Улитки на склоне
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
В списке номинантов на анимационный «Оскар» этого года есть высокобюджетные тяжеловесы «Головоломка 2» студии Pixar, «Дикий робот» студии DreamWorks, очередная история про Уоллеса и Громита «Самая дикая месть» знаменитой британской студии Aardman и два авторских мультфильма — добавляющий особую интригу низкобюджетный латвийский «Поток» (у него еще номинация «Лучший иностранный фильм») и «Мемуары улитки» Адама Эллиота, кино об эскапизме, с которым как-то надо заканчивать. Хотя страшно — и непонятно как. Накануне выхода «Мемуаров улитки» в российский прокат эксперт по анимации Дина Годер поговорила с режиссером о том, как важно понять и принять свою непохожесть на всех остальных.
Австралийский режиссер Адам Эллиот быстро стал известным в анимационном мире, его первый фильм «Дядя», снятый в 1996 году, еще в колледже, заметили на фестивалях, и, надо сказать, в нем уже были главные черты узнаваемого стиля Эллиота: кривоватые глазастые и носатые пластилиновые персонажи со странностями, монохром и печальный голос рассказчика, сопровождающий действие. И там же завязались многие сюжеты, которые проявятся в фильмах Эллиота позже. Дядя любил пышные оладьи «крампет», а фильм Эллиота, получивший в 2004-м «Оскар», назывался по имени главного героя «Харви Крампет». Дядя говорил, что жизнь понимаешь, только оглядываясь, но жить ее надо, глядя вперед, а это одна из главных мыслей, которые нам формулируют герои в «Мемуарах улитки». Ну а еще у дяди были особые отношения с улитками.
Найти деньги на авторскую анимацию в Австралии нелегко, впрочем, жизнь независимого аниматора, снимающего артистическое кино без бойкого экшна с печальными героями-аутсайдерами, сложна в любой точке мира, даже после получения «Оскара». Но Эллиот до сих пор верен своим темам, героям и выбранному языку. После «Харви Крампета», в центре которого был польский дровосек с синдромом Туретта, бежавший от Второй мировой войны в Австралию, Эллиот снял еще одну короткометражку — черно-белый «Эрни Бисквит» о глухом парижском таксидермисте, где рассказ начинается в 1966 году и герой случайно вместо Венеции отправляется в провинциальную Австралию. А первым полнометражным фильмом Эллиота стал «Мэри и Макс» (2009), получивший множество призов, включая главные призы фестивалей в Анси и в Оттаве, и вошедший в списки лучшей мировой анимации. Его сюжет строится на начавшейся в 1970-х годах двадцатилетней переписке Макса, американского сорокалетнего еврея с ожирением и синдромом Аспергера, с Мэри, одинокой австралийской девочкой, растущей с матерью-алкоголичкой.
«Мэри и Макс», 2009
«Харви Крампет», 2004
Адам Эллиот создал собственный мир, его центр — в бедной Австралии недалекого прошлого, его герои — одинокие люди со странностями и многочисленными болезнями, из-за которых в детстве над ними смеются сверстники, а потом не складывается взрослая жизнь. Печальные и нелепые люди без талантов и почти без надежд. Как говорила героиня одного из мультфильмов Эллиота, «будь лобовым стеклом, а не насекомым!», но у большинства его героев судьба насекомых, столкнувшихся с лобовым стеклом, разве что режиссер подарит случайную удачу в финале.
Второй полный метр Эллиота «Мемуары улитки», уже получивший множество призов и номинированный на «Оскар» этого года, принадлежит к тому же самому узнаваемому миру провинциальной Австралии времен детства режиссера, и снова речь об аутсайдерах, одиноких, слабых и уязвимых. Герои мультфильма — близнецы Гилберт, мечтающий стать циркачом, как папа, и Грейс, родившаяся с заячьей губой, робкая девочка, мечтающая стать стоп-моушн-аниматором, любящая улиток и чувствующая себя немного улиткой, прячущейся от агрессивного мира в свою ракушку. От имени Грейс, разговаривающей с улитками, и идет рассказ.
«Харви Крампет», 2004
Эллиот, как и прежде, снимает стоп-моушн, создавая полностью рукотворный мир из пластилина, картона и проволоки, мир в коричневатых цветах сепии, будто старые фотографии, полный бесконечного количества предметов и населенный все теми же узнаваемыми кривоватыми героями. Режиссер объясняет, что у него врожденный тремор рук, он просто не может сделать ничего ровно, провести прямую линию, и этот недостаток превратил в свой стиль, где нет симметрии и глянца.
