Дзен-туризм
фото:
АЛЕНА КОЛЕСО
Поймать дзен посреди русской хтони непросто, но некоторые все же пытаются. В живописных уголках России открываются новые ретрит-курорты, где круглый год проводятся медитативные практики. Они проникают даже на территорию современного искусства: так, все лето на лужайке-инсталляции художника Павла Альтхамера музей «Гараж» и модный бренд Pangaia проводят групповые медитации. Но, в отличие от индийских ашрамов, жизнь ретритов в России складывается не без проблем. Для священников йоги — грешники, для людей, проживающих вблизи ретритов, — сектанты. Старший редактор The Blueprint Вадим Смыслов встретился с новыми отшельниками на семидневном ретрите тишины и, как только вернулся дар речи, описал все, что с ним там приключилось. А для иллюстрации этого путешествия фотограф Алена Колесо любезно предоставила редакции снимки, сделанные в ее родном селе Нововоскресенское во Владимирской области: куда она вернулась, чтобы реконструировать воспоминания, которые ее успокаивают.
Ретрит на обочине
Просветление к каждому приходит по-своему. Инструктор по хатха-йоге Руслан Алиев нашел его в 2009 году, когда возвращался домой после вечеринки. «Я вел разгульный образ жизни и в какой-то момент понял: что-то идет не так. Чувствовал себя разбитым, больным и уставшим, хотя был молод и все должно было быть иначе». Озарение снизошло до соосновательницы сообщества «Спортивная секция» Елены Сдобниковой в Самаре 19 лет назад. «Мне подарили абонемент в фитнес-клуб, — рассказывает она, — и одной из тренировок там была йога. А я помнила свою детскую азбуку, в которой у буквы „й“ был изображен йог, сидящий на гвоздях. Я вспомнила об этом, вспомнила, что всегда хотела так же». Мастер йоги Алексей Филимонов получил откровение, сидя в позе лотоса в одном из тольяттинских подвалов, куда захаживал за новой телесной практикой. А владелец «Йога-Дачи», ретрит-центра в Переславле-Залесском, Филипп Егоров познал йогу и медитацию в 2007 году, когда открыл секцию по йоге в одном из московских спортивных комплексов. «В тот момент за плечами было десять лет карате, — говорит он. — Были травмы, больной позвоночник, и йога как терапевтический прием мне подходила». Со временем Егоров основал Московскую школу йоги, где стал готовить мастеров, а для выездных семинаров построил неподалеку от города дачу.
Ранним утром в понедельник на даче Егорова тихо. Слышно только рой мух, жужжащий над навозной кучей. В саду грядки с салатом, мятой и кинзой, а под деревом раскиданы спелые побитые груши. Через час один за другим к даче подъедут автомобили, и тут снова начнется жизнь. Но ненадолго; в обед понедельника на «Йога-Даче» стартует семидневный ретрит тишины. По правилам ровно в час все участники должны будут сложить смартфоны в корзину, оставленную в столовой. Всем 12 гостям, в числе которых и я, предстоит на семь дней забыть, как звучат их голоса. На ретрите запрещено разговаривать, читать книги, слушать музыку и общаться жестами. В отведенных для участников комнатах всех ждут жесткие кровати, вешалка и пара источников света. Звуки гонга оповещают о начале медитаций: они проходят тут четыре раза в день и длятся от одного до двух часов. В эту неделю на даче Егорова не существует времени. Единственные часы, по которым можно зацепиться за реальность, оставлены в столовой — едва заметный красный будильник. У времени тут свои, отличные от мегаполиса, правила: спать пора, когда за окном темнеет, а подниматься — когда солнце выйдет из-за озера.
Другое название ретрита тишины — випассана. По легенде, эта практика была придумана Буддой в V веке до нашей эры и дошла до нас практически в первозданном виде, передаваемая монахами от одного к другому. По словам Руслана Алиева, в отличие от семинаров или йога-туров, ретрит випассаны строго регламентирован: участники подчинены расписанию и обязаны ему следовать. За подъемом следует медитация, а за ней завтрак. День продолжается небольшой прогулкой по окрестностям, а потом очередной медитативной практикой. За обедом снова следует медитация, затем — еще одна прогулка. Наконец, вечернюю медитацию венчает ужин, а ночную — чайная церемония, и далее — только отход ко сну.
