Зайдем, поговорим. Зачем нам Clubhouse

С начала года на The Blueprint выходит еженедельная колонка «Есть тема» — о самом обсуждаемом событии недели. В конце прошлой (да и до сих пор) это было новое разговорное приложение Clubhouse: в нем сидели все. Мы решили сделать экспериментальный выпуск колонки об этом всеобщем помешательстве — прямо в Clubhouse, и, как там принято, не с одним, а со множеством экспертов. К нашей комнате присоединилось более тысячи человек — включая Алену Долецкую, блогера Артема Королева и главреда Buro Екатерину Дарму, — и опытным путем выяснилось, что высказаться хотят все.

Основной состав участников:

Александр Перепелкин

редакционный директор
The Blueprint

Ольга Страховская

 шеф-редактор The Blueprint

Юлия Выдолоб

главный редактор спецпроектов The Blueprint

Татьяна Столяр

  соведущая телеграм-канала «Антиглянец»

Павел Осовцов

телеведущий канала «Москва24» и соведущий подкаста «Короче»

Рената Харькова

директор моды российского Tatler

Катя Федорова

создательница телеграм-канала Good Morning, Karl!

?

Александр Перепелкин: Давайте начнем с наших первых впечатлений о Clubhouse. Как бы вы охарактеризовали свой опыт? Если бы был какой-то статус в Clubhouse: «прошаренный» или «новичок».

Рената Харькова: Я юзер, который уже спускается с горы, потому что я здесь вторую неделю. Первая неделя была каким-то диким восторгом: мне казалось, что я суперзвезда, эксперт по всем вопросам. Но потом я поняла, что фактически в каждой комнате появляются одни и те же люди, и они рассказывают одни и те же истории.

Дальше я стала путешествовать по международным комнатам, где были знакомые иностранцы или люди из смежных областей, и это было весьма захватывающе. А потом мне понравилось использовать Clubhouse для комнат на двоих-троих человек: например, в Clubhouse с Колей Бирюковым или другими своими друзьями я могла провести по три часа, пока занимаюсь спортом или готовлю себе ужин.

Катя Федорова: В Clubhouse меня пригласила Саша Крымова, соосновательница агентства Dear Progress, — предложила добавить меня в соцсеть, где куча классных международных журналистов и людей из индустрии. Например, недавно была комната, которую организовывала Дайан Перне, культовая фигура в модной индустрии, которая была одной из первых, организовавших фестиваль фэшн-фильмов. На днях была классная комната, где люди, которые работали и сталкивались с Александром Маккуином, вспоминали его и рассказывали про него байки. Было дико круто.

А русскоязычный Clubhouse меня быстро разочаровал: пока это инструмент безумного селф-промоушена. Одни и те же люди абсолютно везде — со своим якобы экспертным мнением. Ребят, вот вы, когда слушаете этих людей, вы уверены, что они эксперты? Тем не менее мне дико нравится функционал приложения, мне кажется, он очень актуален сегодня, когда популярны подкасты, всяческие лекции и круглые столы. У меня, например, куча идей, которые я бы здесь хотела реализовать в ближайшее время — пусть только чуть-чуть спадет истерия. Пока здесь слишком много хайпа и комнат «Как построить личный бренд», «Как стать популярным», «Как набрать миллион подписчиков в Clubhouse». Немного обидно, что за этим не видны реальные эксперты, которые не так себя пиарят — просто потому, что они воспитанные люди и более скромные...

Рената: Или у них есть работа.

Александр: Собственно, одна из проблем, которая обнажилась в Clubhouse, что очень много непрофессиональных советов, накруток и построение личного бренда и нагона фолловеров. К этому вопросу мы еще вернемся.

Татьяна Столяр: Сначала я решила, что не хочу осваивать еще одну новую социальную сеть — у меня популярный Telegram-канал, а TikTok я в свое время пропустила. Но потом все-таки зарегистрировалась и не нашла ничего интересного из тем, которые были на русском языке. Но так как я дикий фанат Бейонсе, то вступила в группу фанатов Бейонсе и увидела, что у них все там четко распланировано: сегодня мы слушаем такой альбом, потом там кто-то диджей. Получается, что функционал соцсети этой может быть разным. Ну а потом мне стало интересно выступать во всех дискуссиях. Я зашла в приложение, увидела «Лигу чемпионов» и вспомнила, что люблю футбол и мне есть что сказать. И я поняла: прикол этого приложения в том, что ты на самом деле как будто на вечеринке. Все-таки в последнее время не так много было классных вечеринок, мы все соскучились по офлайну — по крайней мере, я точно.

