Ни в какие ворота

ТЕКСТ:
Эдуард Лукоянов 

Вчера в Катаре победой Аргентины закончился Чемпионат мира по футболу — одно из главных спортивных событий в мире, которое призвано, хотя бы ненадолго, символизировать международное единение. Этого, однако, в очередной раз не произошло. По просьбе The Blueprint прозаик, редактор сайта о чтении «Горький» и футбольный фанат со стажем Эдуард Лукоянов попытался разобраться, почему.

Месси целует золотой кубок мира, к которому так долго шел, президент Франции утешает Мбаппе, но форвард «ПСЖ» безутешен. Тем временем полиция беседует с активистами из Pussy Riot — катарские стражи порядка оказались бдительнее своих российских коллег, четыре года назад проглядевших выход на поле игроков, которых не было в заявке.

Таков совершенно логичный финал истории под названием «Чемпионат мира по футболу в Катаре», начавшейся в 2010 году, когда ФИФА ко всеобщему ужасу выбрала ближневосточный эмират страной — хозяйкой мундиаля. Скептики намекали, что климат в той части Персидского залива жарковат для футбола. Скептики указывали, что в Катаре нет подходящей инфраструктуры. Скептики утверждали, что решение ФИФА, вопреки декларируемым принципам ассоциации, было политически мотивированным. Скептики были посрамлены. Мундиаль впервые в истории перенесли на конец осени, когда в ведущих европейских чемпионатах разгар сезона, зато на Ближнем Востоке не так горячо. Проблемы с инфраструктурой были решены по-стахановски — только по официальным данным, ценой жизней «четырехсот-пятисот» трудовых мигрантов.

С политикой вышло сложнее. Где-то к весне-лету 2022 года все наконец решили послушать, какое мнение по поводу катарского мундиаля у, например, проекта One Love, аффилированного с Датским футбольным союзом («красный динамит», к слову, не поддержал собственный призыв к бойкоту и предпочел поучаствовать в турнире, завоевав лишь одно очко в не самой сложной группе).

К счастью для чиновников ФИФА, сработал русский фактор, который, как выражаются конспирологи, «отвлек внимание» от менее насущных вопросов. Но и заставил вспомнить об одном девизе, продвигаемом через телевизионные экраны по всему миру.

«Футбол вне политики»

Аарон Рэмси из Уэльса подает угловой во время матча группы B  между Уэльсом и Ираном на стадионе Ахмада бин Али 

Или, как вариант, «Футбол должен объединять, а не разъединять». Таков негласный принцип, которым ФИФА руководствуется на протяжении всей новейшей истории своего существования.

«Покажи расизму красную карточку». «Respect». Все это вдохновляющие производные базового принципа: профессиональный футбол высокого уровня должен быть максимально комфортной средой с максимально широким охватом аудитории и, соответственно, максимально возможной капитализацией. При таком подходе выносится за скобки то обстоятельство, что, пока в футбол играют и смотрят живые люди, он всегда будет так или иначе отражать их личные взгляды: от привычных для околофутбола политических крайностей (и, увы, банальной ксенофобии) до откровенной экзотики вроде итальянского неосталинизма.

Как часто происходит с ультимативными лозунгами, тезис о политике вне футбола элементарно разбивается о простой вопрос: что вы имеете в виду под «политикой»? Допустим, когда сербские или албанские болельщики (а порой и сами игроки) ставят ребром «косовский вопрос» — это политическая акция или бытовое хулиганство? Скорее все-таки второе, поскольку подобные жесты редко выходят за пределы стадиона и уж точно не приближают установление в спорном регионе мира и порядка, зато эффективно справляются со своей истинной задачей: вывести соперника из себя, а если повезет, то довести дело до кровавого замеса.

Игроки немецкой сборной фотографируются перед матчем с Японией, закрыв рты, тем самым протестуя против запрета на демонстрацию ЛГБТ-символики

Когда футболисты сборной Германии фотографируются перед матчем чемпионата мира в Катаре, закрыв рты, тем самым протестуя против запрета на демонстрацию ЛГБТ-символики, — это политическая акция или хулиганство? Все-таки первое. Хотя бы потому, что этот сигнал они отправляют не в пустоту, а напрямую к тем, кто ограничивает их право на свободу выражения своих политических взглядов — то есть к ФИФА, между футболом и политикой четко выбравшей политику умиротворения катарских властей.

Да, чемпионат мира 2022 года выдался богатым на сенсации: сборная Саудовской Аравии феерично раскатала будущих триумфаторов — аргентинцев, японцы показали немцам, что такое игра на классе, а про успехи Марокко даже нет смысла напоминать. Но, судя по всему, для чиновников ФИФА главной сенсацией стало то, что, оказывается, для очень многих и многих людей, играющих в футбол или смотрящих футбол по телевизору и на стадионах, борьба за свои основополагающие права напрямую связана с политикой.

