Интервью и съемка Марины Александровой

КУЛЬТУРА•ИНТЕРВЬЮ

Интервью:

Фотограф:

Стилист:

5 марта на сцене Театра Наций пройдет премьерный спектакль «Фрида» в постановке Сергея Сотникова. Роль художницы Фриды Кало исполнила Марина Александрова. Мы поговорили с ней о закрытой индустрии кино, хэппи энде, российских сериалах и амбициях (точнее, об их отсутствии).

Ты вообще как?

В шоке. Но вообще — нормально. Я проснулась в кругу своей семьи, муж рядом, дети и родители здоровы. Мне кажется, сейчас самое главное сохранять мир внутри, рассчитывать на то, что это все когда-то наладится. Я вот очень остро почувствовала, как начала сильнее ценить все, что у меня есть. Нужно жить сегодняшними обстоятельствами. Мы смотрим на температуру за окном и решаем, что надеть. С моральным состоянием сейчас то же самое.

Отмена культуры тебя коснулась? Слетели какие-то проекты?

Пока нет. Репетиции продолжаются, готовимся к спектаклю.

Нет ощущения, что всем сейчас не до этого?

Нет. Я думаю, сейчас людям как раз очень нужно искусство. Спектакли ставились в тяжелые времена, песни пелись, кино снималось.

Сколько вы уже репетируете «Фриду»?

Два месяца. Это такой моноспектакль под великолепную музыку Петра Дранги про женщину, которая меня одновременно завораживает, восхищает и пугает. Играть Фриду Кало — дело ответственное, про нее каждый что-то да слышал. Я изучала ее дневники, читала, что про нее говорили современники. Хотелось бы дать ей немного любви. Кажется, ей этого очень не хватало.

Платье Khaite, цум

У тебя как с любовью к себе? Были проблемы с самооценкой? В театральных училищах любят отпускать комментарии по поводу внешности, особенно на прослушиваниях. Моего знакомого не взяли в школу-студию МХАТ из-за того, что у него «глаза слишком далеко друг от друга расположены».

У меня ничего подобного не было, прослушивание в Щукинское училище прошло хорошо. Я читала басню Крылова, стихотворение Пушкина и отрывок из «Войны и мира», я была Наташей Ростовой.

То есть никакой объективации не было?

Нет. В театральном, конечно, заставляют худеть, там нужно быть в форме. Но я это хорошо понимаю. Надо выглядеть так, чтобы тебе самой в первую очередь нравилось. Насчет своей внешности я никогда не переживала. Наверное, человек, которого любили в детстве, не чувствует себя некрасивым. Я всегда воспринимала себя адекватно. Конечно, иногда хочется что-то отрегулировать, скинуть пару килограмм. Но в целом у меня никогда не было проблем с самооценкой. Представления о красоте меняются. Внешность — это первый уровень оценки, для меня он не имеет особого значения. В театральном училище я никогда не подвергалась нападкам.

Ты часто говоришь, что не хочешь оставаться в одном амплуа, хочешь получать разные роли. Не думала для этого сменить имидж? Кажется, многим это помогает.

Ну, этого совсем не достаточно. Я со своими длинными волосами абсолютно по-разному сыграла три разные роли. Вообще я готова к экспериментам, но пока не было сценариев, ради которых я была бы готова полностью сменить имидж.

Ты придирчиво выбираешь сценарии?

Сейчас — да. Мне важно, чтобы роли не повторялись. У меня муж (Андрей Болтенко. — Прим. The Blueprint) отличный продюсер, он мне часто дает советы и вообще очень помогает во всем. После выхода «Екатерины» он сказал, что мне нужно сменить амплуа и посоветовал сделать перерыв в девять месяцев. Я себя ограничила в выборе, сформулировала точный запрос — и потом получила предложение сняться в «Домашнем аресте». Такие сценарии приходят раз в несколько лет.

Что ты делала все эти девять месяцев?

Читала, смотрела «Карточный домик», отдыхала, проводила время с семьей.

И во время этого девятимесячного перерыва ты не боялась, что про тебя как актрису все забудут?

