50 книг с ярмарки Non/fiction
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Ровно через неделю, 5 декабря, в Гостином Дворе откроется ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction — главный книгоманский праздник года. Ярмарка продлится четыре дня, но даже за длинный уикенд посмотреть все будет практически невозможно. Чтобы не заблудиться, редактор культуры Иван Чекалов составил список из полусотни самых интересных новинок, представленных на выставке.
Теория всего
Автор антропологических бестселлеров «Долг: первые 5000 лет истории», «Бредовая работа» и «Утопия правил» в очередной раз переворачивает стереотипы. Теперь он в соавторстве с археологом Дэвидом Уэнгроу развенчивает классическую теорию эволюции общества от собирательства к иерархичным государствам.
«Мы — произведения коллективного само творчества. Что, если мы взглянем на историю человечества под таким углом? Что, если мы будем с самого ее начала рассматривать людей как творческих, разумных и склонных к игре созданий, заслуживающих именно такого определения?»
Живой классик континентальной философии Джорджо Агамбен разбирает философские подтексты «Пиноккио» — с эпиграфами из Аристофана и Фридриха Ницше.
«Уподобление человека кукле или марионетке часто встречается у Платона. “Представим себе, — пишет он в “Законах”, — что мы, живые существа, — это чудесные куклы богов, сделанные ими либо для забавы, либо с какой-то серьезной целью, ведь это нам неизвестно”».
Сборник эссе из культового блога теоретика искусства и философа Марка Фишера, превратившегося в России после выхода «Призраков моей жизни» в настоящую звезду музыкальной критики. В оглавлении есть пункты «Поп-музыка — нежить?», «Будущее пока за нами», и, поверьте, Фишер убедит вас в том и другом.
«Успех Arctic Monkeys — такая же мрачная новость для любителей попа, как и для тех из нас, кто все еще присягает на верность модернистским тенденциям в поп-музыке».
Джорджо Агамбен
«Пиноккио. Философский анализ» («Лед»)
Дэвид Гребер, Дэвид Уэнгроу
«Заря всего. Новая история человечества»
(Ad Marginem)
Марк Фишер
«k-punk. Избранное»
(Ad Marginem)
Об Огюсте Ренуаре, Эдуарде Мане, Фрэнсисе Бэконе и Энди Уорхоле как о модернистах, слушавших свое время и оставшихся современными после смерти, рассказывает автор знаковой феминистской статьи «Почему не было великих художниц?».
«Позже, когда Ренуар отворачивается от современного мира как средоточия своей утопии естественного, мужчины начинают исчезать с его картин: словно даже минимальная напряженность, порождаемая отношениями между мужчинами и женщинами, слишком велика для него».
Линда Нохлин «Изобрести современность»
(Ad Marginem)
Дело тонкое
В 1960-е годы в китайской деревне Мацяо оказывается 15-летний подросток. Один из многих, депортированных в ходе кампании «деревня окружает города», он учится трудиться и говорить на языке своих новых соседей. Роман, решенный в форме словаря, написал фантаст Хань Шаогун — свидетель «культурной революции» в Китае.
«Я спросил, не думает ли он вернуться в Мацяо.
И тут же понял, какой это глупый вопрос.
Бэньжэнь улыбнулся, покачал головой.
И сказал: все одно, что тут, что там — все одно».
«Возьми себя в руки», — на пороге двадцатого столетия отец-самурай провожает Эцуко в США, где живет ее муж. Мультикультурализм, помноженный на бусидо и автобиографическое внимание к деталям.
«Однажды днем, когда я возвращалась домой из школы, почтальон в соломенном плаще-мино и высоких соломенных юки-гуцу соскользнул по сугробу в уличный туннель.
— Ма-а! — весело окрикнул он меня. — Маленькая госпожа! У меня для вашей семьи письмо из Америки».
Из Японии конца XIX века — в Японию средневековую. О буддистских самоубийствах, бродячих собаках и сакрализации рыбы во времена «спокойной» эпохи Хэйэн.
