Десять лет спустя 

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Сегодня по адресу Большая Бронная, 8, открывается второй бутик бренда Masterpeace дизайнера Евгении Линович. 10 лет назад ее узнавали по максималистским украшениям, сегодня — по платьям с кропотливой вышивкой и жакетам из твида, а завтра будут узнавать по театральным костюмам и декорациям. Эту эволюцию с Евгенией и обсудила Нелли Асриян.

Про открытие второго бутика

Если говорить откровенно — это эмоциональная покупка. Я с самого начала хотела открыться именно в районе Патриарших — сколько бы мы ни смеялись над ним и сколько бы ни было мемов. Это то место, где люди позволяют себе больше. Пьют кофе, когда с кофеином уже завязали. Вот и я не смогла устоять.

И про его интерьер

Мы подписали договор 10 августа. Месяц без одного дня до открытия — за столько сделали ремонт. Хотя можно было и не делать — помещение уже было симпатичным и минималистичным. Но, как однажды написала Даша Веледеева под своей фотографией с огромными серьгами, — не были минималистами, нечего и начинать. В итоге я на коленях умолила свою подругу дизайнера Юлию Еськову — она делала интерьеры многих московских ресторанов вроде Flør — заехать в помещение за час до ее самолета в законный отпуск. Она посмотрела и говорит: «Я знаю, что делать». Решили все цветы с моих платьев (хотя к цветочным элементам я сейчас обращаюсь реже) перенести на стены. А еще там, например, оказался нарисованный шкаф, напоминающий очаг aka тайную комнату Буратино и папы Карло. В интерьере очень много наивного, почти детского — считаю, что важно своего внутреннего ребенка время от времени брать за руку и выводить гулять — говорить, мол, да все нормально, вот птички поют, вот садик, вот бутик. И цель у интерьера была одна: сразу показать коды бренда. Чтобы покупатель с порога понял, его они или нет. Или «о, я такое люблю», или «ой, Евгения, до свидания».

Про кролика как символ бренда

На стенах нового бутика в неожиданных местах встречаются кролики. Я делала с ними много всяких принтов и вышивок. А началось все в 1990-е, когда в условиях «нигде ничего нет» моя мама как-то достала обои в цветочек. Я их все изрисовала кроликами. Мне за это, конечно, ужасно попало, хотя я и пыталась объяснить маме, что на бумаге у меня не сложится такая композиция, какая получилась на ее новых обоях. Когда она их переклеила, кролики вернулись. Так я попала в художественную школу на год раньше — мама отвела со словами «возьмите эту девочку, ее невозможно терпеть».

Про планы на первый бутик

Бренду очень часто предлагают коллаборации — обувные, керамические, ковровые. Но так как в первом бутике еле помещались даже наши коллекции, приходилось эти коллаборации откладывать. Так и придумалось, что наконец-то я, как человек, который долго работал с Палатой народных промыслов и ремесел, смогу в одном месте двигаться в направлении промышленного и интерьерного дизайна. А во втором, на Патриарших, только в направлении платьев и костюмов.

Про стиль бренда

Если я рассказываю о своем бренде, то всегда говорю, что он про ретро. Например, мы используем упрощенные лекала старых платьев, которые я скупаю на аукционах и блошках. Часто используем старые кружева, старые ткани. То есть бренд винтажный, театральный и немножко детский — для тех, кто верит в сказку, чудеса и принца.