Александр: Нам не хватает только Паши Осовцова. Паша невероятно занятой в Clubhouse человек, и для того, чтобы успевать во все комнаты, ему как минимум нужен маховик времени Гермионы Грейнджер.

Рената: Пока Паши нет, мы можем как раз обсудить тех людей, которые целыми днями торчат в Clubhouse (смеется).

Александр: Я даже переживаю, не придется ли нам в какой-то момент его откачивать от Clubhouse, потому что, например, вчера вечером я оказался в довольно популярной комнате в Clubhouse, и, собственно, там многие люди удивлялись, что до сих пор нет Паши, но ровно через минуту он там появился.

Рената: Да, вчера я у него спросила: «Паш, вот сейчас ты не работаешь, сколько ты часов проводишь в Clubhouse?» И он сказал, что 5–6 часов.

Александр: А вот и Паша. Мы как раз обсуждали, что ты здесь зависаешь целыми днями. Зачем?

Павел Осовцов: Прелесть Clubhouse в том, что здесь есть люди, которых ты раньше не знал — и можно с ними познакомиться. С самого начала здесь было суператмосферно: обсуждались абсолютно разные темы: от фэшна, который обсуждал я, до политических раскладов про партию «Яблоко». Ну вот, например, даже банально мы с Ренатой Харьковой начали здесь общаться, до этого мы с ней не общались. Я позвал ее прийти ко мне в программу в «Москву 24». И мы шикарно сидели после записи час обсуждали, общались...

Рената: Даже два, до трех утра.

Павел: Да, потому что для этого Clubhouse и есть. Потому что где я иначе бы Ренату нашел? Меня на модные вечеринки никто никогда не звал.

Рената: Можно познакомиться в спортзале.

Павел: Понимаешь, в спортзал я тоже не особо хожу. Simachev, где раньше все друг с другом знакомились, закрылся. А Clubhouse — это офигенно.

Татьяна: Один из самых популярных сейчас людей в Clubhouse — Анатолий Капустин, с которым я ходила в один общий зал, но мы не были знакомы, а теперь вот познакомились благодаря Clubhouse, потому что он модерирует комнату «Кто и зачем нужен». И он, собственно, сказал, что Clubhouse сейчас — это как в 90-х: ты можешь все и быстро вокруг себя собрать социальный капитал. И как не сойти с ума в этой агонии? Паша, ты не сошел с ума в этой агонии еще?

Павел: Я установил Clubhouse в прошлый понедельник, в пятницу я с психотерапевтом проговорил, и он мне дал советы, чтобы я не офигевал в яростной атаке. Я стараюсь этого не делать.

Александр: У меня был сначала довольно негативный опыт, потому что я тоже побывал в каких-то, условно говоря, профессиональных комнатах, и мне показалось, что это очень сыро с точки зрения продукта. Радийное шоу должно задавать вопрос, а спикеры на него как-то отвечать, вместо этого те комнаты, в которых был я, предлагали какое-то бесконечное обсуждалово. А потом появились странные дискуссии по психологии и употреблению грибов, или комнаты, где люди молчаливо знакомятся. Вчера я был на серьезном обсуждении преимуществ шоколадной колбасы против маковой булочки, где была девушка, активно высказывающаяся за ягодное лукошко.

Юлия Выдолоб дала правильное название всему этому — это реально разговоры в баре, ты можешь фланировать от группки к группке, и те разговоры, которые тебе западают в душу, в тебе как-то отражаются. Но в отличие от бара здесь можно сразу посмотреть биографию этих людей и понять, кто в этом кружке за бокалом вина собрался. Для меня, как человека, который плохо запоминает имена, это просто идеальная подсказка who is who.

Ольга Страховская: Мне кажется, что small talk в баре — это жанр, который обладает множеством ограничений. В Clubhouse же люди почему-то открываются гораздо больше. Так вот, я хотела спросить, что для вас это: способ показать себя или больше услышать других людей?

