Фото: Леонид Сорокин
Продюсер: Вика Слащук
Васса Премудрая
Текст: Настя Сотник
Каждый раз, проходя мимо магазинов Vassa&Co. и баннеров с рекламой бренда, мы задавались вопросом, кто такая Васса и что у нее за Co. Настя Сотник пошла за ответами к самой Вассе, правда, вопросов после этого разговора осталось много.
Окончив направление дизайна одежды университета VCU в Вирджинии и поработав дизайнером в Calvin Klein, Васса Яковлева не могла определиться, то ли строить карьеру в любимом Нью-Йорке, то ли поехать в Москву и создавать собственный бренд, чтобы вернуться в четвертую столицу моды уже с ним. Второй план в итоге победил, и так в 2000-м запустился Vassa&Co.
В дело Васса вступила вместе с партнерами. Среди них Владислав Грановский, в прошлом главный художник производства фабрики «Большевичка», а сегодня президент Vassa&Co. Кроме того, в команде бренда бывший «красный директор», как его называет Грановский, не упоминая при этом имен, владеющий швейной фабрикой в Товарищеском переулке, которая в советское время входила в состав «Мосшвейпрома». Судя по данным СПАРК, речь о Вениамине Капустине, учредителе ООО «Мода на Таганке», которое с 1992-го по 2005-й значилось в Товарищеском переулке, где теперь базируется Vassa&Co. По словам Вассы, изначально кандидатов на роль бизнес-партнеров было больше: круг знакомств включал много состоятельных потенциальных инвесторов — но именно в этих людях она увидела настоящих единомышленников, с которыми можно построить дело всей жизни. Судя по цифрам, дело спорится. Согласно СПАРК, чистая прибыль компании за 2022 год составляет 40 миллионов рублей при выручке в 203 миллиона. Источники внутри бренда, правда, эту информацию не подтверждают.
Сегодня в штате Vassa&Co. около 350 человек. Все они работают на то, чтобы создавать минималистичные повседневные вещи и верхнюю одежду. Кроме премиальной линейки, в вещах из которой часто можно встретить звезд Ксению Раппопорт, Елену Летучую и Zivert, есть и базовая Vassa Code. У бренда 29 магазинов в Москве, Санкт-Петербурге и регионах, включая Казань и Челябинск. Нью-Йорк на карте бренда тоже был — Васса вернулась сюда с Vassa в 2015-м, открыв шоурум. В настоящий момент он закрыт, но марка держит связь с американским рынком, продолжая работать с магазинами-партнерами напрямую. Это если мы говорим про офлайн. Заказы из онлайн-магазина Vassa&Co., как утверждают в бренде, продолжают отправляться по всему миру. «Нью-Йорк всегда был открыт для меня, несмотря на политические моменты», — говорит сама Васса. На Манхэттен она регулярно возвращается за вдохновением и энергией. Мы встречаемся как раз после очередной такой поездки в шоуруме Vassa & Co. в Товарищеском переулке. Я готовилась к разговору про бизнес, про то, как Vassa&Co. и самой Вассе удается оставаться во всех смыслах стабильной. Однако от материального разговор быстро ушел в сторону неуловимых материй.
Васса, вы только вернулись из Нью-Йорка. Что вы там делали?
Для меня Нью-Йорк — место силы. Я там состоялась, почувствовала уверенность, изменила траекторию движения. В моей жизни это кармическая точка. Раньше я очень часто туда ездила, по несколько раз в год. И всегда, когда я приезжала, мне было легко обретать состояние высоких вибраций. Я знаю, где там искать места скопления энергий — обычно лучше во время джетлага. Для меня это состояние, когда ты входишь в другие пространства, потому что у тебя меняется ощущение времени. Там всегда срабатывали метафизические инструменты, я проверяла. Вообще, я всегда очень долго там зависаю, но в этот раз всего на пару недель. Так случилось, что был дискомфорт.
Какие метафизические инструменты вы имеете в виду? И как проверяли их работу в Нью-Йорке?