По данным The New York Times, тестировать випассану на людях, не связанных тесно с йогой и медитацией, впервые начали в 1993 году по поручению Кираны Беди — главного инспектора тюрьмы Тихар в Нью-Дели. Беди вспоминала: «На третий день випассаны некоторые заключенные угрожали мастерам расправой, и нам пришлось усилить охрану. Но на одиннадцатый произошло то, чего я уж точно не могла ожидать: когда мы сообщили, что люди снова могут говорить, некоторые из осужденных расплакались, они повторяли, что, кажется, познали себя».
Полноценное исследование о влиянии випассаны на психическое и эмоциональное здоровье было проведено в Гарвардской медицинской школе, и в 2015 году Сара Лазар, руководившая им, делилась результатами. «Мы обнаружили у людей, практикующих длительную медитацию, повышение плотности серого вещества в области гиппокампа (играет важную роль в процессах обучения и памяти. — Прим. The Blueprint) и уменьшение плотности серого вещества в области мозжечковых миндалин, которые участвуют в формировании психологической напряженности».
«Префронтальная кора, которая отвечает за концентрацию внимания и логику, берет верх над эмоциями, — добавляет невролог и психиатр Наталья Терещенко. — При этом эффект от медитации заметен лишь в момент медитации или сразу после. В большинстве научных исследований ученые не нашли никаких преимуществ медитации против таких же по продолжительности занятий физкультурой».
«У нашего мозга есть потребность периодически подчищать архивы, для этого нужно подсекать информационный поток, — говорит Егоров за пару часов до начала ретрита. Мы сидим на крыше „Йога-Дачи“ и смотрим, как на деревянных палетах во дворе вытягивается в позе собаки на трех лапах мастер этой недели тишины Алексей Филимонов. — Отсутствие информационного потока, — продолжает Егоров, — обращает мозг к внутренним процессам. И в первые дни наша голова как бы доедает недоеденные ранее мысли, а затем по ходу практики мы можем столкнуться с детскими и юношескими травмами и попробовать их переварить».
Прежде чем ретрит начнется, для участников проводят вводную лекцию. Филимонов объясняет, что суть медитационных практик в том, чтобы сконцентрироваться на своем дыхании и не отвлекаться на раздражители извне. Пропускать мимо ушей, а не через себя шум соковыжималки в столовой или фантазии и воспоминания, которые неожиданно приходят на ум. По ходу практики важно сохранять неподвижное положение тела; любая боль, по словам Филимонова, демонстрирует те или иные зажимы, боль нужно принять, «и вскоре она пройдет». Он интересуется, есть ли среди участников те, кто имел опыт нахождения в психиатрических лечебницах, и когда не получает ответа, проводит группу из 12 человек в зал. Это обязательное уточнение: после нескольких суицидов бывших участников випассаны (все известные инциденты произошли за рубежом. – Прим. The Blueprint) курс для людей, страдавших серьезными психическими расстройствами отличается от того, что прописывается в базовом ретрит-расписании.
Один из последних инцидентов, когда темная сторона випассаны громко заявила о себе, пришелся на июнь 2017 года. Тогда американка Меган Фогт была найдена мертвой под мостом в Пенсильвании. В предсмертной записке она сообщала: «Пожалуйста, простите меня. Я вспомнила, что мне привиделось на ретрите. Наконец-то эти воспоминания ко мне вернулись. И я просто не могу с ними жить». «Во время медитации происходит колоссальная работа с нейронной сетью, открываются другие состояния и миры, — объясняет директор Института когнитивных исследований СПбГУ Татьяна Черниговская. — Это очень серьезная история, и интенсивно медитировать самому не рекомендуется». «Медитация может быть опасна, если человек за счет этой практики пытается решить психические проблемы, с которыми по-хорошему нужно обращаться к врачу», — добавляет Наталья Терещенко.
«Ретрит тишины НЕ является мероприятием, носящим религиозный, медицинский или психолого-консультационный характер», — гласят соглашения на практику, заполненные и оставленные в столовой каждым из участников. На всю «Йога-Дачу» разносится первый удар гонга — медитация начинается. Одновременно с этим село Городищи оглушает звон церковного колокола.
Откуда йоги растут
Ретрит-центры появились в России не так давно. И «Йога-Дача», основанная Егоровым в 2015 году, среди пионеров. «Прежде на ретриты приходилось выезжать в Азию, — рассказывает Елена Сдобникова. — Местом притяжения всегда считались Индия, Непал, потому что время там течет медленнее, там нет избыточной суеты. И кроме того, тело в таких регионах мягче. Не приходится тратить уйму времени на то, чтобы разогреть его перед практикой». «К тому же в северных странах, таких как наша, гораздо ощутимее разрыв контакта с телом, — добавляет Егоров. — Оно болит, замерзает, испытывает голод, мозг бомбардируют неприятными сигналами, и голова блокирует телесные рецепторы».
