Главное об «Антверпенской шестерке»
30 сентября на Парижской неделе моды пройдет показ Dries Van Noten, а на следующий день там же свою новую коллекцию представит бренд Ann Demeulemeester (совсем недавно удачно проданный итальянцу Клаудио Антониоли). Обе марки — детище двух из шести легендарных бельгийских дизайнеров, ворвавшихся в мир моды в середине 80-х. А вот остальных участников «Антверпенской шестерки» знают куда хуже. Кто они? Что делают сейчас? В чем их заслуга? Рассказывает Алла Анацко.
Кто был в «Антверпенской шестерке» и почему она так называется?
Antwerp Six или The Six — группа выпускников Антверпенской королевской академии изящных искусств, в которую входили дизайнеры Анн Демельмейстер, Дрис ван Нотен, Дирк Биккембергс, Вальтер ван Бейрендонк, Дирк ван Саен и Марина Йи.
![](/upload/17872/vms/485a76989d9c866e4b547296b5cc8c80.png)
По одной из версий, «шестеркой» дизайнеров окрестили журналисты, освещавшие их участие в лондонской Неделе моды в 1986 году, — ради удобства, чтобы не запутаться в написании бельгийских фамилий. Однако известно, что годом ранее дизайнеры в том же составе организовали собственный показ в Антверпене, уже используя выражение «шестеро из Антверпена» как весьма расплывчатое самоопределение — на приглашении они вшестером позируют в одинаковых костюмах с галстуками и канотье, изображая гребцов в лодке. После показа фламандская газета De Standaard уже величала дизайнеров просто «шестеро» — de zes.
![](/upload/17872/vms/f4c33387ac2029c20222e8f613a715da.jpg)
А разве Маржела не входил в «шестерку»? Почему тогда его постоянно приписывают к ней?
Нет, Мартин Маржела не был частью Antwerp Six, хотя и окончил ту же академию, что и все члены «шестерки» (немногим ранее). Его карьера развивалась независимо: он отправился в Париж стажироваться у Жан-Поля Готье в 1984 году — до того, как «шестерка» сформировалась. Ближе всего к семерке они были в 1983-м. Тогда вместе с дизайнерами, позднее ставшими The Six, Мартин Маржела участвовал в конкурсе «Золотое веретено» (Gouden Spoel) — все семь имен были напечатаны на одном приглашении. Победил Дирк ван Саен.
Имя Мартина часто упоминается вместе с участниками «шестерки», так как все они стояли у истоков феномена бельгийской моды и были так называемым первым поколением дизайнеров, принесшим славу Антверпенской академии.
![](/upload/17872/vms/2d9b0dd649104ff648db97fe8264f8a9.jpg)
Кажется, что бельгийская мода появилась внезапно и ниоткуда. В чем тогда заключается ее феномен? Все дело в качестве образования?
Безусловно, академия сыграла свою роль, но успеху бельгийцев сопутствовало и множество других факторов. Начало 1980-х, когда члены будущей «шестерки» один за другим выпустились из академии, было расцветом новой, передовой культуры: в частности, запускаются журналы i-D и The Face, Рэи Кавакубо и Йоджи Ямамото показывают свои коллекции в Париже.
На волне этого энтузиазма набирает обороты и бельгийская модная индустрия: появляется первый национальный журнал мод Flair, открываются магазины Crea и Coccodrillo, владельцы которых Дженни Майренс и Гирт Брюло (Geert Bruloot) сыграют ключевые роли в успехе бельгийских дизайнеров. Дирку ван Саену удается основать собственный магазин Beauties & Heroes сразу после выпуска из академии. Позже его примеру последует Дрис ван Нотен.
Правительство Бельгии запускает программу поддержки легкой промышленности: пятилетний план, согласно которому бельгийские текстильщики получают субсидии на модернизацию производства, а модельеры — возможность показывать свои работы в Японии. Вскоре для молодых дизайнеров организовывают конкурс «Золотое веретено» (первая победительница — Анн Демельмейстер).
В академии тихая революция проходит стараниями самих студентов. Основанный в 1960-х, факультет моды Королевской академии изящных искусств уже не следует принятой в Бельгии традиции копирования французских нарядов, но все еще подвержен влиянию парижской элегантности. Глава факультета Мари Прийо, известная своим суровым нравом и строгостью преподавания, настаивает, чтобы студенты были «гармоничными, как Моцарт». Под гармонией Прийо понимала буржуазную моду Chanel, в то время как поколение «шестерки» уже интересовалось культурным авангардом и панком, восхищалось японскими дизайнерами. На их стороне выступала не менее строгая, но более дальновидная наставница — Линда Лоппа, позднее сменившая Прийо на должности декана. В столкновении высоких стандартов академии и неизбежного бунта молодости родился особый бельгийский почерк. Критик моды Кэти Хорин охарактеризовала его как смесь крепкого чувства идентичности, столь редкого для эклектичной европейской моды, с интеллектуальностью и «очень простым, прямым взглядом на вещи».
