Все еще будет

ФОТО:
Андрей Рогозин,
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

12 июля во дворе Школы дизайна НИУ ВШЭ прошел показ лучших выпускников направления «Мода». 20 коллекций, более ста образов и грандиозный финал под песню Аллы Пугачевой «А знаешь, все еще будет!». Настя Сотник и Алена Важенина выбрали восемь молодых дизайнеров, у которых точно все еще будет.

Второй год подряд двор Школы дизайна НИУ ВШЭ на Малой Пионерской, 12, стал импровизированным подиумом. Лучшие выпускники кураторов Марии Смирновой, Екатерины Сычевой и Леонида Алексеева — то есть набравшие наибольшее количество баллов по итогам оценки экспертной комиссии — показали здесь свои финальные коллекции. В этот раз — в окружении полотен белой бязи (ткани, из которой обычно шьют макеты), под саундтрек, написанный студентом третьего курса направления саунд-дизайна НИУ ВШЭ Станиславом Хайдаровым. Бязь сразу после шоу отдали младшим курсам для будущих экспериментов, за которыми мы еще последим. А пока рассказываем про самые яркие выступления этого года.

Екатерина Федорцова 

Коллекция Екатерины Федорцовой сразу покорила яркими принтами на мини-платьях А-силуэта с объемными воротниками и колготках. Они сразу напомнили что-то очень знакомое и родное — оказалось, в ощущениях мы не ошиблись: дизайнер вдохновлялась дымковской игрушкой. «Чаще всего народные промыслы воспринимаются как нечто устаревшее и посредственное. В своем проекте я хотела показать обратное. Для меня дымковская игрушка имеет личную ценность из-за воспоминаний из детства, так что работа над проектом была еще интереснее», — говорит она.

Раздумывая, как поместить дымковскую игрушку в модный контекст, дизайнер обнаружила, что промысел этот рифмуется с эстетикой 1960-х. Главная линия пересечения — палитра цветов: желтый, розовый, оранжевый, зеленый — они и стали основными для коллекции. Все изделия украшают абстрактные круги, выполненные в технике ковровой вышивки. «Я обучила ей всю семью, и мы с утра до вечера сидели и вышивали все это многообразие кругов. С помощью такого приема мне хотелось передать приятные тактильные ощущения от дымковской игрушки», — уточняет Екатерина. Самая сложная вещь в коллекции — как раз куртка, полностью покрытая ковровой вышивкой, на работу над которой у Кати и ее мамы ушло около 48 часов ручного труда.

Принт платьев повторяется и на колготках — здесь он выполнен с помощью термопереноса. В будущем Екатерина планирует дополнить коллекцию и другими аксессуарами — какими именно, дизайнер пока не говорит, обозначая, что это точно будут приятные мелочи. «Я бы хотела продолжить развиваться в модной индустрии, а также посвятить больше времени изучению народных промыслов и их актуализации», — говорит Катя о своих планах.

Полина Жигарева

Во время обучения в НИУ ВШЭ Полину Жигареву особенно увлекло направление arte povera, движение художников, которое зародилось в Италии 1960-х. В последний год обучения она примерила на себя роль того самого бедного художника. Оказавшись без средств на создание коллекции, она убедилась: принципы arte povera — в том числе умение создавать произведения искусства из подручных средств, творить искусство буквально из ничего — вполне применимы на практике.

«У меня было маловато денег, поэтому приходилось местами выкручиваться. Так что я брала самые дешевые ткани из стоков, что-то мне отдали в Sorelle, где я работала последний год. Например, хорошую китайскую искусственную кожу — я бы такую точно не смогла позволить себе купить. Из нее в итоге получился топ», — рассказывает Полина. Этот топ, как и другие вещи, напоминает главный символ коллекции — мусорный мешок. «Для меня это ключевой постиндустриальный объект. Потому что все постиндустриальные штуки, которые происходят, быстро летят в помойку, у них очень короткий срок жизни в эпоху перепотребления», — объясняет дизайнер. Так из идеи мусорного мешка путем манипуляций с кроем были придуманы платья, топы с горловиной халтер, блузы с узлами и даже боди.

Самым ярким предметом коллекции стало плиссированное платье с фотопринтом руки, в которой мусорный мешок. «Это самая простая вещь, я ее придумала за пять минут. Обычно последний образ коллекции самый шикарный, запоминающийся. А у меня это платье с изображением мусорного голубого пакета, разве не иронично? Оно ключевое еще потому, что в нем прослеживается влияние arte povera. Во-первых, мусорный пакет опять же ключевой объект постиндустриальной культуры. Во-вторых, я обратилась и к доиндустриальной культуре, используя „сырые“ материалы: это платье скроено так, что внутри подкладки находится песок. В нижнем шве прячется около трех килограммов песка. И нет, он не высыпается, зато дает очень интересную пластику материалу. Плиссировка как бы расползается вниз под его весом», — говорит дизайнер.

