Неоценимый вклад

ДЕНЬГИ

В редакции стараются об этом не думать, но The Blueprint не просто медиа о моде, красоте и культуре, но бизнес. Маленькая часть огромной и быстро развивающейся отечественной модной индустрии. В инвестиционном климате этой индустрии разбиралась бывший старший редактор моды, а теперь старший бренд-менеджер The Blueprint Настя Сотник.

Moncler, возможно, приобретет Burberry. Семья Вертхаймер инвестирует в The Row. Birkenstock, Zegna и Lanvin вышли на IPO. В мире моды происходит не только постоянный поиск новых идей и образов, но и передел активов. Просто потому, что есть что делить. В 2024-м объем мирового модного рынка одежды и обуви оценивается в $1,79 триллиона, и, несмотря на все проблемы в люксовом сегменте (в первую очередь ценообразование на предметы люкса и как следствие снижение интереса даже самой лояльной аудитории), аналитики характеризуют рынок fashion-ретейла как окончательно восстановившийся после пандемии и стремительно развивающийся. С этим связывают и большое число модных премьер на IPO — по слухам, в 2025 году публичными компаниями должны стать и хайпоемкий бренд Кардашьян Skims, и куда более скромный в смысле пиара и маркетинга и при этом обожаемый инфлюенсерами Golden Goose. Массмаркет тоже не отстает, например, к выходу на IPO готовится монстр фаст-фэшн-сегмента платформа Shein. Вкладываются в моду и частные инвесторы, причем даже самые неожиданные. Так, в начале года певец и актер Гарри Стайлз вложился в британский бренд S.S. Daley.

На российском рынке таких сделок гораздо меньше, но они есть. Так, в 2019 году Melon Fashion Group приобрели Sela, а в 2022-м Ekonika купили долю в 2Mood, параллельно сторонние инвестиции привлекали 12 Storeez. Есть в новейшей истории российской моды даже компания, которая выходила на IPO, — бренд Henderson стал публичной компанией в 2023 году. По результатам размещения компании удалось привлечь почти 4 миллиарда инвестиций в обмен на почти 14 процентов акций. Эксперты сходятся в том, что в ближайшее время подобных новостей будет больше, поскольку локальный модный рынок продолжает расти, а с ним и интерес потенциальных инвесторов. Согласно прогнозу «РБК Исследования рынков», оборот модного ретейла в России должен составить 4,3 триллиона рублей в 2024 году и практически догонит французский (около 5 триллионов в рублевом эквиваленте).

ПРОЦЕНТ ОТКАЗА

Масштабируя международный опыт на родину, можно было бы предположить, что гиганты нашего рынка вроде Ekonika, Limé или, скажем, Gloria Jeans будут инвестировать в «марки с большим будущим» чуть ли не каждый месяц. Почему этого не происходит? Представители брендов предпочли не отвечать The Blueprint на этот вопрос, нетрудно предположить, что при нынешнем кредитном проценте развивать бизнес приходится исключительно за свои деньги, так что на сторонние инвестиции их просто не хватит. К тому же аналитики полагают, что 14 февраля, на первом заседании ЦБ в 2025 году, ставка достигнет космических 25%. Все это вызовет рост ставок по кредитам, повысит выгодность депозитов, вызовет замедление экономики и производства и снизит покупательную способность населения. Из этой суммы факторов благоприятный для молодых брендов инвестиционный климат никак не складывается.

Не слишком оптимистично настроен, например, Алексей Николаев, управляющий директор по стратегии и корпоративному развитию Lamoda: «Мы наблюдаем повышенный интерес потребителей к локальным брендам, особенно в Bridge- и Premium-сегментах, что связано с уходом некоторых международных игроков и общим трендом на локализацию. Однако рынок остается неоднозначным с точки зрения инвестиций. Ключевые риски включают ограниченные возможности масштабирования, зависимость от одной категории продуктов и сложности с доступом к капиталу. В условиях высоких процентных ставок риск для брендов, которые развивались за счет заемных средств, стал еще более ощутимым. Особенно это касается ретейла, где оборотный капитал играет критическую роль». В таких условиях сложно планировать что-либо, и тем более обороты. А как говорит основательница бренда ívolga Ольга Малюга, готовящаяся оцифровать бизнес и начать искать инвестора, «инвесторы сегодня хотят видеть максимально точные цифры. И готовы вкладываться в те модные бренды, которые гарантируют рост минимум X2 в год». «Для нас эффективность вложений остается очень важным параметром, поэтому мы фокусируемся не только на динамике роста, но и на прибыльности бизнеса. Это касается как Lamoda в целом, так и проектов, в которые мы инвестируем. Так, Lamoda из года в год показывает себя как прибыльный и устойчивый бизнес — показатель EBITDA в 2023 году составил 11,8 миллиарда рублей, что на 10% больше показателя 2022 года», — поясняет позицию потенциальных инвесторов Алексей Николаев.