![](/upload/17872/vms/768c14c4187f549f9ee0286a4e78e61c.jpg)
![](/upload/17872/vms/e6e057718f3e3f7ec698edff0302b652.jpg)
Как и когда в итоге случился прорыв «шестерки»? И как вообще вышло, что дизайнеры с такими разными стилями могли объединиться?
Поворотным моментом для дизайнеров (и бельгийской моды в целом) стало упомянутое участие «шестерки» в лондонской Неделе моды. Собрались они тем же, что и на антверпенском показе, составом и по таким же причинам: тесный круг общения, экономия и взаимопомощь.
Идея отправиться в столицу Англии принадлежала приятелю дизайнеров Гирту Брюло. Владелец обувного магазина Coccodrillo устал убеждать местных байеров, что авангардные ботинки Биккембергса — это новое слово в дизайне, и предложил Дирку заявить о себе в Лондоне. Чтобы не ограничиваться только обувью, которой всерьез увлекся Дирк, Гирт также пригласил Вальтера ван Бейрендонка. Следующим участником стал Дрис ван Нотен — ему Гирт делал дизайн приглашений и каталогов. В итоге Брюло решил, что «шестерка» должна воссоединиться, и позвал всех остальных.
Дизайнеры готовились показать свои работы в шоуруме наравне с главной молодой звездой лондонской Недели Джоном Гальяно, однако организаторы поместили бельгийский стенд на второй этаж — в отдел со свадебными платьями, куда не заглядывали ни важные байеры, ни пресса. На второй день работы участники решили взять все в свои руки: распечатали флаеры, начинавшиеся со слов «Шесть бельгийских дизайнеров...», и сами раздали их посетителям на первом этаже. Первыми пришли байеры культового нью-йоркского магазина Barneys (ныне закрыт, продан компании Authentic Brands Group) и сразу сделали заказ, следом за ними — журналисты, потрясенные не только передовым дизайном, но и наличием в Бельгии моды как таковой.
Кстати, после успеха в Лондоне «шестерку» пригласили принять участие в выставке моды Pitti Trend. Поскольку у дизайнеров не было достаточно денег на билеты, они арендовали два трейлера, погрузили в них коллекции и поехали во Флоренцию через Альпы.
Можно ли сказать, что они были первыми бельгийскими дизайнерами на международной арене?
Справедливо будет назвать «шестерку» бельгийским чудом, феноменом, парадоксом, символом новой эры в дизайне (или любым другим штампом на ваш вкус, если не придумаете ничего лучше). Но официально первым бельгийским дизайнером, получившим признание за пределами страны (пусть и недолгое), была Анн Саленс, чьи платья в конце 1970-х носила французская певица Жюльетт Греко.
![](/upload/17872/vms/47e72fc70e70ccab2d2a7a1d27983761.jpg)
Почему «Антверпенская шестерка» так важна для моды?
Потому что особая оптика этих бельгийских дизайнеров, их непривычный взгляд на одежду навсегда изменили модный ландшафт Европы. «Шестерка» не только прославила Антверпен и дала ход «второму поколению» бельгийцев (среди которых были A.F. Vandevorst, Вероник Бранкино, Бернар Вильгельм, Оливье Тискенс, Раф Симонс и другие), но и показала, что дизайн одежды может быть неразрывно связан с культурой — музыкой, литературой, философией, молодежными движениями, национальной идентичностью, — стать транслятором этих ценностей, а не только показателем социального статуса.
Пожалуй, главным достижением бельгийцев стало внедрение в современную моду принципов деконструкции, которые не спорили с основами кройки и шитья, но стирали грань между устойчивыми понятиями мужского, женского, повседневного, нарядного, нового, старого и отменили восприятие «красивого» как неизбежно элегантного.
![](/upload/17872/vms/59eb52e38bd3970b12a89c7f7087d1ee.jpg)
![](/upload/17872/vms/2f0604402d175f2c1695434f52757d46.jpg)
Я толком ничего не знаю про Марину Йи и Дирка ван Саена. Они закрыли свои бренды?