По словам Полины, уже есть много людей, которые «готовы купить вещи из коллекции за любые деньги». Самые популярные по запросам — джинсовая юбка и белое платье с принтом и сборкой. Так что, возможно, в ближайшее время у Полины начнется жизнь безбедного художника: «Я потихоньку превращаю свою комнату в шоурум, размещаю плакаты со своей съемки по стенам. Наверное, еще поставлю рейл, распечатаю пару бирок — и что-нибудь продам наконец».

Наталия Бахарева

Наталия Бахарева исследует телесность, особенно ее волнуют вопросы здорового отношения к телу и здоровые отношения с телом. В своей выпускной коллекции она выстраивает их через вдохновение искусством — как современным, в частности, работами Луизы Буржуа, так и древним, точнее, древними палеолитическими Венерами. «Думая над коллекцией, я вдохновлялась палеолитическими Венерами и их влиянием на творчество современных художниц. Я задалась вопросом, как будет выглядеть одежда для Венеры, если за основу конструирования взять ее формы?» — рассказывает дизайнер.

Отвечая на него, дизайнер пришла к идее «обратного» корсета. То есть не такого, который затягивает фигуру, а того, что, наоборот, увеличивает формы тела в отдельных местах. Так получились платья, топы-бандо, юбки и даже белье с мягкими съемными накладками — в противовес жестким корсетам. «После многочисленных экспериментов я решила делать основу из фетра и верхнего слоя синтепона, который должен был смягчить углы. Таким образом, накладки стали полыми — сверху на каждую надевается чехол из ткани», — объясняет Наталия.

Все лекала она делала сразу на манекене, методом наколки, чтобы в итоге получился асимметричный, плавный, местами биоморфный крой. «Мне было важно, чтобы рельефы повторяли или даже усиливали линии тела», — объясняет дизайнер.

В цветовой гамме Наталия вдохновилась винтажным бельем, отсюда — пыльно-розовый, дымно-голубой, серый и беж. Есть также изделия с цветочным принтом, расписанные вручную. «Графика росписи продиктована акварельными работами Луизы Буржуа. За счет получившегося „поплывшего“ цветочного принта получилась деформация традиционного женского образа», — рассказывает дизайнер. Силуэты некоторых вещей, например, синего платья и розовой юбки, также исказились с помощью техники неровного окрашивания. Таким образом дизайнер вновь поддерживает идею красоты несовершенства. «Блуза, расшитая кисточками, вдохновлена мягкой скульптурой Луизы Буржуа Pregnant Woman. Такую же фактуру я использую в колготках», — добавляет Наталия.

Сейчас Бахарева работает дизайнером в Inshade — здесь и планирует оставаться, развивая собственный бренд. В нем она попробует превратить свою выпускную коллекцию в массовый продукт. Так что сейчас перед дизайнером стоят более практические вопросы, например, как предложенные ей формы одежды будут выглядеть на женщинах разных размеров? И можно ли сделать накладки более носибельными в повседневной жизни?

Полина Ушакова

Inspiration-trip — общепринятая мировая практика, своего рода экспедиции, в которые дизайнеры отправляются в поисках вдохновения. Оливье Тейскенс как-то ради этого целый год, бродил по Нью-Йорку. Полина Ушакова, раздумывая над выпускной коллекцией, мысленно путешествовала по России. Было что вспомнить: в разные периоды дизайнер проехала на поезде и машине всю среднюю часть страны от Черного моря до Соловецких островов. Самые яркие поездки были по Золотому кольцу, по городам и деревням Русского Севера — а во время работы над коллекцией Полина ездила в Екатеринбург.

«Моя коллекция началась с исследования эстетики путешествий по нашей стране, — рассказывает она. — Кто едет по ней сейчас? Зачем? Что видит перед собой и какими глазами смотрит на все вокруг? Теперь это все чаще люди, которые едут в неизвестность и как никогда размышляют о своем настоящем, потому что предугадывать будущее стало совсем сложно. Теперь мысли в их голове вовсе не о том, что посмотреть в условном Орле. Они о новостях или о желании закрыться от информационного шума и рефлексировать, чтобы не раствориться в потоке новостей со всех сторон. И эта возможность закрыться в своей голове — своеобразный занавес. Как штора из простыни, которую многие привыкли вешать в вагоне плацкарта, чтобы оградить себя от других пассажиров. Она — своего рода метафора тому, как мы перелистываем новости или отключаем уведомления. Однако события от этого не перестают происходить, и мы продолжаем быть их частью. И штора здесь — не попытка бегства, а постоянное напоминание, что куда, когда и на кого смотреть — это только наш выбор».

