Корея в четырех романах
В октябре все помешались на «Игре в кальмара». Безумный сериал Netflix про игру в выживание проник повсюду — в ресторанные блюда, нейл-дизайн и умы радикально настроенных россиян (26% опрошенных предложили запретить шоу) — и, похоже, уже стал в глазах всего мира новым достоянием корейской культуры, как k-pop, корейская косметика и корейская литература, самые мощные примеры которой собрала Лиза Биргер.
«У вас все получится — мы тоже начинали с видеокассет» — гласит американский постер Netflix. Создатель сериала «Игра в кальмара» Хван Дон Хёк мог бы придумать свой жизнеутверждающий слоган о мечтах, которые сбываются. В интервью он рассказывает, что идея сделать сериал о смертельной борьбе за деньги и успех пришла к нему, когда сам он сидел без копейки. Сценарий «Игры в кальмара» был закончен в 2009-м, от него отказались 20 студий. Хван Дон Хёк вынужден был продать ноутбук, чтобы хватало на еду. Впрочем, все десять лет до мирового успеха «Кальмара» он не сидел сложа руки и снял несколько фильмов, в том числе и по-настоящему жесткий, ничуть не игровой «Суровое испытание» о насилии над учениками в школе для слабослышащих и суперпопулярную в Корее историческую драму «Крепость Намхансансон». Но, конечно, ни один из этих фильмов не вызвал массового помешательства всего мира над вырезанием иголочкой фигурок на печенье.
Почему десять лет назад поставить «Игру в кальмара» было невозможно, а теперь это главный сериал на планете? Сам Хван Дон Хёк объясняет свой успех тем, как изменился мир: это раньше реки крови казались слишком нереалистичными — а сейчас все это уже вполне похоже на реальную жизнь. Вторая причина — в том, что стриминговые сервисы дают больше возможностей для радикального, чем телевидение: сериалы с рейтингом 18+ тут с большей вероятностью попадут в прайм-тайм, ну и позволить себе можно больше. Но есть и третья причина популярности сериала — интерес к Южной Корее как к идеальному другому, откуда до внешнего мира долетают сплошные феномены: песня Gangnam Style, например, k-pop или корейская литература, которая вот уже несколько лет весьма успешна в России (у издательства АСТ даже есть серия «К-фикшен», честно переведенная с корейского). Вот четыре самых знаковых примера.
Ким Онсу по-своему исследует главный вопрос корейской прозы: почему человек жесток и бывают ли черные души по-настоящему черными? Главный герой романа, Рэсэн — сирота, воспитанный мерзким стариком в библиотеке среди наемных убийц и сам ставший убийцей. Он не чувствует к своим жертвам ни симпатии, ни жалости и любит только своих котов и читать книги, прежде всего Достоевского, конечно же. Эта книга с неторопливым и подробным, тщательно выписанным ритмом — не столько притча о загадочных душах, сколько комический нуар, где убийства служат только для декорации, как и в одном известном нам сериале.
Хан Ган
Международная Букеровская премия за роман «Вегетарианка» на время сделала Хан Ган самой известной южнокорейской писательницей в мире. Но еще более сильное впечатление производит ее роман «Человеческие поступки», в основу которого легла реальная резня в корейском городе Кванджу в 1980 году, когда армия по приказу захватившего власть генерала Чона Ду Хвана жестоко перебила митинговавших студентов. Живая память об этих событиях хранилась в семье самой Хан Ган: хотя ее отец уехал в Сеул за несколько месяцев до студенческого восстания, среди погибших от солдатских штыков подростков были и его ученики. В центр своего рассказа Хан Ган ставит одного погибшего ребенка, нечаянную жертву событий, и пытается понять, что же произошло, как устроен мир вообще и есть ли в нем место добру, несмотря на все ужасы реального существования.
Тё Нэм Джу
«Госпожа Ким Чжи Ен, рожденная в 1982 году»
Международный хит — история обыкновенной корейской женщины, которую медленно уничтожает гендерное неравенство. Это один из худших примеров и без того довольно чудовищной переводческой политики издательства «Эксмо»: текст переведен с английского, и переводчица каждое второе корейское слово транскрибирует с ошибками, включая имя писательницы. И хотя книгу лучше читать на английском, она и на русском производит впечатление. Это такой суховатый почти нон-фикшен, где просто последовательно рассказано, с какими проблемами сталкиваются женщины в корейском обществе, вынужденные постоянно жертвовать своими мечтами и желаниями. В этой книге, кстати, содержится одна из лучших метафор отношений Кореи и мира: у главной героини в детстве на стене висела карта, и мать указывала на нее и говорила, что мир больше и необъятнее, чем им кажется. Сестра героини мечтала о путешествиях в Скандинавию, для нее Норвегия и Швеция — недоступные и загадочные страны. Вот так и Южная Корея оказывается загадкой. Она последовательно открывается читателю, но еще больше читательнице — через возможность сопоставить свой опыт с опытом главной героини. И посочувствовать нам одинаково.
Сон Вон Пхён
«Миндаль»
Подростковый хит, этим летом впервые изданный на русском языке — и его уже не найти. Главный герой романа Сон Юн Чжэ болен алекситимией — он не способен распознавать свои чувства и чувства других. Любящая мать кормит его миндалем, надеясь, что это поможет его эмоциональному росту. Но когда мать и бабушка погибают, герой остается один и в итоге сложной и трагической истории дружбы учится понимать себя и находит себе место. Это простая книга о том, какую огромную роль играют в нашей жизни эмоции и как, лишенные способности чувствовать, мы оказываемся окружены чувствами других, которые в итоге и станут необходимой подушкой безопасности.