Рената: Я сделала всего одну комнату за все это время и туда пригласила своих друзей-стилистов, профессионалов, которые много лет работают в глянце, делают съемки со всеми звездами по всему миру с голливудскими фотографами — но почти никогда не выступают публично. Или стесняются, или очень заняты. А наша дискуссия, с одной стороны, помогла им себя презентовать, а с другой стороны — дала им новый опыт и движение вперед в профессиональной деятельности. Мне нравится идея того, что действительно наконец-то эксперты в индустрии находят свой микрофон, хотя они всегда этого сторонились. Я, кстати, в том числе.

Татьяна: У меня по этому поводу противоположные чувства. С одной стороны, я вчера ночью попала на очень интересную дискуссию людей из киноиндустрии, куда пришел Александр Роднянский*, один из наших самых топовых продюсеров. Он просто делился инсайдами — например, как они с Кантемиром Балаговым получили поддержку западных студий. И это было невероятно интересно. И в Clubhouse часто поражает уровень откровенности людей. В группе «Эмоциональная поддержка» женщина рассказывала, что она не может уехать в Турцию к любимому, потому что в Турции открыты только морги, полицейские участки и крематории.

С другой стороны, сегодня утром я зашла в группу, где была главным модератором Варя Веденеева, популяризатор системы чек-листов в России. Варя подходит очень осознанно и к своей жизни, и к развитию личного бренда. Одна из участниц этой группы сказала: «Знаете, я считаю, что в жизни самое важное — вдохновляться. То есть выходить на улицу. Бродить по лесу...» Это меня очень удивило: я ждала от дискуссии откровений, а получила вместо этого нелепость и чушь.

Катя: У меня скорее вопрос к людям, которые это слушают.

Александр: Мне кажется, это абсолютно ответственность человека, который выбирает ту или иную комнату. Как в жизни — тот или иной образовательный курс и собирается заплатить за него деньги. Но вот вопрос — почему именно в Clubhouse многие люди из индустрии, какие-то топовые селебрити, действительно топовые эксперты, наконец-то, в отличие от многих других соцсетей, где они не хотели строить свой бренд, взяли микрофон и начали говорить?

Катя: Мне кажется, здесь проще это сделать.

Юлия: Здесь есть непринужденность: ты можешь прийти, ты можешь уйти, ты можешь с кем-то поболтать, и все это очень не обязывающе, к этому не надо готовиться. Не надо, как при эфире в Instagram, садиться перед кольцевой лампой и так далее. Мне кажется, что в этом много обаяния.

Павел: Здесь разговаривают между собой Демьян Кудрявцев, Дмитрий Гришин, Тигран Худавердян — высший менеджмент медиакомпаний, спикеры, которые едва ли соберутся вместе. Ты представляешь, что Кудрявцев и Худавердян будут разговаривать в Instagram? Они же не гламурные чуваки, они не будут это делать, а здесь они готовы.

Рената: Для меня важно, что это не будут вырванные слова из контекста. И это не будет записанный разговор: здесь нельзя сделать скриншот. Вырванные из контекста скриншоты я не могу себе позволить — и поэтому мало где в принципе выступаю, потому что у нас, как у журналистов фэшн-индустрии, огромная ответственность.

Катя: На самом деле скриншоты я уже видела много в где Telegram: люди записывают аудио Clubhouse и точно так же их выкладывают.

Александр: Вчера я был в одной комнате, где люди довольно экспертно, в том числе юристы, обсуждали правовую сторону вопроса: можно ли предъявить в Clubhouse, можно ли записывать музыку в Clubhouse и как здесь будут работать авторские права. Поэтому я думаю, что это дискуссия, которая еще очень открыта и в которой нам придется всем вместе как сообществу разобраться.

Павел: Слушайте, а вы понимаете, что у нас сейчас идет дискуссия — абсолютно нетрадиционный для Clubhouse формат? Тут люди так не общаются. То, что сейчас происходит, это душнилово. Тут так люди не разговаривают.

Александр: Это в твоих комнатах так не разговаривают, а в нашей комнате так разговаривают.

Татьяна: Мне нравится, что Clubhouse популяризировал слово «душнила» и «токсик». Знаете, это два самых популярных слова здесь.

