкинском нам предлагают скорее исторический роман. Под обложкой «Испанской коллекции. Из собрания российских музеев» собраны картины испанских классиков из Эрмитажа, Тверской картинной галереи и Смоленского музея-заповедника. Кристина Майер выяснила, как эти полотна попали с Пиренейского полуострова в отечественные музеи и какой след оставили в истории русской культуры.

Б.Э. МУРИЛЬО,
«ДЕВОЧКА-ПРОДАВЩИЦА ФРУКТОВ»,
1650–1659

ЕКАТЕРИНА ВТОРАЯ

ЕКАТЕРИНАII — ПЕРВАЯ

КОЛЛЕКЦИОНЕРКА

Екатерина II

Императрица и Самодержица Всероссийская Екатерина Алексеевна вошла в историю России не только как собирательница земель, но и собирательница искусства. Причем второе иногда удивительным образом вытекало из первого. Собственно Эрмитаж начался с коллекции, купленной у Иоганна Эрнста Гоцковского — немецкого купца и арт-дилера при дворе прусского короля Фридриха Великого. А продать 317 картин в Петербург Гоцковскому пришлось, чтобы заплатить выкуп, который потребовали от жителей Берлина русские войска, захватившие город в ходе Семилетней войны. С этого момента Екатерина II поняла, что проще всего покупать картины сразу целыми коллекциями, тем более что время располагало — растерявшаяся перед лицом нового времени европейская аристократия стремительно утрачивала и влияние, и деньги, и тут длинные руки и бездонный кошелек императрицы оказались как нельзя кстати. Эта коллекция, в свою очередь, помогала поддерживать образ правительницы- просветительницы, собеседницы Вольтера и Дидро (который, между прочим, лично отправил ей одну из самых важных работ того времени — «Отдых на пути в Египет» Мурильо), в общем, государыни в полном смысле европейской.

Главной же сенсацией в арт-мире XVIII века стала покупка Екатериной коллекции британского премьер-министра Роберта Уолпола — 204 произведения итальянских, французских и, конечно, испанских мастеров разорившиеся наследники через посредничество русского посла в Лондоне графа Мусина-Пушкина продали в Эрмитаж. Жемчужиной этой коллекции стала работа Эстебана Мурильо «Непорочное зачатие Девы Марии», более ранняя версия которой хранится в музее Прадо в Мадриде.

Б.Э. Мурильо, отдых на пути в египет, 1665 г.

Важно отметить, что испанская живопись на тот момент, как говорил Хосе Ортега-и-Гассет, была лишь «провинцией огромного континента, которым являлась живопись итальянская». Парадоксальным, но не редким в истории образом Испания, династически владевшая Южной Италией на протяжении всей эпохи Ренессанса, в области изящных искусств попала в полную зависимость от своих апеннинских подданных. Буквально до самого конца XVIII века за рубежом тот же Веласкес интересовал разве что недавних злейших врагов — англичан, которые нарекли Диего «художником из художников», а потом и заразили своим восторгом русских коллекционеров. Русская публика оценила в испанских полотнах и драматизм, и глубину. Что неудивительно, ведь, по мнению все того же Хосе Ортеги-и-Гассета, Россия и Испания очень похожи: существуя на протяжении многих веков бок о бок с чуждыми, но не враждебными культурами, они постоянно балансируют между необходимостью защищаться от соседей и космополитизмом. Впрочем, положа руку на сердце, непосредственно в XVIII веке общего у России с Испанией было еще больше — абсолютистская власть, феодальная архаика, отсталость экономики и религиозный консерватизм роднили друг с другом державы, расположенные в противоположных концах Европы.

Б.Э. Мурильо, «Непорочное зачатие Девы Марии», 1678 г.

МЕЖДУ НАПОЛЕОНОМ

И АЛЕКСАНДРОМ

Испанские художники так и оставались бы в тени своих более известных коллег из Италии и Нидерландов, если бы не наполеоновские войны. Национальная трагедия французской оккупации Испании не только подарила мировой живописи две важнейшие картины Франсиско Гойи: «Второе мая 1808 года в Мадриде» и «Третье мая 1808 года в Мадриде», но и устроила европейское турне шедеврам испанских мастеров. Французские генералы увозили в Париж награбленное, иностранные капиталисты спешили увезти накопленное. Так, голландский банкир и галерист Уильям Кузвельт вместе со своей коллекцией покинул уже не столь гостеприимный Мадрид и вернулся на родину, в Амстердам. Российские сокровищницы изящного искусства пополнялись из обоих источников. Так, искусствовед и хранительница испанской живописи Эрмитажа Людмила Львовна Каганэ считает, что знаменитые полотна Мурильо «Сон Иакова» и «Отдых Иакова» были проданы русскому посольству через посредника наполеоновским генералом — графом Себастиани де ла Порта. Но большая часть — а именно 85 полотен — были выкуплены у Кузвельта, которого в июле 1814 года посетил лично император Александр I — разумеется, анонимно. С тех самых пор у испанской коллекции Эрмитажа появился отдельный зал.

