НАТО, Федя, НАТО

текст:

иван напреенко

В Музее современной истории России идет выставка «НАТО. Хроника жестокости», которая уже бьет рекорды по посещаемости музея, стала предметом жарких дискуссий и имеет все шансы поехать по регионам страны. По просьбе The Blueprint на выставку сходил социолог и исследователь Иван Напреенко — и усмотрел в ней не только удивительные экспонаты, но и отнюдь не удивительные приемы.

Жанр: пионерский лагерь 

В здании Музея современной истории России (ГЦМСИР) на Тверской, 21, где до революции квартировал Английский клуб, миривший мечтавшего стать «русским Вальтер Скоттом» Михаила Загоскина и славянофила Аксакова, теперь проходит выставка «‎НАТО. Хроника жестокости».

Чтобы попасть на нее в будний день, может понадобиться преодолеть затор — на входе или у лифта. Например, пропустить вперед группу молодых аккуратно стриженных ребят, которыми руководит столь же аккуратный мужчина в медицинской маске. Или — колонну веселых мальчишек в бушлатах курсантов полиции. Серьезные темы притягивают людей серьезных намерений, но не только их — в зале № 33 встречаются студенты вполне гражданских специальностей, супружеские пары, одинокие зрители и зрительницы разных возрастов.

Выставка пользуется успехом, и высокие организаторы должны быть довольны: собирать экспозицию ГЦМСИР помогали Российское историческое общество, где председательствует видный историк (и руководитель Службы внешней разведки РФ) Сергей Евгеньевич Нарышкин, и Ассоциация исторических парков «Россия — моя история», тех самых, что придумал духовник президента РФ Тихон Шевкунов.

На территории страны, к слову, с 2015 года открылось уже 23 таких парка (в их экспозиции четыре выставки для школьников и интересующихся — «Рюриковичи», «Романовы», «От великих потрясений — к Великой Победе (1917–1941 годы) и «Россия — моя история. 1945–2016»), которые сейчас предсказуемо оказались центрами патриотической мобилизации населения. В последних новостях на сайте проекта сообщение — «Сотрудники мультимедийного исторического парка в Южно-Сахалинске поддержали акцию поддержки „Za правду“, в рамках которой на зданиях размещается символика военной спецоперации».

Выставка «‎НАТО. Хроника жестокости» по масштабу от опробованных в деле патриотических парков пока отстает, но уже известно, что руководство музея ведет с ними переговоры о совместном мультимедийном проекте. А значит, с большой вероятностью перед нами не просто выставка, посвященная международной истории, а пилотный проект, который смогут растиражировать по всей стране.

Тем более в Москве на открытии помогали не последние люди: директор музея Ирина Великанова отдельно благодарила Министерство обороны РФ за «уникальные экспонаты, которые нам предоставили буквально на днях со специальной военной операции». Эти экспонаты, по словам Ирины Яковлевны, «очень хорошо показывают, кого на самом деле поддерживает все эти годы НАТО на Украине».

Это поворот нельзя сказать, что неожиданный. Конечно, это выставка не только и не столько о НАТО, хотя Североатлантический альянс дал повод и название: экспозицию открыли 5 апреля к 73-й годовщине создания организации. «Мы должны понимать, что НАТО и хроника жестокости — это два понятия, которые имеют между собой знак равенства», — отчеканил в приветственном слове к посетителям сенатор Константин Косачев. Константин Иосифович трудится заместителем председателя Совета Федерации и сопредседательствует в парламентской комиссии по расследованию работы биологических лабораторий на Украине. Тех самых, где, по сообщениям МО РФ, перелетных птиц заражали антирусскими болезнями или, по словам режиссера Никиты Михалкова, совершали «фашистскую попытку истребления славянского этноса».

На строгий, как молодая Александра Пахмутова, лад настраивают звуки: тревожный дарк-эмбиент льется со стороны плазменной панели, которую видно прямо из лифта. Чтобы разобрать, что там показывают, придется войти в зал — и тут от строгости не остается и следа. Глаза разбегаются: стены украшает монументальная роспись, обыгрывающая коллажи из фотографий, висящих тут же на стенах, — их предоставили государственные информационные агентства ТАСС и «Россия сегодня».

Художнику Александру Купаляну, который руководил группой авторов росписи, удалось органично сочетать свежесть первых шагов в фотошопе (сохранить ее после стольких лет работы — подлинное достижение) с мягкой косолапостью линий. Эту пастозность, этот общепитовский колорит ни с чем не спутаешь: такие лики взирают со стен больниц, летних лагерей и порой военных учреждений. Они источают дух позднесоветского ретро — обманчиво безобидный, если учесть, что войска из Афганистана вывели в 1989-м, но крайне несовременный и не слишком тревожный. Отвлекшись, про плазменную панель забываешь, и ноги сами сворачивают в центр зала, к подиумам.