Подростками Гилберта и Грейс, родители которых умерли, отдали в семьи в разных концах Австралии, герои писали друг другу письма и оба были несчастливы. Грейс рассталась со своим возлюбленным, обнаружив, что он любит не ее, а «ее жир» и специально ее раскармливает, в тоске забивала свой дом мусором, окружала себя улитками и морскими свинками. Но зато она подружилась с эксцентричной старой дамой по имени Пинки, учившей ее радоваться жизни и помогавшей людям не бояться смерти. Когда мы узнаем, что в финале Грейс все же стала аниматором, мы понимаем, что Адам Эллиот в какой-то степени снимал о себе.
«Мэри и Макс», 2009
История про человека, который боится будущего и счастлив только воспоминаниями, который в отсутствие реальных связей держится за вещи, связывающие его с прошлым, про человека, который прячется в свою ракушку от тревоги и неуверенности, — это очень сегодняшний сюжет про всех нас посреди агрессивного мира. Все мы нуждаемся в неунывающей Пинки, которая ободрит нас и будет держать за руку в трудную минуту. Эллиот чувствует это, живя в далекой Австралии. И, мне кажется, то, что «Мемуары улитки» попали в оскаровский список, — это признание, что многие из нас чувствуют себя насекомыми, столкнувшимися с лобовым стеклом.
«Харви Крампет», 2004
— Мой критический интерес сфокусирован на анимации, поэтому приятно наконец-то увидеть вас лично. И конечно, первым делом я поздравляю вас с номинацией на премию «Оскар». И мне интересно, что изменилось для вас со времени вашего первого визита на «Оскар» и чего вы ждете от нынешней церемонии?
— Ну, вы, конечно, знаете, что номинация на «Оскар» — это приятно. И спустя 21 год после того, как я получил премию за фильм «Харви Крампет», я испытываю те же чувства. Но я думаю, что лучшая часть номинации в том, что будет немного легче получить финансирование для следующего фильма. Потому что мне всегда говорят, и вы, наверное, часто это слышите, если пишете об анимации, что аниматорам всегда говорят, что то, чем они занимаются, должно быть, утомительно и мучительно. Но я всегда отвечаю, что нет, нет, нет, анимация — это не мучение, мучителен поиск финансирования. Вот это и правда утомительно, это медленно, это скучно, так что, надеюсь, номинация на «Оскар» немного облегчит эту задачу. Но, знаете, у меня назначены встречи здесь, в Лос-Анджелесе, с Netflix и другими крупными студиями. Хотя я уже встречался с ними раньше, и все, чего они хотят, — это чтобы я стал режиссером одного из их фильмов. Кажется, они никогда не были заинтересованы в том, чтобы давать мне деньги на съемки моего фильма. Надеюсь, это изменится. Но реальность такова, что я, вероятно, вернусь в Австралию, и только правительство Австралии, которое всегда поддерживало мои фильмы, поддержит меня и в создании следующего. Мне нужно потратить около года на написание нового сценария.
— Но ждете ли вы в Лос-Анджелесе каких-то встреч особенно? Может быть, с друзьями или с людьми, которых вы хотели бы увидеть?
— Да, за последние полгода я уже несколько раз приезжал сюда. Познакомился с Харрисоном Фордом, с Селеной Гомес. С другими известными актерами, с Анджелиной Джоли, например. Но при встрече ты понимаешь, что они обычные люди. Просто очень богатые и не очень высокого роста. Они все намного ниже тебя. Но Анджелина Джоли была очаровательна, очень мила.
— Хорошо, оставим «Оскар», теперь пара вопросов о вашем фильме. Вы всегда снимаете фильмы об аутсайдерах и говорите, что все они немного похожи на вас, но в новом фильме ваш герой разделился на двух близнецов — слабую Грейс и храброго Гилберта, может быть, теперь они оба немного похожи на вас?
— Да, безусловно. Во всех моих персонажах, несмотря на то что они основаны на моей семье и друзьях, в каждом из них есть частичка меня самого. Я всегда говорю, что мои персонажи — это продолжение меня, альтер эго. И да, моя жизнь сильно изменилась за последние годы, но я все еще чувствую себя неудачником. Я все еще чувствую, что мне не место даже в киноиндустрии, потому что то, чем я занимаюсь, довольно странно. В Австралии не так уж много аниматоров, которые занимаются стоп-моушн-съемкой, так что я все еще ощущаю себя чужаком. Но меня это больше не беспокоит, потому что, знаете, когда ты молод, все, чего ты хочешь, — это вписаться и быть таким же, как все, но когда становишься старше, как Пинки, ты учишься принимать то, что ты не вписываешься, и наслаждаться тем, что ты сам по себе. Меня больше не волнует, что думают люди, я хочу быть похожим на Пинки, вот почему я написал, что Пинки — это тот человек, которым, я думаю, все мы хотели бы стать, у нее нет чувства стеснения, она свободолюбива. В конечном счете все, к чему мы стремимся, — это просто порадоваться нашей непохожести, тому, что мы неудачники и мы просто другие.