↓

↓

↓

↓

↓

Должна произойти химия, иначе ничего не выйдет

Но самим брендам в условиях подорожавшего займа инвестиции оказываются нужны как воздух. И касается это не только производителей, но даже и ретейлеров, утверждает сооснователь Poison Drop Андрей Мигунов: «До сегодняшнего дня заемные деньги были дешевле, чем акционерные. Но с текущей ставкой мы, скорее всего, пересмотрим стратегию следующего года по работе с финансами». Сооснователь инвестиционного проекта в fashion-сегменте Another Community Вахтанг Акиртава видит в нынешнем сдвиге и проблему, и окно возможностей: «Раньше ребята, которые нашли себя, нащупали свой продукт и аудиторию, не искали инвестора. Им нужен был доступ только к оборотным средствам. Теоретически, если у тебя все растет, ты легко можешь получить эти средства банке. Но сегодня банк стал супердорогим. Поэтому, возможно, данная ситуация будет интересна инвесторам, которые сидят на кеше и хотят попробовать модную нишу». При этом и Вахтанг признает, что давать в долг сейчас соблазнительнее, чем инвестировать: «Сейчас кредитором быть интереснее. Потому что вы получите гарантированную доходность при меньших рисках. Но и окупаемость в случае грандиозного успеха будет гораздо ниже».

Так или иначе эксперты сходятся в том, что перспективы российского модного рынка с точки зрения инвестиций скорее тревожные, чем удручающие. «Несмотря на все сложности как на глобальном, так и на локальном венчурном рынках, в перспективные проекты будут инвестировать вне зависимости от ключевых ставок и процента инфляции, — делится Анна Автайкина, соосновательница проекта The Cultt, в который в 2024 году уже во второй раз инвестировал фонд Zerno Ventures. — Просто отбор в конкурентной среде будет жестче, а условия возврата инвестиций критичнее для бизнеса».

0

100

ЧУЖОГО НЕ НАДО?

Из опрошенных The Blueprint инвесторов перспективу вложений в существующие модные бренды высоко оценил лишь один — основатель проекта Real Dragons Foundation Роман Семенов, который вложился в универмаг «Покровка 7/9» и концепт-стор локальных марок GrandStreet. «Очень редко удается сделать массовый успешный продукт, не имея к этому таланта и расположения, не увлекаясь этим всю жизнь», — объясняет он. Остальные игроки рынка предпочитают пробовать разные форматы, пока ситуация в локальной модной индустрии не стабилизируется.

Казалось бы, идеальным инвестором локальных модных брендов могли бы быть онлайн-платформы. По крайней мере, в мире много подобных прецедентов: в 2021-м Farfetch приобрел владельца Off-White и Palm Angels New Guards Group, в том же году ASOS купили Topshop и Miss Selfridge (правда, потом продали в 2024-м инвестфонду Heartland, с которым заключили партнерство). Однако не все они вдохновляют. «У этих игроков опыт часто оказывается противоречивым. Например, некоторые сделки с приобретением нишевых или убыточных брендов привели к сложности интеграции, каннибализации ассортимента или закрытию собственных D2C-каналов брендов (интернет-магазинов, офлайн-розницы)», — рассказывает Алексей Николаев. Что ж, пока локальные маркетплейсы и другие онлайн-платформы поддерживают модные бренды иначе.