Точное количество действующих ретрит-центров в России неизвестно; в Ассоциации по развитию культуры осознанности на запрос The Blueprint не ответили. Но наиболее популярные «места силы» упоминают сами мастера. Кроме «Йога-Дачи» в Городищах в соседнем селе вблизи Переславля — Камышевая — есть другой ретрит-дом, «Йога-Дача. Прогноз погоды». В Крыму в этом году был построен и открыт ретрит-центр Игоря Будникова. На «Болотов.Даче» в Тверской области функционирует дом от «Спортивной секции» Елены Сдобниковой. В подмосковном Завидово открыли йога-дом, а в Яхроме работает ретритный «Сад радости». Но выбирать ретрит исключительно по местности не стоит, считает основательница йога-студии Ashram и блогер Наталья Оcманн. «Я в практике больше 17 лет, — говорит она, — была на ретритах у серьезных учителей и проводников в Индии, Индонезии, Грузии, США. И главное, что я советую, — выбирать в первую очередь человека, который будет сопровождать вас на протяжении всей практики. Серьезного учителя, который благодаря многолетнему опыту знает, как не травмировать участников, а не коуча, который за три месяца получил сертификат и начал проводить ретриты».
Вероятно, отсутствие ретрит-карты России связано и с культурным контекстом. По словам Сдобниковой, проводившей практику в Яхроме, владелица центра настоятельно просит мастеров и гостей не петь мантры после десяти вечера, чтобы не вселять ужас в соседей. Ретрит-центр Игоря Будникова возмущает народ в Бахчисарайском районе Крыма. Местные даже направили запрос в МВД, чтобы проверить, не распространяются ли на территории ретрита наркотические вещества и не оккупировали ли Бельбекскую долину сектанты. «Тут про нас ходит страшилка, будто мы — дети солнца, — рассказывает Будников. — В 1990-х была такая секта, в которой люди действительно занимались развратом, воровали и вели себя аморально. Но мы живем в 2021-м! И куда придем, если на все новое будем реагировать штампами?» Не устает критиковать ретриты и церковь, считающая попытки «выйти в астрал без покаяния» смертельными для души. Еще в 2009 году патриарх Кирилл на встрече с молодежью в Истре заявлял, что медитация «может разрушить национальное самосознание человека, его культурную идентичность», а людей, носящих традиционную для буддийской культуры одежду, называл «не россиянами».
Елена Сдобникова отмечает, что избежать культурных конфликтов у ретритов редко когда получается. Отыскать подходящую местность для центров, дач и домов можно лишь там, где слово «асана» местные жители принимают за одну из разновидностей ос. «Красоты деревень, где находятся ретриты, сохраняются только потому, что люди, живущие там, не погружаются в современный контекст, — говорит йогиня. — Они не делают ремонт в старинных домах, не уничтожают природу и дают родной местности благородно увядать».
По последним опубликованным данным переписи населения России, в 2010 году в Городищах, где располагается «Йога-Дача», проживало 56 человек; свежие подсчеты (перепись началась в 2020-м) будут опубликованы лишь зимой этого года, но Сдобникова уверена, что ретрит-дом превратился в «градообразующее» предприятие. «Я проводила там практику и помню, как гости ходили к местным жителям, покупали у них молоко, яблоки». Связь с местным контекстом замечаю и я: когда после полуторачасовой медитативной практики настает перерыв на обед, выхожу прогуляться по селу. Сквозь дно автобуса прорывается высокая трава, за соседским забором лает алабай, вдоль дороги растут дикие подсолнухи. «Можно спросить? — окликает незнакомец. — Вам удобрения не нужны? Мы в мешках продаем. Это лучший навоз во всех Городищах».
Покой не только снится
Випассана, которую практикуют на «Йога-Даче», отличается от большинства похожих ретритов. Последние, как и практика, введенная в тюрьмах Нью-Дели, отсылают к учению индийского наставника Гоенки. По замыслу мастера, для достижения наибольшего эффекта от ретрита медитировать следует около 9 часов в сутки 10 дней. Алексей Филимонов же, как он сам признается, «предпочитает более мягкую тайскую традицию». Среди тех, кто приезжает на дачу, — люди всех мастей. «Помню, я работал в РБК, когда впервые поехал на ретрит, — вспоминает Руслан Алиев. — Так и сказал коллегам: „Я на ретрит, на семинар“. В ответ они только смеялись и говорили: „Это что, тусовка брокколи?“ Но оказавшись на даче, я просто охренел». Алиев вспоминает домохозяек, бизнесменов, служащих из ФСБ, врачей, которые приехали на ретрит за расслаблением. «Бывают сектантские ретриты, — говорит он, — где вечно говорят об осознанности, открытости сердца, чакрах, дыхании матки. А есть нормальные: где все понимают, что мало кому удастся достичь просветления и все это просто хорошая физическая и эмоциональная перезагрузка. Просто хороший отдых со спецэффектами».
