Алла Горбунова

COVENTRY CAROL

Иллюстрации:
S / ЕЛИЗАВЕТА КУТИНОВА

Весь прошлый год мы рассказывали о новых книгах, в том числе лучших российских авторов (включая и героев прошлогоднего The Blueprint 100). А этот год начинаем с литературной коллаборации. По нашей просьбе писатели, писательницы, поэты и поэтессы написали свои рождественские истории — очень разные, но все с чувством «здесь и сейчас». Каждый день новогодних каникул на The Blueprint будет появляться новый рассказ или стихотворение.

Алла Горбунова вошла в список The Blueprint 100 в прошлом году, и мы рады видеть, что она продолжает менять мир. В декабре 2021-го вышел сборник Горбуновой «Лето» о карантинном быте на старой даче. Стихотворение, которое Алла предоставила The Blueprint для рождественского проекта, — дань жанру Christmas Carol, песнь, которая славит бога и рассказывает об удивительном устройстве мира.

COVENTRY CAROL

ты слышишь песню матерей

Coventry Carol

ту песню матерей из Вифлеема

ту колыбельную, что матери поют

обреченным детям:

Lully, lulla, thow littell tine child,

By by, lully, lullay thow littell tyne child,

By by, lully, lullay!

о сестры, как нам этот день отвратить

от бедных малышей,

кому мы поем баю-бай, люли-люли?

Би-би-си

Рождество 1940 г.

вскоре после бомбардировки Ковентри

руины собора

трансляция:

то скорбь моя, несчастное дитя

That wo is me, pore child, for thee,

And ever morne and may

For thi parting nether say nor singe,

By by, lully, lullay.

рождественское утро.

на центральной площади Шлиссельбурга

Благовещенский собор наполовину в лесах

рядом с собором женщина, просящая милостыню

молодая смуглая восточная женщина

вполне прилично, хотя и бедно одетая

в длинной черной юбке

а под шапкой на голове платок

рядом в снегу, у ног матери 

возится ее сын

восточный смуглый мальчик

возраста моего сына

на нем детская хорошенькая шапочка с помпончиком

как у моего сына

дети поглядывают друг на друга с интересом

не прочь поиграть вместе

холодно, пасмурно, промозгло, ветер с Невы

мелкие снежинки, сугробы, оледенелые колдобины на дорогах

у женщины на коленях пластиковая банка для милостыни

абсолютно пустая

когда мы уходили

у моего сына вдруг началась истерика

он отказывался идти, плакал, кричал, ползал по снегу

требовал, чтобы папа нес его на плечах

женщина смотрела на него и улыбалась

ее сын даже перестал играть в снегу и тоже улыбался

а потом засмеялся добрым, радостным смехом —

над капризами незнакомого малыша

когда он смеялся — его лицо светилось

как у моего сына, когда он смеётся

как у всех детей

в его смехе не было осуждения или снисхождения

к смешному и капризному незнакомому мальчику

не было осознания разницы в их жизни —

избалованного ребенка

и ребенка, который играет в ногах своей матери

пока она побирается у храма

в его добром смехе было утверждение абсолютного равенства

смех одного ребенка над другим таким же ребенком

беззаботный счастливый смех

и все человеческое неравенство осыпалось

как абсолютная безусловная ложь

и матери пели. мы с этой нищей женщиной пели. 

мы две несчастные женщины пели.

и все матери Вифлеема пели.

и все матери Вавилона пели.

и все матери всех стран пели:

Herod, the king, in his raging,

Chargid he hath this day

His men of might in his owne sight

All yonge children to slay, —

много тысяч лет матери поют эту песню.

вооруженные воины выхватывают детей

из рук рыдающих матерей.

на земле валяются убитые и окровавленные младенцы.

Ирод, наблюдающий за расправой с балкона.

праведная Елизавета убегает от воинов

вместе со спрятанным в складках ее платья

Иоанном Крестителем. 

ангелы с пальмовыми ветвями, предназначенными младенцам

как символ их мученичества.

старый больной мнительный параноик Ирод,

подозревающий в заговорах всё своё окружение,

подлое и погрязшее в интригах.

мучающийся невыносимыми болями,

в умирающем, разлагающемся теле,

понявший, что казнил своих сыновей по ложному доносу,

а когда-то в молодости казнивший свою любимую жену Мариамну,

которую тоже оклеветали.

за его спиной — его родные, близкие, приближенные,

весь его двор, славящийся своей роскошью и пирами,

все рвутся к власти, лгут, клевещут и хотят его смерти,

как черви на гниющих частях его тела.

это правда — его ели черви. 

он страдал от нарывов, страшных болей в желудке,

ноги его были наполнены водянистой прозрачной жидкостью.

дыхание причиняло ему страдания,

его всего охватывали судороги. 

и через тысячи лет все гадали, что это было:

проказа, или сифилис, или туберкулез кожи,

или болезнь почек с осложнением в виде гангрены,

или лейшманиоз.

он знал, что умирает, что после смерти все будут его ненавидеть.

бушевали народные волнения, 

и каждая собака собирала толпу и объявляла себя

царем и мессией.

если Ирод и отдал приказ об избиении младенцев — 

так тут же и забыл об этом, 

для него это была такая мелочь на фоне всего того ада, 

который он сам творил всю жизнь, и который вокруг него творился.

храм, перед которым сидит восточная женщина

и просит милостыню,

посвящен Младенцу и Матери.

где-то в хлеву младенец Иисус сосет грудь своей матери.

добрые звери и добрые звезды.

вечный млечный вертеп.

у Ирода великого была мать,

набатейская царевна Кипра. 

в честь матери именем Кипры Ирод назвал 

одно укрепленное и красивое место

недалеко от Иерихона.

у Гитлера была мать.

когда она умерла, он был убит горем.

он держал фотографию матери в нагрудном кармане

и в бункере, где совершил самоубийство.

ребенок рождается в царском достоинстве

рождается царем мира

лисицы имеют норы и птицы небесные гнезда

но нет на земле для себя ничего у царя мира

нет для себя и того, что имеют лисицы и птицы

у творца мира

его рождения ждали предки и облака

горы и реки

вода пела о нем, когда торила свой путь

внутри пещер и ледников

но его еще не было

каждое растение было песней

и каждое животное было песней

но его песня еще не звучала

царство ждало его и хотело знать его имя

имя царя

как ты назовешь его, своего ребенка

и ты даешь ему имя

матери поют колыбельную

своим обреченным детям

Lully, lulla, thow littell tine child,

By by, lully, lullay thow littell tyne child,

By by, lully, lullay!

горит ёлка

качается колыбелька

Сыну человеческому негде голову приклонить

сейчас как тогда