БРОСЬТЕ ЭТО НЕМЕДЛЕННО
ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ
Две дивы инди-попа разных поколений, испанка Росалия
и британка Лили Аллен, впервые за несколько лет выпустили новые альбомы. Lux Росалии — это оркестровая сюита о женщинах-святых, сопровождающаяся мегаломанским маркетингом, West End Girl Лили — камерная история о распаде одного брака, слава которой распространяется по соцсетям. Но, как рассказывает Иван Сорокин, общего у этих записей больше, чем кажется на первый взгляд.
Росалия,
Berghain, 2025
Три года записи, камео Бьорк и Патти Смит, четырнадцать языков (среди которых арабский, мандаринский и сицилийский), перекрытые улицы центра Мадрида на встрече с фанатами и масштабный перформанс в Национальном музее искусств Каталонии — где певица просто возлежала в гигантском платье, пока слушатели восхищенно впитывали ее новый альбом. Lux — это, понятно, «свет» на латыни, и хотя первичной предполагается именно такая трактовка названия нового альбома Росалии, все равно хочется думать в сторону "тяжелого люкса«в духе московских нулевых: барочные аранжировки струнных и хоров, барочные ткани, барочное освещение (заигрывания с католической символикой тоже нет-нет да и напомнят о Москве 2007). Четвертый альбом испанки уже собрал ошеломительно благосклонную критику: поделенный на четыре части Lux (прямо как каноническая сюита семнадцатого века!) называют чуть ли не «неоклассикой», вкладывая сюда не ассоциации с дорогим оркестровым китчем в духе Сары Брайтман, а скорее представления о том, как симфоническая музыка переосмысляется в контексте латино-попа и передовой электроники.
Росалия,
Berghain, 2025
Росалия на премии Los40 Music Awards Santander 2025
Росалия,
LUx, 2025
Образ Росалии на обложке Lux одновременно напоминает одеяние монашки и смирительную рубаху — что хорошо рифмуется с тематикой песен: каждая из них посвящена интерпретации жития святой (кстати, не обязательно христианской святой). Но не ищите здесь какую-либо политику (осмысляется ли здесь соседство фраз на иврите и арабском? нет) или продуманные феминистские высказывания: когда каталонка поет про княгиню Ольгу, ее интересует самый поверхностный уровень анализа, где древнеславянская святая предстает ангелом мщения. Отсюда тянется нить к двойной природе текстов Lux: каждая из святых становится обличьем Росалии, а обращения внутри песен оборачиваются отповедями бывшим любовникам. В каких-то случаях адреcат прозрачен (как в исполненной в мексиканском жанре сьерреньо песне La Perla, где остракизму подвергся бывший жених артистки, принц реггетона Раув Алехандро), в каких-то еле угадывается — но за масштабной конструкцией о роли женщины в истории потихоньку вырастает еще один дорогостоящий альбом о расставаниях, Lemonade 2025 года.
Росалия, Перформанс в барселоне
/ Sony Music
Росалия,
Berghain, 2025
Лили аллен,
Pussy Palace, 2025
Посвященный размолвке Бейонсе и Джей-Зи Lemonade, один из классических поп-альбомов 2010-х — самый частый референс в рецензиях на West End Girl, новый альбом другой большой поп-певицы. В записанной за какие-то десять дней подборке треков нет ни сложных мелодий, ни переводов текстов на неожиданные языки, ни — будем справедливы — прорывных аранжировок. При этом он, пожалуй, более долгожданный, чем Lux: предыдущий альбом Лили Аллен, чуть ли не главной звезды салонного хипстерского попа нулевых, выходил в 2018 году и был посвящен разводу Лили с ее первым мужем. В этот раз певица рассказала о причинах нового развода — с актером Дэвидом Харбором, звездой «Очень странных дел» и киновселенной Марвел. Песенные тексты Аллен всегда имели автофикциональную природу (чего стоит рассказывающий о брате артистки трек Alfie, где будущую звезду «Игры престолов» пропесочивают на предмет лени и любви к легким наркотикам), но в 2025 году уроженка Лондона достигла новых высот в искусстве бытописания. Измены Харбора, его абьюзивные наклонности, его профессиональная ревность (в 2022 году Лили номинировали на театральную Премию Лоренса Оливье — и вам стоит посмотреть видео с комментирующим это Дэвидом) и тотальная дезинтеграция отношений препарируются здесь с хирургической точностью. Несмотря на огромный объем иронии, с одной стороны, и язвительных ремарок, с другой, West End Girl получился очень печальным: когда в треке Dallas Major, построенном в формате анкеты из дейтингового приложения, Аллен причитает «мне почти что сорок, во мне метр пятьдесят пять, у меня двое детей-тинейджеров — ну как, тебе уже весело?», ей искренне сочувствуешь.
Лили Аллен,
West End Girl, 2025
Лили Аллен,
Beg For Me, 2025
Еще несколько лет назад идея коллективного сочувствия Лили Аллен казалась не то чтобы немыслимой, но удивительной: репутация артистки заметно пострадала на волне общественного противодействия непотизму в шоу-бизнесе (мать Лили продюсирует британские кинохиты, ее отец — крайне популярный в девяностые комик Кит Аллен) и откровений в автобиографии — про роман с женатым солистом Oasis Лиамом Галлахером и про пристрастие к секс-услугам. Новый альбом уже стал хитом соцсетей — и пусть он на этот раз не содержит классических бэнгеров вроде Smile или Not Fair, это очень крепкая работа, реконтекстуализирующая Аллен не как хорошего человека, но как проводницу боли обманутой взрослой женщины. Да, West End Girl — это мечта парасоциального вуайериста; запись, непристойная даже не из-за природы разговоров о сексе, а по причине избыточности деталей в этих разговорах. Но это очень, очень честная работа — сознательно упакованная в респектабельный голубоглазый соул в духе шестидесятых, как будто бы нивелирующий эту непристойность, навесив на нее большой бант.
Росалия,
Berghain, 2025
Лили Аллен,
Relapse, 2025
За излишнюю увлеченность темнокожей британской культурой Аллен нередко обвиняли в апроприации — и тут у них много общего с Росалией (то же самое можно сказать про их благополучное детство). Обвинения в неправомерных заимствованиях Росалия встречает буквально на каждом шагу: на первых двух альбомах оказывалось, что богатая каталонка рассказывает андалусийским рома на другом конце страны, как переделывать их родное фламенко; на третьем выходило так, что испанка из метрополии разъезжает по испаноязычным карибским странам, демонстрируя местным новации в реггетоне. На новом альбоме Росалия не останавливается на апроприации германофонной оперы или кубинской румбы: нет, она подходит ко всей мировой музыкальной культуре как к огромному супермаркету, где ты можешь попросить Шарлотту Генсбур перевести на французский твой текст просто так, из желания большей аутентичности. Эта эгоцентричность, очень старательно замаскированная под интеллектуализм, смотрелась бы не столь неуклюже, не служи она тому, чему посвящен каждый второй поп-альбом, — песням о расставаниях; нагоняям экс-бойфрендам; тяжелой женской доле. В подобной тематике нет вообще ничего стыдного — если ты признаешься в фокусе на ней и себе самой, и своим слушателям (ну и в таком, а не в религиозном контексте коллаборация с Дуолинго, в рамках которой гигантская кукла зеленой совы снимается в ремейке клипа Berghain, становится более логичной). Кажется, прямо сейчас разница между побитой поп-индустрией Лили Аллен и «новой Бьорк» Росалией состоит в первую очередь в том, что первая гораздо лучше отдает себе отчет в собственных силах и амбициях.
@duolingodeutschland
