Следствие вели...
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Детективы были в моде сто пятьдесят лет назад, оставались популярнейшим литературным жанром в XX веке и в новом тысячелетии регулярно возглавляют списки бестселлеров. Совсем недавно в издательстве «Папье-маше» был опубликован детектив Дарьи Митякиной «Даша строит кенотаф», на днях вышли последние серии мультсериала «Барсукот. Очень зверский детектив» по мотивам книги Анны Старобинец, и мы решили воспользоваться этими поводами, чтобы рассказать краткую историю литературного детектива — как из новеллы про орангутана этот жанр дорос до постмодернистских трактатов.
Исчерпывающе описать эволюцию детектива — задача в рамках одной статьи недостижимая. Впрочем, кое-что сделать можно, например, описать точки опоры жанра, зародившегося в середине XIX века и до сих пор считающегося «низким», хотя его отец-основатель Эдгар Аллан По, как и многие другие не чуравшиеся детектива коллеги, прочно застолбили себе место в пантеоне мировой литературы. Фундаментальными все эти десятилетия остаются три элемента: фигура сыщика, метод, которым он пользуется при раскрытии преступлений, и вера в рацио, логическое мышление, способное справиться с любой, даже самой заковыристой задачкой. Каждый из этих пунктов за полуторавековую историю детектива претерпел значительные изменения, но не исчез полностью — там, где нет хотя бы чего-то одного, детектив плавно мигрирует в параллельные жанры: триллер, готический роман, даже фантастику и фэнтези. Чтобы не распыляться, мы уподобились героям романов Артура Конан Дойла и Рекса Стаута и проследили за эволюцией детектива на примере шести выдающихся представителей жанра.
ЭДГАР АЛЛАН ПО
{1}
«УБИЙСТВО НА УЛИЦЕ МОРГ», «ТАЙНА МАРИ РОЖЕ», «ПОХИЩЕННОЕ ПИСЬМО»
[наведите на карточки, чтобы...]
?
(1)
ФИГУРА СЫЩИКА
Детектив зародился в Америке в сороковых годах XIX века, когда романтик Эдгар Аллан По задумал написать серию коротких новелл в журнале Graham’s Magazine. Новеллы эти должны были стать аналогом загадок-шифров, которые так любил По: в каждой совершалось некоторое преступление (в первых двух — убийство, в третьей — шантаж), а главный герой Огюст Дюпен оказывался читательским аватаром; сыщик движется к разгадке параллельно подписчикам журнала. В первых детективах сыщик еще не обладал четкой индивидуальностью (а его помощник, предтеча доктора Ватсона, и вовсе оставался безымянным), но носил клеймо экзотики, поскольку был французским аристократом, эдаким поэтом-декадентом.
(2)
МЕТОД
До знаменитой дедукции Холмса Огюсту Дюпену как до Луны — свой метод он называет «аналитическим», но от настоящей аналитики в нем лишь холистическая вера в то, что все можно связать со всем. Показателен в этом смысле знаменитый фрагмент из «Убийства на улице Морг», в котором Дюпен буквально читает мысли своего спутника. Многочисленные писательские ляпы (полиция не замечает кровь на месте преступления, обезьяна — главный злодей «Убийства...» — каким-то образом бреется, etc., etc.) объясняются довольно просто — для Эдгара Аллана По это все не слишком важно, так как метод Дюпена заключается не в поиске улик, а в нахождении невидимых связей между событиями рассказов.
?
(3)
ВЕРА В РАЦИО
Из сказанного прямо вытекает вывод: детектив родился не на пустом месте, а из безграничной веры человечества в возможности разума. Согласно такой логике случайностей не может быть в принципе — если у чего-то не видно причины, то ее просто-напросто еще не нашли. Золотой век разума, породивший жанр литературных загадок, самой своей сущностью констатирует, что все можно объяснить и понять, если только немного поднапрячься. И чем дальше будет развиваться детектив, тем больше опровержений будет находить своему собственному исходному тезису.
?
АРТУР КОНАН ДОЙЛ
«ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШЕРЛОКА ХОЛМСА»
{2}
(1)
ФИГУРА СЫЩИКА
Первый сборник рассказов о Шерлоке Холмсе вышел в 1892 году, спустя полвека после детективных новелл Эдгара Аллана По. Герой конца столетия был уже куда более персонифицированным и носил множество отличительных признаков, закрепившихся в поп-культуре: от наркотической зависимости до незнания гелиоцентричной системы мира. То же касается и помощника джентльмена-детектива — бывший безымянным рассказчик у Конан Дойла получил имя. Доктор Джон Ватсон, ветеран войны, обрел биографию, чтобы оттенить ставшую очевидной гениальность Холмса; суперспособности сыщика, незаметные читателю По из-за их безусловной веры в саму возможность существования таких способностей, здесь получили критический комментарий в виде приземленного персонажа Ватсона.