Павел: Ну потому что токсик может нравиться, может не нравиться, а душнилово — это когда в комнате постоянно возникают паузы. Я не говорю, что это плохо или хорошо, просто эта площадка заходит за счет живого общения, за счет того, что люди подхватывают друг друга, за счет того, что люди реагируют друг на друга, в этом вся фишка.

Ольга: Мне кажется, любая площадка рано или поздно приходит к тому, что на ней начинают зарождаться иерархии. Но пока что это горизонталь, где нет иерархии highbrow и lowbrow, нет «правильно» и «неправильно», нет никакой дихотомии ягодного лукошка против, не знаю, Кьеркегора и его влияния на фильм «Заводной апельсин». Сама лента выстроена таким образом, что у тебя нет никакого ранжирования тем, все идет вперемешку.

Мне кажется, приход на эту площадку людей с большим статусом — финальный шаг демократизации и десакрализации селебов, который совершили соцсети. Сначала ты начинаешь видеть, что пишут эти люди в Twitter, потом ты видишь их сторис в Instagram, потом они тебе первому, а не таблоиду, сообщают про свою беременность, и так далее. А потом ты можешь услышать, что у них слетает с языка, и решить, тебе с Бейонсе дальше по пути или нет.

Так вот, я вам хотела задать такой вопрос: я как редактор всегда говорю, что залог хорошего интервью — это либо очень мощный герой, либо очень мощная тема. Мне кажется, что Clubhouse дает возможность выбрать нам и ту, и другую модель. Мы можем либо фолловить героев, которые нам симпатичны, и слушать их на любую тему, либо выбирать темы, которые нам интересны. Какой принцип, как вам кажется, перспективнее?

Катя: Я скорее хожу в комнаты, где люди, которые мне интересны. Темы ничего не значат: подписываясь на одну тему, можно услышать реальный разговор совсем на другую — или разговор ни о чем.

Александр: Я случайно попал в группу, где был Кантемир Балагов и группа людей из Нальчика. Мне их было не очень интересно слушать, но для людей, которые живут в Нальчике, возможность пообщаться с Кантемиром — это очень круто. Это очень классная функция Clubhouse, которая нужна и аудитории, и, как мне кажется, самим героям.

Татьяна: Саша, а ты слушал другие комнаты, в которых участвует Кантемир? У него такие дурашливые темы, например, про покемонов — и все демонстрировали потрясающие знания в их способностях. Например, еще у Кантемира была комната «Лучший супчик», где даже Алена Долецкая высказывала свое мнение. И еще у него была комната «Моя первая гастроскопия».

Александр: Про это мне даже рассказывали.

Павел: Олечка правильно говорит, не только про интервью, про любой разговорный жанр — он заходит, только если очень интересные люди или острая тема. Лекцию про Александра Маккуина слушают мало людей, так всегда было и так всегда будет. Это очень узкая история, и она невеселая. Я вчера слушал, как мои товарищи обсуждали булочку с маком против шоколадной колбасы: говорили про советскую эстетику, вспоминали, где эти булочки пекли. И такие вещи здесь постоянно заходят. Я таких разговоров в баре не слышал. Это скорее похоже на какой-то разговор на кухне между хорошо знакомыми людьми. И в этом уникальность Clubhouse.

Александр: Меня не покидает ощущение, что в Clubhouse уже неделю происходит сеанс групповой психотерапии.

Катя: У меня есть любимое выражение, это мой негласный девиз по жизни: «Каждый дрочит, как он хочет». Просто мы все ищем разные вещи. Например, у меня, наоборот, условно мало свободного времени и переизбыток общения, и мне хочется послушать каких-то экспертов, узнать что-то новое или как-то вдохновиться. Для кого-то это будут каналы с экспертами и мнениями по определенным темам, а кто-то будет продолжать болтать обо всем на свете и промоутить себя.

Александр: С нами Яна Зубцова — одна из величайших бьюти-редакторов современности.