Совершенно точно нет. Слушай, я не считаю, что профессия — самое главное в моей жизни.

Звучит так, будто у тебя нет карьерных амбиций.

А так оно и есть. Моя работа — это просто работа. Я очень ее люблю, она приносит мне удовольствие, но не считаю, что это жизненный приоритет, моя миссия.

А ты как-то формулируешь для себя эту миссию?

У меня есть мысли по этому поводу, но я бы наверное не хотела ими делиться.

Топ Dior, серьги Tiffany & Co.

Хотела бы сняться в каком-нибудь проекте Netflix?

Моя профессия сильно зависит от знания языка — чтобы играть на уровне с зарубежными актерами, оно должно быть идеальным. Ну а русские в кино обычно очень клишированные. Есть, конечно, и хорошие роли, но играть какую-нибудь русскую проститутку я бы не стала.

То есть пока нет?

Ну, такого запроса, наверное, пока нет. Все приходит тогда, когда нужно, когда мы к этому готовы. Я просто хочу поработать с талантливыми людьми, с удовольствием снялась бы у Тарантино, Финчера, Джо Райта. Ну и еще я бы хотела сыграть вместе с ДиКаприо.

Вот ты говоришь «запрос». Звучит как фраза из марафона желаний Елены Блиновской.

Ой, у меня его как-то проходила подруга, но не закончила. Я хотела ее как-то стимулировать и сказала: «Давай пройдем его вместе, чтобы ты смогла с собой познакомиться и сформулировать четкие цели». В первый день я получила десяток голосовых сообщений по 20 минут. Это все-таки не мой формат. Хотя понимаю, что кому-то это может понравится.

Платье Viva Vox, серьги Tiffany & Co.

Для тебя инстаграм* — это важный рабочий инструмент? Сама его ведешь?

Сама. Но не очень люблю это делать. Марина Александрова в инстаграме* и Марина Александрова в жизни — это не одно и то же. Я не могу кривляться в трусах перед камерой и подробно рассказывать, что ем... Ну, это вообще не мое.

Говорят, если тебя нет в телевизоре, тебя нет для широкой аудитории. Многие думают именно об этом, когда соглашаются участвовать в телешоу, сниматься в сериалах на Первом и России 1. Чем руководствовалась ты?

В американской индустрии было четкое разделение на актеров кино и актеров сериалов. Но потом сериалы начали так круто снимать, что в них стали сниматься большие артисты вроде Николь Кидман, Кейт Бланшетт, Кейт Уинслет. Это я сейчас тройку любимых назвала. Так же и у нас: талантливый продукт не определяется рамками жанра. Федя Бондарчук снял отличного «Психа», Петя Буслов — «Домашний арест».

Но ведь сериалы на онлайн-платформах и те, что идут по телевизору, сильно отличаются.

Да это вообще два разных мира. Отличается и сценарий, и аудитория. Но я не эксперт, не знаю, кто сейчас смотрит телевизор. И «Екатерину» показывают не только по телевизору, У проекта в целом очень много просмотров, в конце каждого года я получаю гонорар за права. В общем, «Екатериной» я очень горжусь, это очень сильная героиня.

Тебе как актрисе и как члену жюри «Кинотавра» кажется, что в последнее время таких сильных героинь стало больше? И вообще, как думаешь, пришло время женского кино?

Думаю, в принципе, да. И у нас правда появляется больше женщин-режиссеров, хотя это не новая тенденция, Советский союз не был ими обделен. Женщины снимали кино, которое стало классикой.

В советском союзе с репрезентацией женщин в кино было получше, а потом...

...Потом у нас просто не оказалось киноиндустрии. Был огромный простой. Многие ушли из кино, поэтому классных женщин-режиссеров и не было. А сейчас есть — Настя Пальчикова, Нигина Сайфуллаева, например.

На что обращаешь внимание, когда смотришь кино?

Я начала оценивать все, что смотрю, по одному критерию: скучно мне смотреть это или интересно. Конечно, могу и придираться как профессионал, но в целом так.

