Ячейки сообщества

Текст: Алексей Исаков

Фотограф: Илья Батраков

Арт-директор: Саша Рожкова

Продюсер: Макс Кузин

Полигамия, моногамия, полиамория, сологамия, агамия, броманс — весь этот набор знакомых и незнакомых слов нужен человечеству, чтобы описать, в каких семьях и отношениях живут миллениалы и собирается жить поколение Z. Но и целого словаря не хватит, ведь, как показывает опыт наших героев, обрести семью можно где и как угодно. 

Семья в нашей стране — институт почти государственный. Она охраняется целой отдельной статьей в конституции, она регулируется целым кодексом законов, о ней говорят во всех предвыборных речах, ей обещают всю возможную помощь — от моральной до финансовой. Правда, взглянув на статистику, можно прийти к выводу, что гражданам семья нужна чуть меньше, чем государству: если в 1980 году люди вступали в брак в 2,5 раза чаще, чем разводились, то сейчас этот коэффициент упал до 1,5. Молодое поколение, как мы уже писали, не торопится обзаводиться той самой нуклеарной семьей, на которой якобы держится все общество и государство.

Однако это не значит, что миллениалам и зумерам не нужны крепкие человеческие связи, поддержка и ощущение принадлежности к маленькому сплоченному сообществу. Близкие люди нужны нам не меньше, чем «иксерам» и «бумерам», просто узы, связывающие нас, все реже можно подтвердить выпиской из домовой книги или анализом ДНК.

В 2014 году американский писатель Лу Солино придумал слово Framily, чтобы назвать так свою очередную книгу о спорте и дружбе. Но обнаружил, что его на пару недель опередили рекламщики сотового оператора Sprint, предлагавшие тариф «для семьи и друзей». Лу подумал и добавил к названию пояснение в скобках — Friends considered family. И познакомившись поближе с героями нашего материала, можно прийти к выводу, что оба определения Framily хороши, а провести границу между дружбой и родством зачастую невозможно.

Один плюс Один

«Мы дома на самом деле почти не видим друг друга», — говорит Никита Гусев, Глеб соглашается с ним кивком, а я мог бы и сам догадаться, что, прожив бок о бок уже много лет, эти двое молодых людей так и не отказались от стопроцентной автономии: созванивались со мной в зуме они с двух разных ноутбуков, стоявших, кажется, на одном столе. Место встречи назло киношному клише они могут изменить в любой момент, и встретить друг друга в общей гостиной или на кухне для Глеба с Никитой скорее приятный сюрприз, чем закономерность. Закономерность — столкнуться случайно или запланированно в гостях у друзей, в баре, клубе, на выставке — в любой точке притяжения людей, называемых чуть чаще «креативным классом», чуть реже — «буржуазной богемой» или «бобо».

Острословы нередко говорят о богемных буржуа «шампанские социалисты», однако к нашим героям этот язвительный термин никак не применим: Глеб и Никита — стартаперы (в фудтехе и авиатехнике соответственно), к социалистическим ценностям скорее равнодушны, достатка своего не стесняются и, кажется, меньше всего хотят, чтобы их соседство приняли за вынужденное. «Конечно, такое соседство всегда начинается с выбора — жить одному на окраине или всем вместе, но поближе к центру», — вспоминает Никита и сразу объясняет, что финансовый вопрос давно отошел на второй план.

Остались, как говорит Глеб, «совпадающие интересы, желание проводить время вместе, общие друзья». Даже сам факт совместного проживания, по его словам, перестал быть заметен: «В московском ритме жизни, во всяком случае, до пандемии, ты можешь прийти домой, поспать, уйти снова по делам и даже не знать, дома был твой сосед или в командировке». Такое автономное сосуществование с точки зрения Никиты выгодно отличается от одинокой жизни, потому что не дает погрязнуть в солипсизме: «Когда ты живешь один, ты создаешь свою жизнь из того, из чего сам состоишь, а соседство дает тебе источник входящих возможностей, при этом уже отфильтрованных надежным человеком». Другими словами, дружеские вечеринки, в эпицентре которых волей-неволей оказываешься, вернувшись домой, оборачиваются, как правило, приятными неожиданностями.

Ну а быт Глеба с Никитой не заедает вовсе — тем более что в эпоху курьерских доставок, стиральных и посудомоечных машин и сервисов по уборке вести хозяйство нет никакой необходимости. Впрочем, не обходится без некоторых важных ограничений: личную жизнь придется строить на какой-то другой жилплощади. На прошлых квартирах друзья уже сталкивались с ситуациями «когда договорились жить вчетвером, а фактически живем уже вшестером», и оказалось, что формула «в тесноте, да не в обиде» не работает.