— Может быть, ваш следующий фильм будет о вас уже как о Пинки?
— На самом деле мой следующий фильм о пожилой женщине, которая отправляется в очень долгое путешествие по Австралии. Я надеюсь заполучить Мерил Стрип, но посмотрим.
— Было бы круто! А теперь вопрос, который беспокоил меня во время просмотра фильма. Грейс рассталась с Кеном, потому что ему нравилось ее толстое тело, а не ее бессмертная душа. Но разве это не значит, что он любил ее? Ей также нравилась его красота, и она назвала его Адонисом.
— Дело в том, что Кен очень ущербный человек, сломленный. Да, у него есть фетиш, который делает героиню привлекательной для него. Это может быть нормально, если оба партнера понимают природу такого влечения и все происходит по обоюдному согласию. Но в реальном мире фетиш часто сводится к тому, чтобы заманить объект влечения в ловушку. И Кен в конечном счете хочет контролировать Грейс, манипулировать ею, его мотивация эгоистична. Поэтому она и выгоняет его, просто вышвыривает из дома. Но вот что я хотел сказать зрителям, показывая, как он смотрит на ее фотографию: возможно, Кен действительно любил ее, и теперь он полон стыда, сожалений, что никогда не вернет ее, и понимает, что совершил большую ошибку. И это комментарий к тому, что, по-моему, делают многие мужчины, когда принимают своих партнеров как должное. Кен должен быть наказан, но я также хочу, чтобы зрители немного посочувствовали ему, поэтому я не хотел превращать Кена в злодея. Думаю, это было бы слишком просто. Я хотел придать Кену объем. Я стараюсь делать это со всеми своими персонажами — чтобы они были очень реальными, аутентичными и узнаваемыми. Я думаю, что кого-то очернить, — это слишком просто.
— Я думаю, что ей было так одиноко, она искала кого-то, кто полюбит ее, и он любил ее. Вот почему мне жаль, что они расстались.
— Да, да. Если бы у фильма было продолжение, я бы, наверное, написал, что Грейс влюбляется в кого-то другого.
— Среди российских авторов, мне кажется, ближе всего к вам Александр Татарский и студия «Пилот» с их пластилиновой анимацией. Вы видели их фильмы?
— Напомните, как называется студия?
— Александр Татарский, студия называется Pilot. Это другой стиль, чем у вас, но что-то общее есть.
— Я вообще люблю восточноевропейскую анимацию. Мне нравится анимация из России, но также из Чехии, например, Ян Шванкмайер. Мне нравится эстонская сюрреалистическая анимация. И я всегда предпочитал восточноевропейскую или европейскую анимацию американской, потому что мне нравятся мрачные сюжеты. Я люблю черные комедии, а в Америке очень мало анимационных фильмов для взрослых, в которых рассказывается о смерти, тьме, травмах и страданиях. Так что, да, я всегда тяготел к европейской анимации.
процесс создания персонажей
— А кто ваш фаворит в пластилиновой анимации или вообще в анимации стоп-моушн?
— Я бы сказал, что это Шванкмайер, потому что первым полнометражным фильмом в этой технике, который меня впечатлил, была его интерпретация «Алисы в Стране чудес». До этого я видел много такой анимации, но все это было для детей. А у Шванкмайера была анимация для взрослых, сюрреалистическая, абсурдистская и мрачная, и я подумал: «Вау, вот это то, что я хочу делать, хочу показывать не воображаемый мир, а реальные улицы и дома Мельбурна».
— И мне кажется, что вы это делаете, показываете настоящую провинцию Австралии. Что это значит для вас? Связано ли это с воспоминаниями?
— Я по-прежнему живу в Мельбурне и люблю рассказывать истории о нем. Я построил в своих фильмах все, что есть в моем городе, так что луна-парк и все эти улицы — настоящий Мельбурн, и австралийские зрители, конечно, любят смотреть мои фильмы, потому что они могут распознать все эти достопримечательности. Но, кроме того, в Австралии снимается не так много фильмов, рассказывающих австралийские истории. Наверное, правительство поддерживает мои фильмы, чтобы я их рассказывал. Я думаю, что в моей стране много проблем, но я люблю ее людей, люблю архитектуру и окружающую среду, это уникальная страна. Она сильно отличается от остального мира. Так что я бы не сказал, что я патриот, но я гордый австралиец.