«Выше уже упоминался карп как наиболее почитаемый вид рыбы по своему сакральному значению и по вкусовым качествам. В народе же он был воплощением мужества, упорства и даже служил фаллическим символом. По-японски «карп» звучит как «кои», что является омофоном слова «любовь».
Эцу Инагаки Сугимото
«Дочь самурая»
(«Яндекс Книги» x «Подписные издания»)
Хань Шаогун
«Словарь Мацяо»
(«Синдбад»)
Диана Кикнадзе
«Темная сторона средневековой Японии»
(«МИФ»)
Нежные притчи о слепой собаке и вдове, воспитывающей детей с особенностями, — от беспощадного сатирика, чьи книги запрещали в Китае, зато они дважды выходили в финал международного Букера.
«Старик обернулся к слепому псу и спросил: чуешь, как пахнет? Влагой и нежностью, этот запах за восемь, а то и за десять ли слыхать. Пес вскинул морду, потерся о ногу старика и молча затрусил к стебельку».
VR-детектив с аудиофайлами, зашифрованными в QR-кодах. Нехорошие вещи происходят последовательно с певицей, коучем, школьниками, преподавателем и известным художником — а разгребать все нам.
«На экране отображалась фотография Такидзавы Сёити, которую Оцука, вероятно, нашел в интернете. Да, конечно, одно и то же лицо. Даже слишком точное совпадение. По прошествии некоторого времени мышцы на лице трупа расслабляются, и оно теряет всяческое выражение».
А из Средних веков — в пучину авангарда. Пролетарское искусство увлекало художников тридцатых и в Стране Советов, и в Стране восходящего солнца; сотрудничество продолжалось вплоть до запрета коммунистических партий в Японии. Искусствовед Катарина Лопаткина раскрывает эту забытую историю.
«В день отъезда состоялся последний допрос Исигаки в КГБ. Он вернулся в Японию в июле 1951 года и последние годы жизни провел в Митаке, городке недалеко от Токио».
Сюсукэ Митио
«Треки смерти»
(Inspiria)
Янь Лянькэ
«Дни, месяцы, годы»
(«Синдбад»)
Катарина Лопаткина
«Японское. Модернистское. Пролетарское. Искусство Японии
1920-х–1930-х годов в СССР» (Garage)
Новости спорта
Мир боев без правил как метафора современного российского общества. Для тех, кому поединок Майка Тайсона с Джейком Полом показался детским лепетом, а также интересующихся тем, что объединяет ММА и «Дом 2».
«Мир боев с миром уголовным и преступным связан на нескольких уровнях. Одним из табу считается писать заявление в полицию после драки. Причем характерно это не только для России — Конор Макгрегор, например, отказался заявлять в полицию на трех друзей Хабиба, напавших на него после их боя».
Хроника легендарного московского клуба, основанная на сотнях интервью, взятых в числе прочих бывшим главредом журнала «Афиша», музыкальным критиком Александром Горбачевым. Если «Мясорубка» — это отрицательная метафора современной России, то «Спартак» — положительный пример для нее, хотя где сейчас тот пример, да и нужны ли они.
«Ответный матч “Спартак” и “Наполи” играют в Москве 7 ноября 1990 года. Утром того же дня на Красной площади проходит последний в истории парад Советской армии, во время которого стоящего на трибуне Мавзолея президента СССР Михаила Горбачева пытается застрелить ленинградский слесарь».
Пятнадцать разговоров со свидетелями Олимпиады-80, записанных еще одним бывшим главным редактором «Афиши» Юрием Сапрыкиным, чтобы задокументировать самый интернациональный месяц в советской истории.
«Тот же Коваль утверждал, что лотереи обеспечили больше четверти поступлений в бюджет Олимпиады-80. В лотереи играло до 70% населения страны. Слоган “Выигрываете вы — выигрывает спорт!” оказался очень убедительным».
Александр Горбачев, Сергей Бондаренко, Иван Калашников «„Спартак“: один за всех. История московского „Спартака“ 1990-х — самого успешного спортивного проекта в истории России — и его эпохи» («Яндекс Книги» x Individuum)
Алексей Алёхин
«Мясорубка. Как Россия полюбила кровавый спорт»
(Individuum)
Юрий Сапрыкин, Станислав
Гридасов, Марина Крылова
«Свидетели игр»
(Бомбора)
Незаслуженно забытые
Новозеландский модернизм начала XX века от участницы группы «Блумсбери». О трех поколениях женщин, музыкальности и времени.
