ФОТО:
женя филатова

Священное чудовище

16 марта в парижском Театре Эберто (Theatre Hebertot) состоится премьера спектакля «Священное чудовище» (Monstre sacré). Автор пьесы, режиссер и исполнительница главной роли — Рената Литвинова. Музыка — Земфира Рамазанова, костюмы — Демна. Накануне премьеры Мария Сидельникова расспросила Ренату Литвинову о новом спектакле, искусстве жить заново, работе с ньюсмейкером недели, если не сезона Демной и о том, будет ли она теперь носить Gucci.

«Священное чудовище» вы описываете как оммаж «Бульвару Сансет». Как появилась идея?

Наш спектакль был вдохновлен этим великим фильмом, его безупречным сюжетом, сценарной структурой. «Бульвар Сансет» входит в сотню лучших фильмов всех времен. Они же были такой бандой иммигрантов — и Билли Уайлдер, и Эрнст Любич, чьи фильмы я могу смотреть и пересматривать до бесконечности. Купить права на «Бульвар Сансет» совершенно невозможно, так что у нас получился оммаж тому сценарию, в который мы привнесли своих, русских героев, а также в целом оммаж всем прекрасным звездам прошлого, для которых самое важное в жизни — это получить новую роль.

Расскажите про сюжет?

«Священное чудовище» — это нуар, детектив, триллер и биография кинозвезды. В пьесе очень много и комедийного, и абсурдного, и есть абсолютно крепкая история со шпионскими страстями и убийствами. Моя героиня — актриса из России, она когда-то была большой международной звездой, сейчас ее карьера уже на излете, но она все равно мечтает сделать новое кино. У нее есть деньги, возможности, даже съемочная группа, которая что-то продолжает снимать внутри ее дворца. И вот она влюбляется в какого-то случайного неудачника. С одной стороны — ему повезло. С другой — совсем не повезло, потому что он слишком глубоко погрузился в эту историю и до конца не понял, что это за люди, что тут все навсегда: любовь до гроба и после гроба.

Что это за люди?

Они правят весь этом бал или думают, что правят его. Быть может, они просто живут в своей сказке, в своей потусторонней реальности, и им так хорошо. Творчество ведь и есть твое укрытие от всех невзгод. Ты скрываешься в прекрасном дворце, строишь свою реальность, как построишь — так оно и будет. Я почему-то всегда думала, что буду коротать свой век во Франции, и вот пожалуйста.

Жизнь Нормы Десмонд, вашей героини в Monstre Sacre, актрисы Ренаты Литвиновой, есть ли здесь совпадения?

Прожить в спектакле жизнь такой актрисы интересно, но я не могу быть Нормой, в этом мое счастье и моя независимость. Я — автор. Я сама себе могу все написать и снять это, воплотить. А зависимость артистов в том, что они не могут без режиссера. Но у нас все немножко не так, как в фильме. Моя героиня так просто не будет сломлена, все-таки это оммаж фильму, и у нас много новых героев. И я как автор все равно стою на стороне этих священных монстров, этих звезд, которые одержимы своей профессией.

Название «Священное чудовище», отсылающее к Кокто, к Саре Бернар, — это адаптация для французов, чтобы сразу было понятно, о чем речь?

Да, это нам как раз предложил Николя Бриансон, актер и наш «адаптатор». По французским законам пьесу обязательно кто-то должен адаптировать. У меня спектакль назывался «Звезда нашего периода» (в МХТ до 2022 года он шел под названием «Звезда вашего периода» — Прим. The Blueprint). Monstre Sacré — это более понятно, это уже французское прочтение. Перевод делал Жоэль Шапрон. Спектакль мы играем на двух языках, и есть титры. Я — русская, говорить полностью на французском странно, но и французов тоже заставили говорить русские фразы.

У вас русско-французская актерская команда. Как вы набирали актеров? На каком языке ведете репетиции?