Яна Зубцова: Я очень рада всех слышать, за это благодарна Clubhouse — никакая соцсеть таких возможностей не дает. Вторая вещь, которой я бы хотела ответить Кате на сетования, которые я тоже испытываю в отношении псевдоэкспертов. У каждого читателя есть свой писатель, а у каждого ищущего ответ есть свой эксперт. И все найдут здесь экспертов по своему уровню. Это невозможно модерировать, это нормально. А третье, что я хотела сказать, Катя, большой тебе респект за то, что сделала последний месяц со всей своей политической темой. Снимаю шляпу. Кать, у меня в гардеробе не нашлось ни одной красной вещи, завтра снимусь с красными носками.

Александр: Передам слово Юле Выдолоб рассказать про стеснение. Про то, что у нас год без ложной скромности и стеснения.

Юлия: Это не про стеснение, это связано с синдромом самозванца. Мы должны гордиться нашими заслугами.

Татьяна: Я вижу Михаила (Барышникова, основателя ювелирной марки Anima. — Прим. The Blueprint), его вчера Сергей Минаев назвал самозванцем (смеется).

Александр: Михаил здесь не просто так. Он уже поднимал руку и уходил, потом опять поднимал руку. Миш, тебе слово, на самом деле, тебя призываем к ответу, потому что у тебя комната, которая как раз называется «Осторожно, токсично!». И ты за словом в карман не полезешь.

Михаил: Честно говоря, у меня изначально был очень большой скепсис, но приложение оказалось дико крутым. Грандиозный плюс Clubhouse в том, что каждый здесь может в любой момент взять и начать говорить, и говорить реально то, что он думает. Но это еще и минус: ты можешь быть очень открытым и очень классным, живым, а с другой стороны — очень часто то, что люди думают, — это жуткая банальность и ужасная скука. И наша комната лишний раз доказывает, что у людей есть очень большой запрос на открытый и честный разговор о самых странных темах. Вот, например, то, что делает классический глянец и вообще любые соцсети, они реальность очень сильно отфильтровывают, очищают, приводят к некоему нормативу.

Как должен выглядеть популярный человек в инстаграме, например, девушка: куча модной одежды, какие-то знаменитости, перелеты частным самолетом.

Здесь все ровно от противного. Ты появляешься, начинаешь разговаривать, общаешься с суперинтересными людьми. Например, почему я сейчас уходил из вашей комнаты? Просто в параллельной комнате разговаривает Александр Роднянский*. Я с Сашей не разговаривал миллион лет. А если вдруг вы хотите стать режиссером — у вас есть возможность послушать и поговорить с Сашей Роднянским* в прямом эфире, прямо здесь и сейчас. Ты просто поднимаешь руку, тебя вытягивают в спикеры, и ты можешь задать любой вопрос. И эти люди за счет того, что система абсолютно горизонтальная, с тобой спокойно разговаривают. Это дико круто. Понимаешь, например, мы вчера поссорились в прямом эфире с Сережей Минаевым.

Александр: Да, я стал этому свидетелем.

Михаил: Понимаешь, в итоге Сергей Минаев посмотрел в мое био и сказал: «Миша — это ты? А я сначала не понял». И стал совершенно другие вещи говорить, это было тоже суперинтересно. У этой соцсети грандиозный потенциал именно потому, что есть серьезный запрос на искренность, за который не наказывают. Когда ты можешь сказать человеку то, что думаешь, и он не будет на тебя за это обижаться.

К спикерам присоединяется Алена Долецкая.

Александр: Добрый вечер, Алена Станиславовна, я очень рад вас видеть. Насильно практически вытащил из толпы. Я тут наблюдаю за вами давно, вы все тихо сидите, но пора вам что-то сказать. Быть или не быть?

Алена Долецкая: Я думаю, быть. Но Clubhouse для меня пока что довольно недурной борщ, которому нужно настояться денька три — чтобы понять, чем он является, кроме искренних, не обидных посиделок «от-кутюр». Могу поделиться своим опытом скоростных и не очень забеганий в Clubhouse мышкой. Оказывается, действительно всем ужасно хочется поболтать и что-нибудь обсудить. И если еще назвать как-нибудь очень круто эту комнату, то вообще будет потрясающе. Good point, как говорится. В Clubhouse действительно может найтись авторитетный, серьезный человек. Я получила привилегию оказаться в комнате с Сергеем Гуриевым*, моим любимым экономистом, за которым я слежу и всегда его внимательно слушаю. Я кайфанула, конечно, по-детски совершенно, были потрясающего ума и уровня вопросы. Bad point — в целом у меня ощущение, что ряду сборищ абсолютно необходима структуризация. Я люблю потратить свои полтора часа на что-то значимое, а не убеждаться в чьей-то правоте.