Например, когда ты входишь в определенные состояния и начинаешь притягивать к себе события. У меня как-то был запрос на встречу с Билли Джоэлом. Разговор о нем зашел еще здесь, я перелетела через океан — и это произошло буквально в течение дня.
В смысле просто встретили на улице?
Нет, был период общения, потом он закончился. Сейчас я понимаю, почему наши пути так быстро пересеклись и разошлись. Думаю, нам еще предстоит встреча на следующем уровне. В общем, Нью-Йорк всегда для меня был местом интересных открытий себя и осознания роста. Может быть, я уже нахожусь в другом состоянии, но в этот раз я не поймала такой кайф. И теперь очень переживаю за это место, если честно, поскольку оно для меня крайне важно. Там я работала, там по-настоящему почувствовала себя дизайнером, уже готовым создавать бренд. Если бы не Нью-Йорк, может быть, не было бы и Vassa&Co.
Как это связано?
Как это ни парадоксально, но именно там я поняла, что нужно возвращаться в Москву и делать свое дело. Причем на таком уровне, чтобы и Нью-Йорк его принял. Создать свой мир, независимый от того, что происходит вокруг. И в следующем году будет 25 лет, как это удается.
А Москва его приняла?
В каком-то смысле нет, но в этом и было намерение. У нас изначально была четкая политика не вкладываться в пиар и маркетинг, не вкачивать средства в медийную массу. Мы не сливались со всем внешним на протяжении 20 лет, практически были изолированы. Сейчас открылось то, что считывалось на уровне интуиции, — мы были правы.
Почему же?
Я просто наблюдаю за процессами модного пространства и понимаю, что они хаотичны и ни о чем не говорят. А мы остаемся цельными. Поэтому мне все равно, что меня лично и наш бренд в целом не принимали. Было много случаев, когда у меня брали интервью, но их не печатали. Нас выталкивали, срывали статьи. Концепция нашего бренда сильно опережала время — люди из медиа ее не понимали. Это считывалось даже по тому, какие вопросы задавали на интервью. Был поверхностный анализ. Мои встречи с медийным пространством не отражали нашей внутренней глубины. Я только сейчас начинаю понимать, какую глобальную работу мы проделали и какие были мощнейшие силы заложены в старт бренда. Создавая концепт, меморандум Vassa&Co., поистине революционный, я понимала, что этот материал не доходил, не ложился на то время, которое было в 2000-х и даже в 2010-е.
Давайте попробуем положить его на 2020-е. В чем концепция Vassa&Co.?
Я хотела сделать ставку именно на индустриальное производство, чтобы оно работало как часы на высоком уровне. И при этом придерживаться минимализма. Согласитесь, совершенно уникальная стратегия для России 2000-х. Тогда было такое рвение к гламуру, жажда потребления. Я абсолютно не согласна с теми, кто анализирует причину возникновения новых волн минимализма как кризис в экономике. Я считаю, что в определенные моменты требуется сконцентрированный выброс чистой идеи — в результате такого выброса и появился Vassa&Co. Многие настаивают на том, что минимализм наступает, когда идет экономический спад, кризис в ресурсах, а я считаю, наоборот. Это высший пилотаж, когда сознание и технологии готовы воплотить идею в чистом виде. Конечно, мы были маргиналами — общество не принимало нашу концепцию. У всех тогда были ателье и стояли другие задачи, я бы сказала, эгоистического плана. Многие вдохновлялись тем, чтобы создать личный бренд вокруг своего имени.
Ваш бренд ведь тоже носит ваше имя.
Это верно.
Кстати, ваше ли? Видела, во многих источниках вас называют Елена. Как правильно?
По паспорту у меня два имени: я Елена Васса.