Болеро Atelier Biser

А как оцениваешь то, в чем снимаешься сама?

Скажу так. До «Екатерины» были проекты, о которых я сейчас жалею.

Хотелось сыграть что-то иначе?

Хотелось что-то вообще не сыграть.

Почему?

Тогда было другое время. Я начала сниматься очень рано, еще на первом курсе училища. При этом я не очень отождествляла себя с этой профессией. Я относилась к ней, как к заработку. У меня были финансовые обязательства: я брала кредиты, покупала квартиру. В этот момент менялась жизнь. Я превращалась из школьницы во взрослого человека, который решает проблемы своей семьи. Кино не было таким, как сегодня. Раньше если хоть что-то снимали, то уже было хорошо. Никто не думал о качестве. Конечно, были режиссеры, которые были величинами, но на тот момент мне казалось, что к ним вообще невозможно подступиться.

Потому что индустрия такая закрытая?

Да. И я девочка из коммунальной квартиры в Петербурге. Когда я шла в профессию, папа говорил: «Ну куда ты идешь? У них там у всех свои дети, они друг другу помогают, а я тебе не могу ничем помочь». Я ощущала, что это чужой для меня мир. У меня не было учителя, наставника, который сказал бы: «Марина, подожди, можешь купить квартиру позже, или можешь ее вообще не покупать...». Я была голодным ребенком — и в работе, и в быту. У меня долгое время не было своей комнаты. У меня папа военный, мы постоянно переезжали. Я родилась в небольшом городке в Венгрии, переехала в Тулу, потом — в Питер. Когда родители купили там квартиру, я уехала поступать в Москву и жила в общежитии. У меня не было ощущения дома пространственного. Я была одна в Москве, мне было очень одиноко поначалу. Когда я начала зарабатывать деньги, я поняла, что мне необходимо создать свою крепость, где я буду закрываться и плакать, и никто этого не увидит. Я не корю себя за это. Возможно, без всего этого я бы не стала той актрисой, которой являюсь сегодня. Это тоже опыт.

Многие актеры относятся к травматическому опыту как к рабочему материалу.

Хочется спросить у таких актеров: «А играть не пробовали?». Не стоит забывать, что это профессия. Если ты играешь наркомана, тебе не обязательно принимать наркотики. Конечно, личность артиста зависит от личности человека, но это не значит, что нужно пробовать все на себе. Это даже мешает, потому что появляются ненужные чувства и переживания. Когда артисты играют чувства — это пошлость.

Может быть такое, что через несколько лет ты будешь стыдиться фильмов, которыми сейчас гордишься?

Нет. Сейчас все по-другому. Я познакомилась с собой. У меня есть право выбора, и я делаю его осознанно, а не под гнетом обстоятельств. За все работы, начиная с «Екатерины», я несу профессиональную ответственность.

Болеро Atelier Biser

Как думаешь, какая у тебя ниша в кино?

Я точно знаю, что у меня есть ниша народной любви. Мне говорят теплые слова, всегда в чем-то помогают, встречают с улыбкой, если узнают. Это приятно.

Какие фильмы тебе нравятся?

Я люблю мейнстрим, сказки. Мне нравится иллюзия. Тяжелое кино про российские реалии тоже, наверное, нужно, но не мне. Для меня важно, чтобы кино было сказкой.

Видела у тебя в инстаграме* восхищенный пост про «Аритмию» Хлебникова. Это же довольно тяжелый фильм, уж точно не сказочный.

Тут поспорю. Я в этом фильме увидела, что наша страна держится не на тех, кто у руля, а на тех, кто спасает жизни каждый день. Мне это подарило большую надежду. Я понимаю, что нашу страну не победить в том плане, что мы все отчасти герои. Россия — это страна невидимых героев. Мне «Аритмия» показалась светлым фильмом, потому что я увидела героя, на котором стоит страна. И он дал мне надежду, что она будет стоять еще много лет.

У тебя не пропала вера в хэппи энд?

Нет. Это свойство психологически здорового человека — верить и искать надежду.

Креативный директор: