Тело Оливии

Исследовательница социальной атомизации («Одинокий город») и писательского алкоголизма («Путешествие к Источнику Эха») Оливия Лэнг возвращается с новой книгой — на этот раз предметом ее интереса выступает человеческое тело и история его многовековой борьбы за независимость. «Тело каждого. Книга о свободе» пестрит громкими именами — Оскар Уайльд, Нина Симон, Маркиз де Сад, Сьюзен Сонтаг, Мартин Лютер Кинг, Андреа Дворкин, Уильям Берроуз — герои писательницы болеют, сходят с ума, протестуют, отбывают сроки и исследуют границы своей сексуальности. Неотъемлемым персонажем выступает и сама Лэнг с ее непростыми взаимоотношениями с собственным и чужими телами. Разбираемся в биографии одной из самых популярных британских писательниц современности.

Гостиная Оливии Лэнг увешана портретами Уорхола, Боуи и Войнаровича. Героев своих книг она трогательно называет домашними привидениями. В особняк XVIII века с цветущим садом в графстве Суффолк они с мужем, поэтом Иэном Патерсоном, переехали во время локдауна. С тех пор Лэнг ведет размеренную жизнь: пишет и ухаживает за садом. Ее профиль в запрещенной в России соцсети Instagram так и подписан — writer/gardener‎. 45-летняя Лэнг — одна из самых популярных британских писательниц, арт-критикесс и культурных журналисток нашего времени. Величина, уже почти сопоставимая с Джоном Берджером, автором революционной книги «Искусство видеть» и одноименного телесериала на BBC 1970-х. Ее книги и эссе, представляющие собой смесь художественной критики, мемуаров, путевых дневников и научных исследований, удостоены множества премий, ими зачитываются Ник Кейв и Хлоя Севиньи.

На сегодняшний день писательница выпустила четыре нон-фикшен-книги, один роман и коллекцию эссе, написанных для различных изданий. Лэнг прославилась умением сочетать личное с общественным и политическое с художественным. В ее вселенной, пронизанной одиночеством, тревогой и травмами, могут сосуществовать такие полярные личности, как Вирджиния Вулф и Уильям Тернер, Фрэнсис Бэкон и Нина Симон. «Выбрав тему, я начинаю подбирать к ней состав героев, которые могли бы переживать то же, что и я, чей опыт похож на мой собственный», — рассказывает она о своем методе.

Каст у новой книги «Тело каждого. Книга о свободе»,‎ как всегда, впечатляет — это писатели Оскар Уайльд, Сьюзен Сонтаг, Андреа Дворкин, Уильям Берроуз, художники Ана Мендьета, Филип Гастон, Агнес Мартин, активисты и правозащитники Малкольм Икс, Байард Растин, Мартин Лютер Кинг, а также ныне забытый родоначальник телесно-ориентированной терапии и протеже Фрейда — Вильгельм Райх, которому Кейт Буш посвятила песню Cloudbusting. Именно он изобрел термин «сексуальная революция», скрестил психоанализ с марксизмом, пропагандировал женскую сексуальную свободу и собирал целительную (на его субъективный взгляд) сексуальную энергию в самодельных «оргонных аккумуляторах» — в одном из таких ящиков запечатлен Курт Кобейн на знаменитой фотографии.

Курт Кобейн в оргонном аккумуляторе, 1993

На примере историй, опыта и ошибок своих героев Лэнг размышляет о сексуальности, насилии, свободе и идентичности — вопросах, волновавших ее саму на протяжении всей жизни. В честь выхода новой книги реконструируем биографию писательницы с помощью ее произведений и взаимоотношений с персонажами.

Путешествия 

Лэнг верит, что места умеют хранить человеческие истории. В основе ее эссеистической трилогии лежат три реальных путешествия: она совершает паломничество к реке Уз, где в 1941 году утонула Вирджиния Вулф («К реке»), фланирует по лиминальным пространствам зимнего Нью-Йорка, воображая себя героиней картин Эдварда Хоппера («Одинокий город»), проезжает на поезде через всю Америку по местам славы знаменитых писателей-алкоголиков — Чивера, Фицджеральда, Хемингуэя и Уильямса («Путешествие к Источнику Эха»). Печатные издания книг даже снабжены картами ее маршрутов.