— Но хотите ли вы, чтобы зрители не просто узнавали эти места, но и знали, что там происходило?
— Нет, я стараюсь сделать свои фильмы универсальными. Я хочу, чтобы их поняли в Швеции, Японии и Китае. И не хочу, чтобы они были настолько австралийскими, чтобы люди не понимали, что происходит. Поэтому я всегда стараюсь, чтобы австралийский акцент актеров не был таким, чтобы требовались субтитры. Пусть фильм будет универсальным, но если люди узнают свое место, это станет для них бонусом. В фильме Грейс всегда ест роллы с чико, которые очень популярны в Австралии, но за ее пределами никто не знает, что это за блюдо, поэтому австралийские зрители всегда смеются в этот момент, а в других странах шутку не считывают. Но в целом фильм работает на все аудитории, даже в таких странах, как Иран и Афганистан, а вскоре, надеюсь, начнется прокат и в Китае. Так что я очень рад, что фильм понятен и получает положительную реакцию во всем мире.
— Я как-то прочитала, что вы планировали снять всего девять фильмов в своей жизни, а уже сняли семь и у вас осталось два. Но что вы будете делать, когда снимете их все? Вы же не старый человек.
— Ну, я старше, чем выгляжу. Мне 53 года. Я думаю, что следующие два фильма, вероятно, займут еще десять лет. Так что, когда они закончатся, мне будет 63. Но потом — кто знает, каким будет мир через 10 лет. Я люблю рисовать, и в этом году у меня была первая выставка рисунков, которые я делал в течение 30-40 лет. Мне очень понравился опыт персональной выставки. Так что, если бы моя карьера режиссера завтра закончилась, я был бы очень рад просто стать художником, потому что это моя первая любовь. Я рисую каждый день. Рисование — моя йога. Рисунки это дешево, вам не нужны миллионы долларов, не нужны сотни людей и восемь лет работы. Рисование — это что-то такое, что происходит мгновенно и приносит удовлетворение, потому что вы можете сделать это очень быстро.
— Эти рисунки имеют отношение к вашим фильмам?
— Нет, это просто рисунки, которые я делаю каждый день. Они черно-белые. Я использую свинцовый карандаш, тушь, акварельную бумагу. Но они правда очень похожи на моих персонажей.
— Не могли бы вы рассказать о работе с материалами? Все пишут, что вы используете глину, но мне кажется, что это пластилин.
— Есть четыре основных ингредиента. Мы используем бумагу, глину, проволоку и краски. Верхняя часть головы персонажа твердая, но рот пластилиновый. И мы можем оторвать этот рот и вставить другой, чтобы он мог говорить.
— Из чего состоит твердый материал?
— Это разновидность глины, которую запекают в духовке. Вы можете вылепить его, выпекать 20 минут и покрасить. Потом мы просверливаем маленькие дырочки и приклеиваем волосы. Руки сделаны из резины, а в пальцах есть маленькие проволочки, чтобы мы могли двигать пальцами как угодно. А еще там есть маленькие магниты, например, в глазах персонажа, так что мы можем двигать его зрачками.
процесс создания персонажей
— В фильме вы говорите, что не стоит оглядываться назад, не стоит относиться ко всему сентиментально и нужно вылезать из своей скорлупы. Удается ли вам самому следовать этому совету, особенно сейчас, когда мир стал таким страшным?
— Хороший вопрос. Раньше я был коллекционером, увлекался таксидермией. Но восемь лет назад, когда начал снимать этот фильм, я продал все, мы с партнером переехали в маленькую квартиру и теперь живем очень скромно. Вы знаете, когда царит хаос и правительства по всему миру становятся все более фашистскими и диктаторскими, люди прячутся в своих домах, боятся выходить на улицу и общаться, все сидят за своими планшетами и компьютерами, живут какой-то искусственной жизнью, это печально. Мы должны быть смелыми, мы должны покидать свои дома и общаться, потому что мы социальные животные, и мы должны уметь постоять за себя, противостоять этим правительствам, которые пытаются подавить наши голоса. Так обстоят дела и в Австралии. Сейчас это очень противоречивая страна. Так что, я думаю, все дело в том, чтобы быть храбрым. И моя Грейс храбрая. Но я бы не назвал ее героиней. По-моему, главная героиня фильма — улитка Сильвия. А Грейс — выжившая. Она просто терпит все те ужасные вещи, которые я с ней делаю. Но я вознаграждаю ее возвращением Гилберта в конце. И она становится цельной личностью. Она становится собой.