(2)
МЕТОД
Гениальности сыщика теперь требовалось более научное объяснение, чем беззубая «аналитика» — так появился так называемый дедуктивный метод. «Так называемый» поскольку настоящая философская дедукция выводит из общих положений частные выводы, а Холмс, если уж на то пошло, пользовался скорее индукцией: из частностей (улик) выстраивал общее (картину дела в целом). Так или иначе, детектив впервые получил по-настоящему серьезный, хоть и не совсем верный фундамент — а то, что он ему вообще понадобился, свидетельствует о бреши в обороне радикальных позитивистов.
?
(3)
ВЕРА В РАЦИО
Конец XIX века — это уже постбодлеровская, декадентская эпоха, ставящая заслуги разума в диапазоне от первого паровоза до изобретения телеграфа под сомнение. Мрак бессознательного еще не накрыл старую Европу, но ощутимо приближался. Такие настроения выразил профессор Мориарти, равный соперник Холмса, однажды даже забравший жизнь оппонента на Рейхенбахском водопаде. И, хотя под давлением общественности (поговаривали, что сама королева просила воскресить Шерлока Холмса) Конан Дойлу пришлось оживить своего знаменитого персонажа, в смерти Шерлока чувствуется привкус иррационального и мрачного XX века.
РЕКС СТАУТ
{3}
«ФЕР-ДЕ-ЛАНС»
?
Настоящей дедукцией занимался не Холмс, а именно Ниро Вульф — сыщик, почти не покидающий кресла, имеет в распоряжении преимущественно то, что отыскал для него Арчи Гудвин. Чтобы найти убийцу или вора в первом романе «Фер-де-Ланс» (или «Острие копья»), Вульф начинает с общего — перебирает знакомые ему типажи преступников и разновидности преступлений и подбирает под собранные улики верный вариант. Этот — гораздо более научный — подход Рекс Стаут предлагает взамен эффектного конан-дойловского и не прогадывает: спустя несколько десятилетий его развитие приведет к тому, что сыщик и вовсе не должен будет ничего знать о конкретном преступлении.
(2)
МЕТОД
(1)
ФИГУРА СЫЩИКА
Спустя годы детектив вернулся на родину — в США, где в 1930-х годах американец Рекс Стаут сочинил серию книг о детективе Ниро Вульфе и его помощнике Арчи Гудвине. Межвоенная эпоха породила совершенно новый тип героя — раздобревший по сравнению с Дюпеном и Холмсом Вульф все так же гениален, но категорически не любит заниматься своим делом. Характерная деталь: первый детективный рассказ «Убийство на улице Морг» завершался тем, что Дюпен отказывался брать плату за свою работу, а вот Вульф расследует преступления исключительно из материальных соображений: деньги ему нужны, чтобы содержать любимые орхидеи и первоклассного шеф-повара. С другой стороны, Арчи Гудвин, бывший Ватсон, теперь еще больше похож на главного героя детектива — в расследовании он участвует не в пример чаще, чем сам сыщик. Харизматичный жизнелюбивый Арчи гораздо понятнее читателям, чем хмурый грузный Ниро Вульф, и сближение двух архетипов с каждой новой книгой будет становиться все очевиднее.
(3)
ВЕРА В РАЦИО
Однако такой подход имеет и обратную сторону — если отпала необходимость в присутствии сыщика на месте преступления, и даже сам сыщик не стремится на него попасть, то мир потихоньку застилает тьма неведения, мрак бессознательного. Рекс Стаут описывает мрачный мир, в котором непознаваемого уже гораздо больше, чем логичного, и гений Вульфа способен осветить лишь крохотные уголки этой темной вселенной. Скабрезные шутки Гудвина только подчеркивают общее пессимистическое видение писателя — ведь, если Мориарти победил и на небе стоит бесконечная беззвездная ночь, то что может сделать одинокая свечка разума?
ГИЛБЕРТ КИТ ЧЕСТЕРТОН
{4}
«НЕВЕДЕНИЕ ОТЦА БРАУНА»
Попытку выйти из темноты неведения, которую констатировал Рекс Стаут, предпринял за двадцать лет до него англичанин Гилберт Кит Честертон, совершив две революции в детективном жанре: во-первых, он избавился от фигуры помощника, и так уже предельно сблизившейся с сыщиком, а во-вторых, он доверил работу последнего — священнику. Отныне главное для детектива — это не раскрытие преступлений, а спасение человеческой души, и, руководствуясь этим принципом, патер Браун одновременно напоминает человечного Ватсона и гениального Холмса. Номинальный напарник в некоторых рассказах Честертона все же имеется — это неудачливый преступник Фламбо, — но он играет в тексте вспомогательную роль и присутствует далеко не во всех произведениях.
?