Александр: Алена, спасибо большое. На самом деле мы хотели воспользоваться ситуацией, пока вы и все другие эксперты здесь, и поговорить на еще одну тему, которая на прошлой неделе конкурировала с Clubhouse, — это манифест Богомолова. Давайте это обсудим быстренько тут.

Ольга: Попытаюсь объяснить, почему мы эту тему колонки променяли на Clubhouse. Манифест Константина и последовавшая за этим дискуссия лично мне напомнила формат среднестатистического фейсбучного срача с участием публичных интеллектуалов. Один написал провокационный пост, все начали возмущаться, кто-то написал в комментах «Окей, бумер», 500 человек поставили этому лайк, потом кто-то сказал, «зачем вы вообще с ним разговариваете, он же тролль», пятый написал «да он проплачен». И в примерно в таком режиме все это происходило несколько дней. А потом все это мощной взрывной волной перекрыл Clubhouse...

Павел: Мы это обсуждали тут уже два дня.

Михаил: На самом деле это очень интересно. К нам в комнату пришел Демьян Кудрявцев и очень подробно разложил историю не только с точки зрения манифеста, но и последующих дебатов. Подробно рассказал про Зыгаря, про Богомолова, очень интересно все это разжевал. Но при всем этом очень странное ощущение, потому что мы же все знаем, что Демьян сделал с «Ведомостями»...

Татьяна: Слушайте, а вам Богомолов до сих пор интересен неделю спустя после выхода этого манифеста? Вы не устали еще?

Александр: Хорошо, что, Тань, ты задала этот вопрос. А сколько сегодня живет не только новость, но и какая-то острая дискуссия? Получается, что для людей, которые были в Clubhouse, обсосали все эти косточки, она уже отжила. А для нас, которые чуть меньше здесь провели времени и были заняты на основной работе, эта тема еще живет пока.

Павел: Я полностью согласен с тем, что Алена Станиславовна сказала по поводу оформленности этого предприятия, мне его тоже не хватает. Но важно, чтобы все не превращалось в старорежимный формат в духе выступления спикеров, которые что-то несут. Я верю, что в Clubhouse будет изобретен новый коммуникационный стиль, потому что слушатели действительно через три дня устанут внимать этой болтовне. Обязательно родятся какие-то новые стили, что-то вроде открытой записи подкастов. Такие записи в Америке собирают очень большую аудиторию, и я думаю, что здесь будет что-то то же самое.

Алена: Давайте вспомним действительно классные радийные форматы. Особенно британские — их я люблю невероятно, потому что там никогда никто никого не перебивает. Я не знаю, как они умудряются структурировать так разговор, но при этом в конце передачи у тебя в голове упакованный, внятный контент того, о чем говорили эти люди.

Александр: Французы живут в таком режиме постоянного радио, где все говорят, периодически звонят слушатели и что-то добавляют.

Ольга: Извините, пожалуйста, но можно мы вернемся к тому, чем показательна ситуация с Богомоловым. То, что он попытался сделать в своем манифесте — это провести водораздел «мы» и «они», максимально поляризовать...

Катя: Константин пытался еще один театр заработать, а не поляризовать.

Ольга: Так вот, Clubhouse собой смел абсолютно эту парадигму разделения и разделенности, потому что мы столкнулись с полифонией, где есть и булочки, и большой бизнес, и Кьеркегор, и Маша Кувшинова про Вуди Аллена. И стало очевидно, что голос Константина Богомолова — это не строго черное или белое, а всего лишь один из тысяч очень разных, интересных, убедительных, абсурдных или безумных голосов. Их очень много, они очень разные, и у каждого есть свой микрофон.

Александр: Настя Полетаева, шеф-редактор сайта Esquire. Настя, подключайся.

Настя Полетаева: Когда еще поговоришь с таким количеством умных людей одновременно, спасибо Clubhouse хотя бы за это. На самом деле я хочу начать с красной карточки Паше. Сколько уже идет дискуссия, людей все больше и больше, а ты все: «Ребят, вы разговариваете неправильно, надо разговаривать по-другому». Помните, в «Друзьях» была серия, где Моника рассказывала всем, как надо веселиться? Очень долго объясняла, что нет ничего лучше запланированного веселья, запланированной вечеринки.