Объясняю на французском, и у меня, конечно, есть люди, которые могут все перевести. В моем случае ничего не упирается в язык, он тут совершенно ни при чем. Вспомнить хотя бы Серджо Леоне, который снимал фильмы в Америке и не знал английского. Главное, как ты делаешь свое дело. Я не отношу себя к театральным режиссерам. Я считаю, что я очень киношный театральный режиссер. С кастингом мне помогли наша продюсер Елена Терентьева, которая уже давно здесь живет, и Николя Бриансон. Он начинал еще вместе с Жаном Маре, много снимается во Франции. Лучших партнеров придумывал мне именно он. Познакомились мы через продюсеров. Театр же не приносит какие-то страшные деньги, но из восхищения и из уважения друг к другу мы стали вместе работать. Николя играет моего верного сорежиссера, спутника жизни, он и слуга, и соратник, и он же снимает мою жизнь на пленку. В роли моего любовника — Алекси Маскар, замечательный артист и автор. По его пьесам много спектаклей идет и в Париже, и по всей Франции. Актер Пьер-Алан Леле тоже работал с Николя. Валерия Ников играет красавицу, мою соперницу, она молдавского происхождения, но много снимается во Франции. И все получают от этого грандиозное удовольствие. Я работаю только с теми, кто хочет работать, кто хочет новые роли. И мои артисты — они нашей группы крови.

Это ваша уже третья совместная работа с Демной. Он делал костюмы для «Северного ветра», для «Кактуса» и вот теперь для «Священного чудовища». Что вы придумали на этот раз?

Костюмы не будут повторяться ни один спектакль, это Демна так придумал. У нас пока расписано семь спектаклей, это почти сорок костюмов, и они будут меняться от спектакля к спектаклю. Так что можно приходить каждый раз, и все с этой героиней будет по-новому. Представляете, какая у нас шикарная получается ретроспектива не только творчества нашей героини, потому что там будет и ее видео, и ее воспоминания, и пробы, но и творчества Демны, нашего классика. Есть гении бесспорные, перед которыми я преклоняюсь. Это и Готье, и Гальяно, и Маржела, и покойный Маккуин. Но Демна из самых молодых и актуальных — лучший. Сколько бы я с ним ни общалась, он меня всегда меня поражает неординарностью своего мышления и отвагой.

Теперь в Gucci будете ходить?

Я все время буду ходить в Демне. И он уже мне сказал, что будет делать специально для меня Dolce Vita. Я за него счастлива, потому что он сможет заняться и своим творчеством, и предложить новое прочтение легендарному дому Gucci.

Какую музыку написала Земфира?

Для спектакля Земфира написала очень красивую, уникальную музыку с элементами джаза. А партию барабана сыграла джазовая звезда из Калифорнии Дэн Бейли. С Земфирой мы уже 21 год вместе работаем, наше сотрудничество началось с «Богини». Она оказалась совершенно выдающимся кинокомпозитором. Что бы она ни написала, все ложится на мои отрывки. Я разве что иногда подлиннее прошу сделать, а концептуально Земфира совершенно совпадает со мной. Ничего пронзительнее у другого автора я никогда получить не смогу. И я совершенно счастлива, что у меня есть Земфира и есть Демна. Это люди навсегда.

Что вы вынесли из первого театрального опыта с «Кактусом»? Что взяли в свой второй спектакль, что нет?

Ничего я, кажется, не вынесла. Как совершала все свои ошибки, так и совершаю. Как делала спектакли, так и продолжаю делать. У «Кактуса» были очень положительные отзывы, большой успех и аншлаги. Но я поняла, что во Франции по-другому относятся к процессу. Они делают спектакли стремительно, при этом это такие же воодушевленные, профессиональные люди, которые хотят роли. Но у них есть своя театральная специфика, как у киношных своя. Возможно, следующий спектакль будет опять моноспектаклем, а сейчас это очень густонаселенная пьеса.

Как бы вы обрисовали свой французский — парижский — период?