И все детство меня называли Елена. Когда вошла в сознательный возраст, уехала учиться в Штаты, во-первых, «Елена» никто не мог произнести, а во-вторых, я почувствовала, что именно имя Васса в тот момент давало мне силы. Это было кармическое имя, оно дало мне траекторию. Согласно всем азиатским символам два «С» — это две восьмерки, то есть усиленные восьмерки, процветание. Так что в детстве я была Елена Прекрасная, а с возрастом стала Василиса Премудрая. Когда набралась осознанности и мудрости, стала слышать энергии и разные послания, получать ответы на вопросы «о чем ты здесь» и «зачем ты здесь». Два имени усиливают человеческую энергетическую составляющую. И обязывают.
К чему?
Как раз к тому, чтобы принять вызов тогда, в 2000-м и показать, доказать, что из ничего может получиться такое дело, как Vassa&Co. Которое может соревноваться с западным цехом моды, а сегодня его опережать. Я обратилась к корням, подцепила энергию и воспользовалась ей, чтобы с этим вызовом справиться.
Что вы имеете в виду под корнями, к которыми обратились?
Истоки русского конструктивизма. Для меня конструктивизм, супрематизм — очень близкая тема. «Черный квадрат» для меня всегда был понятен как портал в другое измерение без каких-либо дополнительных трактовок. Это абсолютно сконцентрированная энергия перехода. И это абсолютно моя энергия, она всегда меня окружала. В Нью-Йорке я как-то работала с внуком Эль Лисицкого в одной студии. Стратегию бренда мы прорабатывали с художником Штефаном Унгару, который сейчас мой партнер, арт-директор, он тоже адепт этой эстетики. Когда мы в 2000-х разрабатывали эти темы, они нам давали невероятную энергию. Создавая коллекции, мы по-новому раскрывали энергию через геометрию и пространство. Сейчас я понимаю, насколько мы были глобальны. Мы всегда говорили про дизайн, который хотим создавать: таймлесс. Это минимализм, русский конструктивизм. Они таймлесс. И Vassa&Co. тоже.
Кто на вас повлиял в плане моды?
Я всегда следила за разными дизайнерами. Даже был запрос на встречу с Жиль Зандер, Кстати, он сбылся — когда я как-то была в Милане, мы оказались за соседними столиками в ресторане. Это был период, когда Jil Sander еще работала c Prada Group. Еще мне очень нравилась Фиби Файло, но на этом, наверное, все. К Рафу Симонсу я потеряла интерес, потому что не могу простить то, что он сделал с брендом Calvin Klein. Его призвали для того, чтобы вытянуть бренд, когда он уже разваливался, а он его добил. Перекроил нью-йоркский флагман, который я знаю вдоль и поперек с юношества. Но сам Кельвин был нереально мощным, как и Хельмут Ланг — я почерпнула в их работах огромную творческую силу, это была мощная волна.
Как вы воплощаете этот импульс в вещах?
Создавая модель, дизайн, материальные объекты, мы даже переросли конструктивизм и супрематизм. Конструктивизм, по сути, плоскостное решение, а мы, работая с формой, залезли в геометрию пространства. Супрематизм — это уже движение, трансформация. А почти все наши модели — трансформеры. Мы работаем в движении, даем идее пространственную жизнь. И так создаем таймлесс-вещи, подкачивая их суперкачеством материалов и технологий.
Каких, например?
Обработка ткани с помощью пресса и высоких температур, лазерные швы. Наши клеевые не отслаиваются даже через большое количество чисток, потому что мы так соединяем ткани. Vassa&Co. — это долговечность. Если я сейчас надену модель из коллекции 2000-х, она будет совершенная. В ней не захочется поменять ничего. Все потому, что в творческом процессе мы соединяем осознанные технологичные решения и бессознательное. Это духовный процесс, в котором нет ничего случайного. Во время COVID-19 мы обратились к цветотерапии, пошли к зеленым и голубым цветам, подсознательно связывая их с верхними энергетическими центрами, более высокими чакрами: сердечные чакры, шишковидная железа. Это вибрационный процесс, метафизический.
Думаете, покупатели это понимают, когда приобретают вещи Vassa&Co.?