«Женщина, жизнь, свобода»

Оливье Жиру из Франции празднует второй гол своей команды во время матча группы D между Францией и Австралией на стадионе Аль-Джануб

Таков главный девиз массовых акций протеста, охвативших Иран после убийства курдской девушки Махсы Амини, совершенного после увода на «профилактическую беседу» в отдел полиции. Подобных «беспорядков» в республике не видели со времен революции 1979 года, и хотя требования протестующих на самом деле не ограничиваются борьбой за права женщин, весьма символично, что именно этот момент вызвал такой отклик в сердца людей по всему миру.

И именно с женским лицом нынешней иранской революции связаны самые запоминающиеся политические и околополитические акции, попавшие в объективы камер журналистов, съехавшихся в Катар — государство, мягко говоря, равнодушное к правам своих гражданок.

Во-первых, это, конечно, демарш, устроенный футболистами сборной Ирана, демонстративно отказавшихся петь гимн родной страны перед матчем против сборной Англии. Это политика? Да, это определенно политика: даже во время уличных столкновений в Иране, весьма футбололюбивой стране, найдется немало тех, кто увидит эту поддержку и вдохновится ей. После этого в прессе появилась заслуживающая доверия информация о том, что спортсменам теперь грозят репрессии.  

Во-вторых, эпохальный забег Марио Ферри — профессионального супермена, уже долгие годы выбегающего на поля стадионов по всему миру, чтобы донести до зрителей неудобную для многих информацию. На этот раз его месседж был посвящен сразу трем категориям граждан: украинцам, ЛГБТ-людям и женщинам, вышедшим против иранского правительства. Вопреки ожиданиям многих, парень отделался приводом в полицейский участок. Но очевидно, что именно для таких волнительных случаев режиссерам спортивных трансляций рекомендовано переключать камеры, когда на поле появляются посторонние. И наводить фокус, скажем, на камерунского футболиста, выступающего в бутсах с российским триколором. Чтобы заодно дать ему трибуну для подробного рассказа о том, почему у него такая интересная обувь.

Как сказал бы философ Ги Дебор, рекуперация революции. Но Ги Дебор давно умер и этого не видит, а президент ФИФА Джанни Инфатино тем временем подводит политические итоги чемпионата: по его мнению, футболисты должны уважать футбол и не заниматься «политикой», поскольку футбол должен дарить людям минуты, когда они могут забыть о своих проблемах.

«Просто все уже было»

Криштиану Роналду после вылета Португалии во время четвертьфинального матча между Марокко и Португалией на стадионе Аль-Тумама 

Как-то пел Игорь Федорович Летов. И был в данном случае прав.

Сейчас легко отмотать пленку на четыре года назад и ткнуть ФИФА носом в то, что в 2018 году мундиаль прошел в стране, к руководству которой имеется масса, если можно так выразиться, вопросов, связанных с соблюдением демократических принципов.

Чуть сложнее вернуться в 2014 год, когда чемпионат мира по футболу проходил в Бразилии. Тогда с местных «строек века» тоже приходили сообщения о гибели рабочих, в них задействованных. Тогда тоже люди протестовали против того, чтобы столь затратное мероприятие проходило в стране, которая толком не может решить проблему без преувеличения легендарных фавел. Как и в случае Катара 2022, голоса критиков перестали быть слышны сразу после того, как тогдашние победители подняли над головой «заветный кубок», и через два года все устремились в Рио — уже на Олимпиаду.

А еще можно и даже нужно вернуться в 2010 год. Болельщики от Лос-Анджелеса до Токио, от Буэнос-Айреса до Мурманска устремляются к экранам, чтобы посмотреть матч-открытие и послушать умного комментатора. Но комментатора они не слышат из-за странного гудения. Они начинают стучать по своим купленным в кредит телевизорам и плазменным панелям, но не слышат ничего, кроме оглушительного гула, похожего на жужжание адского роя пчел.

Вскоре выяснится, что телевизоры исправны, просто есть в Африке такая традиция — приносить на стадион дудку вувузелу и дудеть в нее что есть мочи. Устроители первого в истории мундиаля на африканском континенте за годы подготовки об этом каким-то образом не узнали, и звукорежиссерам пришлось на ходу придумывать, как решить проблему с шумом.

К чему все это? К тому, что критики проведения таких соревнований в странах вроде Катара или России возмущаются тем, как подобные события работают на улучшение имиджа авторитарных режимов. И, разумеется, справедливы в своем возмущении. Но это лишь одна сторона медали. Вторая же выглядит следующим образом.

Проблема не в том, что чемпионаты мира по футболу проходят в «неправильных» странах. Проблема в том, что мы, «объединенные футболом», кажется, никогда не научимся относиться друг к другу с элементарным уважением. С тем самым «respect’ом», который написан на футболках наших любимых игроков.