КОЛЛЕКЦИЯ ВЕСНА–ЛЕТО 2025, Фото: София и Полина Набока

И про то, как он изменился за 10 лет

Мне кажется, что я пришла примерно в ту же точку, из которой вышла. 10 лет назад я случайно познакомилась с Женей Ким, и мы сделали коллекцию кимоно с аистами. Это был очевидный тренд. Потом он ушел, Женя отправилась в свободное плавание, а я начала искать то, о чем будет мой бренд. Не буду кривить душой, ничего не понимала в одежде. Ничего не знала про производство. Сейчас смотрю на свои первые коллекции и улыбаюсь — это, в общем, студенческие работы. С той разницей, что студенты делают ее в 20 лет, а я делала в 30. В общем, я два или три года искала предназначение бренда, никак не могла понять, что и кому хочу сказать. В 2018-м я наконец сделала первую курортную коллекцию с той одеждой, что люди круглогодично берут в путешествия. И случилось бинго. Ее сразу же взяли в Selfridge и Farfetch. Так что, как только вы поймете, что и кому хотите сказать, успех не заставит себя долго ждать.

Про новую бохо-коллекцию 

Ее несколько раз переснимали. Один раз с Полиной и Софией Набока — получилась пьеса «Три сестры». И я подумала, что за брендом так закрепился стереотип бренда для поездок в Суздаль и Плес, что даже Полина и София, очень опытные фотохудожники, не смогли передать то, что я от этой коллекции хотела. Мне хотелось сделать гардероб для Ибицы, Миконоса, Тулума, какого-нибудь фестиваля вроде Burning Man, но чтобы этот гардероб пригодился и в Москве. Поэтому я создавала эту коллекцию долго — два с половиной или три года. Знакомые, говорили: «Жень, ты знаешь, в школе у детей imaginary friend, а у тебя imaginary boho collection». Я пять сезонов не могла ее сделать. Почему? Оказалось, что бахрома почти по всему миру делается в полуручном режиме и очень долго. Я объездила, наверное, десяток выставок тканей, чтобы найти нужный бархат и лен. Я провела много времени за разработкой вышивок. Много думала над тем, как сделать так, чтобы макраме и сетка не выглядели пошло. Первый раз я что-то делала с чувством, с толком, с расстановкой.

КОЛЛЕКЦИЯ ВЕСНА–ЛЕТО 2025, Фото: София и Полина Набока

Про пандемийные трудности

До пандемии бренд жил активнейшей жизнью. Мы за два года сделали оборот в миллион евро — только за границей. С Россией толком не работали, потому что просто не успевали. И вот случилась пандемия — курортов нет. Все рухнуло. Я внимательно посмотрела на российскую аудиторию, попыталась почувствовать, что нужно девушке в Екатеринбурге, а что нужно девушке в Краснодаре. Что я могу им дать? Они все-таки про привлекательность в буквальном смысле — в этом и заключалась сложность, потому что долгое время я делала огромные коллекции для арабского Востока, а там главный принцип — чтобы все было закрыто. Так что всю пандемию я пыталась адаптироваться. Привыкла, что за границей достаточно было ухаживать за байерами, а тут попробуй каждой девушке залезть в сердце.

Про учителей

Говорят, дизайнеры между собой не дружат. А вот моими учителями были девчонки из Ushatava Нино и Алиса — где-то за столиком в Париже во время недели моды. Кажется, всю пандемию я просто училась по их учебникам — они были моими проводниками в мир российских продаж. И хорошими: в конце 2022-го у нас были прекрасные результаты в России. Тогда и подумала, боже, я все время пыталась кого-то удивить там, а здесь поле непаханое — каждая вторая девушка раз в неделю покупает платье.

Про статус предпринимательницы

У меня нет задачи заполнить мир вещами, которые потом осядут на складе. У меня вообще нет коммерческих амбиций. Я не вижу себя предпринимателем — даже не буду считать это комплиментом. Это не то, что меня заводит. А когда я вижу любимую актрису в платье Masterpeace или когда вижу платье Masterpeace на сцене театра «Практика», тогда чувствую себя нужной — это то, ради чего я хочу работать. Чтобы платье Masterpeace выбирали на свидание, на венчание, на крещение.