В начале, конечно, все было с драматической окраской. Но везде есть свои повороты судьбы, и надо нам из минусов извлекать плюсы. Если на тебя ходят, ты абсолютно спокойно занимаешься своим делом. Более того — работаешь в свободе. И мне здесь прекрасно. Я делаю, что хочу. Нет у меня никакой зависимости. Но, конечно, никто не отменяет, что я здесь — русская, представитель русского языка, в какой-то степени даже представитель русской культуры на берегах Сены. Но я от этого не отказываюсь и никогда не откажусь.

Стараетесь ли вы интегрироваться в этот французский мир или вы с ним все-таки живете двумя разными жизнями? Знаком ли вам иммигрантский Париж?

Я стараюсь, потому что у меня дочь работает в мире моды, и друзья там же. Видите, у меня больше мир моды получается. И вот теперь мир театра, так что вольно-невольно я в него интегрируюсь. С другой стороны, у меня есть периоды, когда я живу очень закрыто, в своем уединении — для работы нужно сконцентрироваться, иначе ничего не получится создать. Иммигрантский Париж мне не знаком. Бывают обращения, но мне так странно: я не общалась с этими людьми в России, почему я должна с ними здесь общаться. Но на своих любимых и близких у меня всегда есть время.

Где сейчас ваш Париж?

Сначала я жила на Сен-Дени, и вот это был самый настоящий Париж. Своим знакомым, которые живут во всяких 16-х и 7-х арондисманах, говорила: вы Парижа не знаете! Я видела там людей, у которых на лице слезы-татуировки напечатаны. Одна слеза — одно убийство, две — два, а мне встречался и с тремя! И он чего-то там кидал в кого-то, и я ему говорю: что ты делаешь?! А потом смотрю — у него эти слезы. Он мне: пардон, пардон, я не в тебя. Но там, кстати, никогда со мной ничего дурного не происходило. А сейчас я живу уже в более буржуазном тихом районе, и мне тоже все нравится. Ни звука, ни шороха — прелесть.

А с местным бытом разобрались, как что работает?

О да. Банки работают здесь очень неспешно. Попробуй из них что-нибудь вырвать! Можно попробовать до 12:00. Дальше — обед. А после обеда — уже вообще лучше не трогать. И французы, конечно, революционеры. Их готовность к протесту меня, как русского человека, восхищает. Попробуй их где-нибудь притесни, они так тебя притеснят! Либерте, эгалите, фратерните — это так и есть.

Учитесь у них?

Вот этой свободе — да, постоянно. Любви к себе тоже. Я все время говорю, почему мы не репетируем в субботу?! А мне говорят — нельзя по французскому законодательству из семи дней работать шесть. Любовь к себе, уважение. Помню, говорю официанту: «Куп де шампань!» Он мне даже закончить не дал, зарычал: «Силь ву пле!». Сразу научил, как я должна к нему обращаться. Он тебя не обслуживает, а оказывает услугу.

Лирическое: тоскуете по Москве?

Никто не может отказаться от этой тоски, тем более что у меня там мама, я там работала в МХТ, делала большие грандиозные проекты, снимала кино. А теперь такая жизнь. Вот говорят — как ты омолаживаешься, как тебе так удается? А вот так — опять начинаешь все сначала, вот раз — и у тебя опять пустой холодильник, опять ты живешь как заново. Вот тебе пожалуйста — прекрасный способ омоложения. Ты волей-неволей берешь себя в руки. Такой момент обновления: сбрасываешь старую кожу и живешь дальше.

Хотелось ли вам попробовать поработать с французскими режиссерами?

Мне как актрисе всегда было интересно работать с самой собой или с самыми гениальными — с Кирой Муратовой, Алексеем Балабановым, Питером Гринуэем, в данном случае с Демной и Земфирой

Какова дальнейшая судьба вашего Monstre Sacré ?

У меня полфильма уже снято по «Кактусу», и я хочу его доделать, но уже когда мы отыграем Monstre Sacré. А что будет с «Чудовищем», пока не знаю. Похоже, это тоже репетиция нового фильма. У меня сейчас распутье, и я на нем сижу или лежу. Лежать на распутье так приятно.

MUAH: ИРИНА ГРИШИНА

ПРОДЮСЕР: ВИКА СЛАЩУК