![](/upload/17872/vms/be320d4f78a0d0ebdb95e53a70ecfac1.jpg)
![](/upload/17872/vms/e4919f4562663d1a9a57e02beac81a23.jpg)
Марина Йи отделилась от коллектива в 1988 году и постепенно отошла от дел — свою последнюю коллекцию она показала в Париже в 2005 году. В 2018 году Йи организовала выставку в токийском винтажном магазине Laila, где представила три новые модели пальто и две рубашки.
Дирк ван Саен предпочел управлять небольшой компанией. Он выпускал коллекции малыми тиражами и продавал в избранные магазины — дабы снизить нагрузку, заниматься разными интересными ему делами (которых было предостаточно) и преподавать в академии вместе со своим многолетним партнером Вальтером ван Бейрендонком.
Коллажи Марины Йи для Laila Tokio
Я правильно понимаю, что «шестерка» в итоге развалилась?
Когда британское консульство из-за страха конкуренции закрыло бельгийцам путь в Лондон, «шестерка» отправилась покорять более дружелюбный Париж. После двух совместных показов Дирк Биккембергс примкнул к мужской Неделе моды; Дрис ван Нотен быстро набирал популярность, и ему стал нужен отдельный показ. В итоге пути бельгийцев разошлись.
Надо сказать, что далеко не все дизайнеры считали «шестерку» организованным коллективом и название Antwerp Six почти не использовали как бренд. Пожалуй, распад «шестерки» больше всех переживал собравший дизайнеров вместе предприниматель Гирт Брюло — для него это был «развал рок-группы».
А что все они делают сейчас?
Дрис ван Нотен продолжает выпускать сезонные коллекции; его бренд с предполагаемым оборотом 30 млн евро в 2018 году купила испанская компания Puig (ван Нотен остался миноритарным акционером). В свободное время Дрис со своим партнером выращивает розы в загородней резиденции. С 2017 года носит титул барона.
Анн Демельмейстер ушла с должности креативного директора собственного бренда в 2013 году, однако право на использование имени Ann Demeulemeester осталось за ней. Должность креативного директора марки после ухода Анн семь лет занимал Себастьен Менье (в июле он объявил о своем уходе — о том, кто займет его место, пока не известно).
В 2019 году Демельмейстер выпустила коллекцию посуды и светильников вместе с бельгийской фирмой Serax.
![](/upload/17872/vms/77fd68e579878f1ea528e7c429b52b4a.jpg)
![](/upload/17872/vms/0101853425e6d5b0fb37173347ddade3.jpg)
Ann Demeulemeester & Serax
16 сентября 2020 года подтвердилась информация о продаже бренда Ann Demeulemeester Клаудио Антониоли — владельцу итальянской сети бутиков Antonioli, основателю New Guards Group (среди компаний группы — Off-White, Heron Preston, Ambush, Palm Angels и другие), а также большому фанату Анн. Синьор Антониоли планирует «вернуть одежде прежнее качество», утраченное при Себастьене Менье. Демельмейстер не будет заниматься дизайном одежды; компания находится в поиске креативного директора. Сама Анн последние несколько лет предпочитает жить за городом со своим супругом, фотографом Патриком Робином. Она владеет единственным в Бельгии домом, построенным по проекту Ле Корбюзье, — в нем проживает ее сын.
Вальтер ван Бейрендонк и Дирк ван Саен преподают в академии (Вальтер руководит факультетом моды), управляют магазином Walter, курируют выставки и выпускают небольшие коллекции одежды, а по вечерам, как можно предположить, ругают Верджила Абло. Дирк также делает керамику.
Дирк Биккембергс еще в 1990-х увлекся футбольной эстетикой и сосредоточился на спортивной одежде. Он сотрудничал с миланским клубом «Интер», а позже купил собственную футбольную команду — F.C. Fossombrone. Впрочем, к футболу он быстро охладел и клуб вылетел даже из итальянской серии D. В 2011 году Дирк продал бренд итальянской компании Zeis Excelsa, а в 2015 году контрольный пакет у итальянцев приобрела китайская Guangzhou Canudilo Fashion & Accessories. Последние годы авангардный некогда бренд выпускает повседневную и спортивную одежду, которую сложно назвать дизайнерской: имя Dirk Bikkembergs проще встретить на резинке трусов, чем на подкладке пальто.
Марина Йи с 2003 года работает в своем антверпенском ателье и дает мастер-классы по устойчивой моде. По ее словам, молодые студенты ничего о ней не знают: об «Антверпенской шестерке» им рассказывают либо мамы, либо Google.
![](/upload/17872/vms/cd7586724256b58b92856dd7d41b6b7b.jpg)