Лучшие дебюты Роттердама

ТЕКСТ:
ДМИТРИЙ ЕЛАГИН

Только что завершившийся кинофестиваль в Роттердаме — мастерская будущих звезд мирового класса: когда-то там начинали карьеру Кристофер Нолан, Лав Диас, Тодд Хейнс, Апичатпонг Вирасетакул и многие другие. По просьбе The Blueprint кинокритик Дмитрий Елагин рассказал о самых впечатляющих дебютах смотра.

«Призрак Боко Харама»,

реж. Сирьель Рангу. Камерун

Триумф документального кино 

Дети ходят в школу, прыгают через скакалку, что-то рисуют в альбомах, а где-то за углом военные прячутся в укрытии и ждут атаки террористов. Как и их сверстники, главные герои фильма — два брата Ибрахим и Мухаммад — не обращают внимания на серии выстрелов и новости об исчезновениях людей. Они даже не сильно горюют по пропавшей когда-то матери и отказываются рассказывать соседям, где сейчас находится их отец.

Документальный фильм Сирьель Рангу, кстати, юриста по первому образованию, победил в основном конкурсе кинофестиваля в Роттердаме, опередив представителей игрового кино — что в очередной раз демонстрирует повышенное внимание и повышенные же ожидания, предъявляемые этому направлению в современном мире. Собранный Рангу материал и вправду уникальный — она вместе с операторами отправилась на свою родину, в деревню Калафата на севере Камеруна, где в горах неподалеку прячутся радикальные мусульмане-террористы движения «Боко Харам»*. Их идеология — этот диктат религиозного воспитания и признание всего «европейского» как разрушительного и пагубного.

Главные герои сначала начинают прогуливать школу, потом исчезает их отец, а затем и они сами. После этого учитель вспоминает, как Мухаммад угрожал кому-то ножом, а отец детей куда-то тайно уезжал. «Призрак „Боко Харам“» — это фильм не про боевиков, а про воспоминания о пропавших людях и шок от осознания того, что увиденный на экране человек может не появиться в следующем кадре. Фигуры террористов остаются за кадром, потому что важнее не их судьбы, а мир деревни, тонущей в безвременье. Связь в поселении есть, но люди все еще верят в традиционную медицину, ведьм и проклятия. Мужчин практически нет, зато девочек уже с малого возраста учат готовить ночью при свете фонаря. Поэтому «Призрак „Боко Харам“» — кино о невидимом — о невидимых людях и таком же невидимом страхе.

*террористическая организация, запрещенная на территории России

«Гагалэнд»,

реж. Ю-Хан Тенг. Китай

Соцсети и современное рабство

23-летняя Ю-Хан Тенг — одна из самых молодых участниц смотра и одна из самых интересных. В 2019 году 20-летняя Тенг, тогда — студентка Пекинской киноакадемии — ушла из университета и отправилась изучать жизнь страны: делала она это на фабрике по изготовлению рождественских украшений. Происходившее на ней она документировала и через год выпустила видео-арт «Мир-1». Ее полнометражный дебют — в некотором смысле продолжение этой работы.

Главный герой «Гагалэнда» — молодой парень по прозвищу Boy K, который сбегает от грядущей работы на фабрике в тикток-хаус Pink Hair. Его участники: глава дома и создатель притягательного танца гага, старик Red Hair и трое подчиненных. Вместе они записывают виральные видео и соревнуются с домом Powerful King за звание лучших танцоров.

В «Гагалэнд» авторы смешали историю про обратную сторону успеха с реальными тиктоками и пародиями на них. Инопланетяне, запоротые дубли, флешмобы по всей стране, поездки в небе на огненной машине, много танцев и песен на зеленом экране — в своем идиотизме «Гагалэнд» может показаться простым, но нет. Остроумно поданы кадры с плохой игрой актеров, а члены хауса Pink Hair, как настоящие звезды, занимаются благотворительностью на камеру и каждый «пук» превращают в контент. Смеется над таким образом жизни режиссер не злобно, наоборот — она часть этого наивного молодого поколения.

