Роберт Фальк

В Новой Третьяковке наконец заработала выставка-блокбастер «Роберт Фальк» — огромное исследование не самого известного, но, возможно, самого влиятельного отечественного художника начала прошлого века. Такой масштабной его ретроспективы еще не показывали: 200 работ из 19 музеев и 24 частных коллекций. The Blueprint поговорил о важности художника с главным экспертом по отечественному авангарду, искусствоведом и издателем Андреем Сарабьяновым, а также художниками Павлом Отдельновым и Егором Кошелевым, которым эта выставка очень понравилась.

Он присягнул авангардизму и затем отрекся от него. А верен остался лишь Сезанну

Андрей Сарабьянов, автор-составитель «Энциклопедии русского авангарда», называет Фалька одним из самых тонких живописцев России — и сравнивает его живописную манеру с картинами Тициана, находя в поздних фальковских картинах особенное сходство с работами великого венецианца. Впрочем, по его мнению, вся творческая эволюция Фалька заслуживает пристального внимания. «Очень интересно проследить его живописную манеру и цветовую эволюцию. Вначале он пишет в духе Ван Гога — раздельным мазком, потом во времена «Бубнового валета» — переходит к яркой цветовой гамме, а в 1920-е — к скромной и сдержанной палитре, что особенно видно на примере его парижских работ, выполненных в серо-жемчужном колорите. Он очень точно ухватил дух города, который так любил, — и удивительно верно передал специфический жемчужный парижский свет, который хорошо знаком всем, кто бывал здесь весной».

Красная мебель. 1920

Обнаженная. Крым. 1916

Фальк известен прежде всего своим участием в группе «Бубновый валет» (основана в 1911-м) — одном из самых значительных и мощных объединений русских авангардистов. Участников роднила и любовь к ярким цветам и жизнерадостной живописи, и признаваемая всеми без исключения важность Сезанна. С основателями «Бубнового валета» — Ильей Машковым, Аристархом Лентуловым, Александром Куприным — Фальк сдружился в Московском училище живописи, куда поступил в 1905 году. Как и остальные участники объединения «Бубновый валет» (да и всего русского авангарда в целом), Фальк испытывал на себе сильное влияние импрессионизма, фовизма и кубизма. Кубизм у Фалька исследователи часто называют «лирическим» — он проявляется в его работах в отдельных элементах и скорее как драматический прием.

Пейзаж с высокими деревьями. 1920

Фикус. 1956

В 1920-е он отрекается от авангарда — и больше погружается в собственную живопись. Его начинают интересовать живописцы-классики — особенно важными фигурами становятся для художника Рембрандт, Тициан, Веласкес и Вермеер. Он писал: «Я все более и более смотрю назад к старым мастерам. И мне становится ясно, что искусство последнего времени переживает тяжелую болезнь. У стариков были ощущения реальности, и они реально ощущали: то и другое одинаково важно. От этого у них и является такое совершенство техники. Мы же довольствуемся рваной и случайной техникой ввиду неясности и случайности нашего ощущения». Но культовой фигурой для него всегда оставался Сезанн: единственный из постимпрессионистов, кого волновали фундаментальные основы классической живописи. Это не значит, что Фальк всегда следовал сезанновской манере — скорее он оставался для него вершиной живописности, которую он покорял на протяжении всей своей жизни.

Портрет К.К. Алексеевой. 1919

Он оказался великим педагогом, но не был этому рад

Десять лет (с 1918 по 1928 год) он преподавал во ВХУТЕМАСе — ВХУТЕИНе живопись, причем в 1926 году стал деканом живописного факультета. Живописец Павел Отдельнов, прошлогодний победитель конкурса «Художник года» ярмарки Cosmoscow, рассказывает, что в Суриковском институте, в котором он учился, мастерские до сих пор работают по принципам, которые заложил именно Фальк, — и считает художника основой живописной школы всего XX века. Сам Фальк о своей педагогической нагрузке, впрочем, впоследствии сожалеет, потому что административная работа отнимает у него всю энергию, и называет работы этого времени «слабыми и нетемпераментными».

Место под застройку. 1934

Церковь в лиловом. 1912

Автопортрет с завязаннм ухом. 1921

Он долго жил в Париже и недолго работал в Самарканде

В 1928 году он отправляется во Францию, где проводит десять лет. Ему удается выставляться — в «Салоне Тюильри» и «Осеннем салоне» — но в целом работы продаются плохо. В Париже он все серьезнее изучает цвет и свет, понимая, что раньше его чувство этих фундаментальных для живописи вещей было «еще примитивно и грубовато», — и все больше начинает восхищаться Рембрандтом.

В конце 1937 года Фальк возвращается в Москву. Во время войны он оказывается в эвакуации в Башкирии и Узбекистане, после войны — в изоляции: ему удается избежать публичной травли, но его работы в выставках не участвуют. И до конца своей жизни он трудится в мастерской, показывая портреты и натюрморты избранным.

Воспоминание. 1929 

Фальк — связующее звено русской живописи и европейской

Долгая жизнь во Франции только укрепляет Фалька в статусе, который он получит от исследователей уже ретроспективно, — посредника между российской живописью и европейской. Авангард 1920-х, ярким представителем которого Фальк являлся, был включен в мировой художественный процесс, но в сталинское время подвергся обвинениям в формализме — оставаясь же в Париже, художник смог соприкасаться с дальнейшим развитием мировой живописи и развивать свой пластический язык, не ощущая давления цензуры.

Пристань. Серый день. 1911

Работы Фалька — еще и связующее звено между авангардом и нонконформизмом

Обнаженная в кресле. 1922—1923

Принято говорить о значительном влиянии Фалька на нонконформистов 1960-х — Вейсберг написал свою версию натюрморта «Картошка», а Эрик Булатов говорил о нем так: «Вот, скажем, натюрморт с картошкой: я думаю, что это — шедевр такой его и образ вообще нашей жизни. Каким-то образом вот эта наша жизнь, эта наша реальность выражала себя через то, что он делал, хотя то, что он делал, как бы никак не было связано конкретно с какими-то событиями, политическими или какими-то другими. А просто общее состояние сознания людей того времени, вот оно очень выражено в его работах».

Но именно прямое влияние работ Фалька на условных Булатова и Кабакова найти будет сложно — скорее на Владимира Вейсберга и, возможно, на автора бытовых натюрмортов Оскара Рабина. Андрей Сарабьянов полагает, что намного важнее, что он влиял на них своей независимостью и свободой: «Как и шестидесятники, он был своего рода изгоем — его не допускали до официальных выставок, он мог показывать свои работы только дома — и сила духа и независимость и есть его главное влияние на нонконформистов, от которых требовалась такая же сила духа. Естественно, они изучали глубокую и интересную систему его живописи, но прямого последователя его творчества среди нонконформистов нет».

Дама в красном. 1918

Солнце. Крым. Козы. 1916

Художник Егор Кошелев считает, что у Фалька «были ключи к пониманию модернистского наследия. Он оказался живым порталом, через который прошли многие художники по направлению к модернизму». С ним согласен и Павел Отдельнов: «Без Фалька нельзя понять многих явлений в советском и российском искусстве XX века. Художники ходили к нему, подражали ему. Он был ключевой фигурой для московской живописи. Фальк породил целую волну эпигонства и восприятия того, что такое хорошая живопись. Он заложил многие традиции. Например, что каждый квадратный сантиметр написанного полотна должен быть драгоценным».

Автопортрет в красной феске. 1957