«Володя Яковлев рисует грушу»

Текст: Мария Бессмертная

В Третьяковке на Крымском Валу открывается выставка «Век графики. От Казимира Малевича до Олега Кудряшова», где покажут около 300 лучших работ из графической коллекции музея — от титанов вроде Казимира Малевича, Варвары Степановой и Александра Родченко до Владимира Немухина, Виктора Попкова и Владимира Гринберга. The Blueprint призывает обратить внимание на, на первый взгляд, не самую яркую работу выставки — «Володя Яковлев рисует грушу» Кирилла Мамонова 1991 года, на которой изображен один из важнейших — и страннейших — классиков российского андеграунда Владимир Яковлев. Рассказываем об этой работе и о том, как в ней отразилась история его героя и эпохи.

наводите на круги, чтобы узнать подробности

Экспрессионистская манера, в которой выполнен рисунок Мамонова (не совсем для него характерная) — дань уважения герою работы. Яковлев принадлежал к поколению художников, сформированных одной единственной выставкой, прошедшей в рамках VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 году, когда советский зритель впервые увидел художников-абстракционистов и Джексона Поллока в частности.

Пройдя увлечение и Поллоком, и Пикассо, Яковлев вырабатывает собственный стиль, на пересечении экспрессионизма, арт-брюта и символизма. Единственный художник, с которым его можно было сравнить, был Анатолий Зверев, не сказавший про коллегу при жизни ни одного хорошего слова (а он хвалил вообще всех). «Три с плюсом» — так обычно отзывался он о работах Яковлева.

Не имея доступа ни к разнообразию материалов, ни государственной или частной поддержке, Яковлев как и многие художники эпохи работал в основном гуашью на бумаге, иногда в сочетании с акварелью и пастелью. Использовал пять-шесть основных цветов и обязательно белый. Герои его работ — это то, до чего можно дотянуться с больничной койки — груша, как у Мамонова, или цветы, которые стали его фирменным знаком.

Зная, что он не может рассчитывать на формальное образование и трудоустройство, с 1949 года Яковлев работал в издательстве «Искусство» — курьером, ретушером и хранителем фототеки, где приобрел специальность фотографа.

С 1986-го художник постоянно находился в московском психоневрологическом интернате № 30, но работать не прекращал. Широкий зритель узнал о нем в 1991-м, когда Третьяковка и Русский музей организовали эпохальную выставку «Другое искусство. Москва 1956-1976», где показали, какие сокровища хранились на антресолях в Текстильщиках — тогда же был сделан рисунок Мамонова. За три года до смерти Яковлева в Третьяковке же прошла его первая персональная выставка. В 1998 году, находясь все в том же интернате, Яковлев умер от туберкулеза.

«Владимир Яковлев — один из самых талантливых московских художников. Бахчанян утверждает, что самый талантливый. Кстати, до определенного времени Бахчанян считал Яковлева абсолютно здоровым. Однажды Бахчанян сказал ему: — Давайте я запишу номер вашего телефона. — Записывайте. Один, два, три... — Дальше. — Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять... И Яковлев сосчитал до пятидесяти. — Достаточно, — прервал его Бахчанян, — созвонимся», — писал в записных книжках в 1970-х Сергей Довлатов (в 1980 году они будут изданы под названием «Соло на ундервуде»). Упомянутый художник Вагрич Бахчанян, которому, согласно апокрифу, принадлежит бессмертное «мы рождены, чтоб Кафку сделать былью», был в своем убеждении не одинок.

К середине 1970-х Яковлев действительно считался одним из лучших художников в стране, даром что официальных выставок у него была всего одна — в 1975 году в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ в Москве, когда советским нонконформистам впервые разрешили использовать государственную площадку (но длилась она всего неделю).

Первый публичный показ его работ состоялся в 1959 году — на квартире композитора Андрея Волконского, организовавшего квартирник для художников-нонконформистов. В 1963-м — однодневная выставка совместно с Эдуардом Штейнбергом в Музее Достоевского, которую устроил художник и писатель Владимир Гробман, ставший для Яковлева другом и помощником. Гробман даже организовал постоянную экспозицию работ Яковлева в своей квартире в Текстильщиках.

При этом за рубежом он был одним из самых любимых современных художников и выставлялся в Швейцарии, США, Германии, затем в Англии, Франции, США, и Израиле.

Сгорбленная поза, в которой изображен Яковлев на картине Мамонова, — это довольно точное изображение рабочего процесса художника, который к 1990-м был практически слепым.

Родившийся в весьма привилегированной семье (его дед Михаил Яковлев был одним из основателей русской школы импрессионизма), он проучился всего в четырех классах школы, в 11 лет в 1944 году он начал наблюдаться у психиатра, через пять стал стремительно терять зрение (впоследствии ему был поставлен диагноз «кератоконус» — прогрессирующая деформация роговицы), дальше у Яковлева диагностировали шизофрению — эту особенность его здоровья потом романтизируют все кому не лень и долго будут называть его «нашим Ван Гогом». К середине 70-х художник практически полностью потерял зрение и работать мог, только приблизив лицо вплотную к картинке.