«Отрыв» Милоша Формана
В конце июня The Blueprint запустил совместную кинопрограмму с музеем «Гараж» и глобальной онлайн-платформой Farfetch: раз в две недели на протяжении всего лета мы будем показывать фильмы о различных сообществах и субкультурах — и о том, как они меняли мир. Во вторник, 9 июля смотрите в кинотеатре Garage Screen «Отрыв» Милоша Формана, взявший в 1971 году Гран-при в Каннах — про конфликт поколений в Штатах, только-только переживших хиппи-революцию. А представит его художник, автор книг «Хулиганы-80» и «Перестройка моды» Миша Бастер.
Америка, заря семидесятых. У благопристойных родителей пропала дочка-подросток, они в панике. Отправившись на поиски девушки по Нью-Йорку и окрестностям, супружеская чета постепенно утратит приличный вид: вернувшись домой, юная особа застанет их полураздетыми в семейной гостиной. И кто тут, спрашивается, потерял контроль.
На самом деле в бермудском треугольнике между 1968 и 1972 годами в Штатах контроль потеряли примерно все. Окутанные паранойей политики, хиппующие дети, их встревоженные родители, пустившаяся в безоглядный роман со всеми контркультурными движениями музыкальная индустрия, а также — слетевшая с катушек голливудская система, которая после успеха «Беспечного ездока» еще пару лет не глядя выписывала бюджеты безумцам на «экспериментальные фильмы», надеясь на новый хит. С хитами там мало что вышло, а вот впечатляюще талантливых кассовых провалов в этот период наснимали немало. Часть из них вошла в историю под грифом «тайные сокровища на любителя», и первый американский фильм тогда уже популярного по обе стороны океана Милоша Формана как раз из их числа. C характерным для своего статуса набором регалий: низкие сборы в американском прокате и Гран-при Каннского фестиваля.
Кадры из фильма «Беспечный ездок», 1969 год
«Отрыв» — очень прямое кино с довольно размытым сюжетом, который и нужен-то автору лишь затем, чтобы обозначить конфликт — между поколениями, если говорить вкратце. Большую часть экранного времени тут вообще поют песни, очень много и не всегда хорошо. Но, удивительное дело, оторвать взгляд от этих бесконечных хиппи с гитарами невозможно — очень уж искренне и по-настоящему они выглядят. Секрет простой: они действительно настоящие. Форман, который переехал в Америку сразу после Пражской весны, первый свой фильм на чужбине стал снимать обычным для него тогда методом: тщательно фиксируя натуру. Два года он ходил в Центральный парк, откуда и привел в кадр всех этих поющих людей — реальную молодежь, в собственных клешах, платьях и застиранных футболках, с собственными песнями и причудами.
С актерами, в том числе непрофессиональными, автор «Черного Петра», «Амадея» и «Пролетая над гнездом кукушки» всегда замечательно умел работать. Похожий трюк он проворачивал в самом начале карьеры, в фильме «Конкурс» (1963), где из музыкальных номеров под взглядом рассеянного жюри без лишних лозунгов складывался на экране живой портрет взволнованного молодого поколения начала шестидесятых. Спустя несколько лет американская действительность и собственный талант режиссера этому приему уже противятся — за отчетный период он стал слишком едким рассказчиком, чтобы делать зрительское кино, не пряча сатиру за продуманный нарратив. После «Отрыва» он это быстро поймет, и уже следующий его фильм, поставленный по роману Кена Кизи с Николсоном в главной роли, станет прокатным хитом. Но пока еще не понял — и мы можем с удовольствием наблюдать за тем, как умный автор настолько злится на действительность, что забывает в пылу о необходимости изящно выражать свою мысль. Чего стоит одна сцена, где выдающийся актер второго план Винсент Скьявелли десять минут читает нарядному светскому обществу лекцию о том, что такое джойнт и как его раскурить в компании, не теряя лица. Вульгарный, смешной, мучительный и легендарный эпизод.
Спустя еще десяток лет мистер Форман — международно успешный и крайне обаятельный джентльмен, посмотрите на него в Late Night Show 1985 года, сразу после награждения «Амадея» Американской киноакадемией.
— Милош, каково это — иметь два «Оскара»?
— Ну, два лучше, чем ноль, два немножко лучше, чем один, повторюсь, намного приятнее, чем не иметь ни одного, но вот три, знаете, было бы, думаю, совсем отлично.
— Некоторые считают, что и с одним «Оскаром» можно спокойно умирать, как будто ты уже все миру доказал.
— Погодите, зачем это мне умирать?
Аудитория смеется, зрители от него в восторге. Золотых статуэток на этот момент его картины, кстати, получили не две, а тринадцать. Две — это только ему лично. Примечательно в этой истории то, что в фокусе его интереса по-прежнему остается веселый и мрачный бунт. Придя в ту же студию год спустя, Форман расскажет, что его канонический мюзикл «Волосы» для телевидения порезали почти вдвое. И, не теряя ни на секунду чувства юмора, пояснит, что фильмы режут по двум причинам: из-за несоответствия нормам законодательства и для того, чтобы уместить их в нужный таймслот. Но совершенно ясно при этом, что обе причины для него абсолютно равнозначны: и на то, и на другое, а также на большую часть окружающей его действительности он смотрит как на полную абсурдных норм систему, которая требует одного — противодействия. И кроме этого его как автора по большому счету мало что интересует.