«Мак словно тайком оживал у нее под пальцем. Она кожей ощутила липкие шелковистые лепестки, мохнатый, как кожица крыжовника, стебель, шершавый лист и плотный глянцевый бутон. Вещи имели обыкновение тайком оживать — Линда часто это замечала».
После публикации «Развода» венгеро-американская писательница и философ Сьюзен Таубес покончила жизнь самоубийством. Темы книги — мизогиния, призраки Холокоста и иммиграция — сейчас звучат не менее актуально. Предисловие Оксаны Васякиной.
«В какой-то момент, перед тем, как опускать гроб в землю, раввину нужно будет обернуться лицом к собравшимся и спросить, не желает ли кто из них высказать возражение.
Гроб повисает в воздухе».
Кэтрин Мэнсфилд
«Алоэ»
(«Носорог»)
Рассказы автора «Томасины» и «Белой гусыни» и военного корреспондента на фронтах Второй мировой Пола Гэллико. О трагедии, войне и влюбленности в сцену с шикарными иллюстрациями Романа Рудницкого.
«Она осталась до утра. Благодарность соединялась в ней с желанием, любовь — с потребностью найти избавление от страха и одиночества. Уолтер неверно понял пылкость и искренность, присущие Верне, и наутро опять заговорил о женитьбе».
Сьюзен Таубес
«Развод»
(«Подписные издания»)
Настоящий «король Талсы» — представитель нью-йоркской школы Рон Паджетт, чьи стихотворения украсили джармушевского «Патерсона» — впервые полноценно представлен на русском. Поэзия повседневного в экспериментальном травелоге.
«Это крошечное святилище какого-то мусульманского святого. Внутри него — пустая пластиковая бутылка, несколько сгоревших вотивных свечей, спичка, потертый коврик из овчины, потрепанная подушка, протухшее полотенце, свисающее со стены, и потрясающе безвкусный коврик с изображением музыкальной группы мариачи».
Наиболее известный роман классика немецкого критического реализма, за который Фалладу обвинили в антинацистской деятельности. Двое берлинских влюбленных пытаются сохранить себя на фоне нищеты и безработицы.
«С этими словами герр Йенеке
отчаливает, спеша нагнать страха на других сотрудников, может,
на кого-нибудь из учеников
или на Лаша, которого легко
запугать настолько, что он потом
от ужаса вообще ничего продать не сможет».
Пол Гэллико
«Бессловесные заложники» Пола Гэллико
(«Подписные издания»)
Рон Паджетт
«Албанский дневник»
(SOYAPRESS)
Ханс Фаллада
«Что же дальше, маленький человек?» («Синдбад»)
Бу!
Испугался?
Литературные чудища как отражение духа времени и страхов эпохи. Про Дракулу, Вия, Франкенштейна и других монстров XIX столетия в первом совместном проекте онлайн-лектория «Страдариум» и «МИФа».
«Все вроде бы понятно: Вий ― начальник гномов. Гоголь слышал предание, кто-то ему рассказал на его родине, и он просто положил его на бумагу. Однако еще в конце XIX века исследователи обнаружили: за какую фразу в этом пассаже ни ухватишься, везде сплошные нестыковки».
Тем временем у отечественного писателя Сергея Грекова в организме обнаруживается бриллиант с фигуркой ангела. Камень оставляет себе хирург, которому начинает несказанно везти — но, разумеется, до поры до времени.
«Только лишь глянув в микроскоп на принесенный Вадимом камень, ювелир понял, что здесь и сейчас история закручивает свою проволоку. Изображение ангела тут же оживило образ арабского предка с отсроченной смертью, который вручную гранил осколок чудесного алмаза».
Алексей Вдовин
«Монстры у порога»
(«МИФ»)
«Авантюрный триллер про слепого экстрасенса-самозванца», или самые продающие шесть слов в истории мировой литературы.
«— Я запутался. Кажется, и предыдущее испытание было не про власть.
