Страна любви

Уроженец Нальчика Ахмат Биканов — один из самых популярных (и дорогих) молодых художников. Мы поговорили с ним про путь от архитектуры к живописи, работу с акварелью и место силы.

про Кабардино-Балкарию  

Не знаю, где я живу — в Москве или в Нальчике. В последнее время я все чаще возвращаюсь в Нальчик, чтобы, понять, кто я такой, что делаю и чем хочу заниматься. Моя родина — на Кавказе. Там находится дом — не как крыша над головой, а как место, по которому я скучаю и в которое устремляется душа. Я часто вспоминаю о горах, которые когда-то видел в Кабардино-Балкарии или соседних республиках. Надеюсь, в какой-то момент по моим работам люди начнут считывать, что я художник родом с Кавказа. Хочу больше узнать о своем доме и культуре, чтобы как-то отдать дань уважения своим корням.

про яркое
воспоминание из детства

Я пятилетний еду на автобусе в село к родственникам. Проезжаю через горы и вижу молнии и тучи странных форм, напоминающие какие-то огромные опасные существа. Но я не испытываю страха — мне просто очень интересно на все это смотреть. В автобусе немного зябко и холодно, но рядом мама и сестра. Мы взяли с собой пакет с разными конфетами и печеньем. Я просовываю руку внутрь и беру миндаль в темном шоколаде. Это не самое яркое, но приятное детское воспоминание. Я не возвращаюсь к сценам из прошлого, когда работаю. Я нахожусь в какой-то отключке.

про любимые материалы

Иногда я берусь за графит и уголь, но чаще всего использую акварель. Возможно, потому, что в детстве мне сказали, что рисовать акварелью сложнее всего, и я подумал: «Ну, раз сложнее всего, значит, нужно попробовать». А потом мне понравилась прозрачность и отсутствие полного контроля. Акварель держит тебя в напряжении: она живет по своим законам, может неожиданно куда-то заползти, смешаться и образовать оттенок, который сначала кажется неправильным и ненужным. Но в итоге смотришь на результат и понимаешь, что все на своих местах. Это не только твоя работа — акварель всегда добавляет что-то от себя. Есть что-то колдовское в смешивании красок. Когда я писал маслом, такого ощущения не возникало.

про образование

Я окончил МАРХИ, и по документам я архитектор, но не могу сказать, что хотел бы заниматься архитектурой. Мне нравится размышлять о пространстве: думать, где лучше расположить диван, чтобы лежа на нем можно было рассматривать определенный вид из окна. Другое дело — составлять смету и искать, где бы купить плитку подешевле... Я бы с радостью согласился сделать проект с друзьями-архитекторами — дом на природе для интересного человека, у которого есть запрос на что-то особенное. Архитектурное образование, конечно, на меня повлияло. Большинство моих героев существуют в каком-то эфемерном природном пространстве, но в будущем я бы хотел, чтобы в работах появилось больше архитектуры. Просто для этого нужно какое-то время. Я не спешу.

про первую выставку

Меня нашли в инстаграме* [принадлежит компании Meta*, признанной в России экстремистской организацией и запрещенной. — Прим. The Blueprint]. Летом 2020-го основательница галереи «Сцена» Анастасия Шавлохова и куратор Дарья Ярцева написали, что им понравились мои работы, поинтересовались, что я еще могу показать, и предложили попробовать сделать выставку. Если честно, все это было мало похоже на правду, и я очень быстро согласился — отчасти потому, что не думал, что выставка на самом деле случится. Когда оказалось, что все настроены серьезно, я немного испугался. Дома тоже начали переживать — никто не понимал, что происходит. Я работал в архитектурном бюро, а тут собрался уходить и менять свою жизнь. [Семья] моему решению долго сопротивлялась, но я бываю очень упертым. Я все-таки ушел с работы. У меня были какие-то запасы денег, и я уже продавал работы через инстаграм* — одну из первых купил какой-то коллекционер из Европы. А потом обо мне начали узнавать другие люди.