ж.л. Давид, Император Наполеон в своём кабинете в Тюильри, 1812 г.

ФОРТУНИ третьякова

Одним из главных героев выставки в Пушкинском стал самый знаменитый художник второй половины XIX века среди европейцев — отец романтического ориентализма и гражданин мира Мариано Фортуни-и-Марсал. Консервативные в большинстве своем русские художники были, как писал критик Александр Бенуа, совершенно влюблены в яркость, колорит и пастозность Мариано («Туркестанская серия» Верещагина, с которой легко спутать работы Фортуни, не даст соврать). Покровителем же Фортуни в России стал Сергей Третьяков, брат важнейшего русского коллекционера Павла Третьякова, который, как и вся аристократия в те времена, беззаветно увлекся ориентализмом в исполнении Фортуни. Для оценки увлеченности: свою первую картину «Заклинатели змей» испанского мастера он покупает за совершенно гигантскую сумму в 110 тысяч франков, в то время как средняя цена покупки испанских мастеров у второго по важности русского коллекционера Морозова не превышала 3,5 тысячи франков.

↑ Сергей третьяков
→ Мариано Фортуни-И-Марсал, «Заклинатели змей»,1869

Иван щукин

ИСПАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

ИВАНА ЩУКИНА

История трагической гибели Ивана Щукина, рассказанная прошлой выставкой в Пушкинском «Щукин. Биография коллекции», вновь становится актуальной в связи с судьбой испанской коллекции. Иван жил в Париже и логичным образом коллекционировал исключительно французскую живопись, графику, импрессионистов и постимпрессионистов — но все это лишь до знакомства с Игнасио Сулоагой, испанским художником, чья карьера на тот момент была в расцвете. «Это настоящая Испания, в которой живет еще кровь мавров, инквизиторов и героев Кальдерона, не сахарная и кокетливая лавочка кукол Фортуни и его пошловатых исследователей. Если Сулоага еще молод и не остановится, то можно надеяться, что в нем Испания наконец найдет, после долголетнего срама, настоящего художника — наследника Веласкеса и Гойи!» — писал Бенуа сразу после парижских успехов Сулоаги.

Надо сказать, что Игнасио действительно находился в постоянном диалоге со старыми мастерами — олицетворяя собой движение «Черной Испании», которое боролось за многообразие тем испанской культуры в противовес уже тогда поднадоевшим рекламным сюжетам в живописи: фламенко, коррида и сиеста. Под влиянием стремительно развивающейся и чрезвычайно увлекательной дружбы с Игнасио Щукин неожиданно переключается на испанцев, продает все свои французские сокровища и на вырученные деньги скупает старую испанскую живопись: Веласкеса, Гойю и Эль Греко. Впрочем, жизнь на широкую ногу скоро обернулась финансовыми трудностями. Испанское собрание должно было уйти с молотка на аукционе в Берлине в 1907 году, вот только большинство важных и любимых работ в коллекции, ради которых она, собственно, и затевалась, оказались фальшивкой. Иван Щукин не смог пережить эту трагедию и застрелился.

↑
ИГНАСИО Сулоага, «ИСПАНКА В ЛОЖЕ НА ПЛАСА ДЕ ТОРЕс»,
1901

←
эль греко,
«Иоанн Креститель»,

рубеж
XVI–XVII
веков

КЛАД

РЯБУШИНСКого

Наталья Семенова, специалист по истории коллекционирования в Пушкинском, недавно выяснила новый любопытный факт — одну из работ все того же Сулоаги, которого, между прочим, называли «испанским Эдуардом Мане», а именно «Автопортрет» 1908 года был куплен Михаилом Рябушинским всего за 5 тысяч франков. Нужно понимать, что семья Рябушинских имела огромное влияние на московскую просвещенную публику. Младший брат Михаила Николай был большим интеллектуалом, издателем художественного журнала «Золотое руно» и эпикурейцем, известным на всю столицу своими салонами. Рябушинские показали москвичам и первый русский авангард, и Анри Матисса. Судьба же их собрания достойна детективного романа — после революции Рябушинские уехали со своей квартиры на Большой Садовой, 10, ничего не взяв. Часть картин, думая, что скоро смута закончится, Рябушинский передал на хранение в Третьяковку, а другую часть спрятал в особняке. Тайник нашли случайно лишь несколько лет спустя, однако до музейных фондов добрались не все полотна и не сразу. Так, этот самый «Автопортрет» ГМИИ приобрел у анонимного владельца только в 1965 году.

↑ МИХАИЛ РЯБУШИНСКИй

ИГНАСИО СУЛОАГА, АВТОПОРТРЕТ, 1908

↓