Расскажите, птицы
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ
В дебютной коллекции Шона Макгирра для Alexander McQueen внимательный взгляд быстро отыскал цитаты из ранней коллекции самого Ли Маккуина — «Птицы» сезона весна—лето 1995. После показа публика в очередной раз обвинит дизайнера в женоненавистничестве, но до приглашения на пост креативного директора Givenchy остается всего год-полтора. Скоро Ли станет частью мира большой парижской моды, где будет глубоко несчастен, но пока ему — независимому бунтарю — приходится занимать у друзей даже на такси, чтобы
доехать до собственного шоу. Вот каким оно было.
Встреча в темном переулке
Ли Маккуин любил собирать модную публику в местах, отдаленных от привычных светскому человеку локаций. Шоу The Birds весна—лето 1995 исключением не стало: для его проведения дизайнер выбрал клуб Bagley’s недалеко от вокзала Кингс-Кросс в лондонском бюро Камден. В середине 1990-х клуб был Меккой рейверов, благо место идеально подходило для полулегальных вечеринок — рядом не было плотной жилой застройки, и тестированию мощностей саунд-систем ничто не препятствовало. Вообще владельцы клуба редко ограничивали промоутеров в полете фантазии, так что застать в Bagley’s можно было и фетиш-вечеринку, и ночь эйсид-хауса, отличающегося глубоким басом.
пригласительный билет
Bagley’s
Собственно, музыку для показа Маккуин заказал одному из аборигенов, пионеру хаус-движения Великобритании Ноэлю Ватсону. Ватсон предложил для шоу три клубных трека в сопровождении звуковых эффектов, будто позаимствованных из триллера. Так, в первом треке истошно звенел телефон, второй пронизывала сирена, а в последнем лязгали цепи. Трансгрессия показа, однако, добралась до гостей еще до того, как прозвучали первые ноты, — пока те настороженно пробирались до клуба через подворотни (никаких навигаторов: только интуиция!). Очевидно, это неприятное переживание стало катализатором нервозности и требований быстрее начать задерживающийся показ. А такие, по рассказам очевидцев, действительно сыпались на Маккуина со всех рядов.
Район, где располагался Bagley’s, славился еще и тем, что его считали местным «кварталом красных фонарей». Эротический подтекст Маккуин перенес на подиум — в виде латексных топов, расшнурованных корсетов, кружевного белья (модели демонстрировали его под распахнутыми жакетами и прозрачными платьями, сделанными словно из пищевой пленки или скотча), прозрачных вставок в районе груди и, конечно, экстремально низко сидящих брюк-бамстеров, которые к тому моменту дизайнер уже успел явить миру — в своей предыдущей коллекции, Nihilism.
Зловещий лабиринт орнитолога
Среди обилия кожаных и «голых» элементов в коллекции The Birds выделялись вещи, собственно, с птицами — их силуэтами и перьями. Интерес к орнитологии Маккуин проявлял с самого детства: птицы завораживали его своей хрупкостью — и стали для него символом трагичности жизни и беззащитности красоты. Впрочем, коллекцию весна—лето 1995 вдохновили птицы воинственные. А конкретно — «Птицы» (1963) Альфреда Хичкока, где пернатые беспричинно атакуют жителей американского пригорода, постепенно захватывая его.
«Птицы», 1963
«Небо и вода», Мауриц Корнелис Эшер, 1938
Еще одним источником вдохновения стали работы нидерландского художника Маурица Корнелиса Эшера с его бесконечными графическими лабиринтами и сюжетами, будто позаимствованными из Зазеркалья. Видимо, там Ли подсмотрел ласточек, которые сбились в его коллекции в воинственную стаю и оказались запечатлены на жакетах и плотно облегающих юбках-карандаш. Одну из таких тугих юбок на подиуме представил друг Маккуина, корсетных дел мастер Мистер Перл, в разное время работавший с Джоном Гальяно, Вивьен Вествуд и Тьерри Мюглером. Черные вороньи перья «обняли» шеи моделей, представляясь не то воротниками на платьях, не то колье. Самым знаковым предметом стал ярко-оранжевый жакет с черными птицами на плечах, которые выглядели зловеще и одновременно подсвечивали идеальный крой, отточенный Маккуином на Сэвил-роу. Жакет сразил колумнистку The New York Times Эми Шпиндлер, давшую ему исчерпывающую характеристику «ничего, кроме совершенства».
Берегись автомобиля
Триллер Хичкока нашел свое отражение не только в принтах и перистых колье, но и в общей атмосфере показа. Поставь фотографии моделей в один ряд, сразу чувствуешь — они только что пережили какую-то катастрофу. Дорожная разметка на подиуме подсказывала, что это катастрофа с приставкой авто-. На то же самое указывали следы от покрышек разной степени интенсивности, отпечатавшиеся на жакетах, рубашках и платьях больнично-белого цвета. Некоторые из этих следов были четкими, другие — оставили на чистой ткани (а иногда и телах моделей) масляный хвост.
Общее настроение тревоги подпитывали и прически манекенщиц — высокие начесы или торчащие во все стороны кончики волос; укладки, будто созданные электрическим разрядом ну или выдержавшие (как сумели) птичью атаку. Такого эффекта удалось добиться стилисту по волосам Юджину Сулейману, тоже большому любителю драматичности и «темной» эстетики, работавшему в разное время с Ann Demeulemeester, Jil Sander и Haider Ackermann. После этого показа Юджин еще не раз вернется к работе с Маккуином, как и стилистка показа Кэти Ингланд с визажисткой Вэл Гарланд.
Эротический подтекст, помноженный на образы катастрофы, привел к тому, что дизайнера — уже по сложившейся традиции — стали упрекать в эстетизации насилия. Дошло и до обвинений в женоненавистничестве. На нападки Маккуин ответил в своем стиле: «Я разрабатываю одежду не потому, что хочу, чтобы все женщины выглядели невинно и наивно, а потому, что знаю, что с ними может случиться. Я хочу, чтобы женщины выглядели сильнее». Неспроста в глазах моделей на шоу читалась жутковатая решимость дойти до конца
любой ценой.
И к слову, за кулисами царила совершенно другая атмосфера. Вот как тот показ вспоминает одна из его участниц, модель Плам Сайкс: «Мы все знаем, что его [Маккуина] одежда была изысканной и очень, очень крутой. И сам он также был невероятно независимым, живым. Никогда позже мне не было так весело, как за кулисами шоу The Birds. [Мы] наблюдали, как Ли катит вымоченную в черной краске шину по безупречно белому костюму — и все за несколько минут до показа. Волшебно, безумно и чудесно!».
В 2013 году музей Метрополитен пополнил свой архив тем самым жакетом с ласточками на плечах. Спустя десять лет на аукционе Kerry Taylor пернатое колье из той же коллекции ушло с молотка за 24 000 фунтов. А Шон Макгирр после дебюта в Alexander McQueen на неделе моды в Париже осень—зима 2024/25 сказал: «[Одежда] должна провоцировать — это ДНК бренда. Маккуин тоже об агрессии, но игривой агрессии». Маккуиновская ярость, которую не раз хотели выдать за ненависть к женщинам, продолжает вдохновлять и, к слову, отлично продается.
