Красивое и пчелы

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

В Нижнем Новгороде открылся главный проект Международной экологической биеннале — «Кожа Земли». Посмотрев масштабную экспозицию, Олег Зинцов задумался о связи экологии и политики и вспомнил о другом проекте той же биеннале — «Зоне пчел».

Поэтическое название имеет вполне конкретный смысл. «Кожа Земли» — это двухкилометровый слой почвы, в котором сосредоточена биологическая жизнь нашей планеты (если не считать океана и неба). В цифрах экспозиция предстает огромной — 250 работ, сделанных 70 художниками из 33 стран, ого! Под такое количество современного искусства в Нижнем Новгороде открыли два новых арт-пространства — павильон Мытного рынка и здание бывшей гостиницы Ермолаевых, эффектно ободранное изнутри до кирпича с остатками штукатурки, идеальный интерьер для выставки на любую в общем-то тему.

По четырем этажам гостиницы интересно просто бродить, рассматривая диковинные объекты. Вот ползет по стене какая-то стилизованная плесень (называется «Бег мицелия», художник Захра Ахмед Альгамди). Вот как будто мох закрыл почти целиком один из залов, но если приглядеться, то это шерсть, а изображение на ней имитирует реальный ландшафт («Река Парана-де-лас-Пальмас», Студия Александры Кехайоглу). Вот куски какой-то рыбы, сделанные из керамики (надпись поясняет, что рыба веслоногая, художник Эльза Гийом), — работа невольно вызывает в памяти мем про турецких котов («Вы продаете рыбов?»). Что, пожалуй, и правильно — много ли зрителей будет углубляться в концептуальное обоснование всех этих штук? Но большинство согласится: «Красивое!».

Гостиница  

Ермолаевых ↑

Гостиница Ермолаевых

Экологическая тематика диктует художникам материалы — переработанный пластик, ткани, натуральные красители. Но есть и видео — например, трехканальная инсталляция «Ланьюй — три истории» (художник Чарвей Цай), показывающая жизнь и традиции народа тао, коренного населения одного из островов близ Тайваня. Куратор проекта Юлия Аксенова говорит, что все это — про отношения человека со всем прочим «земным», если пользоваться терминологией знаменитого французского социолога и философа Бруно Латура. Ссылка на Латура на первый взгляд выглядит изящной и актуальной, но вообще-то, пожалуй, несколько опрометчивой. Его идеи довольно радикальны — Латур предлагал наделить «нечеловеков» (non-humans, в число которых входят не только животные и растения, но и бактерии с вирусами) политическим представительством и установить с ними дипломатические отношения (может, тогда мы смогли бы избежать пандемии COVID-19?). Но вот чего в нижегородской биеннале точно нет, так это политического измерения.

Экология предстает здесь нейтральной, безопасной темой, позволяющей уйти от болезненных вопросов. «Этот проект — о том, как нам разнообразить свои инструменты познания и взаимодействия с земным, начать размышлять о себе как части общего мира и разделить с ним одну судьбу», — говорит Аксенова. «Нам важно было не просто показать современное искусство, а найти язык, на котором можно говорить о земле как о теле, о памяти, о доме», — добавляет заместитель губернатора Нижегородской области Олег Беркович, главный «мотор» биеннале со стороны госструктур. Все это, безусловно, правильно и очень важно, но одновременно указывает на ту огромную зону умолчания, которая неизбежно сопровождает любой большой культурный проект в сегодняшней России.

Мытный рынок ↑

Потому что экология — это, конечно же, зона конфликта, протеста и большого риска. Не только у нас и не только сейчас. Можно вспомнить историю Greenpeace*, рассказанную, например, в документальном фильме Джерри Ротуэлла «Как изменить мир» (2015): там есть кадры, где утлый кораблик гринписовцев Phyllis Cormack встает между советским китобойным судном и китом. Или отправляется к острову Амчитка у берегов Аляски — американскому полигону для испытаний ядерного оружия. Интересно и важно, как экоактивизм синхронизировался с современным искусством: в то же время, когда экологи загораживали китов собственными телами и пытались разговаривать с ними, посылая под воду ультразвуковые сигналы, Йозеф Бойс сделал легендарный перформанс «Я люблю Америку, и Америка любит меня», проведя несколько дней запертым в одной комнате с диким койотом. Немецкий художник, в сущности, буквально воплощал идею Латура — пытался наладить дипломатические отношения с «нечеловеком», представителем той Америки, какой она была не только до колонизации, но даже до освоения коренными народами.

Мытный рынок ↑

* В 2023 году Генпрокуратура РФ внесла организацию в список «нежелательных».

«Зона пчел» Марии Сафроновой и Антона Кузнецова

В этом смысле «Кожа Земли» проигрывает другому проекту той же экологической биеннале — «Зоне пчел» московских художников Марии Сафроновой и Антона Кузнецова, разместившейся в Нижегородском государственном художественном музее на территории кремля. Начинаясь с небольших интервенций в постоянную экспозицию традиционной живописи (там появляются ульи или картины с пчелами), проект разбухает до большой инсталляции, в которой цивилизация пчел предстает равноправной человеческой. Это одновременно и метафора контакта с Другими, и альтернативная история, и образы постапокалипсиса. Пчеловоды в своих специфических костюмах здесь недвусмысленно напоминают астронавтов, ульи уподоблены «человейникам» современной массовой застройки, а в финале экспозиции развернут впечатляющий пантеон, посвященный воображаемому религиозному культу, который мог бы возникнуть в пчелином обществе. И вот этот проект доказывает, что даже внутри «официального» и «государственного» возможен разговор и о социальном, и даже о политическом. Я/Мы пчела.