Содержание: агитация и «уникальные экспонаты»

На подиумах — сердце экспозиции. Те самые «уникальные экспонаты», предметы гордости организаторов. Здорово и даже в чем-то потрясающе. Судите сами: на одном подиуме — бронежилет, жетон, два вида формы «военнослужащих ВСУ». Все — «изготовлены по стандартам НАТО», все атрибутированы как «трофей военнослужащих ВС РФ во время специальной операции на Украине в 2022 г.». Не понятно, что потрясает больше. То, что фактически «стандартов НАТО» в отношении униформы не существует и каждая страна-участница носит свою? Или то, что одна из «форм ВСУ», судя по нашивке, принадлежит сотруднику пограничной службы, а служба эта к ВСУ не относится? А может быть, впечатляют два знака отличия на второй форме, из чего следует, что ее носил старшина и ефрейтор одновременно (как такое вообще может быть)?

На втором подиуме — черная каска с нарисованным знаком CC (две руны), автомобильный знак с надписью «Азов», нашивка и жетон одноименного «отряда особого назначения, придерживающегося ультраправой и неонацистской идеологии и использующего оружие, предоставленное НАТО». И — два флага, Украины и Америки, оба — свеженькие, но американский — с опрятной сигаретной прожженностью, то есть «следами обстрела». На двух оставшихся подиумах — аппаратура и детектор взрывчатых веществ производства стран, входящих в НАТО.

Что, собственно, должны иллюстрировать эти объекты — помимо того, что в ГЦМСИР не следят за соответствием экспликаций экспонатам и здравому смыслу? По всей видимости, три оглушительных факта. Во-первых, военные товары различных производителей свободно циркулируют на мировом рынке, причем США — крупнейший военный экспортер (второй — Россия). Во-вторых, НАТО гласно сотрудничает с украинской армии с момента крымской аннексии. В-третьих, среди военных и паравоенных попадаются неонацисты, и не надо ходить (СМИ считается российскими властями иностранным агентом) за примерами на ту сторону фронта.

Уникальности причастились, а что же с хроникой? За жестокости НАТО отвечают плакаты с текстом и фотографиями, а также витрины вдоль стен. В первой витрине почему-то фигурируют экспонаты из Хиросимы и Нагасаки, которые разбомбили за 4 года до основания альянса.

Вопросы отпадут, если учесть, что создателями выставки посрамлена логика не только времени, но и пространства, — потому-то надо начинать с конца, с той самой плазменной панели, откуда несется зловещий гудеж. На экране в бесконечной петле крутится список военных конфликтов второй половины XX века с участием США (а вовсе не НАТО, которые начались в начале 1990-х): «1960–1973 гг. — участие США в гражданской войне в Лаосе», «1961 г. — организация США военной операции с целью свержения правительства Фиделя Кастро на Кубе» и так далее. Все сходится (запомните это чувство, оно скоро исчезнет): рефлексией на тему военных альянсов и соответствующей этики тут не пахнет, перед нами чисто антиамериканское высказывание.

Вводный текст сообщает, что экспозиция посвящена постсоветским конфликтам. Но нарратив колченого галопирует по страницам холодной войны. Вот обломок американского самолета из джунглей Вьетнама, вот сбитый под Свердловском Lockheed U-2, вот черно-белые европейцы протестуют против размещения ракет, — я же предупреждал «запомните».

Вскоре, впрочем, хроника выруливает на магистральную дорогу с остановками в Югославии, Афганистане, Сирии, Ливии, Украине. Исторические обстоятельства авторы текстов всегда оставляют за скобками: перед нами чистые акты космического зла против порядка и законности. Разумеется, тут не важно, что президент Путин в начале нулевых обсуждал вступление России в НАТО и поддержал операцию США против «Талибана». И не важно, что небо над Ливией закрыли с разрешения России.

Рассмотрим способ, которым авторы превращают исторические конфликты в одномерную агитку на примере операции в бывшей Югославии. Многолетний гражданский конфликт самым беспардонным образом превращен в агрессию НАТО против славян. Как будто славянами на территории бывшей социалистической Югославии были только сербы. Как будто бы российская дипломатия не игнорировала на протяжении всех 1990-х взаимоистребление «братушек-славян». Как будто российский марш-бросок на Приштину чуть не спровоцировал полномасштабную войну с НАТО. Как будто действия (и бездействие) «голубых касок» на той войне вызывает меньше вопросов, чем натовская агрессия (при всей неуместности арифметики в вопросах человекоубийств). Да и тезис, что «основная вина возложена на сербскую сторону», выглядит не так уж однозначно, если открыть «Список обвиненных Международным трибуналом по бывшей Югославии», посчитать, что на 102 серба приходится 71 представитель других народов, а заодно вспомнить, что трибунал далек от завершения.