Эдвард Хоппер, «Полуночники», 1942

Перед началом работы над «Телом каждого»‎ Лэнг пообещала себе: больше никаких поездок и прогулок! На этот раз писательница ограничилась интеллектуальным путешествием сквозь эпохи, теории и факты. Пункты назначения не столь романтичны и живописны, как в предыдущих книгах. Это тюрьмы XVIII–XIX веков, где отбывали сроки Оскар Уайльд и Маркиз де Сад, веймарский Берлин — один из самых толерантных в сексуальном плане городов того времени, Вена 1927 года с протестами против действующего правительства и жесточайшим вооруженным разгоном демонстрантов, штат Миссисипи эпохи Мартина Лютера Кинга и, наконец, Шарлоттсвилль наших дней с маршами ультраправых, свидетельницей которых стала сама Лэнг.

Одиночество 

«Я провела некоторое время в Нью-Йорке, на этом бурлящем острове из гранита, бетона и стекла, ежедневно переживая одиночество»‎, — пишет Лэнг в предисловии к «Одинокому городу»‎. Она прибывает на Манхэттен со свежеразбитым сердцем, которое оплакивает в компании произведений искусства из коллекций музеев Гуггенхайма и MoMA, и вскоре обнаруживает, что их авторы были не менее одинокими, чем она сама. Хоппер с его отстраненными силуэтами, нарциссичный Уорхол и стрелявшая в него городская сумасшедшая Валери Соланас, затворник-гений Генри Дарджер и бывший беспризорник Дэвид Войнарович, который в 23 фотографиях задокументировал смерть своего товарища от СПИДа — все они по-своему фиксировали состояние брошенности и отчужденности.

Генри Дарджер 

Одиноких персонажей предостаточно и в новой работе Лэнг. Причиной их изоляции становились аресты, болезни, личные конфликты, зависимости, войны и сегрегация, но были и те, кто выбирал путь отшельника осознанно. В 1967 году 56-летняя американская художница-абстракционистка Агнес Мартин в одночасье бросает карьеру в Нью-Йорке и уезжает на пикапе в пустыню Нью-Мексико — подальше от цивилизации, гендерных предубеждений (Мартин отказывалась идентифицировать себя женщиной) и симптомов болезни (еще в молодости у нее диагностировали параноидальную шизофрению). Похожий побег в дикую природу совершила и сама Лэнг во времена своей молодости. 20-летняя девушка прожила четыре месяца отшельницей на заброшенной ферме в Сассексе, желая слиться с природой и тем самым искупить преступления человечества против окружающей среды.

Райские сады

Перед тем как самоизолироваться на ферме, Лэнг провела лето 1997-го... на дереве. После отчисления из университета она ударилась в экоактивизм прямого действия и отправилась в Дорсет спасать лес, через который собирались проложить скоростное шоссе. Оливия защищала деревья от вырубки собственным телом, не слезая с них ни днем ни ночью, — ей пришлось спать в гамаке, передвигаться по веревкам и научиться видеть в темноте. Участок леса удалось героически отстоять, а воспоминания тех дней легли в основу эссе  «Дикарка»‎ (из сборника «Непредсказуемая погода»‎). Позднее Лэнг решает превратить свою страсть к растениям в профессию: отучившись на кафедре физиотерапии, перед тем как полностью переключиться на журналистику, она несколько лет работает специалистом по лечебным травам.

Дерек Джармен. «Сад», 1990

Дерек Джармен перед своим домом на мысе Дандженесс, 1992 

Любовью к природе пронизан ее нон-фикшен-дебют «К реке», где факты из истории Англии и зарисовки из жизни Вирджинии Вулф перемежаются медитативными описаниями флоры и фауны берегов Уз. По словам Лэнг, главным источником вдохновения для ее первой книги послужили дневники британского экспериментального режиссера и художника Дерека Джармена — «Современная природа». В 1980-е Джармен узнает, что болен СПИДом, и решает посвятить последние годы жизни своему давнему увлечению — садоводству. В дневниках, для которых Лэнг написала предисловие, он рассуждает о прогрессирующей болезни и описывает терапевтический процесс обустройства сада-оазиса, ставшего его последним произведением искусства. Свое будущее исследование Лэнг обещает посвятить райским садам — источнику жизни, красоты и надежды.

ЛГБТ и феминизм 

В книгах, статьях и интервью Лэнг часто упоминает свою небинарную гендерную идентичность (при этом формально состоит в гетеросексуальном браке и применяет к себе местоимение «она»‎). Писательница росла в семье «‎лесбиянок и алкоголичек» в 1980-е — во времена, когда в Англии действовала тэтчеровская 28-я статья, запрещавшая «‎пропаганду гомосексуализма», — к 1988 году большинству государственных организаций пришлось прекратить финансирование групп помощи ЛГБТК+ - людям (притом что в 1985 году мэром Манчестера стала открытая лесбиянка), а в школах была введена цензура. «Внутри я себя всегда ощущала мальчиком, женственным мальчиком-геем — оказавшимся в неправильном месте, в неправильном теле и в неправильной жизни»‎, — вспоминает писательница свои школьные годы. В 9 лет Лэнг впервые побывает на гей-параде, в подростковом возрасте увлечется феминизмом, а позже начнет изучать и рассказывать истории великих людей, ставших (так же, как она) заложниками собственного пола и подвергавшихся дискриминации из-за сексуальной ориентации.

