Памяти
Ани Желудь

ФОТО:
ПРЕДОСТАВЛЕНО PA GALLERY,
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

4 июня в возрасте 43 лет умерла Аня Желудь, одна из звезд арт-поколения, которое сформировалось в России на рубеже девяностых — нулевых годов. The Blueprint вспомнил, в чем была уникальность художницы, и попросил рассказать о ней Дмитрия Белкина — куратора, как оказалось, ее последней выставки под названием «Абзац», которую можно увидеть до 6 июля в московской PA Gallery

Аня Желудь

Анна Желудковская, предпочитавшая сокращать и фамилию, и имя до Ани Желудь, — из того поколения художников, которое сформировалось в короткий период, когда в России, казалось, было все можно, по крайней мере в искусстве. Но Аня, как видно уже сегодня, всегда была художником строгой формы, лаконичного — и трагического по сути — языка. Окончив Санкт-Петербургскую государственную художественно-промышленную академию им. Штиглица, она пошла учиться в Институт проблем современного искусства, основанный Иосифом Бакштейном (и носящий теперь его имя), — если открыть список его выпускников, там будут примерно все заметные фигуры арт-сцены девятностых — нулевых — десятых годов.

Из проекта «Отдам в хорошие руки», 2005

Тотальная инсталляция Ани Жёлудь «Абзац» в PA Gallery

«Ландшафт», 2013

Среди медиумов Желудь были традиционные — графика и живопись, но фирменным материалом она выбрала металлические прутья: из них Аня делала остовы предметов, словно бы указывая на их внутреннюю пустоту. Удачно найденный прием обеспечил ей успешную внешне карьеру: десятки персональных выставок, участие в больших групповых проектах, включая основную экспозицию 53-й Венецианской биеннале в 2009 году, куда ее пригласил влиятельный шведский куратор и критик Дэниэль Бирнбаум. Ее номинировали на обе главные национальные премии в области современного искусства — Кандинского и «Инновацию» (где она стала в 2010 году лауреатом в секции «Новая генерация»). Ее работы находятся не только в музеях современного искусства (ММОМА, ГЦСИ, Фонд V — A — C), но и в Эрмитаже, Третьяковке, Русском музее. Желудь работала очень много, и повторяющийся прием постепенно стал выглядеть все более концептуальным — подобно тому, как болгарский художник Христо упаковывал гигантские объекты по всему миру, Аня Желудь, кажется, стремилась запечатлеть формы всех вещей.

«Учреждение культуры», 2007

«Бассейн», 2011

«Работаю с формой, с предметом, с сущностью предмета, — писала она для каталога Премии Кандинского 2008 года. — Работаю как с поверхностью формы, так и с вскрытием ее сути. Проекты, как правило, связаны с взаимодействием человека и вещи, с вытесняемостью человека вещью, с принадлежностью тела живой и неживой природе, с осязанием мира, в котором живем. <...>

«Схема пространства элементарного счастья»: стол, стул, кровать, шкаф, картина на стене, книжка перед сном.

«Схема пространства неэлементарного счастья»: примерно тот же набор предметов, только принадлежащих уже не кому-то одному, а двоим.

«Анатомия мертвой природы»: базовые символы быта.

«Опасные забытые вещи»: вызывающие тревогу, а на самом деле безобидные: сумки, тележки, куртки, коробки <...>

В «учреждении культуры» всегда есть: гардероб, пианино, картинки на стенках, череда стульев, стол с компьютером, книжная полка, там обычно бывает много людей.
Инвентаризация, номенклатура, атрибутика.

Весь мир кажется нарисованным то в прямом, то в переносном смысле».

Аня Желудь

А вот что говорит об Ане Желудь Дмитрий Белкин — куратор, как оказалось, ее последней выставки:

«Во многих текстах о Желудь можно встретить цитату искусствоведа Натальи Тамручи, что Аня «сдирает кожу с вещей». Она постоянно снимала шелуху с мира, обнажала его устройство, чтобы показать, что внутреннюю пустоту всего можно заполнить лишь человеческим отношением. Эта процедура обнажения окружающей реальности требовала предельной чувствительности со стороны самой художницы: Аня казалась оголенным проводом. Таким же было и ее искусство: сквозь его кажущуюся простоту и холод сквозила жизнь со всей ее любовью и горем. Но, снимая кожу с вещей, Аня на самом деле снимала кожу с нас самих. Перед ее искусством ты чувствовал себя предельно беззащитным — что можно ответить на правду?

Серия работ «Полбеды,
или Иллюзия быта», 2017

Мне неловко писать некролог, ведь я вовсе не собирался курировать последнюю выставку Ани Желудь, хотя ее подготовка была полна тяжелых предчувствий. Когда я писал текст к выставке, Елена Паршина, галерист Ани, внесла лишь одну правку — попросила убрать слово «была». К большому сожалению, делюсь последним абзацем текста в первоначальном виде.

«Пустота белой стены становится заметна только в тот момент, когда по ее краям висят оборванные части единого провода. Поток слов становится текстом, только когда его структурирует пробел абзацного отступа. Только отсутствие человека напоминает, как ценна была связь с ним».