Новая
Маша Цигаль

текст:
Александр Перепелкин

фотограф:
Ярослав Клочков

арт-директор:
Лиза Колосова

продюсер:
Макс Кузин

Маша Цигаль вернулась — не как светская героиня Москвы нулевых, не как диджей, а как дизайнер. 22 октября она впервые после семилетнего перерыва покажет коллекцию своего бренда Masha Tsigal на Mercedes-Benz Fashion Week Russia. Редакционный директор The Blueprint Александр Перепелкин помнит разную Цигаль — и создательницу тех самых велюровых костюмов с заячьими ушками, и единственную из российских дизайнеров, кто пришел на лекцию легендарной Валери Стил в музей «Гараж», и звезду 2000-х, которая раньше многих поняла, что показ — это шоу. Оказалось, что новая Маша — еще интереснее.

Где мы находимся? 

Это мастерская Союза художников, моя мастерская.

То есть ты член Союза художников?

Да, я член МОСХа, живописной секции. Я работала в самых разных пространствах, например, снимала целый этаж в Центральном телеграфе прямо на Тверской, потом большое пространство рядом с «Флаконом». Но в какой-то момент так устала от производственного процесса — наступил какой-то переломный момент, и я решила переехать сюда прямо вместе со швейными машинками, потому что как член Союза художников имею право на студию. Но когда соседи увидели швейные машинки, мне сказали: «Никаких машинок! Здесь запрещены машинки и любое другое производственное оборудование. Только творчество». Это удивительно, но в итоге я реально начала здесь заниматься творчеством.

Ты вступила в МОСХ в 2001 году, верно?

Да, около того. Я же художник из семьи художников. Сначала училась в художественной школе, потом в Строгановке, где была лучшим студентом по живописи. Все ждали от меня большой карьеры в искусстве, а я стала дизайнером.

Невозможно было не думать об экологии, в конце концов, я вегетарианец 22 года

Есть какие-то определенные правила Союза художников для того, чтобы иметь мастерскую? Ты же должна организовывать выставки?

Нет, по крайней мере, я об этом ничего не знаю. Конечно, ты не можешь просто прийти и сказать: «Я хочу в Союз художников» — нужно показать свои работы. Я показала — что-то из них тут как раз есть. Потом, когда я оказалась в тупике и думала, что дальше делать, у меня была идея заняться живописью всерьез и сделать выставку. Думала, может, займусь этим тут, на новом месте. Что-то, кстати, периодически делаю: есть работа про солнце в зените, еще есть закат, ночь и рассвет. 

Когда-нибудь мы сможем прийти не на показ, а на выставку Маши Цигаль, но сейчас готовимся именно к показу — первому за семь лет. Тебе страшно?

Я думала, что больше никогда не буду делать показы — мне это так надоело! Моя карьера долго была похожа на вечеринку — я кайфовала от процесса, от общения. А потом в какой-то момент разочаровалась в фэшене. Я съездила в Китай, посмотрела, в какой ситуации вообще работают на производствах, как это все выглядит — это дикие свалки вещей, сумок, людей. Я работала и в Лондоне, и в Амстердаме — но только все больше убеждалась, насколько мне неприятно быть участником этого всего. Невозможно было не думать об экологии, в конце концов, я вегетарианец уже двадцать два года: мне с детства небезразличны животные, я очень люблю природу. И когда я больше стала погружаться во все эти процессы, поняла, что работаю в индустрии, которая разрушает мир. Пробовала переключиться на что-то другое: попыталась работать диджеем, поняла, что не нравится — у меня спина болит. Но все же я профессиональный дизайнер и люблю свою работу — кайфую от процесса, мне реально это нравится, но экологическая подоплека и те люди, с которыми я сталкивалась, были разрушительны для меня.

У тебя же был свой бренд и производство, где ты могла контролировать количество и качество, условия работы?