«Понятно, что, если я заведу семью, — заглядывает Никита в будущее, — я так жить уже не буду. Но пока я никакого давления не испытываю». И Глеб, называющий нынешний этап жизни «рабочим», и Никита, вспоминающий о культуре стартаперских коливингов по всему миру, безусловно сходятся и еще в одном: их совместная жизнь — это удачная инвестиция своей молодости и свободы. 

Чат кутежа

Книгами о пользе корпоративного тимбилдинга можно до отказа забить любую районную библиотеку, а статьями о вреде служебных романов замусорить средних размеров поисковую систему. Но иногда из привычки жить, дружить и любить на работе вытекает что-то по настоящему неожиданное, абсолютно непредсказуемое и крайне популярное. Например, «Психо Daily» — телеграм-канал о жизни в Москве, созданный бывшими сотрудниками и авторами «Афиши». «Психо Daily» можно назвать и бизнесом, и вечерним хобби, и семьей — в один голос утверждают Екатерина Дементьева, Павел Вардишвили, Филипп Миронов, Ксения Витюк, Алиса По, Паня Кириллина и Андрей Клинг. 

«В редакции “Афиши” было заключено немало браков, впрочем, как и разводов, просто потому, что все мы проводили на работе большую часть жизни, — рассказывает Екатерина Дементьева о старых добрых временах, когда большинство нынешних участников проекта «Психо Daily» были друг другу просто коллегами и единомышленниками. — А поскольку на вечеринки мы тоже ходили вместе, то в какой-то момент привыкли, что оказываемся друг рядом с другом и в самые ответственные моменты, и в самые безответственные. И когда “Афиша Daily” для нас закончилась, дружба наша была уже так крепка, что никакой причины расставаться не было. Мы, как какие-нибудь «Бурановские бабушки» или тикток-хаус, оказались связаны друг с другом — например, телеграм-чатом».

Павел Вардишвили считает, что именно чат во всем и виноват: «Кажется чат “Песики” мы завели году в 2016-м. Филипп, Паня и Катя работали тогда в “Афише”, Алиса в The Village, и я в Interview. Чат завели ради фестиваля Outline, чтобы проще было найтись на месте. Outline так и не состоялся, а “Песики” остались и стали хорошим дружным чатом, а потом сами собой превратились в семью». Еще один сооснователь «Песиков» Филипп Миронов уточняет, что «Психо Daily» все-таки не только семья, но и исправно функционирующее медиа, тот редкий случай, когда попытка делать бизнес с друзьями не привела к катастрофе ни бизнес, ни дружбу. 

Впрочем, Филипп признает, что общественные предубеждения, «культурная радиация» насчет работы с близкими людьми влияли и на участников «Психо Daily»: «Мы, может, поэтому и придерживаемся до сих пор гибридных, рабоче-дружеских отношений и не стали создавать, например, свое агентство». У этой гибридности есть и очевидные плюсы: «За все эти годы мы узнали друг друга “в горе и в радости” и научились хорошо чувствовать друг друга, понимать, кто сейчас будет раздражителен, а кто гиперактивен». 

Алиса По же видит рецепт успеха семейно-деловых отношений в возможности хотя бы иногда отделять одно от другого: «Мы заранее договариваемся и знаем, что сейчас мы пойдем обсуждать работу, а завтра, например, пить винище и вкусно есть». Решительнее всех личное и рабочее в «Психо Daily» разделила Паня Кириллина — «выпилившаяся», как она это называет, из проекта еще три года назад. «Проект только запускался и требовал сил, которых у меня тогда просто не было. Так что я написала большое и очень аккуратное письмо о том, что давайте разделять — работа налево, дружба направо».

По прошествии времени оказалось, что никаких серьезных проблем с этим не возникает, как и с тем, чтобы не превратить семейный бизнес в синекуру для одних и каторгу для других. «Мы не выясняем, почему один написал за месяц двадцать постов, а другой — всего два. Как правило, мы знаем, если у кого-то завал на основной работе или какие-то проблемы», — рассказывает Алиса и признается, что родные из «Психо Daily» — первые, к кому она обращается за помощью или советом. О том же самом говорит и Екатерина Дементьева: «Ты знаешь, что, если что-то случилось, достаточно написать в чат, и помощь будет организована».

О сахарной утопии всеобщего согласия речь, конечно, не идет, соглашаются Алиса По и Андрей Клинг. «У нас, как в каждой семье, бывают какие-то ссоры, головы-то у всех горячие», — говорит Алиса. «Если что идет не так, начинается ругань в чате, кто-нибудь из него выходит, но потом мы все равно все встречаемся, пьем, едим, разговариваем и смеемся», — добавляет Андрей. Все эти мелкие разногласия оказываются ничтожны в сравнении с объединяющими факторами, которые быстро формулирует Ксения Витюк: «Принятие друг друга ровно такими, какие мы есть, острое чувство реальности и любовь к тартарам».