Окончательно странно смотрится стена с работами Кукрыниксов, Ефимова и других авторов из собрания политической карикатуры ГЦМСИР — хотя, казалось бы, после формы адмирала Игоря Катасонова и чемодана Евгения Примакова удивить зрителя сложно. Из неуместно рефлексивной экспликации следует, что СССР и НАТО вели информационную войну, шло «противостояние двух систем», «во многом заложившее фундамент современного мира». Выпадая интонационно и содержательно, этот элемент вклеен в нарратив механически: деды гибридно боролись с американской военщиной, мы тоже можем и повторяем.

Концепция: конспиро-логическая 

Что, кроме размещения в одном пространстве, объединяет тексты и предметы на выставке «НАТО. Хроника жестокости»? Ответы, которые годятся для нормальных исторических экспозиций, здесь не подходят. Во-первых, мы не видим рефлексии контекста и выставочного высказывания. Во-вторых, нет ни намека на создание пространства для умственной работы зрителя и провокацию его к размышлению.

Перед нами пока иллюстративная работа уровня агитационных плакатов с военной кафедры заштатного вуза — и уровень высоких партнеров проекта здесь шокирует разве тех, кто не знаком с историческими трудами Сергея Евгеньевича Нарышкина или риторическим изяществом Сергея Викторовича Лаврова. Отправитель агитации не планирует никого убеждать: стадия доводов давно позади, и коридор ожидаемых реакций сокращен до «единодушно осуждаем» и «с пониманием поддержали». В свою очередь, адресату агитации не нужно думать. Нужно кушать, что дают. Имперский стиль теперь грациозен, как десантник в Парке Горького, — никаких тебе «Строгих юношей».

Однако общего между «Хроникой» и парками Шевкунова куда больше. Общее — в паранойяльном представлении, что в истории России не было ни единого разрыва. Власть непрерывно текла через века от Рюрика к Путину через руки Грозного и Сталина. И так же непрерывно русскому добру гадили западные враги, меняя облик и подставные сущности. В XX веке зло нашло имя — нацизм, и под этим именем гадину раздавили. Но битва добра и зла вечна, поэтому зло возродилось в США, что сеет неисчислимые и необъяснимые (к чему объяснения, если речь о сущностной склонности) мерзости. Здесь было бы уместно вспомнить и о концепции самоисполняющегося пророчества, которую в ХХ веке описывал социолог Роберт Мертон (вслед за всеми древнегреческими мифами): однажды посчитав себя окруженным кольцом врагов, ты рано или поздно в нем окажешься.

В этой синкретической мифологии вечного возвращения одной и той же войны не важны обличья, как не важны и исторические детали. На месте НАТО злодеяния могут творить католики, любители пиццы, носители агглютинативных языков, люди с фамилией на «-кий». Был бы враг, хроника жестокости найдется. Добро и зло оказываются равны в своей бессодержательности — все решает сторона фронта. Если ты по правильную сторону, то можешь предъявлять любую тряпку в качестве доказательства — и будешь прав. Если же нет, сомнение в тряпке явит твою национал-предательскую сущность.

О взаимозаменимой пустотности добра и зла говорит соседство двух экспонатов: в одной витрине — форма российского добровольца, который воевал на стороне сербов, в другой — натовское оборудование, которым пользуются ВСУ, и авторы не чувствуют, что здесь что-то не так. О том бессодержательном равенстве говорит вывод, к которому подталкивают зрителя: американцы 70 лет бомбят всех, а нам даже соседей нельзя?

Нельзя сказать, что посетители выставки не понимают, что перед ними грубая работа. В книге отзывов на два-три благодарных рапорта от курсантов и сочувствующих приходится один критический. Рядом с благожелательным удивлением по поводу того, что надпись «дрова» соответствует совсем другому экспонату, откровенный сарказм: «Сильная пропаганда — сильное государство!».

Смеяться, кстати, нечему. НАТО — не кружок по вязанию носков для пекинесов, а военный блок с неизбежно богатой историей кровопролития. И неспособность сделать из обширного материала убедительное, хотя бы на эмоциональном уровне, высказывание шокирует, вызывает обреченность и вместе с тем надежду. Ведь нет никаких оснований полагать, что второгодники принимают решения на любых уровнях лучше, чем делают выставки. Эту палитру разочарований, впрочем, сейчас изучили многие, а те, кто по каким-то причинам нет, могут наверстать упущенное в Музее современной истории России.