Все равно ты постоянно находишься в состоянии компромисса. Тебя грузят директора планами продаж даже при том, что всегда sold out. Я постоянно переступала через себя: делая все эти вещи, ощущала себя одним из звеньев цепочки, которая разрушает экологию, весь мир. Я же в массмаркете работала — именно в этом сегменте проблема, не в люксовых брендах. Лучше иметь одну крутую сумку, одну качественную футболку, чем много непонятных, которые меняешь каждый день. У меня есть старые футболки, настолько охрененные, что с возрастом становятся только круче — LJB, например: уже бренда этого нет, а у меня его вещи до сих пор есть. А я работала во всем этом конвейере, где по 500 футболок, бесконечных пальто — и ты уже забываешь, что делаешь. Недавно на съемке мне женщина говорит: «Маша, я в вашей юбке!» А я и не помню эту юбку. В общем, неприятно было находиться в конфликте с собой.

Почему вдруг сейчас вернулась?

Все произошло случайно. В марте я заболела и долго восстанавливалась потом. В итоге очень много времени провела дома, поскольку не могла ходить после операции. Чтобы занять себя, разбирала вещи. Когда все разобрала, сидела, смотрела на них — и в какой-то момент попросила ребенка привезти мне манекен из студии. И стала методом наколки собирать из тех старых вещей новые. Сидишь в креслице, наметываешь — уже и вечер! Чистый кайф, настоящее творчество. Точнее, не творчество, а возможность дать старым вещам новое прочтение. Бывает, у тебя есть такая кайфовая вещь, но ее уже не надеть — и вот из таких шмоток я стала что-то вырезать и ваять. Вы не забывайте, у меня MBA по направлению «маркетинг в моде» [Мария получила грант на обучение в Нортумбрийском университете] — за меня платило Английское государство. И после этого я делала корсеты, нижнее белье, спортивную одежду, даже поработала с Тьерри Мюглером. Я думала, забыла, как это делается, но вот нет — вспомнила!

Как сложилась в итоге коллекция?

Я выздоровела, сделала какое-то количество вещей, поучаствовала в коллаборациях, например, с ZNY. Потом познакомилась с фотографом, которая предложила сделать фотосессию. Я не хотела тупо съемку, где бы меня просто одели и накрасили, — и она предложила что-то кислотное и психоделическое. И я подумала застилизовать как раз ту одежду, которую сделала за время выздоровления. Пришла с этими вещами в студию, и все такие: «Вау!» Потом сделала несколько постов в соцсетях и получила такую огромную поддержку: оказалось, что людям все это важно и нужно. Люди ждут какого-то толчка, всех задолбал этот фэшн, постоянные новые коллекции в массмаркете, которые каждую неделю шпарятся. А тут я стала говорить о том, что можно круто апсайклить свои старые вещи. И узнала, что молодежь активно запускает upcycle-бренды. Это, оказывается, такой тренд, а я даже и не подозревала — как когда-то с бархатными костюмами, которые все окрестили «как у Juicy Couture», а я даже не подозревала о существовании такого бренда. Молодежь модная, но у них нет такого охвата, как у меня. Меня многие знают — и когда дизайнер с большой историей скажет: «Посмотрите, что сейчас происходит с планетой. Посмотрите, сколько выкидывается маек!» — что-то может измениться. Для меня это не просто возвращение, это фэшн-заявление. Я хочу, чтобы люди обратили внимание на эти проблемы и услышали о них не от какого-то оголтелого подростка или от скучной тетки в костюме, а конкретно от меня. Я знаю, что, когда я о чем-то говорю, некоторые прислушиваются.

Коллекция называется Upcycle Couture. Она поступит в производство или это будет только кутюр?

Это кутюр: каждую вещь я сделала своими ручками — в основном из своих старых вещей. Что-то мне присылали — знакомые восприняли идею со скепсисом, а вот посторонние люди наоборот. Например, как-то познакомилась буквально за одним столом с чуваком, рассказала, что дизайнер, делаю из старых вещей новые, показала фотки. Он говорит: «О, это круто!» И на следующий день мне звонит девочка и говорит: «Так круто, что ты это делаешь. Я тоже не знаю, что делать со старыми вещами» — и отгрузила действительно крутой шмот. В итоге для коллекции я порезала много крутых вещей: Gucci, Prada, Balenciaga, Puma, adidas, Lakers — из вещей Lakers я сделала корсет, например.