Старший пиар-менеджер ЦУМа Стефания Николаева вспоминает, что отправилась на «Йога-Дачу», потому что у нее «началась тревожность и истерия по поводу работы, которая просто не заканчивалась». «Для меня это был способ отключить телефон за деньги, — говорит она. — Мне просто хотелось от всего абстрагироваться». Каждый четвертый владелец смартфона, как отмечают в отчете компании Counterpoint Research, проводит с гаджетом более 7 часов в сутки. В 2018 году слово «номофобия» — боязнь остаться без телефона на продолжительное время — было признано словом года Кембриджского словаря. «Большинство людей даже не осознают, что повышенная тревожность, ощущение выгорания, усталость возникают именно из-за переизбытка коммуникации, — отмечает издатель Reminder (медиа о саморазвитии, здоровье. — Прим. The Blueprint) Максим Кашулинский. — Когда граница между работой и отдыхом размывается и человек все время остается в онлайне, не представляя, как можно расстаться со смартфоном».
Когда мой смартфон оказался в корзине для гаджетов, жизнь будто остановилась. Как при отказе одного из органов чувств, живо стали накаляться другие. Я отчетливо — а может быть, впервые за долгое время внимательно — слушал, как на соседнем участке косят траву. Как капуста шкварчит на сковороде в столовой, а в Плещеевом озере кричат и плещутся дети. С одной стороны, медитация успокаивала, а с другой — в голове сменялись мысли: что было забыто, не сделано, не придумано и упущено. «Сконцентрируйтесь на дыхании», — повторял Филимонов, единственный человек на даче, имевший право голоса. — Делайте глубокий вдох, когда мысли заполняют фантазии и воспоминания. Дышите, ваше тело неподвижно и устойчиво, живот надувается и втягивается, сконцентрируйте все внимание на дыхании«. После первого часа медитации ноги онемели. После второго я мечтал об ужине и очередной прогулке. На третий час раздражение достигло предела, я думал лишь о том, как смотаюсь отсюда к чертовой матери, стоит всем отойти ко сну, как много возможностей упускаю, прикидываясь просвещенным, и не могу даже крикнуть, что все это бессмысленно («Уважайте ретрит других участников, — сказал Филимонов в начале сессии. — Сохраняйте тишину во что бы то ни стало»).
В перерывах участники безмолвно шатались по двору дачи, не глядя друг на друга. Взрослая женщина сидела на качелях и смотрела вдаль. Молодая парочка развалилась в гамаках, а кто-то сидел на крыльце и пил лимонно-имбирный чай вприкуску с халвой. «Во время ретрита у меня появилась четкая ассоциация, — рассказывает Николаева. — Как будто ваза раскололась, а теперь в обратной перемотке собиралась в цельный предмет. Я вспоминала странные отрывки из жизни, какие-то нелепые картинки и не могла понять, к чему все это. А потом все внезапно выливалось в нечто понятное и логически выстроенное. У мозга не было внешних раздражителей, и он начал играть со мной в калейдоскоп». Но в моем случае все работало иначе: я думал о дедлайнах и последнем автобусе из Переславля, который без меня прямо сейчас отправляется в Москву.
И когда день закончился, коридоры и залы опустели, смартфон снова оказался у меня в руках. Я был готов потратить 4 тысячи на такси, лишь бы смотаться из «Йога-Дачи» немедленно, но ни один автомобиль не желал ехать по проселочной дороге в Городищи, а потом в Москву. «Похвально, Филипп», — думал я и, спрятавшись под одеялом в келье, обзванивал водителей на Blablacar, но, вероятно, шепот звучал зловеще, и все отказывались меня подвозить. Я успел купить последний билет на первый автобус. Наконец, усталость, веганский рацион и раздражение вырубили меня. Вся ночь пронеслась за мгновение. А когда я пришел в себя под утро, злости уже не было. Впервые за долгое время я выспался и никуда не спешил. Раньше первого гонга прозвучал первый колокол, и мне захотелось остаться.