про принцип работы

Я очень редко делаю наброски перед началом работы с акварелью. Обычно я выбираю точку на бумаге и рисую лицо. Место, с которого я начинаю работу, часто и становится ее центром. Кого я изображаю, о чем они думают, где находятся — все это придумывается на ходу. Конечно, правильнее начинать с эскиза — так у меня было бы меньше испорченных работ. Но за это я и люблю [живопись]: никогда не знаешь, куда заведет мысль. Я ложусь спать, не зная, что наутро сделаю с работой: испорчу ее, закончу или решу все переделать. Было такое, что я делал большую композицию, но потом срезал кусок бумаги и оставлял только лицо, хотя изначально планировал изобразить группу людей.

про глаза

Глаза я прорабатываю в самом начале, когда у меня больше всего сил, из-за этого кажется, что в них скапливается какая-то особенная энергия. Мне очень нравится, когда глаза называют кристаллами наших душ, — иногда смотришь кому-то в глаза и чувствуешь, что тебя словно гладят. Наверное, в работах я стараюсь не показывать взгляд, полный страха. В глазах [моих героев] есть сомнение, спокойствие и... благодарность. Какое-то время я хотел еле заметно изображать тех, кого знаю. А потом все смешалось: глаза одного любимого человека, нос другого... Если посмотреть на лица героев моих работ, может показаться, что это в принципе один человек, у которого меняется одежда и выражение лица.

про синий
цвет

Это мой любимый цвет. Он очень благородный и вроде бы относится к категории холодных оттенков, но мне согревает душу. Синий ассоциируется с вечерним небом в горах: после захода солнца есть 20 минут до того, как наступит темнота, и в этом переходном состоянии есть что-то чарующее и притягивающее. Когда я держу кисть над акварелью, она почему-то всегда устремляется в синюю краску.

про шафран 

Мне кажется, любовь к шафрану у меня от мамы — она любит готовить и добавляет его почти во все блюда. Это очень красивый цветок, и запах у него очень приятный. Мне нравится этот желто-оранжевый оттенок. У меня [в мастерской] сейчас стоит раствор, в котором замешан шафран, и я часто использую его вместо желтой или оранжевой акварели — эффект тот же.

про источники вдохновения

У меня две музы — [журналистка, в прошлом главный редактор Harper’s Bazaar] Шахри Амирханова и Марьям Нассир Заде, дизайнер из Нью-Йорка. Меня вдохновляет то, чем они занимаются, их мысли и видение мира. Шахри я знаю лично, а вот с Марьям общался только в соцсетях. Мне почему-то кажется, что они родственные души и вместе могут создать что-то прекрасное. Шахри и Марьям меня вдохновляют, но это не значит, что я начинаю изображать их каждый раз, когда сажусь за работу. Просто их образы часто рождают в голове какие-то мысли, которые меня направляют и заставляют что-то нарисовать. Еще этим летом я был в Музее Акрополя в Афинах, и все эти старинные скульптуры из мрамора произвели на меня огромное впечатление. Когда смотришь на что-то великое и прекрасное, то замираешь и, кажется, вот-вот воспаришь над землей.

про любовь

Если воспринимать моих героев как какой-то маленький народ, то мне хотелось бы думать, что он живет в стране любви. Недавно Шахри Амирханова прислала стихотворение, которое во мне очень отозвалось: «Хочу любовь провозгласить страной» (стихотворение поэта Расула Гамзатова, дедушки Шахри. — Прим. The Blueprint). Мне очень нравится часть «Во флаг, который учредит страна, хочу, чтоб все цвета земли входили, чтобы радость в них была заключена, разлука, встреча, сила и бессилье». Разлука и бессилье могут существовать в стране любви, а убийства и войны — нет. Никто не знает, где эта страна находится. Но мне кажется, если искать всю жизнь, ее можно найти. Или создать.

*Instagram и Facebook принадлежат Meta,
которая признана в России экстремистской организацией, ее деятельность на территории страны запрещена.