Стиль в сериале «Сцены из супружеской жизни»
13 сентября на экраны вышел первый эпизод мини-сериала «Сцены из супружеской жизни» — ремейка одноименного телефильма Ингмара Бергмана 1973 года. Кинокритик Юлия Шампорова разбирается, что поменялось за эти полвека в сюжете, в мире, в доме и в моде.
Израильский режиссер Хагай Леви, всему миру больше известный как создатель двух заметных сериалов — «Пациенты» на HBO и «Любовники» на Showtime, — вернулся в режиссерское кресло ради задачи как минимум амбициозной: успешно переснять многосерийный телефильм Ингмара Бергмана «Сцены из супружеской жизни», вышедший на экраны в 1973-м, когда самому Леви было 10 лет.
История, написанная и снятая Бергманом, рассказывает о совместной жизни и расставании шведской супружеской пары, Марианны (ее играет Лив Ульман) и Юхана (Эрланд Юзефсон). Они в браке уже 10 лет, у них две дочери, сами они — вполне состоявшиеся люди: Марианна — адвокат по бракоразводным процессам, Юхан — преподаватель университета. Их, казалось бы, успешная жизнь трещит по швам и снаружи — из-за измены Юхана, и изнутри —в расписанной по минутам жизни обоим супругам тесновато и душновато.
Непритязательный на первый взгляд телефильм произвел неизгладимое впечатление на современников: после выхода «Сцен» на экраны шведского телевидения к режиссеру начали подходить на улицах и спрашивать совета о браке, а количество разводов в стране резко возросло (чем Бергман, стоит отметить, гордился). Место действия «Сцен» — либо богато обставленная гостиная шведского дома middle upper class с роскошной зеленой софой, хрустальной люстрой и портретами в золоченых рамах, либо спальня героев, либо минималистично оформленный офис Юхана. К концу фильма место их встречи — небольшой дачный домик друзей — иронически иллюстрирует поговорку о рае в шалаше и отражает необратимую трансформацию, которая произошла в отношениях героев.
«Сцены из супружеской жизни» Бергмана — невольное торжество скандинавского минимализма — в костюмах, декорациях, предметах интерьера. Невольное, поскольку финансировал съемки режиссер практически из своего кармана. В своей книге «Картины» Бергман вспоминает: «В упрощении, сведении к минимуму для меня всегда был заключен определенный стимул. И я представлял, как мы создадим фильм в ограниченном до крайности пространстве студии... Внезапно родился практически беззатратный фильм. Что было очень кстати, ибо денег у нас не имелось... Итак, „Сцены из супружеской жизни“ предназначались для телевидения, и мы работали над картиной, не ощущая парализующей тяжести, неизбежно возникающей, когда делаешь прокатный фильм, — работали весело, с желанием».
«Сцены из супружеской жизни» далеки по богатству фактуры от «исторических» фильмов Бергмана, так что таланты его двух любимых художников по костюмам Марики Вос-Лунд и Маго тут бы не пригодились. В результате в униформу повседневности героев одевала Ингер Персон — работать с Бергманом она в итоге будет всю дальнейшую жизнь, а фильм 2003 года «Сарабанда», показывающий нам Марианну и Юхана 30 лет спустя, станет последней работой в кино и для нее, и для режиссера.
«Сцены из супружеской жизни» — драма повседневности, так что актеры появляются в кадре в одежде, которую могли бы носить и за пределами павильона: на герое — классические офисные костюмы темных оттенков для работы или горчичного цвета костюм и халат для дома, на героине — бежевые или пастельных цветов рубашки и юбки, и лишь однажды — закрытое зеленое вечернее платье в пол для приема гостей. Марианна вообще не использует одежду как возможность выделиться или привлечь внимание, она скорее серая мышка в очках. Внешний вид находится у героев на периферии внимания, и речь об одежде заходит лишь однажды, когда спустя полгода после развода все еще влюбленная в мужа героиня надевает коричневую блузку с вышивкой на груди — эта скромная роскошь перекликается с черным платьем с вышивкой подруги Марианны, которая появляется в начале фильма, и о ней мы знаем только то, что она разводится с мужем.
Хагай Леви переносит конфликт картины Бергмана в Америку начала XXI века, и при очень внимательном и бережном отношении к оригиналу он находит возможность поговорить о жизни своих современников в актуальных обстоятельствах. Он не просто переносит конфликт бергмановских персонажей на наши дни — он осмысляет современное общество на классическом материале. В мини-сериале HBO мы следим за Мирой и Джонатаном (имена, созвучные своим прототипам) в блестящем исполнении Джессики Честейн и Оскара Айзека. Режиссер сохраняет не только ключевые сцены, но и минималистичный мир оригинала: все окружение героев вновь направлено на постижение их внутреннего мира и взаимоотношений, и софа остается центром этого герметичного мироздания. «Нам показалось увлекательным взять одну и ту же ДНК, тот же материал, и посмотреть, что сейчас находит отклик, а что нет. Что изменилось в мире между мужчинами и женщинами, мужьями и женами и что осталось прежним», — говорит продюсер картины Майкл Элленберг.