Наших клиентов даже язык не поворачивается назвать покупателями. Это такие ищущие, высокоразвитые, продвинутые люди. Так вот они не просто думают, они в этом метафизическом процессе участвуют. Когда ты общаешься с этими людьми, идет единение не по финансам, а по энергии, по духу.
Как вы с ними общаетесь?
Нам пишут очень много писем. Так много, что можно издать целую книгу. Это концентрация энергий, как «Хроники Акаши». Мы существуем все это время, потому что в сторону нашего дела идет позитивный посыл любви, благодарности. Люди делятся своими историями изменения траектории судьбы. В вещах Vassa&Co. человек видит себя по-другому, у него начинают разные события в жизни прокачиваться — вошла в другую среду, нашла человека, поменяла работу. Одежда — обычно материальный объект, но лично для меня нет. Это наш проводник в судьбы людей. Рассказывают, что наша одежда меняет мировосприятие, открывает чакры, погружает в определенные состояния вплоть до катарсиса. Люди погружаются в сотворчество с нами, становясь творцами своей судьбы. Мы триггер этих изменений.
Как эта философия превратилась в бизнес?
Это метафизический процесс.
Но тем не менее его же кто-то реализует? Кто это?
Наша команда, сегодня это около 350 человек.
С чего все началось?
Я прежде всего искала профессиональных людей, а не деньги. Потому что видела очень много брендов, команд, которые канули в Лету, несмотря на вложенные средства. Деньги — это обмен энергии, поэтому источник поступления денег очень важен, иначе это не инвестиции, а разрушение. Так что я просканировала биографию каждого человека на старте и уверилась в этих источниках. Например, президент компании Владислав Грановский тоже раньше занимался дизайном, возглавлял работу над мужской коллекцией «Большевички».
Насколько помню, здания, где находится производство и офис Vassa&Co., остались от советской легкой промышленности, верно?
Да, здесь была фабрика по производству женской моды в советские времена. Мы не делали серьезную реконструкцию этого здания, старались сохранить историческое наследие. Большинство советских фабрик превращали в склады, потом их сносили и делали застройки. Я благодарна владельцу, что это место сохранилось. Чего стоило удержать его энергетически, даже не могу представить. У нас в штате есть люди, которые по наследству перешли еще из той команды, из советской. Кто-то из них уже 40 лет, а то и 50 на предприятиях легкой промышленности. Это те кадры, которые мы оберегаем. Очень мощный мудрый женский коллектив. Для меня в этом тоже есть вдохновение — расти, чтобы им соответствовать. Если копать дальше, здесь была керамическая и швейная фабрика, еще в XV-XVII веке. Вообще, тут мы находимся под мощным энергетическим зонтиком, спасибо храму Святого Мартина рядом. Это тоже помогает развиваться.
Когда проект стал прибыльным?
Он всегда таким был. Другой вопрос, что обороты не играют роли. Есть компании, у которых якобы гигантские обороты, а что внутри, никто никогда не расскажет. У нас сейчас самое комфортное состояние. Мы ни от кого не зависим, принадлежим сами себе.
Как вы развили в себе духовность, к которой так или иначе обращаетесь, отвечая почти на каждый вопрос?
Я не то чтобы развила, еще в процессе. С 2000-х меня окружают очень мощные люди, и я тянусь к ним.
Это наставники?
Да, для меня это учителя и наставники, которые очень серьезно повлияли на меня. Я не могу сказать, кто именно, потому что их имена и фамилии ничего вам не скажут. Скажем так, их биографии повлияли на сегодняшнюю страну, где мы находимся.
Политики?
И политики, и культурные деятели. Семья Унгуряну — это мои вторые родители, они очень многое во мне развили. Отец Штефана, Ион Спиридонович Унгуряну (советский и молдавский актер и режиссер, министр культуры республики Молдова с 1990 по 1994 год. — Прим. The Blueprint) вместе с Витаутасом Жалакявичюсом (литовский режиссер и драматург. — Прим. The Blueprint) создавали «Это сладкое слово — свобода!», такого рода фильмы. Он работал с Феллини, подсадил меня на минимализм, на итальянский неоклассицизм черно-белый. Я с детства ходила в Дом кино и смотрела Феллини. Читала Рериха и Блаватскую. Такой уровень развития закладывался в меня с ранних лет.