Эта шторка стала главным вдохновением и элементом коллекции. Ее дизайнер интегрировала во все вещи: так, «со шторками» получились блузы, футболки, пальто и джинсы — с последних все и началось. «Джинсы первыми сформировались в моей голове в четкий образ и задали тон остальными вещам. Именно в них воплотилась идея интегрировать шторку в вещи», — уточняет Полина. Сформулировав основную идею, дизайнер долго изучала самые разные варианты сборки штор и отрабатывала узлы. В итоге выбор пал на технику «двойной шторной сборки». «Двойная сборка показалась наиболее эстетичной. Ее особенность в том, что она собирается не за счет стягивания шторной ленты, а полностью закладывается вручную», — рассказывает Полина.

Для всех вещей дизайнер использовала ткани, с которыми мы так или иначе сталкиваемся в путешествиях: «Полотенчатый лен — брат матрасного тика, отсылка к текстилю в поезде (из него сшит костюм, пиджак и шорты). Тюль — тот самый, моей бабушки, из чемодана с антресоли. Ведь, путешествия по России на поезде, всегда замечаешь в окнах деревянных домиков тюль, такой каноничный и родной. Натуральная кожа — она подбиралась специального оттенка, похожего на дерматиновую обивку сидений в электричках и поездах. У кожи еще и фактура, как у чехла, которым раньше оборачивали цепь, фиксирующую верхнюю полку. До сих пор помню ее шершавую мягкость, когда маленькой хваталась за нее, чтобы подтянуться и оказаться наверху». А для шорт Полина использовала шторы, которые как-то случайно увидела в магазине.

Как говорит дизайнер, получились вещи, в которых герои не прячутся, а лишь контролируют, что видеть, а что нет. «Они выбирают смотреть, поэтому их лица открыты», — говорит Полина.

Дарья Ряполова

На выпускном смотре Дарья Ряполова выступила этаким Джереми Скоттом — «‎оживила» и выпустила на подиум кресла, диваны и пуфы, обеспечив себе, как и полагается всем мемоемким шоу, больше всего (по крайней мере, так показалось) упоминаний в сторис. Меж тем задачу пошутить дизайнер ставила перед собой в последнюю очередь — при работе над коллекцией она вообще-то рефлексировала на серьезные темы. «‎Я провела параллель между выброшенной на улицу мебелью и переживаниями человека о своем месте и предназначении в это непростое время, — говорит Дарья. — Героиня моей коллекции, словно потрепанное, разобранное на части кресло, ищет себя в новых реалиях изменившегося мира, пытаясь вновь собраться с силами».

Для того чтобы превратить пальто в матрасы и спинки кресел, а юбки — в подобие подлокотников и подголовников, дизайнеру пришлось, во-первых, стать завсегдатаем строительных магазинов и ресейл-площадок, а во-вторых, освоить реставрацию мягкой мебели. С этим ей помогли профессиональные реставраторы, у них же она подглядела и заказала один из основных материалов коллекции — джутовую ленту. Второй важный материал — поролон, задавший форму всем изделиям: «Он оказался сложным для шитья, поэтому я придумала свою авторскую технику [работы с ним]. На него я впоследствии наносила изнаночный принт купленного на „Авито“ советского кресла, которое сама же и разобрала».

Носить вещи из коллекции каждый день Дарья не предлагает, напоминая, что иногда одежда — это еще и арт-высказывание (хотя идеи, как упростить эту линию и внедрить ее в гардероб, у нее есть). Высказывание Ряполовой уже оценили в Париже: недавно она узнала, что поступила в магистратуру старейшей школы моды ESMOD. «Буду осваивать навыки креативного директора и надеюсь когда-нибудь возглавить один из передовых модных домов».

Анастасия Хащивская

Коллекция SHELL Анастасии Хащивской оставила после себя двоякие чувства. С одной стороны — терапевтически-приятная, сдержанная палитра (экрю, жемчужный, графитовый и угольный) и сложносочиненные сборки на платьях, топах и юбках, напоминающие об одеяле, которое кто-то уютно под себя подмял. С другой — внушающие тревогу ленты, имитирующие бинты, которыми дизайнер перевязала головы, запястья и лодыжки моделей. «В основу коллекции легла мысль о нарастающем в обществе ощущении отсутствия чувства базовой безопасности и желании людей сокрыться от внешнего мира под „одеялом безопасности“», — пояснила наши ощущения Анастасия.