«Тело каждого»‎ — хроника угнетения женщин и сексуальных меньшинств на протяжении последних нескольких столетий. (К слову, до конца лета двадцать процентов от продажи книги Лэнг на сайте Ad Marginem идут в благотворительный центр «Сестры» — инициатива издательства, поддержанная писательницей). Еще в 1910 году немецкий сексолог Магнус Хиршфельд насчитал 43 млн представителей различных сочетаний гендеров и ориентаций, спустя 26 лет в той же Германии осужденных за гомосекуальность будут отправлять в лагеря. А еще введут смертную казнь за незаконные аборты. В 1970-е кубино-

американская художница Ана Мендьета создаст одно из сильнейших феминистских высказываний — станет живой скульптурой, изображающей убитую студентку с фотографии из полицейской хроники в перформансе «Без названия» («Сцена изнасилования»). В жизни Мендьета сама подвергалась насилию со стороны мужа, художника Карла Андре, и в 36 лет погибла, выпав из окна во время их очередной ссоры. «Я спрашиваю себя, — задумывается Оливия Лэнг, — почему все освободительные движения XX века провалились? Мизогиния, гомофобия, трансфобия — все эти пережитки XVIII–XIX веков возвращаются сегодня с новой силой».

Ана Мендьета, «Без названия», 1973 — 1977

Ана Мендьета, «Без названия», 1973 — 1977

Ана Мендьета, «Без названия», 1973 — 1977

Ана Мендьета, «Без названия», 1973 — 1977

Креативное письмо

Литературная деятельность Лэнг начиналась с феминистских фэнзинов, которые она школьницей писала от руки, вдохновившись движением Riot Grrrl. В то время ее кумиром была панк-писательница Кэти Акер, экспериметальный стиль которой базировался на дадаистских техниках реди-мейда и коллажа. Акер брала отрывки из классических текстов Диккенса или Сервантеса и перемешивала их с личными дневниковыми записями, цитатами из низкопробных детективов и порнографии. Свой первый художественный роман Лэнг посвятила Акер, позаимствовав ее же метод. Внутри Crudo‎ мы обнаруживаем сплошную, подчас вызывающую головокружение ленту текста. Случайные посты из твиттера, отсылки к работам и жизни Акер, подслушанные разговоры и поток плохих новостей пятилетней давности — все это призвано заразить читателя тревогой, мучающей главную героиню Кэти в преддверии собственной свадьбы. Стоит отметить, что

в романе Кэти — что-то среднее между Акер и Лэнг. Роман был написан за 7 недель в технике free-writing (Лэнг не разрешала себе ни перечитывать, ни редактировать написанное) — настоящий эксперимент для автора, проработавшего несколько лет литературным редактором и привыкшего до изнеможения оттачивать каждое предложение.

Политический климат

Хотя Лэнг, переехав в поместье, всеми силами ограждает себя от новостного потока, она по-прежнему крайне чувствительна к политической повестке — это видно по двум ее последним книгам, вышедшим одна за другой. В 2015 году, одновременно со стартом работы над «Телом», она запускает авторскую колонку в журнале frieze под названием "Непредсказуемая погода»‎, где пытается осмыслить тревожные общественно-политические сдвиги (победу Трампа, Брекзит, подъем ультраправых движений) при помощи произведений Пуссена, Тернера, Тильманса, Трекартина и других художников прошлого и современности. Эти тексты вошли в сборник эссе «Искусство в чрезвычайной ситуации»‎, а многие герои и мысли из них перекочевали в ​​«Тело каждого».

Никола Пуссен. «Пастухи в Аркадии», 1637

На вопрос, может ли искусство спасти мир, Лэнг отвечает цитатой одной из героинь своей новой книги — Нины Симон: «Я не доктор, чтобы исцелять. Все, что я могу сделать, — выявлять болезни». Опыт феминизма, движений за гражданские права, художников-перформеров, да и вся история ХХ века показывают: тело может быть мощным оружием в борьбе с болезнями общества, инструментом протеста, источником силы и солидарности. Спасенный Лэнг лес тому доказательство.

Все упоминаемые книги Лэнг есть на русском и вышли в издательстве Ad Marginem.