Современное искусство активно рефлексирует на тему влияния социальных сетей на человека (яркий представитель этого направления в России, например, Игорь Самолет), но китайский «Гагалэнд» — это не только потроха ленты TikTok внутри типичной истории о последствиях популярности, но и вполне себе остросоциальное кино — ведь «современное рабство» на китайских фабриках всегда незримо присутствует на втором плане.

«Маннвирки»,

реж. Густав Гейр Болласон. Исландия

Экология и архитектурное кино 

История этого дебюта — отличное напоминание о том, что кино можно заняться в любом возрасте. «Маннвирки» — это дебют 57-летнего исландского художника Густава Болласона, который в конце 1990-х вернулся из Парижа в свою родную рыбацкую деревню и решил сделать там свой Париж. И сделал — с тех пор его арт-центр Verksmiðjan, где занимаются и экспериментальной музыкой, и кино, и видео-артом, стал настоящим феноменом. Стоит ли говорить, что природа Исландии в работах Болласона играет далеко не последнюю роль.

В своем дебюте он исследует «мертвое» пространство. Группа людей селится в заброшенном военном здании и молча проводит ритуал. Размеренно и со знанием дела двое мужчин и женщин соскабливают известковые наросты и лишай со стен, на крыше бетонной конструкции устраивают сад, с помощью старых аппаратов выкачивают из земли черную жидкость, смешивают ее со мхом и поливают смесью все вокруг. Объясняет их действия автор только в самом финале парой строчек — в «Маннвирки» люди пытаются воссоздать мир до существования человека.

Поставленную задачу выполнить рациональным путем невозможно, поэтому люди и придумали особый ритуал. Они собирают «отмершее», все следы человеческой жизни (стеклянные бутылки и пластины, веревки, железки, пластик) и интегрируют их в пространство бетонной конструкции, постепенно превращающейся в гигантский сад. Так человеческое «мертвое» соединяется с природным «мертвым» (лишаем, нефтью) и становится целым. Кто-то мог бы отнести «Маннвирки» к категории архитектурного кино (здесь можно вспомнить российские «Обходные пути»), но это произведение скорее про чувство времени. Здание преображается под действием погодных условий (солнца, снега и дождя), а отдыхающие от работы наблюдают, как природа делает свое дело. Медитативное кино о природе на фоне полыхающего экологического кризиса — чего еще надо.

«Чистое небо»,

реж. Фелипе Эспарса Перес. Перу

Постколониальный дискурс

Полнометражный дебют фотографа Переса, одного из самых заметных молодых режиссеров из Перу. Сюжет такой — главный герой трудится на карьере по добыче белого вулканического камня. Каждый сколотый с отвесной скалы блок — огромный риск, ведь неправильный расчет может привести к трагедии. Видимо, при таких обстоятельствах когда-то умерла его жена, чей мемориал находится у входа в карьер. Их сын работает 3D-аниматором и снимает старую испанскую католическую церковь — ее стены сделаны из того самого камня, а потолок и утварь украшены золотом, возможно, украденным у коренных народов во времена, когда страна была испанской колонией.

Постколониальный дискурс сейчас доминирует в европейской культуре, и «Чистое небо» — деликатный разговор на горячую тему. В почти безмолвной ленте отец и сын — это символы прошлого и настоящего Перу, которых объединяет мотив земли (белый камень) и религии (отец перебирает четки, сын фотографирует храм). Сами герои разобщены, они не говорят друг с другом, только по отдельности навещают могилу жены/матери. В фильме здание сияющей белокаменной церкви — шрам, оставшийся от колониального прошлого, и никакое не спасение — когда отец приходит исповедоваться, священника в исповедальне нет.

Выход из тупиковой ситуации режиссер демонстрирует через линию сына, и вполне в классическом, психотерапевтическом ключе — он переносит церковь (колониальное наследие) из реальности в компьютерное пространство и таким образом находит нужную дистанцию между собой и своей травмой. А внутри этой виртуальной церкви помещает фигуру скорбящего отца, которого он тайно сфотографировал.