— И что? Ты прошел испытание или нет?
— Ну... Я нашел хреновину».
Катя Качур
«Желчный Ангел»
(«Эксмо»)
Художник должен быть голодным. Даже если он вампир, как Лидия, — та работает в лондонской картинной галерее и очень-очень старается никого не укусить. Есть хочется невыносимо, зато рождается вдохновение.
«...солнце действительно жжется. Не так, как показывают в кино или сериалах; от меня не идет дым, я не обугливаюсь и не вспыхиваю пламенем. Но моя кожа обгорает, как будто в ней вообще нет пигментов, как будто я лишена меланина, как будто я абсолютно и полностью белая».
Канадский бестселлер о Заповеднике, тамошней Зоне, где были найдены месторождения сверхдорогого минерала «призрак» и случилась страшная катастрофа.
«Время было океаном настоящего. Не существовало ни истории, ни будущего.
А потом пришли мы. И теперь настоящее — это вечер вторника».
Клэр Кода
«Женщина, голод»
(«Дом историй»)
Рагим Джафаров
«Башня тишины»
(«Альпина.Проза»)
Томас Уортон
«Книга дождя»
(«Дом историй»)
Главная героиня триллера Сулари Джентилл спокойно пишет роман про убийство, пользуясь помощью друга по переписке. Зря — постепенно он затягивает писательницу в свой собственный мрачный сюжет.
«Мое время придет. А пока я буду купаться в отраженных лучах твоей славы.
Жду того дня, когда мы встретимся и вместе поедим пончиков.
Твой
Лео».
Новый экологический постапокалипсис Алексея Иванова расскажет о мутировавших уральских лесах, враждующих с бригадами лесорубов, а начнется с залихватской фразы «Не сможет убить его — будет лохом по жизни».
«Серега закинул голову, разглядывая сосну. Здоровая, прямая, крепкая... Ветки с хвоей растворяются в сине-золотом сиянии полуденного неба...
Эта сосна наверняка “вожак”».
Сулари Джентилл
«Женщина в библиотеке»
(«РИПОЛ классик»)
Алексей Иванов
«Вегетация»
(«Альпина.Проза»)
Жизнь замечательных людей
Почему первый поэтический памятник в Санкт-Петербурге был построен именно знаменитому баснописцу, сколько денег приносили дидактичные стихи — и как они сделали из Ивана Сергеевича Крылова настоящую рок-звезду XVIII-XIX веков.
«Однако в невероятной славе баснописца, его колоритной внешности и облаке еще более колоритных легенд, в эмблематической “русскости” его натуры и универсальной мудрости его басен, а главное, в загадочном романтическом противоречии между приземленной “материальностью” и поэтическим гением заключался еще и художественный потенциал».
Ушедший из жизни в 2020 году социолог, основатель Шанинки и профессор Манчестерского университета описывает свою биографию — от высылки на Алтай в детском возрасте до карьеры в Великобритании — и анализирует ее в философском ключе.
«...мои товарищи с трудом смогли продвигаться по паркету (к нам раз в неделю приходил однорукий инвалид, который нанимался для того, чтобы “фратерировать” полы комнат, то есть натирать их воском). Товарищи скользили и с трудом держались на ногах. Я рос на паркетах, и меня рассмешила их неспособность справиться с ними».
Поп-королева нулевых делится откровениями о тяжелой борьбе с опекунством, Джастине Тимберлейке и создании Oops, I did it again.
«Мое тело казалось мне невероятным. “Я что, снова стала тринадцатилетней?” — думала я. У меня больше не было живота.
Одна из моих подруг сказала: “Ого, ты такая худая!”
Да я просто два года ходила беременной».
Теодор Шанин
«Стать Теодором»
(«НЛО»)
Екатерина Лямина, Наталья Самовер «Иван Крылов — Superstar»
(«НЛО»)
Бритни Спирс
«Бритни Спирс: The Woman in Me» («Бомбора»)
Первое жизнеописание важнейшего французского экзистенциалиста на русском языке. Абсурд, молчание и бунт.
«“Дни тянутся и тяготят меня”, — признавался он одному из приятелей. В письме же другому жаловался: “Я задыхаюсь”».
