Стиль в фильме «Игры шпионов»
Что носят герои новой шпионской драмы с Бенедиктом Камбербэтчем в главной роли
41-летний Гревилл Винн (Бенедикт Камбербэтч) живет обычной жизнью лондонского бизнесмена: ходит в офис, играет с потенциальными клиентами в гольф, а по вечерам ужинает в компании сына и жены Шейлы в своем очаровательном доме в Челси. Однако волею судьбы именно на этого невзрачного, но аккуратного мужчину ляжет непростая задача спасти мир от надвигающейся ядерной катастрофы.
Сюжет шпионской драмы Доминика Кука — весьма вольный пересказ истории о британском разведчике Гревилле Винне и его советском агенте Олеге Пеньковском. Чуть сменив оптику, можно назвать Винна шпионом, а Пеньковского предателем, но суть происходящего на экране, как и случившегося на самом деле от этого принципиально не изменится. С 1960 по 1962 год полковник Главного разведывательного управления Генштаба Олег Пеньковский с помощью Винна (бизнесмен выступал в роли курьера — отсюда оригинальное название картины The Courier) передал на Запад фотографии более 300 советских агентов, чертежи с дислокацией ракетных баз и многочисленные копии секретных документов. Историки не слишком единодушны в оценке последствий этого предательства, однако режиссер Доминик Кук из тех, кто верит — информация Пеньковского помогла в 1962 году мирным образом урегулировать Карибский кризис и, значит, уберегла человечество от третьей мировой войны — вне всяких сомнений ядерной. При всей важности исторического контекста режиссер не скрывает, что в его планы не входило скрупулезное восстановление точнейшего портрета эпохи. «Когда вы снимаете драму, основанную на реальных событиях, вы не можете показать все события. Нужно сокращать, совмещать события и объединять героев, чтобы передать самую суть произошедшего. Некоторые вещи [в фильме] действительно произошли, а некоторые вполне могли бы случиться», — сказал режиссер.
Гревилл Винн, даром что тайком работает на разведку ее величества, далеко не Джеймс Бонд — у него нет ни порядкового номера с двумя нулями, ни лицензии на убийство, ни бесконечного ряда смокингов в гардеробе. Последнее — будто назло художнику по костюмам Киту Мэддену, несколько лет назад крайне удачно переодевшему в смокинг Иэна Маккеллена для фильма «Мистер Холмс». Но что сделать, если первая заповедь любого шпиона — не выделяться без необходимости. Сдержанность гардероба продиктована не только логикой профессии, но и той самой исторической аккуратностью. Вот Гревилл Винн в исполнении Камбербэтча (Кит Мэдден уже одевал его для мини-сериала «Патрик Мелроуз») садится в самолет в коротком пальто, костюме-двойке и полосатом галстуке, а вот на газетном фото настоящий Гревилл Винн выходит из самолета — точно в том же виде. Кажется, все, что нужно было сделать Мэддену, — подобрать цвета для черно-белой хроники и выдать актеру шляпу трилби. Ну и решить, как главный герой будет выглядеть вдали от общественного внимания — разумеется, все так же прилично. На семейный отдых с палатками — в отглаженной сорочке и кардигане песочного цвета — так состоятельные британцы будут представлять себе аутдор едва ли не до девяностых.
Для первой поездки в СССР герой Бенедикта Камбербэтча выбирает короткую рыжую дубленку с меховым воротником. «Московские» сцены планировали снимать в Минске, но Беларусь (как и Россия) не дала нужного разрешения. Пришлось обойтись окрестностями Праги и хромакеем. Советские граждане на экране выглядят идеализированно: прохожие, которые встречаются главным героям в разные моменты фильма, одеты в яркие футболки поло, длинные двубортные пальто и отлично сидящие строгие костюмы. Комично выглядит момент, когда героиня Рэйчел Броснахэн, желая слиться с толпой суровых москвичек, мигом меняет бежевое пальто-кокон на черный плащ и ушанку.
Сам Мэдден после «Патрика Мелроуза», «Хорошего лжеца» и «Женщины в черном» считает идеально скроенные брюки и пиджаки своей визитной карточкой. И сильная сторона в этот раз Кита скорее подводит. В результате на Олеге Пеньковском, сыгранном прекрасным грузинским актером Мерабом Нинидзе, костюм сидит слишком хорошо для советского функционера, большую часть своей биографии носившего вместо гражданского пиджака форменный китель. Впрочем, тут Мэддену нужно скорее посочувствовать — работать ему было практически не с чем, почти на всех имеющихся архивных фотографиях Пеньковский в военной форме (в том числе английской и американской).
В костюме беспощадная хроника запечатлела его только во время суда — и от человека, извлеченного не то из подвалов Лубянки, не то из застенков Лефортовской тюрьмы, сложно ожидать особой элегантности. Но можно вполне уверенно говорить, что с фасоном пиджака Кит Мэдден не угадал. Как и с двойными манжетами «под запонку» — если взглянуть на фотографии конспиративных встреч Пеньковского с американскими агентами, можно убедиться, что полковник предпочитал застегивать рукава обычными пуговицами. Для Мераба Нинидзе — любимого актера Германа, это не первое возвращение в начало 1960-х, но пижонистый доктор Даниил Покровский в «Бумажном солдате», хоть и выбивался из своего незамысловатого окружения, куда больше соответствовал собственному времени.
Женским персонажам в фильме уделено куда меньше экранного времени, но не стараний костюмерного цеха. По нарядам спецагента американской разведки Эмили Донован (Рэйчел Броснахэн) можно изучать основные модные приметы 1960-х. Художнику по костюмам Киту Мэддену хорошо знакома эта эпоха: примерно в эти же годы разворачивается действие еще одного фильма из его творческого портфолио — «На берегу» с Сиршей Ронан в главной роли. В «Играх шпионов» Эмили Донован носит объемные пальто с крупными пуговицами и костюмы ярких цветов. Ее героиня обожает аксессуары (особенно длинные кожаные перчатки, клипсы и ожерелья). Как отмечают в соцсетях поклонники, всегда приятно видеть Рэйчел Броснахэн в нарядах эпохи «Удивительной миссис Мейзел».
И все-таки приз за самые яркие наряды достается Шейле Винн (Джесси Бакли) — в гардеробе жены главного героя нашлись фантастическое золотое платье-футляр с цветочным принтом, горчичный кардиган и бирюзовый свитер. А еще ни один ее образ не обходится без жемчужной нити — прямо как у современных икон стиля.