(1)
ФИГУРА СЫЩИКА
(2)
МЕТОД
Раз рациональность трещит по швам, то, чтобы ее склеить, нужно воспользоваться инструментом противника, а именно парадоксом. Парадокс отца Брауна заключается в том, что вместо поиска порока, которым руководствовались все великие сыщики прошлого (что привело их к обнаружению иррациональной картины мира XX века), он первый начал искать в людях свет. Тут же выяснилось, что под мраком скрыты прожекторы, имя которым — Бог, вернее, вера в Бога. Метод отца Брауна кардинально отличается как от индукции Холмса, так и от дедукции Ниро Вульфа. Его подход — это подход исповедника, хорошо знающего человеческую натуру и стремящегося привести заблудшую душу к свету.
?
[наводите на карточки, чтобы узнать подробнее...]
(3)
ВЕРА В РАЦИО
...каковой имеется в любом, поскольку именно разум отличает человека от животного и сближает его с Богом. Честертон вернул детективам их основу — рациональность, обратившись к вере и религии. Тем самым он спас жанр и в то же время поставил перед ним новый вопрос: как развивать детективные сюжеты в мире, где преступление есть лишь ошибка, а функция сыщика заключается не в расследовании, а в религиозном наставничестве?
УМБЕРТО ЭКО
{5}
«ИМЯ РОЗЫ»
(1)
ФИГУРА СЫЩИКА
Ответа пришлось ждать до 1980 года, когда в миланском издательстве Bompiani вышла «библия постмодернизма», знаменитый роман Умберто Эко «Имя розы». На сей раз наследником, а скорее предвестником Дюпена оказался монах-францисканец Вильгельм Баскервильский, расследующий загадочные смерти в бенедиктинском монастыре. Напарник вернулся в жанр в лице августинца Адсона Мелькского — и, как видно из имен персонажей, оба они намекают на сюжеты Конан Дойла. Здесь и кроется ответ на невысказанный вопрос Честертона: функция сыщика все еще в наставничестве, но в постмодернистскую эпоху это наставничество приобрело не религиозный, а филологический оттенок. Отныне детектив — это расшифровщик. Подобно Ниро Вульфу, Вильгельму Баскервильскому не нужно даже находиться на месте преступления, так как весь мир — сплошной палимпсест (рукопись, написанная поверх другой рукописи), и сможет ли сыщик добраться до необходимого слоя, зависит лишь от его начитанности. Из мрака Рекса Стаута — через честертоновский свет — Умберто Эко вывел детектив в постмодернистскую плюралистическую вселенную, где все может оказаться всем, и логические связи из реального мира подменяются законами построения художественной речи.
?
(2)
МЕТОД
Собственно, метод Баскервильского — это восстановление оригинального текста. Поиск в причинно-следственных связях драматургии, которая выведет его к самому началу. Но постмодернизм — жестокая философия. Литературных жанров существует великое множество, и даже если Баскервильский раскроет дело, то в конце романа все равно последует монолог о том, что он не добрался до истины. Оно и невозможно — истина века разума, в которую верили По, Конан Дойл и Честертон, исчезла, освободив место множественным правдам — детектив получил бесконечную сюжетную вариативность, но взамен отдал веру в самое себя.
(3)
ВЕРА В РАЦИО
Рациональность все еще присутствует в тексте, но проявляется множеством мерцающих цитат, свидетельствующих о начитанности автора — профессора семиотики Болонского университета — и богатом наследии детектива как такового. Логика позволяет связать отсылки в стройный нарратив, как двум монахам найти убийцу в монастыре, но оказывается совершенно бесполезной в том, чтобы отыскать за всем этим хоть какой-то смысл.
АННА СТАРОБИНЕЦ
{6}
«ЗВЕРСКИЙ ДЕТЕКТИВ»
?
(2)
МЕТОД
Детский постмодернизм, благодаря обращению к двум аудиториям сразу — взрослой и детской, — позволяет использовать приемы из разных арсеналов: от постмодернизма палимпсест и коктейли «мухито» (Барсук старший будто бы понимает отсылки, предназначенные исключительно для читателей, и пользуется этим), от детской литературы — слом четвертой стены и прямая речь; обращение к фактам, известным всем и каждому, без необходимости их доказывать.
Кто сказал, что сыщик должен быть серьезным насупленным человеком. Или просто человеком? Барсук старший из книг современной российской писательницы Анны Старобинец и его помощник Барсукот расследуют убийства зайцев и прочие преступления Дальнего Леса, оставаясь по-постмодернистски цитатными в традиции Умберто Эко и предельно искренними, как герои самых первых рассказов Эдгара Аллана По. Приобщение к детской литературе совершает с детективным жанром тот же переворот, что и религиозный взгляд в случае Честертона — находит смысл там, где он, казалось, был потерян.
(1)
ФИГУРА СЫЩИКА
(3)
ВЕРА В РАЦИО
Также не нужно доказывать и торжество разума. Как бы ни было страшно в Дальнем Лесу, сколько бы Барсукот ни рефлексировал на тему парадоксального устройства их мира, добро в детской сказке все равно победит — а в детском детективе добро обязательно будет носить рациональное обличье.
