Дом, который построила Нора

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

20 ноября до отечественных экранов доберутся «Сентиментальная ценность», последняя картина норвежца Йоакима Триера — автора «Тельмы», «Громче, чем бомбы» и «Худшего человека на свете». В мае этого года «Ценность» получила Гран-при Каннского кинофестиваля. Фильм со Стелланом Скарсгардом, Эль Фэннинг и звездой «Худшего человека» Ренате Реинсве повествует о двух сестрах, которые встречают своего отца, много лет назад бросившего семью, — а остальное, как утверждает Иван Чекалов, не столь важно.

«Сентиментальная ценность», 2025

«В 6-м классе у Норы было задание: написать сочинение от лица неодушевленного предмета. Рассказчика она выбрала сразу — свой дом» — с этих слов начинается «Сентиментальная ценность» Йоакима Триера, тоже своего рода сочинение о Доме и, конечно же, семье. Несмотря на внушительные 135 минут хронометража, в фильме не так уж много всего происходит. Осло, наши дни. Нора Борг (Ренате Реинсве) — актриса (мы видим ее на театральных подмостках, но знаем также о роли в чрезвычайно успешном сериале), причем прекрасная актриса. Которая страдает паническим страхом сцены. Ее младшая сестра Агнес (Инга Ибсдоттер Лиллеос) — историк, вместе с мужем воспитывающая сына. Историк, избегающая конфликтов и предпочитающая сглаживать углы.

«Нора писала, как сотрясался его [Дома] живот, когда они с сестрой бежали по лестнице к черному ходу». Дом вбирает в себя память семьи — приход гостей («Пол любит, когда его топчут?»), бытовые ссоры («Дом чувствует боль?»). Он состоит из тысячи мелочей, имеющих, как много позже выразится сестра Норы Агнес, сентиментальную ценность — кресло мамы-психолога, в котором она принимала пациентов, старая ваза, стикер «Не забудь выключить плиту!». А чтобы память Дома проявилась, необходимо для начала о нем забыть — уехать или потерять кого-то близкого, отречься от Дома и всего, что с ним связано.

«Сентиментальная ценность», 2025

После смерти матери Нору и Агнес навещает отец — всемирно известный режиссер Густав Борг (Стеллан Скарсгард). Густав бросил семью много лет назад, пропустил взросление дочерей, не посмотрел ни одного спектакля Агнес (на один все-таки пришел, но ушел на середине), а утешить ее после смерти матери способен лишь банальностями вроде: «Она такой прекрасной мамой была... А еще красивой и ужасно умной». Борг только что закончил сценарий нового фильма — то ли про свою мать, подвергшуюся нацистским пыткам, то ли про самого себя, то ли про Дом (в маркесовском смысле хронотопа, стягивающего воедино историю семьи, страны и всего мира). В главной роли он видит лишь Нору. Но та отказывается даже прочесть сценарий: «Я не могу с ним работать, — объяснит она позже. — Нам сложно общаться». Тогда Густав приглашает в Норвегию голливудскую суперзвезду Рейчел Кемп (Эль Фэннинг). Актриса мечтает сняться в фильме культового режиссера и приносит с собой деньги Netflix, которые готовы вложиться в первый за 15 лет проект Борга.

«Худший человека на свете», 2021

«Сентиментальная ценность», 2025

В отличие от предыдущей картины Йоакима Триера, «Худшего человека на свете» (2021), «Сентиментальная ценность» сделана нарочито просто. Здесь нет ни формалистской структуры с разбивкой на главы, ни эффектных операторских решений, ни сцен с наркотическим трипом героев. Это медлительное и бесконечно красивое кино о самом главном — мелочах, родителях, любви; режиссер как будто существует в параллельной реальности, где нет ни войн, ни политики, а самая злободневная проблема — это нашествие стриминговых сервисов. «В кино-то его покажут?» — спрашивает интервьюер Густава, имея в виду строгие нравы Netflix. «Ну да, а как иначе?» — искренне недоумевает 70-летний режиссер. В этом фильме звучит соул 1970-х, а внукам дарят DVD с «Пианисткой» и «Необратимостью».

«Сентиментальная ценность», 2025

«Сентиментальная ценность», 2025

О чем этот фильм? Об одиночестве — и том, как с ним справляются разные люди. О сестринстве. «Как же так вышло? — спрашивает Нора сестру. — Ты нормальной стала, а я — чокнутой». Агнес, в детстве сыгравшая главную роль в одном из отцовских шедевров про нацистскую оккупацию Норвегии, с возрастом отказалась от актерской профессии совсем: завела семью, начала работать в архивах. Это позволяет ей вернуться в Дом относительно безболезненно — Агнес трогательно перебирает старые вещи, а позже изучает протокол допроса своей бабушки, мамы Густава. Нора, с другой стороны, посвятила жизнь искусству — и, несмотря на резкий конфликт с отцом, пошла по его стопам. Не зря Густав постоянно твердит, что они похожи. Ей тоже трудно проявлять сопричастность — все бытовые хлопоты после маминых похорон легли на плечи Агнес, пока Нора бежала (иногда буквально) от пресловутых сентиментальных ценностей. Точно так же она бежит от отца, его сценария, всего мира Густава Борга.