Художественный замысел

В загородном доме с зимним садом — таким огромным, что можно играть в бадминтон, — маленькая коммуна художников живет около года, но уже считает себя семьей. «Я пришла к врачу, а он меня спрашивает: с кем живете? Я говорю: с Колей, Валерой, Аленой, ну еще ящерица и кошки. Врач говорит: вы все вместе? Отвечаю: мы все вместе живем! — рассказывает архитектор студии “Схема” Евдокия Бу и добавляет: — Мы вообще все делаем вместе!» 

Со мной они тоже говорят все вместе: сама Дуня, ее муж, художник, скульптор и музыкант Николай Дыхне и фотограф Алена Колесо (вы наверняка видели ее фотографии) сидят на диване, пока Валера (чем именно занимается Валерий Олинский, не знают даже его соседи) готовит всем «восхитительный ужин». Готовит не по очереди, не по разнарядке и даже не по жребию, а просто потому, что «был самым голодным». Валера тоже вспоминает историю про врача: недавно ему перед анестезией надо было указать контакт родственника для экстренной связи. Первым в голову пришел Коля.

Зарождающееся родство, судя по всему, как сад — нуждается в пространстве. И дом, хотя бы ввиду своей величины, оказался идеальным вариантом для плодотворного сосуществования творческих людей. «Мы, бывает, по полдня вообще друг друга не видим — тут всегда хватает места, чтобы побыть в одиночестве», — рассказывает Алена Колесо и добавляет, что сейчас они впервые за день собрались вместе, чтобы поужинать и поговорить со мной. На часах тем временем половина десятого вечера. Неудивительно, что на мой вопрос «Не хочется ли иногда разъехаться на недельку-другую в разные стороны?» коммуна реагирует единодушным недоумением.

Зачем уезжать от людей, с которыми тебе приятно жить и интересно работать? «Мы все занимаемся очень разными штуками, — поясняет Дуня, — но по мелочи постоянно друг другу помогаем. Алена, например, фотографирует Колины работы, я всегда могу что-то сверстать, Валера вообще руками может сделать что угодно». Но Алена главное преимущество видит даже не в этом: «Так приятно с утра встать, увидеть, что кто-то уже над чем-то работает. Сразу хочется тоже начать что-то делать». От творческого процесса чаще всего отвлекают «друзья семьи». «Недавно по случаю моего дня рождения четыре дня тусовались, — вспоминает Коля. — То приедут гости, то уедут, никто не предупреждает, не говорит, надолго ли приехал. Под конец становится тяжко». «И очень хочется остаться уже наконец вчетвером, — добавляет Алена. — Это ведь тоже признак семейственности?»

Дом вверх дном

Все счастливые семьи счастливы одинаково, все несчастные семьи несчастны по-своему, все известные семьи снимаются в реалити-шоу. Примерно так должна была бы звучать цитата Льва Николаевича Толстого, если бы он писал «Анну Каренину» в эпоху принца Гарри и Ким Кардашьян. Новости из тикток-дома XO Team, построенного видеоблогерами Германом Черных и Мари Сенн на фундаменте реалити-шоу XO Life, напоминают в лучшем случае о голливудских таблоидах. «Было некомфортно жить в одном доме с двумя бывшими парнями», — сообщает Мари Сенн журналу Cosmopolitan; «Лиза Василенко впервые прокомментировала свой уход из XOTeam», — заманивает читателя ElleGirl; «Тим Сорокин рассказал про особую связь с Мишель Кеннели» журналу Grazia — и список этот, кажется, можно продолжать бесконечно.

Но что, если для совсем молодых людей, живущих в стеклянном пузыре пристального внимания, всеобщего обожания и больших денег, единственными родными и близкими людьми оказываются менеджеры, продюсеры и коллеги-тиктокеры? «Даня, Чана и Бемби — мои самые лучшие друзья», — эмоционально объясняет еще одна участница XO life Бед Барби, она же Настя Чернышева. Даня Бум и вовсе называет отношения с Настей и Никитой (он же Бемби) близкими и родственными. И даже если сам по себе тикток-хаус не семья, то как минимум сообщество людей, объединенных конкретным делом. «Мы постоянно друг у друга чему-то учимся, — рассказывает Даша Джакели и называет первых пришедших на ум учителей: — Тим учил меня монтировать и загружать видео на ютьюб; Ева Миллер показывала, как делать макияж, и объясняла правила мейкап-видео; Мари Сенн учила справляться с хейтом».