Автобиография британского писателя, в 1988-м приговоренного к смерти верховным лидером Ирана, а два года назад подвергшегося покушению во время лекции по писательской безопасности.
«В четверть одиннадцатого 12 августа 2022 года, солнечным пятничным утром, к северу от Нью-Йорка я был атакован и почти что убит вооруженным ножом молодым мужчиной; это случилось сразу после того, как я вышел на сцену зала в Чатокуа, чтобы рассказать, как важно оберегать писателей».
Переиздание редчайшей книги интервью журналиста Алексея Мунипова с современными композиторами/гениями уходящей эпохи: Софией Губайдулиной, Владимиром Мартыновым, Леонидом Десятниковым, Валентином Сильвестровым и другими.
«Музыка, самое чувственное из искусств, вроде бы не нуждается в комментариях, и все же композиторы во все времена не могли избежать искушения высказаться по поводу своих и чужих сочинений. Говоря о них, они говорят о себе, но еще и о том таинственном деле, которому посвятили жизнь; деле, в котором опыта, практики и холодного расчета столько же, сколько случайности и магии».
Роберт Зарецки
«Жизнь, которую стоит прожить. Альбер Камю и поиски смысла» (Individuum)
Салман Рушди
«Нож. Размышления после покушения на убийство»
(Corpus)
Алексей Мунипов
«Фермата. Разговоры с композиторами»
(Individuum)
Памяти
памяти
Из нацистской Германии лауреат Нобелевской премии Томас Манн эмигрировал в 1933 году. Спустя пять лет он обосновался в США, откуда во время войны записывал пламенные радиообращения на родину — с жестким антифашистским посылом и глубокой любовью к своей стране.
«Бедный немецкий народ, по душе ли тебе мессианская роль, которую тебе уготовили не Бог, не судьба, а горстка сумасбродных мерзавцев?»
Адольф Эйхман и Карл Ясперс вместе со Стэнли Милгрэмом и Сергеем Параджановым оказываются заперты внутри собственной памяти — злободневное-историческое от поэта и литературного критика Дениса Безносова.
«Эйхман в камере тюрьмы Аялон, его руки скрещены на груди, длинные тонкие пальцы правой впиваются в предплечье, указательный, средний, безымянный прижаты вплотную к мизинцу, он прохаживается взад-вперед, глядя на свои ступни, облаченные в некое подобие клетчатых тапок».
Альтернативная история с изящными вводными: Великобритания проиграла Трафальгарскую битву и захвачена Францией; английский язык использовать незаконно, а владеть рабами — очень даже.
«Все вокруг выглядели как типичные англичане: неуклюжее телосложение, землистый цвет кожи, тяжелая бесформенная одежда; на лицах этих людей читалось, что им предстоит пройти много миль, прежде чем они смогут дать себе отдых».
Денис Безносов
«Территория памяти»
(«Издательство Ивана Лимбаха»)
Томас Манн «Слушай, Германия! Радиообращения 1940 – 1945 гг.» («Издательство Ивана Лимбаха»)
Наташа Пулли
«Маяк на краю времени»
(«Дом историй»)
Разрушители легенд
«Во всем виновата Америка! Блюдите традиционные ценности!». Политический аналитик Никита Смагин прожил несколько лет в Иране и объяснил, как вышеизложенное может сочетаться с гостеприимством, предприимчивостью и даже рейвами.
«Рано утром Араш нас разбудил и очень серьезно сказал: “Пора на выборы”. Быстро собрались и поехали. Вопреки моим ожиданиям, голосовать Араш отправился не в Исфахан, а в ближайший к озеру городок. Там он подъехал к местной школе, где проходило голосование — в Иране проголосовать можно на любом избирательном участке».
Толкина, как сахара, никогда не бывает слишком много — а уж тем более никогда не надоест разбирать мифологические структуры в основе его книг и скандинавские, кельтские, славянские прототипы героев легендариума.