«Рассекая волны», реж. Ларс фон Триер, 1996

«Догвилль», реж. Ларс фон Триер, 2003

Читатель ждет уж рифмы розы — так и хочется сравнить Йоакима Триера с его дальним родственником Ларсом фон Триером. Даром что звезда «Сентиментальной ценности» Стеллан Скарсгард снялся в пяти фильмах датского режиссера. Но более далеких друг от друга авторов не найти. Патологоанатомия Ларса, его эпатажная карьера резко противоположна психотерапии Йоакима, хотя и многие темы они друг с другом делят — как и актеров. Брехтовская театральность «Догвилля» в «Сентиментальной ценности» оборачивается чеховским лаконизмом. Будто вторя последней картине Ларса «Дом, который построил Джек», «Сентиментальная ценность» рассуждает о цене творчества, но если монументальная архитектоника датчанина утверждает необходимость вскрытия жестокой гнойной правды, то воздушные замки норвежца, напротив, открыты всем и каждому — искусство не просто не стоит старой дружбы и семейной любви, но и невозможно без них.

Так было у Йоакима всегда — взять судьбу писателей, переживающих психиатрическое лечение и смерть своего кумира, из дебютной «Репризы» (2006), или фотографа Изабель Рид из «Громче, чем бомбы» (2015), чья гибель бесконечно отражается в глазах ее мужа и двоих сыновей. Умирающий от рака комиксист Аксель признается главной героине «Худшего человека на свете»: «Не хочу продолжать жить через свое искусство. Я хочу жить в своей квартире с тобой». Даже с поддержкой талантливой Рейчел Кемп, деньгами Netflix, молодым оператором, который собирает неведомые мудборды, Густав Борг не в состоянии снять, возможно, последнюю свою картину без помощи семьи — Норы, сына Агнес, а также давнишнего соратника, оператора, который без трости уже и ходить не может.

«Персона», 1966

Если с кем-то фильм Триера и спорит (скорее даже мирно беседует), так это с другим скандинавом — Ингмаром Бергманом. В «Сентиментальной ценности» есть сцена, напрямую отсылающая к знаменитому соединению портретов Лив Ульман и Биби Андерсон в «Персоне» — но дело, конечно, не в оммажах, а в центральном конфликте фильма шведского классика: две женщины, театральная актриса в кризисе идентичности и ее разговорчивая сиделка, сталкиваются, по выражению Сьюзен Зонтаг, «по ту сторону психологического и эротического». По ту сторону обмениваются взглядами и Нора с Агнес, театральная актриса и ее сиделка, родная сестра.

Триер беседует и с «Молчанием» — еще одним фильмом о разуме и чувстве в жизни двух отдельно взятых сестер. Но там, где Бергман анализирует насилие над духом, жестокость, которую проявляют по отношению друг к другу самые близкие люди, Йоаким Триер сеет разумное-доброе-вечное. Он явно верит в людей и в их способность измениться — Густав-таки признает свои ошибки, даже если в пьяном телефонном разговоре, Нора в конце концов прочтет сценарий. Дом сохранится, покуда о нем будут помнить, даже если на съемочной площадке его заменят студийной декорацией. Вроде бы такие банальности, но Триер умудряется выжать из трюизмов новое чувство. «Нежность — это новый панк», как выразился режиссер.

«Остановитесь на мгновение и представьте входную дверь дома своего детства, — предлагает Триер в одном интервью. — Представьте, что на улице зима, а потом — лето. Представьте, что вы вошли в дом с разбитым сердцем. Что вы влюблены. Оказывается, у каждого из нас уже есть готовая сцена для драмы».

В «Сентиментальной ценности» драма разворачивается постепенно. Длинные планы задерживают зрительский взгляд на поверхностях Дома. Актерская игра всего квартета — классика Стеллана Скарсгарда, звезды нового норвежского кино Ренате Реинсве, дебютантки Инги Ибсдоттер Лиллеос и Эль Фэннинг, исполняющей роль самой себя, голливудской звезды, мечтающей об авторском кино (вспомните «Дождливый день в Нью-Йорке» Вуди Аллена или «Неонового демона» Николаса Виндинга Рефна) — притягивает внимание, как самый искренний разговор с родителями, братьями и сестрами, детьми. Это старомодное кино, европейский артхаус par excellence, и человечество еще не придумало лучшего средства от сезонной мизантропии.