Но о буквальном сходстве двух фильмов речи не идет. Актерская работа Ульман и Юзофсона — естественная, выдержанная, акварельно-спокойная, дуэт Честейн и Айзека — это взрыв эмоций, постоянная смена настроения, темпа, принципиально другая актерская игра, которая порой заставляет сопереживать и болеть за героев больше.
Другое важное отличие ремейка от бергмановской истории — это то, что изменяет в этой истории женщина, да и вообще в этом доме стереотипы XX века отброшены: Джонатан больше привязан к семье, а Мира нацелена на карьеру.
Цвета фильма Бергмана — бежевый, коричневый, зеленый, черный. Героиня принимает гостей в элегантном зеленом платье и надевает бежевые рубашки на рабочие встречи. В постели одежда героини часто в полоску (намек на арестантскую форму), как бы символизирует ее скованность, запертость в домашней и сексуальной жизни, которую она сама до конца не осознает.
Цвет американского сериала — красный, голубой, зеленый, все, что сочетается с зелеными глазами и огненным цветом волос Честейн, хотя коричневый и бежевый активно присутствуют в фильме: Джонатан, например, носит горчичное поло, перекликающееся по цвету с халатом и костюмом своего прототипа. Но в отличие от Юхана, облаченного в костюмы и застегнутого на все пуговицы, Джонатан выбирает более расслабленный, мягкий стиль: свободные свитера, майки и поло как бы подчеркивают уютный, домашний образ жизни. Одежда Джонатана — это его мир, это удобные, комфортные вещи, которые выдают в нем человека, работающего из дома.
Мира меняет наряды намного чаще, чем Марианна, ее одежда отражает ее жизнь — это подчеркивающие фигуру платья и костюмы, черные, синие, бежевые, бордовые, а также обязательные туфли и сапоги на высоком каблуке, которые героиня то снимает, то надевает, будто не может решить, остаться ей или уйти. Ее стиль намного более элегантный, яркий и раскованный, чем стиль Марианны, хотя на это влияет и то, что между героинями и модой их эпох — 50 лет разницы. В ремейке Леви одежде отдано намного больше внимания, чем у Бергмана, и отвечает за нее молодая художница по костюмам Мияко Белицци, уже зарекомендовавшая себя в остросюжетной драме «Неограненные алмазы». Как сама Мияко признавалась в одном из подкастов, работа над сериалом стала для нее настоящим испытанием — привыкшая искать аутентичную одежду для героев в винтажных лавках и секонд-хендах, она вынуждена была учиться работать с новыми вещами — ведь «в сериале каждый костюм нужен в нескольких экземплярах».
Интересен эпизод, когда Мира уходит из дома, она в отчаянии бросает всю свою одежду прямо на вешалках в чемодан, и он не закрывается. Тогда Джонатан садится на пол, берет ее вещи и начинает снимать их с вешалок и аккуратно укладывать в чемодан: прощание с вещами для него — это своего рода прощание с Мирой. В последних эпизодах мы видим, что героиня поменяла прическу, отрастила челку, стала спокойнее, что отразилось и в ее одежде: расслабленный стиль стал преобладать над элегантной классикой. Мира теперь работает на себя, ей не нужен одобрительный взгляд коллег или пиджак, застегнутый на все пуговицы.
Но, пожалуй, интерьер в обеих «Сценах» играет роль куда большую, чем одежда. Новый сериал, как и оригинал, заключен в закрытое пространство дома, при этом Леви будто намного интереснее играть с обстановкой, чем Бергману. Дом героев, уютный особняк все того же middle upper class, только на этот раз американского — это массивный образ их отношений, который начинает ветшать и портиться, когда из него уходит любовь. В начале он предстает во всей красе, с дизайнерской мебелью, эстампами на стенах, уютным домашним очагом, наполненным детскими игрушками и светом, который льется из окон и от многочисленных люстр и настольных ламп. Почетное место здесь, конечно, занимает зеленая софа, «переехавшая» в сериал прямо из фильма Бергмана. После ухода Миры второй этаж дома перестает быть жилым, Джонатан с дочкой, страдающей от ночных кошмаров, постепенно перемещаются вниз, их пространство все сильнее сжимается.
Когда в финале Мира и Джонатан снова попадают в свой дом, где уже давно живут другие люди, это совсем другое пространство — стильное, но чужое. Чердак дома, который все время пустовал, новые жильцы украсили многочисленными фотографиями, гирляндами и картинами. Герои восхищенно бродят по нему, не зная, что сказать. Чердак — как несбывшиеся надежды и планы, которые осуществил кто-то другой. Зеленая софа, на которой, как и герои Бергмана, Мира и Джонатан отвечают на вопросы интервьюера, всплывет в фильме еще раз позднее. Когда герои полностью разрушат свой брак и окажутся посреди своего дома с кучей упакованных вещей, именно о софе они станут спорить: кому она достанется? А потом на ней же они займутся сексом, чтобы проверить, что никаких чувств у них друг к другу не осталось.