Раскрыть эту идею дизайнеру помогли различные методы пеленания, бинтования и укутывания, в изучение которых Анастасия глубоко погрузилась не только с точки зрения техники, но и с исторической и культурной. «Другой сложностью было воплощение этих техник в самой коллекции. Нужно было найти баланс между тем, чтобы сохранить аутентичность и традиции каждой из техник и одновременно создать современные и модные предметы одежды и аксессуары». Личный фаворит Анастасии — сумка-человек. «Она очень объемная и выполнена из тактильно приятной ткани (хлопковый велюр). Это сумка-антистресс: когда надеваешь ее на себя, создается тактильная иллюзия объятия. Кроме того, она функциональна и практична». Помимо сумки Анастасия хочет выпустить небольшой тираж пальто, платьев и юбок — их она предложит под своим брендом KHAV, развитием которого и собирается заниматься в ближайшее время.

Елизавета Черепанова 

«Интернет и виртуальные миры уже неотъемлемая часть нашей жизни, и мне стало интересно представить свою версию диджитализированного общества‎», — говорит Елизавета Черепанова. Так родилась ее коллекция OFFLINE USERS, выделяющаяся кубически скроенными рубашками и олимпийками (такие мы видели только в клипе I Love It Канье Уэста и Lil Pump), платьями со сложно сконструированными, «изломанными» подолами и брюками с объемными заострениями на бедрах. «Повседневные образы будто бы отфильтровались виртуальным миром. Отсюда появились яркие цвета RGB-палитры, блестящая ткань, отсылающая к различным проблемам с графикой из компьютерных игр, и квадратные плечи, которые напоминают не только пиксельный диджитал-мир, но и некоторые поп-культурные образы».

Говоря о последних, Елизавета упоминает ожерелье, ставшее частью дипломной коллекции, но не участвовавшее в показе. Это синее «сердце океана» из «Титаника», которое в ее прочтении стало низкополигональным, с размытыми и плоскими текстурами. Дизайнер напечатала его на 3D-принтере и окрасила вручную. Не так проста, как кажется, и «повседневная» часть коллекции, внимание — на темно-серую ткань: «Этот материал был навеян багом, найденным в одной из компьютерных игр. Ошибка напоминала рябь из маленьких черно-белых фигур, которые ежесекундно меняли свое положение на экране. Если направить яркие источники света на изделия из этой ткани, они засверкают так же, как фигуры из бага».

Виктория Ступакова 

Сложноокрашенные, будто покрытые ржавчиной юбки. Пиджаки с металлическими осколками и рубашки, словно пропущенные через шредер. Металлические бра и сумки, готовые, кажется, составить конкуренцию аксессуарам из причудливых материалов Coperni. Коллекция Fortitude («Стойкость») Виктории Ступаковой стала для нее не просто удачной выпускной работой, но настоящей психотерапевтической сессией. Силы и вдохновение для нее дизайнер черпала, как ни странно, в собственных страхах и незакрытых гештальтах — творческих прежде всего.

Так, например долгое время несбыточной мечтой ей казалась обувь, напечатанная на 3D-станке: в итоге в ее коллекцию вошли напечатанные резиновые лодочки на kitten heels (и, нужно сказать, выглядят они не менее эффектно, чем туфли Минни-Маус Loewe). «Их реализация казалась невозможной, — говорит Виктория. — Я долго следила за работой обувной лаборатории SCRY и грезила попробовать сделать что-то подобное, но в Москве, да и в других городах России особо не практикуют печать обуви на 3D-станках. Я отрисовала эскизы, сделала чертежи и мерки, создала 3D-модель. И в итоге нашла замечательных ребят из Rec3d, которые согласились попробовать напечатать мою обувь из резины. Получился объект, в реализацию которого я не сильно верила и делала на свой страх и риск».

Гордится Виктория и своими фигурными сумками: акриловые сшивались вручную, а металлические сваривались и полировались на станках. А когда пришло время гравировки, дизайнер поняла, что настало время придумать своему бренду название. «Так появилось Altitude, „высота“. Это противовес ощущению тяжести у травмированного человека и некая отсылка к борьбе с моим страхом высоты». Покорять новые для себя высоты («попробовать поколлаборировать с дизайнерами, стилистами, шоурумами и выставками») — и есть поствыпускной план Виктории.