«Настанут дни, когда кончится этот произвол»
На этой неделе состоятся суды над «Мемориалом», признанным российской властью иностранным агентом, — прокуратура требует закрытия старейшей в стране правозащитной организации. Практически одновременно с этим премию «Просветитель» получила книга Николая Эппле «Неудобное прошлое» — о том, как нередко власть предпочитает замалчивать память о государственных преступлениях, а не делать свое сложное прошлое частью официальной истории.
Угроза правозащитникам — несомненно, часть такого же процесса умолчания, стремления государства стереть, а лучше переписать в общественной памяти страницы истории. Но даже если организацию закроют, память все равно сохранится, в сотнях письменных свидетельств, стереть которые и переписать не получится.
Ирина Ратушинская
В марте 1983 года диссидентку Ирину Ратушинскую осудили на семь лет лагеря строгого режима за «антисоветскую агитацию и пропаганду». Формальным поводом стали пять стихотворений, или, языком советского суда, «клеветнические документы стихотворной формы». Например, посвящение Николаю Гумилеву, «Оставь по эту сторону земли / Посмертный суд и приговор неправый». Из семи лет она отсидела четыре и была освобождена по личному приказу Михаила Горбачева после глобальной мировой кампании в ее защиту, с личным заступничеством Маргарет Тэтчер.
Книга воспоминаний Ратушинской о лагерных годах «Серый — цвет надежды» была опубликована в Америке раньше, чем в России, и в 1989-м стала мировым бестселлером. Причина ее мировой популярности понятна — дело в том, что Ратушинская, которая вместе с другими политическими арестантками не вылезала из карцера, в своей книге преследует довольно конкретную цель — показать, как они выживали и что надо было делать, чтобы выжить. Это не коллекция ужасов советского лагеря, а довольно оптимистичная книга, ведь сопротивление здесь всегда заканчивается победой. Одна из причин этой победы — солидарность женщин на зоне, пусть не всех, но хотя бы таких же, как и Ратушинская, политических заключенных, их готовность защищать друг друга, бороться за права и свободы и даже смеяться вместе, несмотря на невзгоды. «Глотнувшие свободы», те, кто способен сопротивляться и способен бороться за правду, смогут потом ответить своим детям: «А мы не соучаствовали в этом. И справка у нас есть — вот приговор...»
Павел Овчаренко
«Горечь»
Простой советский парень, красноармеец Павел Овчаренко был осужден по антисоветской статье в 1941 году и за неполные восемь лет прошел весь путь лагерей от Хабаровска до Чукотки. Он вышел фактически инвалидом, дождался полной реабилитации, а в конце 1960-х, вдохновившись «Одним днем Ивана Денисовича» Александра Солженицына, начал работу над собственными мемуарами — книгой «Горечь. Воспоминания и размышления».
Несколько десятилетий Овчаренко искал и не находил для своей книги издателя и в итоге издал ее сам. Сам перепечатывал на печатной машинке, переплетал, оформлял и дарил знакомым и незнакомым людям, чтобы память о лагерях сохранялась. И только в 2021 году «Горечь» наконец стала книгой. Это почти роман, автор здесь говорит о себе в третьем лице, называя себя «Павлик». Но Павлик здесь скорее не герой, а наблюдатель, свидетель чужих историй, пересказывающий не только пережитое им, но и судьбы лагерных миллионов чужими голосами: «О небо!.. В какое жуткое время мы живем, а вернее, существуем! Пройдут года, настанут дни такие, когда кончится этот произвол, а он когда-то же кончится, и разоблачат этих тиранов, и реабилитируют всех нас!»
Леонид Городин «Одноэтапники. Невыдуманные рассказы»
В сталинских лагерях журналист Леонид Городин провел в общей сложности 15 лет, а в 1960-х написал небольшую книгу коротких рассказов «Одноэтапники» о людях «необыкновенной душевной красоты и благородства, ума и таланта, стойкости и жизнеспособности». Опубликованы эти рассказы были только в 2018-м, а в 2021 году вышел главный труд Городина — «Словарь русских арготизмов», единственный в России подробный толковый словарь тюремно-лагерной системы, который Городин начал составлять как комментарий к собственному тексту, а в итоге посвятил ему 20 лет. В рассказах Городина, помимо яркости его героев, не растерявших человеческого достоинства в жестоких лагерных условиях, поражает точность слова, с которой его персонажи припечатывают сами себя: «Ты пошто на меня гремишь? Я не твой раб, я раб государства». Через свободу языка, разнообразие характеров и жизненных сюжетов ограниченное лагерное пространство превращается у Городина в почти бесконечный мир — страшный, но художественно завораживающий.
Ольга Раницкая
«Метео-чертик. Труды и дни»
Когда говорят о лагерных мемуарах, в первую очередь вспоминают «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург. Как и романы и повести Солженицына, как и «Путь» Ольги Адамовой-Слиозберг, «Крутой маршрут» вышел на русском тогда, когда узнавать и читать правду о лагерях было для общества необходимо и важно, в 1960-х. Но и теперь, когда общество выбирает забвение, продолжают выходить книги, которые все эти годы тихо ждали своего часа, в самиздате, в чьей-то домашней библиотеке или частной коллекции, написанные или нарисованные от руки. «Метео-чертик» Ольги Раницкой — как раз такая книга. Раницкая была арестована в 1941 году и в лагере работала на метеостанции. Маленький, размером с ладошку, рисованный дневник, практически комикс о похождениях чертика на метеовышке, сопровождаемых латинскими изречениями и цитатами из Пушкина и Лермонтова, она рисовала практически как родительское назидание сыну Саше. А когда год спустя стало известно, что Саша погиб — повесился, — замолчал и чертик. «Труды и дни», берущие свое название от Гесиода, — это прежде всего иллюстрация, и весьма наглядная, что для выживания человеку необходимо собрать себя всего, все свои знания и умения, и знать, что тебе есть ради кого выживать.