«Око видит многое, но не видит главного — намерений своих противников <...> Пропп, разбирая образ бабы-яги (типичный для мировой мифологии, а отнюдь не специфически русский), подчеркивает, что она определяет героя по запаху, — и этим доказывает ее слепоту. В мифологии самых разных народов мертвые не способны видеть живых, как живые не видят духов мертвых».
Увлекательная лекция по детерминизму от профессора Стэнфорда нейроэндокринолога Роберта Сапольски, который утверждает, что свобода воли — иллюзия, поскольку человеческое поведение предопределено биологией и окружающей средой.
«Вот этот ответ: поведение возникло потому, что его вызвало нечто, ему предшествовавшее. Но откуда взялось это предшествовавшее обстоятельство? Его вызвало то, что предшествовало уже ему. Предшествующие причины до самого конца <...> Как поет Мария в «Звуках музыки», «ничто не берется ниоткуда, так просто не бывает».
Александра Баркова
«Мифология Толкина»
(«МИФ»)
Никита Смагин «Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями»
(Individuum)
Роберт Сапольски
«Всё решено: Жизнь без свободы воли»
(«Альпина нон-фикшн»)
...а также их родителям
Для дошкольного и младшего школьного возраста
Трогательная история от южнокорейской художницы о невозможности впасть в спячку без черничного пирога, более всего напоминающая сказки Сергея Козлова.
«Василек уже предвкушает, как будет одиночничать до самой весны. Ведь можно спать сколько угодно, устроившись под теплым одеялом, и вообще заниматься всем, чем хочется.
Не нужно никуда идти, не нужно ни с кем знакомиться, не нужно покидать уютное гнездышко.
От одной этой мысли у медведя сразу легчает на душе».
От 0 до 6 лет
Полифония для самых маленьких — на каждом развороте этой небольшой 32-страничной книги рыжеволосую даму, спешащую на загадочную миссию, окружают сонмы человеческих историй и голосов. Разумный компромисс между «Где Уолли?» и Михаилом Бахтиным.
«Первый рабочий день. Нужно повторить конспект! Я думал еще неделю ждать, но на детской площадке помогли. А я сегодня опять к Франсуа. Надеюсь, не потеряю хвост...»
От одной этой мысли у медведя сразу легчает на душе".
Хегюм Ким
«Васильковая зима»
(«Поляндрия»)
От 10 до 15 лет
Забрав Дамку из собачьего приюта и даже переименовав ее в Касю, новые хозяева не отменили прошлое собаки. Алексей Лукьянов рассуждает о принятии прошлого в готических декорациях с псами-призраками.
«Касе казалось, что она почти видит впереди широкую, как дверь, спину зайца, слышит, как свистит ветер в его огромных, как крылья самолета, ушах, различает каждый волосок на его маленьком, но все равно большом хвостике и вот-вот вцепится зубами в его гигантскую пятку…»
Анна Тененбаум
«Мисс Миссия»
(«Розовый жираф»)
От 8 до 13 лет
Дети из разных миров (один из них называется Архипелаг) пытаются спасти волшебство от гибели в романе, разом попавшем в топ Amazone и понравившемся Нилу Гейману с Филипом Пулманом.
«Кристофер протянул Мэл руку, она схватилась за нее и поднялась. Вместе они смотрели, как Найтхэнд вырезает на своей ладони крест — рядом с четырьмя старыми. На лице берсерка не было ни тени удовольствия — только отвращение».
Для дошкольного и младшего школьного возраста
Потрясающе проиллюстрированная рождественская новелла об одной грустной девочке, не менее грустной елке и о чуде в дремучей чаще посреди зимы.
«И Софии в голову приходит отличная идея. “Пойдемте со мной!” — зовет она лесных зверят. Давайте устроим праздник для елочки. Ведь если кому-то одиноко, нужно поднять ему настроение чем-то особенным».
Линде Фаас
«Где-то в снегу»
(«Поляндрия»)
Алексей Лукьянов «Собака сутулая, или Несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой»
(«Розовый жираф»)
Кэтрин Рэндэлл
«Невероятные создания»
(«Росмэн»)
От 12 лет
Фэнтези во вселенной поместья Каслкотц с котами-магами в заглавных ролях. Стильная история для подростков, временами сближающаяся с «Котами-воителями».