Александр: «Организованные домашние игры — это весело!» Насть, а ты понимаешь механику?

Настя: Я думаю, смысл Clubhouse как раз в том, что здесь нет никакой механики. Мне, допустим, не нравится Facebook, потому что туда переехал ЖЖ, и мне там немножко скучно и старовато. И совершенно не заводят срачи в комментариях, они не интересны. Кто-то не смотрит тикток только потому, что он вроде глуповатый. YouTube — сложно, нужно делать продакшен, подкасты — тоже. А здесь у тебя нулевой продакшен, тебе не нужно уметь писать, тебе не нужно уметь ничего, не нужно даже мыть голову.

Это первая комната, из которой я не вышла в середине, потому что у меня довольно плотный график и мне очень скучно сидеть и слушать, как тысяча человек друг друга перебивают и ржут. Я могу с друзьями поржать. А здесь высказываются все-таки в рамках заданной темы. Да, может, это не новый формат, но то, что это так живо организуется, так легко и так быстро, честно говоря, довольно сильно захватывает. Это та причина, по которой я перестала снимать свое YouTube-шоу #безфильтров, потому что я перестала чувствовать на YouTube энергию. Там сейчас все берут у всех интервью. А я не хочу быть еще одним человеком, который берет у кого-то интервью.

Александр: Спасибо, Настя, что ты это говоришь. Двигаемся дальше. С нами Саша Крымова, соосновательница агентства Dear Progress.

Саша Крымова: Я достаточно практичный человек, и когда я пришла в Clubhouse, то мне было важно создать мост между иностранцами, западным миром, практиками, журналистскими мнениями и тем, что есть у нас. Потому что в последнее время Россия — это «Новичок», Путин. Это все дико негативно, а позитивного, как мне кажется, нет. Мне бы хотелось, чтобы у модного сообщества России было какое-то лицо на международной арене. Живя в России и будучи в некоторой степени аутсайдером, важно слышать мнение сообщества и транслировать это в кругах международных коллег.

Катя: Это ровно то, чего мне не хватает, учитывая, что перестали ездить на какие-то международные ивенты. Надеюсь, скоро будет больше разговоров без границ, то есть не междусобойчик.

К спикерам присоединяется Дмитрий Рябков, главный координатор основного проекта Уральской индустриальной биеннале современного искусства.

Дмитрий Рябков: Я думаю, что в скором времени в Clubhouse у людей могут появиться рейтинги. В случае доверия к спикерам их комнаты будут чаще появляться и предлагаться. Вы еще говорили, что лайвы не записываются. На самом деле лайвы пишут, и пишут с одной лишь целью: если ты в какой-то момент жалуешься на спикера, что он тролль, то они будут разбираться с юридической точки зрения. Но где это хранится, большой вопрос. И кто после этого имеет доступ к этим всем записям. И последнее, о чем писали Telegram-каналы, — это фейковость. Я как-то вечером скроллил комнаты, и у меня выпала та, куда якобы подключилась Алла Пугачева. Люди действительно в это верили. Одна девушка сказала: «Дорогая Алла, у меня тут сидит мама». А мама со слезами обращалась к своему кумиру — но это оказалось фейком.

Александр: Я вытащил из аудитории Артема Королева, который сам по себе популярный телеведущий и блогер. И у меня к нему вот какой вопрос. Вот ты популярный блогер в ЖЖ, потом ты популярный инстаграмер, потом все убежали в тикток. Есть ли какой-то страх, что надо сразу бежать в новую соцсеть?

Артем Королев: Вопрос на самом деле интересный, потому что я всегда работаю на большую аудиторию, где меньше чувствуется фидбэк, люди реагируют на все односложно. А здесь нет фотографий, которые просто посмотрели, лайкнули. Единственное, что может в твоей личности заинтересовать, — то, какой ты на самом деле, есть ли тебе что сказать. Здесь больше возможностей поделиться чем-то более важным, более глубоким, чем я, например, могу делиться в других социальных сетях. Мне здесь очень интересно, за исключением того, что здесь огромное количество людей, которые просто заходят, мне кажется, в комнаты, чтобы просто поговорить ни о чем, набрать фолловеров. В общем, пока изучаю.