Кто ваши «первые» родители?
Семья Унгуряну — это моя кармическая семья, творческая. А мои родители работали в космической индустрии. Они получили серьезное техническое образование, окончили физтех Бауманки, и, можно сказать, выиграли лотерейный билет, работая в космической отрасли. Отец непосредственно создавал ракетное топливо и ракетные двигатели, а мама была ведущим конструктором «Бурана». Я всегда гордилась этим, потому что понимала, что это уникальная семья. И часто обращаюсь к теме космоса в коллекциях, в том числе в знак уважения к родителям. Например, последнюю коллекцию назвала Gravity. Мы так и написали в пресс-релизе: «Vassa — это путешествие в другие измерения».
Было же, наверное, и много ограничений?
Да, меня с детства готовили к тому, что я буду невыездной. Помню, я, рыдая, сказала маме, что раз так, буду работать со своим воображением так, что, не покидая этого пространства, проживу жизнь как хочу, хотя бы в фантазиях. И, не понимая того, раскрыла метафизический закон, согласно которому ты можешь прожить свое будущее через сердце — и оно станет реальностью. Что со мной и случилось. Из просмотренных фильмов я создала свой фильм. Если почитать математика Джоуэла Спенсера, который рассказывает об алгоритме синхронистичности в пространстве, это и есть то, что сегодня называется инструментом материализации. На меня была наложена сетка ограничений, а я сказала, что проживу сердцем жизнь без границ.
Как, учитывая все это, у вас получилось поехать учиться в США?
Опять же все дело в мощнейшем окружении и знакомствах, которые оно дало. В VCU меня приглашал непосредственно президент университета. А дальше осталось только проявить себя. Учась в арт-школе, я получила рекомендацию для работы с Анной Винтур, но в итоге так и не воспользовалась ей, потому что всю жизнь хотела работать в Calvin Klein.
А как вы выучили английский язык?
На самом деле в этом не было особой необходимости. Для работы в творческой среде того, что я узнала по фильмам и книгам, вполне было достаточно.
Сейчас реальность диктует новые ограничения. Вы продолжаете создавать в них свой мир?
Да, этот алгоритм для меня очевиден. Я давно его познала благодаря прожитому опыту. Другое дело, что теперь встает вопрос, как ускорять это знание, приближать к себе какие-то синхронистичности. Пока я умею только ускорять встречи. Возвращаясь к Нью-Йорку — вот был такой запрос: встретить человека, который создает то, чего нет, который меняет законы физики. И это случилось.
Что же это был за человек?
Ученый. Мы встретились на крыше Empire State Building — заговорили, потому что, кажется, кроме нас никто не смотрел на небо, а оно было очень красивое. Я спросила, что он изобрел? Он долго объяснял — в итоге стало понятно, что это что-то связанное с двигателями. Сказал, что все наработки пришлось продать General Motors, поэтому не может вдаваться в детали. Я сразу спросила, на что он потратил миллиарды от сделки, — он сказал, на то, чтобы освободить лошадей от скачек. Молодые лошади хороших пород через какое-то время погибают из-за этих соревнований, так вот он их выкупает, как я поняла. Мой человек — относится к деньгам как к энергообмену. Я стараюсь относиться к ним так же.
На что вы тратите свои миллиарды?
Только на дело. На расширение команды и улучшение условий. Чтобы вместе перейти на новый уровень.
На себя совсем не тратите?
У меня все есть. В лучших местах. Только сейчас я начинаю понимать, что у меня все есть. Во мне еще много нераскрытого ментально, что еще только предстоит развить. Но в материальном плане я имею больше, чем достаточно. Другое дело, что нужны мощнейшие ресурсы, чтобы раскрыть бренд и усилить команду, сделать как можно более комфортным творческий процесс. Это требует гигантских инвестиций. А для меня все есть.