Я не получила суперкайфа от популярности — только финансовый провал

Маша, ты всегда славилась своими шоу. Я был на «Москва—Берлин» — это то еще зрелище. И, мне кажется, ты производила это шоу для продажи в клубы.

Да, я так деньги зарабатывала. 

В этот раз будет только одежда или шоу?

Какой-то элемент шоу будет, но это не главное. Сейчас просто все со своими шоу надоели. Хочется сказать: «Какое шоу, займитесь стаффом». Вот недавно я была на показе, где люди, очевидно, ставили перед собой задачу сделать шоу. Сняли лофт, поставили свет, сделали шикарный звук, крутой кастинг, рассадили блогеров. Начинается шоу, и люди показывают на подиуме паль из плохих тканей. А это типа новый массмаркет-бренд с понтами. Зачем это надо? Я считаю, я свои шоу уже сделала — и сейчас хочу показать не шоу, а идею. Конечно, мы работаем и над видеорядом, и над электронной музыкой — я вчера такой кастинг сделала! Я говорила: «Давайте мне всех темнокожих, азиатов, татуированных — где эти люди?» К сожалению, не все получилось, но, думаю, в любом случае будет интересно посмотреть.

Ты говорила, что в коллекции много твоих старых вещей. Они возвращают тебя в угарное прошлое, вызывают ностальгию?

У меня нет ностальгии. Во-первых, я так угарно провела те годы, что мало что помню. Это я сейчас на ЗОЖе, а так, не забывайте, моя молодость пришлась на конец 1990-х и нулевые. Я не слушаю музыку нулевых, у меня нет ностальгии и никогда не было. Мне нравится сегодняшний день: каждому сезону свое время.

Когда тебя стало меньше в публичном пространстве, ты почувствовала, будто пропустила нужный поезд,? Или ты подумала: «Езжайте дальше, мне нужно время тишины»? 

Однозначно второе. У меня не было желания вскакивать в какие-то поезда. Я москвичка из хорошей семьи, симпатичная. Я самодостаточный человек, поэтому кому-то что-то доказывать нет желания. Я потратила это время на изучение себя, пожила в разных странах, пробовала быть диджеем — провела все это время, пытаясь понять, как я хочу жить. У меня есть профессия, которая дает мне стабильность. Мне не нравится общаться с людьми, которые с тобой, только когда ты на пике сиюминутной славы. Мне не нравится тусовка, в фэшене тоже особо нет друзей. Просто ходить на мероприятия, быть со всеми найс не очень интересно — лучше дома посижу. Я занимаюсь йогой и медитациями, общаюсь со своей семьей, мне не близка ушлость. Личная энергия дороже, чем какая-то интеграция в сообщество. Я не получила суперкайфа от популярности — только финансовый провал из-за того, что вещи стали очень часто копировать, и я много на этом потеряла. Я очень много доверяла своим сотрудникам, которые очень много воровали. В общем, популярность обернулась серьезными жизненными уроками. Но я благодарна за них.

В новой коллекции ты поменяла логотип? 

Оба логотипа были сделаны на коленке. У нас показ, нужно отправлять приглашения, я только что приехала из Лондона. И вдруг мы понимаем, что логотипа нет. Сидели, ломали голову с ассистентом — и в какой-то момент я предложила звезду, потому что она мне нравится как символ. Мы взяли первый попавшийся шрифт и вот так вдвоем логотип сделали. Но при этом звезда как логотип вполне работает. Это, например, про то, что каждый человек будет чувствовать себя звездой в вещах бренда. А поменять логотип Masha Tsigal я решила, потому что он морально устарел — и мой сын Сеня предложил совместить Upcycle со звездой. Я чуть-чуть поменяла шрифт — и вот.

Мне всегда было интересно, как в бурной молодости 90-х ты вдруг поняла, что тебе нужно системное образование? Почему ты вдруг подала заявку на грант, поехала в Англию, сделала шоу в Лондоне?