Александр: Я ко всем хотел обратить вопрос. Примерно каждые два-три года нам приходится так или иначе осваивать новую соцсеть в большей или меньшей степени, особенно тем, кто работает в сфере моды, маркетинга и прочее. Когда наступит предел количеству аккаунтов в соцсетях, как считаете?

Таня: Я недавно открыла топ Spotify и поняла, что не знаю ни одной песни, и вспомнила, что раньше я слушала специально топы, чтобы побыть в тренде. В какой-то момент у любого человека наступает усталость от каких-то новых технологий. Невозможно угнаться прямо за всем, как мне кажется.

Алена: Развитие соцсетей в их разных ипостасях — фейсбук, инстаграм, тикток — напомнило такие довольно банальные и обычные африканские джунгли, где пантера свое роет, лев, как всегда халявит сидит, птички щебечут и так далее. И мне кажется, что вся эта структура соцсетей так и будет развиваться по такому простому принципу джунглей. И будет выигрывать, понятно, сильнейший. Как мы будем мерить силу — это отдельный разговор, и, боюсь, что все теми же бабками. Там, где денежка потечет, все начнут создавать какие-то группы — лучше и лучше. Но самого насыщения произойти не может, потому что сеть бесконечна, искусственный интеллект бесконечен.

Александр: Алена, а вы в пору своего главредства в Vogue или Interview застали момент, когда на первых рядах рядом с вами появились первые блогеры?

Алена: Да, конечно. И Брайан Бой хватал меня за разные места. Это было ужасно трогательно, смешно, особенно сидя через два места с Анной Винтур, понимаешь. И я за этим всем наблюдала с таким же любопытством, как я наблюдаю сейчас за «Клабом».

Александр: По сути, это же все была немножко предтеча того, что сейчас происходит. Потому что тогда дистанция резко сократилась — от недосягаемой Анны Винтур до Брайана Боя. А к нам присоединились еще два спикера — Настя Ландер, которая занимается бизнесом в сфере искусства и недавно переехала в Лондон. И я очень рад видеть Катю Дарму, главного редактора Buro 24/7.

Анастасия Ландер: Наверное, я буду вторить многим спикерам, но мне в Clubhouse ужасно импонирует романтика радиоэфира. Это немножко напоминает, как мы слушали радио лет 20 назад. Приезжали ночью, слушали эфир и с подружкой или с другом параллельно висели на телефоне. Обсуждали, какой диджей какую песню поставил, какую глупость сказал, или, наоборот, что-то умное.

Как говорил Артем раньше, Clubhouse подвигает на обдумывание того, что ты хочешь привнести в эфир. Это дает возможность, не видя собеседника, прислушиваться и быть более внимательным. Я была в двух эфирах за последнюю неделю и заметила, что тщательно подбираю слова и задумываюсь, как мне выразить мысль более емко, выпукло и четко. Мне это нравится.

Екатерина Дарма: Я еще не до конца сформулировала свое мнение об этой соцсети. Но точно могу сказать, что она появилась именно сейчас не просто так. В связи с пандемией наша жизнь изменилась навсегда. И, как мне кажется, продуктом этих изменений Clubhouse и является. Помните, как мы жили год назад? Планировали наше будущее, знали, что будем делать через месяц, два, пять, знали, во что будем вкладывать наши ресурсы, энергетические, финансовые, временные. Мы считали, что наше будущее полностью от нас зависит. В начале года Илон Маск стал самым богатым человеком мира. И это мне тоже не кажется случайностью, потому что, если задуматься, что продает Илон Маск? Он продает будущее.

И я вижу корреляцию, что эта соцсеть дает возможность чувствовать близость. Почувствовать, что ты не один, что можно совершенно рандомно присоединиться к разговору, как я попала в ваш, слышать вас вживую. Между нами стираются границы, и вот эта социальная дистанция, о которой мы говорим ежедневно, она стирается, отсутствует. И лучшего момента для создания такого продукта просто невозможно придумать — потому что прямо сейчас [благодаря Clubhouse] мы все находимся рядом.

*Признан иноагентом