«— К тому же, когда один ученик пришел к нам и сообщил, что в замке объявился морской вампир, мы, само собой, ему не поверили, сочли, что он рассказывает сказки.
Сфинкс сердито наморщил бесшерстный розовый лоб».
Для среднего и старшего школьного возраста
Десять лет назад итальянец Лука Порци провел долгий разговор с физиком и основоположником теории петлевой квантовой гравитации Карло Ровелли. Разговор запал ему в душу — в итоге появились «Петли», графический роман о тайнах Вселенной и сложных квантовых теориях.
«Великие успехи в науке — это великие революции, вызванные сменой перспективы... в то же время они нередко становятся источником опасности».
От 7 до 12 лет
Главный на данный момент самокатовский хит, «Кот прямо с неба» Анастасии Шанской, повествует о невеселом быте любого кошатника — упавший с седьмого этажа кот Ефим обдирает обои точно так же, как и ваш Мурзик.
«Зоопсихолог посоветовал пульверизатор и объяснил: вроде как кошкам и не нравится это («профилактика нежелательного поведения»), но если животное переволновалось («по стенам бегает и на люстре висит») и его чуток взбрызнуть, то оно потом начинает вылизываться и тем самым успокаивает само себя».
Анастасия Шанская
«Кот прямо с неба»
(«Самокат»)
Ален Т. Пюиссегюр
«Поместье Каслкотц. Слезы Цернунна» («АСТ»)
Лука Порци
«Петли»
(«Поляндрия»)
О наболевшем
Крестная мама русскоязычного автофикшна возвращается к «темным углам памяти», иллюстрируя проблемы телесности и взросления поэмой о поэтессе рубежа XIX-XX веков Елене Гуро.
«Еще кто-то скажет, что этот текст не поэзия. Думаю: уже все равно. Но есть тупая привычка оправдываться. Показывать, как устроена графика, как работает монтаж, и объяснять, что ритмическую систему можно изменять до бесконечности. Грубо говоря — до романа».
Литература травмы, тематически продолжающая «Посмотри на него» Анны Старобинец — о тридцатилетней женщине, которая не может забеременеть и продирается через дебри российской репродуктивной медицины.
«Он был похож на Александра Третьего. Даже не осмотрев меня, выложил на стол буклеты с описанием ЭКО. Спросил, как часто мы занимаемся сексом, и заявил, что при частоте больше двух раз в неделю через два года без предохранения беременность уже должна была наступить».
Оксана Васякина
«О чем я думаю»
(«НЛО»)
Писательница из Сан-Франциско называет «Нежные точки» «...книгой о хронической боли», и это удивительно точное описание: сквозь прозопоэтическую фактуру Берковиц разворачивает метафору своего заболевания — фибромиалгии, боли в скелетных мышцах — до боли всего поколения.
«Читая все больше об истории невидимых заболеваний, ставлю себе диагноз “истерия” с изумлением и смехом».
Татьяна Млынчик
«Необитаемая»
(«Редакция Елены Шубиной»)
Кинематографичный литературный дебют популярной блогерши Ани Гетьман о переживании катастрофы и внутреннем довольном шмеле.
«Теперь нужно было нажать на кнопку, которая подтвердит расторжение брака. В углу письма — видимо, чтобы разрядить обстановку, — векторная иллюстрация: мужчина и женщина повернулись друг к другу спинами».
После публикации скандального «Тела» представительницы первой волны российской эмиграции Екатерины Бакуниной издательство Soyapress выпускает ее второй роман 1935 года, посвященный злоключениям эмигрантов на чужбине и написанный с откровенной женской оптикой.
«Вы проводите губами, а иногда и кончиком языка по моим щекам, вы гладите их, как и всю меня, и восхищаетесь шелковистостью моей кожи. Но теперь вместо ваших любовных прикосновений по лицу моему прошла ватка с олеокремом, счищающая городскую копоть и пыль».
Эми Берковиц
«Нежные точки»
(Soyapress)
Аня Гетьман
«Шмель»
(Polyandria NoAge x «Есть смысл»)
Екатерина Бакунина
«Любовь к шестерым»
(Soyapress)