Однажды — был серый февраль — я просто проснулась с мыслью, что нужно что-то менять. Поняла, во что превращаются все эти тусовки, чем все это заканчивается. Сейчас я уже восемь лет ни в каких тусовках не участвую, пью воду. Могу шампанское выпить, если только какой-то праздник. Например, после показа.

Я читал, что вы с друзьями стали чаще ходить на похороны. 

Да, кто-то постоянно умирал. У людей были передозировки, кто-то сходил с ума. Я поняла, что не хочу быть частью этой культуры. Это было высокоинтеллектуальное общество, но я вовремя оценила, во что оно превращается, заметила, какие люди туда втягиваются. И поняла, что совсем не хочу быть в этой среде. Я стала думать, что делать. Поняла, что у меня хороший английский, нашла какую-то программу British Council, подала документы. Это было непросто: всего один человек мог получить грант, а вместе со мной на него подавали какие-то математики, биологи. Все, что делала я на тот момент, — гастролировала со своими показами по ночным клубам. Мне сказали: «Вы и так нормально себя чувствуете, без гранта — у вас гастроли, вот вы в журнале Face». Но я их убедила, что мне нужно уехать из России.

Сейчас каждый Instagram-персонаж со своими худи, футболками. «Я сделал дроп!» — кому нужны эти ваши дропы? Очнитесь, пожалуйста

Говорят, что возвращается и группа t.A.T.u. для которой ты когда-то делала костюмы. Поучаствуешь снова?

Нет, я не хочу в этом участвовать. Я считаю, это худшее, что может быть в поп-культуре. Все эти возвращения, вечная дискотека 1990-х — причем она во всем, во всех разных отраслях. 

Откуда этот день сурка?

Это рабочая схема, причем нон-стоп. Когда я работала диджеем, давали список песен, которые обязательно нужно поставить. Так вот русские фэшн-люди хотели слушать Ветлицкую, Леонтьева — вы прикалываетесь? Нет, ну можно один раз по угару послушать Ветлицкую, конечно...

Она тоже недавно пыталась вернуться.

Чтобы что? Чтобы поиграть на старье? Когда есть сегодняшний день и завтрашний, жить вчерашним — отстойная идея. Я поэтому аутсайдер всех этих тусовок, потому что и они, и я понимаем, что находимся в разных областях мировосприятия. Мы реально разные. Но у меня много общего с молодежью. Я вижу, что-то новое зарождается в них, они начинают думать иначе, придерживаться другой идеологии. Возвращение в нулевые мне непонятно. Я вот 10 лет не была в России и не отмечала Новый год. И вдруг оказалась здесь как раз 31 декабря. Думаю, сейчас будет как у людей, включим телевизор — будем смотреть. Нашли телевизор, сели, смотрим...

А там все те же.

Я просто не могла в это поверить. Алена Апина с Ириной Аллегровой. Переключаю на другой канал — там они же, только в других луках. Как из мавзолея вылезли. Я испытала шок, замешанный с флешбэками. Моя семья включает телевизор только ради боя курантов, так что, когда я попросила посмотреть «Голубой огонек», все ушли. А я сидела как завороженная и не могла поверить в то, что вижу. И то, как они одеты, — не понимаю. Вроде бы стилисты же сами нормальные!

Когда есть сегодняшний день и завтрашний, жить вчерашним — отстойная идея

Ты же много работала со звездами как раз.

Да, но они меня слушались. Мы даже как-то поехали в Лондон с группой t.A.T.u. Но они не пошли в итоге на свой концерт, хотя я им говорила, что надо. Мне еще так обидно — я же сделала специально луки, хочу увидеть их на сцене. Жалко, что так с ними вышло, ведь это была самая прикольная русская группа. И музон, и эти образы школьниц. Обычно со звездами работать норм — я со всеми работала. В это же денег еще нормально так вбухивается. Сейчас я тоже делаю луки звездам, чтобы денег заработать. И ко мне потом возвращаются — говорят, все спрашивают, откуда платье. Получается, все кайфуют. Я даже как-то разбирала в инстаграме образы русских звезд, трафик зашкаливал: люди даже элементарно не отличают дресс-код black tie от коктейля. Но потом перестала, поняла, что не справляюсь.