Про путь от украшений к одежде

Больше 10 лет назад, когда я еще делала украшения — чувствовала себя просто мегазвездой. Моя коллега Юлия Калманович не даст соврать — мы были с ней в одном нью-йоркском агентстве. Нас приглашали на все вечеринки, мы сидели в первых рядах показов. Но случился 2014 год и новости про Крым. Агентство перестало с нами работать — сказали: «Жень, извини, мы тебя очень любим, но отправлять заказы не будем». Тогда же мода в украшениях двинулась к минимализму — наши украшения были далеки от него. И тогда же в личной жизни все пошло не слишком гладко. У меня был, честно говоря, п****ц по всем фронтам. Те украшения, что мы делали, не были рассчитаны на российский рынок. И мне пришлось начать все сначала. Я, честно, попыталась сделать минималистичные украшения — в принципе, было симпатично. Но обороты этой мелочи по сравнению с оборотами кимоно, сделанными с Женей Ким, были несравнимы.

И про обиду на украшения

Мне было так обидно. Вот если называть вещи своими именами, то это как с бывшим, знаете? Вообще ничего про него слышать не хочешь. Не хочешь смотреть в его сторону. Вот и я в сторону украшений с 2014-го долго не смотрела — даже не покупала. И дело было не в деньгах, а в моем эго. Но сейчас я понимаю, что если бы не было того краха с украшениями, то я никогда не узнала бы столько про одежду, не поняла бы тонкостей производства, не собрала бы команду, не встречала бы девочек на Патриарших в платьях Masterpeace.

Про театр и актерство

Во-первых, я хожу в театр пять раз в неделю. Это моя главная страсть. Муж называет это театральным запоем. Люди, засыпая, скроллят инстаграм, а я вылавливаю билеты в театр. Я вообще хотела быть актрисой. У меня даже есть актерское образование — училась в одной из нью-йоркских драматических школ. И все же актерская карьера пока не сложилась. Хотя я пока еще могу рассчитывать на амплуа Фаины Раневской — она довольно поздно начала. Я, конечно, шучу, но у меня такое количество подруг-актрис. Я видела, как долго некоторые из них шли к своему звездному часу.

Когда мне предлагают участие в каком-либо театральном продюсировании, я всегда соглашаюсь — и делаю хорошо. А когда меня стали просить делать костюмы, я поняла, что могла бы, наверное, и декорациями заниматься, потому что насмотренность и образование позволяют работать в малых формах и с малыми театрами. Но началось все с того, что меня попросили сделать мерч для Театра на Малой Бронной. Сняли все это на младшем Вернике и на молодых актрисах. И мерч просто разлетелся. Потом попросили сделать форму для театра. Получилось хорошо. Потом часть костюмов к спектаклю «Без вины виноватая». И снова всем ужасно понравилось. Я стала работать с «Пространством “Внутри”» и театром «Практика». Сейчас будет реклама: есть спектакль в «Пространстве “Внутри”» режиссера Миши Мещерякова, ученика Брусникина. Он поставил спектакль «Ну, здравствуй, Лена», который я посмотрела несколько раз. Ну не сможет ни одна девушка в возрасте около 30 остаться равнодушной.

Про моду в театре

Мне дико понравился балет Кости Богомолова «Ромео и Джульетта», костюмы которого делал Чапурин. Это было заглядением, и я подумала — насколько же театру нужна мода для того, чтобы звучать современно. А ведь иногда подбор костюмов очень небрежный — видно, что театральный художник делал 10 спектаклей одновременно. И я была бы счастлива посотрудничать с таким, поделиться своей модной экспертизой и опытом в рукоделии.

Про идеальный мерч

Мне нравится работать с тем мерчем, что не на выброс. С тем, в который ты вложил душу, а зритель это почувствовал и захотел унести из театра на память. Пускай у меня будет пока хотя бы такая касательная с театральной сценой. Хотя, конечно, я мечтаю быть театральным художником. Понимаю, что для этого мне надо допроктиковаться, доучиться, но я делаю первые шаги и уверена, что если у человека есть мечта, то в ее направлении надо хотя бы лечь. Я уже не лежу, а сижу в первом ряду по направлению к своей мечте — как зритель и начинающий театральный художник.