К слову, как и в настоящих семьях, переживающих развод родителей, Мари Сенн, то приходящая в проект, то покидающая его, постоянно мелькает в признаниях более молодых участниц: ее называет самым близким человеком не только Даша Джакели, но и Эльза Арсанова. Другие, как Kiki (она же Кристина Ким) и Алиша Коне, родительскую фигуру нашли в директоре XO Team Степане Лаптеве. С ним, как объясняет Kiki, «можно и поговорить, и посоветоваться». А Алиша — первый человек, к которому бежит со всеми новостями Кристи Крайм (она же Кристина Коснырева).

«Ты не можешь назвать родными всех 15 участников тикток-дома, — резюмирует Эльза. — Ведь это как в школе: с кем-то больше проводишь время, с кем-то меньше. Зато тебя окружает 15 человек, каждый со своим бэкграундом, и в любой сложной ситуации целых 15 человек смогут дать тебе совет, основанный на собственном опыте». Сам же Герман Черных (он же Gary Grey) видит в тик-ток хаусе квинтессенцию юности — пионерлагерь: «Мы конечно уже повзрослели, но все равно учимся дружить и помогать друг другу. Как в детском лагере».

ПОДПОЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ

Ночной клуб District 27 — мечта подпольщика. Во-первых, он в самом деле расположен в подвале. Во-вторых, не совсем на той улице, на которой значится. В-третьих, представляет из себя темный, хоть глаз выколи, лабиринт. Потеряться в этих потьмах проще простого, однако участники шоу Drag Underground, кажется, смогли найти здесь свой дом, свое призвание, свою семью.

«Меня зовут Вадим, сценический псевдоним Такое, местоимение он, оно, они… Это важно», — улыбается один из четырех артистов творческого объединения AFORE, старающегося среди прочего приблизить российские дрэг-шоу к лучшим образцам современного театрального искусства, в том числе иммерсивного. Drag Underground — их детище. Но это ни в коем случае не значит, что почти четыре десятка человек, задействованных в шоу (включая артистов, массовку и волонтеров), — их дети. «Такие патерналистские схемы были возможны, наверное, когда-то давно в США: дрэг-артист попадал в дрэг-дом, и там дрэг-мама обеспечивала его работой, едой, кровом над головой. Но мы ничего такого не делаем, мы лишь придумываем и организуем выступление артистов». 

Вадим, с одной стороны, говорит чистую правду, с другой — скромничает. Через полтора часа я буду разговаривать с тремя экстарс (так в дрэг-шоу называют что-то вроде кордебалета), и Элька, Галя и Катя в один голос заявят, что «организаторы», то есть квартет AFORE, — как раз те люди, к которым они всегда готовы пойти за советом, к чьему мнению обязательно прислушаются. Причем еще двое участников квартета — Леша (он же Afferia Love) и Женя (Hard Candy) — детско-родительский характер отношений с труппой, по их собственным словам, замечают. «Вадим как-то говорил, что чувствует себя мамой-уткой для экстарсов, и я себя тоже так чувствую, — поясняет Женя. — Расскажи, что болит, чем тебе помочь. Но у меня энергетический психотип — светлый маг, мне помогать только в радость».

Четвертый участник — Аноче Ксенон — наоборот, старается любого патернализма избегать, но понимает, что это не всегда возможно: «Я против любых вертикальных иерархий, но обособленность организаторов, наверное, неизбежна, потому что мы вчетвером больше остальных во все это вовлечены. Для большинства артистов это просто вопрос собственной самореализации». Подтвердить правоту слов Аноче совсем скоро взялся один из артистов — Роман (сценическое имя Гала), он единственный из всех без обиняков заявил, что Drag Underground для него не семья, а платформа, на которой он рассчитывает максимально раскрыть собственный талант. И вот тут от горизонтальных связей в коллективе сплошная польза. «Я очень радуюсь, когда меня критикуют, советуют что-то улучшить — это ж человек инвестирует в меня зачем-то свое время!» Сам он в новичков инвестировать пока не готов: «Зачем мне это? Я звезда!»

Силу горизонтальных связей лучше всего почувствовала на себе предшественница Аноче — Наоко. Полгода назад она, с первого дня состоявшая в квартете основателей, взвалила на себя слишком много обязанностей и вместо радости от успешно сделанного проекта заработала нервный срыв, обернувшийся разрывом с AFORE. Залечить раны и вернуться — пока в качестве артистки — помогла ведущая всех шоу Drag Underground и подруга Наоко ­Кира, не постеснявшаяся работать посредником в примирении вчерашних партнеров. «По тебе скучают», — передала она Наоко, и оказалось, что чувство это взаимное. Теперь, когда Наоко вновь выступает с DU, можно задуматься и о наступающем Новом годе: прошлый ребята встретили вместе и в один голос говорят, что было здорово. Сомневается только Кира: «Мы там ели оливье с тофу, представляешь? Не хочу сказать, что это невкусно, но так странно...»

Лучшие материалы The Blueprint
в нашем канале на Яндекс.Дзен