«Портрет мужчины в красном» и другие исторические детективы
В совместной рубрике The Blueprint и Bookmate литературный критик Лиза Биргер каждую неделю рассказывает о новых, интересных и важных книгах. В этот раз пришло время лихо закрученных историй, помогающих понять настоящее и прошлое, — включая свежий роман Джулиана Барнса.
Зачем читать Джулиана Барнса — вопрос, конечно, риторический, забавный даже. Мы бы, может, и хотели, чтобы у нас были другие великие писатели, но раз в несколько лет «новый Барнс» снова пробивается через скрежет дурной литературы как чистый звук, и приходится признать, что все лучшее в современной литературе было зачато еще во времена нашего детства — Барнс, напомню, выпускает романы с 1980 года («Метролэнд»), так что они одни будут постарше многих его читателей. И ничего, становится только более точным, более едким, даже более современным с каждым днем своего сорокалетнего писательства. Его роман 2020 года — о том, как понять настоящее через прошлое. И в этом желании глядеть в прошлое как в зеркало он точно не одинок.
В каждой новой книге Барнс увязывает времена в некий единый клубок, и вся наша история предстает не хаотичным бредовым движением, каким она кажется из 2020 года, а торжеством высшей и лучшей логики. Это и делает его романы современными — потому что Барнс вместе с читателем ищет ответ на вопрос, как не сойти с ума во время, когда все обезумели.
Собственно, его последний роман ровно об этом. На английском вышел в феврале 2020-го, так что скорость перевода впечатляет. У романа есть герой, тот самый мужчина в красном пальто, который на обложке так многозначительно лишен головы: угадайте мол, кто я. Никакого секрета нет. Мы знаем, что это Самуэль Поцци, гениальный хирург, один из создателей современной гинекологии, путешественник, светский лев, ловелас. Последнее обстоятельство, впрочем, интересует Барнса в наименьшей степени. Первая встреча героя с автором вообще состоится только на 212-й странице, за середину романа, когда автор впервые увидит его на полотне кисти Джона Сингера Сарджента и начнет раскапывать: кто на самом деле был этот гинеколог и, согласно краткой энциклопедической справке, «хронический эротоман». И история никому из нас не известного Поцци раскрутит весь портрет Прекрасной эпохи, сложных связей между Францией и Англией, бурной светской жизни, далеких эротических похождений. Исчезнет ли Поцци в огромном количестве героев и фактов, которых вывалит на нас Барнс? Ни разу, ведь он здесь единственный нормальный человек. Барнса он интересует не столько как герой, добившийся успеха абсолютно на всех фронтах (карьерном, политическом, социальном, эротическом), но прежде всего как герой, сохраняющий «здравый ум в безумный век».
Этот безумный век здесь становится поводом для вольного и такого красивого полета авторской мысли: смотрите, как все связано. Текст пронизывают пули. Первая — та самая, что убила поэта Пушкина. Она хранилась у графа де Монтескью, в компании с которым Поцци впервые приехал в Лондон, а граф был прототипом главного героя романа Жориса-Карла Гюисманса «Наоборот». Именно намек на этот роман привел Оскара Уайльда в тюрьму, когда ему вздумалось подать в суд на лорда Куинсберри. Вторая пуля летит в отца Пруста, третья случайно попадает в живот подростка, которому Поцци наложил 29 швов, четвертая — в Жиля де ла Туретта, обнаружившего синдром, которым сегодня страдает каждый пятый пользователь фейсбука. Все пули связаны, все истории связаны, и рассказывать их можно было бы бесконечно, потому что, во-первых, вязь времен завораживающе красива, а во-вторых, ведь все это о нас.
«Мы», к которым обращается Барнс, — это прежде всего Англия, которая посмела разлюбить Европу (см. «Брекзит»), но разве она может оторваться от их дальних и крепких связей? Погружение в «далекую декадентскую, неистовую, нарциссическую и невротическую Прекрасную эпоху» позволяет прежде всего выйти из самоизоляции и побороть уныние. Потому что мы слишком застряли в настоящем, а «настоящее, — ставит диагноз Барнс, — это всегда невротическое состояние, которое ставит себя выше прошлого, но не может унять тревожный зуд: а вдруг все было не так?» Выйти из невроза — значит перестать в этом настоящем жить. И тогда окажется, что мы не одни на свете, мир не удручающе однообразен, мы не замкнуты в четырех стенах, а связаны друг с другом совершенно неожиданным подчас образом. Что может быть оптимистичнее? И что, как не это, поможет нам сохранить здравый ум в очередной безумный век.
Настоящий детектив о настоящем проповеднике — Ларс Леви Лестадиус был пастором, обратившим саамов в христианство, и любителем ботаники, изучившим флору Северной Европы. В романе Микаеля Ниеми он еще воспитывает мальчика-саама Юсси и вместе с ним разыскивает серийного убийцу по лесным следам. Это увлекательнейший детектив о том, что значит стать человеком, — и больше того, как находит свое самосознание и вырастает нация.
Сатирик и политический спичрайтер Кристофер Бакли отошел от критики современного общества и занялся критикой XVI века. Собственно, почему и нет? Там все гораздо веселее, и можно не только обсудить, как работает власть, но и придумать дико смешную комедию, как один авантюрист крадет Важный Артефакт у авантюриста-герцога для авантюриста-архиепископа.
Никлас Натт-о-Даг, «1794»
Перевод со шведского Сергея Штерна
Это продолжение прекрасного романа того же автора «1793». Снова Стокгольм темных времен, снова загадочное убийство, снова неторопливое действие, где фон и рассказ о нравах былых времен становится важнее содержания. Для скандинавского детектива историческая тема становится настоящей перезагрузкой. Нам сложно поверить, что все так уж плохо в современности, как все это время рисовал нам нуар. Но темные времена были по-настоящему темными, и это помогает немного радоваться тому, что мы в них больше не живем.