Ozon Fashion «больше сфокусированы на исследовании и понимании развития продукта маркетплейсов на российском и мировом рынках во всем его многообразии». «В части инвестирования более привлекательным, однако и более рискованным, является поиск современных молодых производств с выверенной продуктовой стратегией и пониманием собственного продукта. Более надежными являются компании с максимально локализованным производством и коротким производственным циклом», — делится Илоанга Ершова, директор бизнес-направления Ozon Fashion. О бренде, его эстетике или ценностях тут речи уже не идет, оценивается лишь налаженность и себестоимость производства. «Авито», который сегодня уже не сервис по перепродаже вещей и услуг, а полноценная платформа онлайн-торговли, — интегрирует в каталог больше российских модных марок с эксклюзивными предложениями. «По данным аналитиков “Авито”, в первом квартале 2024 года доля российских брендов на “Авито” выросла до 10%. Расширение линейки российских брендов на ключевых онлайн-площадках поддерживает и аудитория — количество запросов по ним на “Авито” растет на 30% каждый год с 2022-го, и тенденции к снижению интереса нет: по нашим прогнозам, к 2029 году продажи российских брендов вырастут в три раза по сравнению с 2024, — делится Никита Захаров, руководитель по развитию бизнеса Fashion в “Авито”. — Так, летом на “Авито” вышел Monochrome — популярный российский бренд предложил эксклюзивную подборку вещей, которую раскупили мгновенно. В ноябре к каталогу “Авито Премиум” добавили “Аутпак” — один из главных стритвир-магазинов родом из Казани. И со временем количество партнеров будет расти».

вложить деньги в модный бренд

Если три года назад инвестиционные деньги были дороже, чем кредитные, то сейчас кредитором быть интереснее

Свой формат поддержки локальных брендов выработал и «Стокманн». «Недавно мы запустили формат сотрудничества с новыми партнерами по схеме DBS — это когда товар представлен на нашей витрине в интернет-магазине, при этом продается со склада продавца и доставляется продавцом. Такая схема позволяет довольно быстро выводить в продажу новые марки, с минимальными рисками и вложениями для каждой из сторон — ретейлера и бренда, — рассказывает маркетинг-директор компании Мария Гайтер. — Первым пилотом этого формата стал проект с российскими дизайнерами “Маркет 1989”, приуроченный к 35-летнему юбилею “Стокманн” в России и трендам моды 90-х, которая сегодня на пике. Среди участников такие бренды, как Fashion Rebels, 404 Not Found, ívolga, Eve & Esther, muliér, Volchek Design, “Два мяча” и еще более 30 локальных марок». В целом компания стремится стать не столько инвестором, сколько инкубатором локальных брендов — структурой, в рамках которой они могут попробовать работу с крупным ретейлом и сделать следующие шаги к масштабированию.

«Если оставить в стороне крупных российских игроков, которые уже давно на рынке и уверенно себя ощущают, как Limé, 12 Storeez, Sela, молодым маркам только предстоит освоить и выстроить свои операционные и производственные процессы. К примеру, чтобы обеспечить полноценное присутствие бренда в сети универмагов “Стокманн”, нужно иметь достаточно товара, чтобы выставлять в универмагах и своевременно поставлять его. Далеко не все локальные марки сейчас готовы к этому и умеют с этим справляться. Зачастую операционные косты и логистические барьеры не оправдывают прибыли с продаж, ограничивая возможности масштабирования бизнеса и выхода за рамки собственного шоу-рума», — говорит об этом Мария. Поэтому пока «Стокманн» готов вкладываться в готовые масштабные бизнесы: так, в 2022 году владелец компании Яков Панченко приобрел бизнес Lamoda в СНГ, а в 2024-м российский бизнес Hugo Boss. Еще надежнее, по мнению «Стокманн», вкладываться в себя. «Российский рынок сам по себе подвержен экономическим колебаниям, которые напрямую влияют как на покупательную способность, так и на наличие рисков для любых инвестиционных вложений. На наш взгляд, устойчивая стратегия для крупных игроков — это инвестиции в развитие собственных торговых марок. Идеальный бренд — это свой бренд», — делится Мария.

Такого же принципа придерживаются и другие игроки. Только за последний год мы видели сразу несколько запусков собственных брендов со стороны тех, кто, казалось бы, мог инвестировать в уже существующие. ЦУМ открыл марку MUST, «Яндекс» — Muted, и это лишь некоторые из примеров. Свои собственные бренды регулярно запускает универмаг украшений Poison Drop — самостоятельно и в партнерстве с медийными героями. «У нас сильная экспертиза в продакт-девелопменте, и мы уверены в своих силах не только для запуска собственных торговых марок, но и для создания брендов в партнерстве с медийными лицами: Гошей Карцевым, Аленой Долецкой, Машей Янковской», — объясняет сооснователь проекта Андрей Мигунов.

Особенно выгодным кажется строительство собственных брендов именно в сегменте люкса. Многие эксперты делятся, что в России нет готовых люксовых брендов, способных закрыть спрос от дизайна до производства полного цикла и регулярных поставок в необходимом количестве. Поэтому проще сделать свою марку, особенно если стремишься к продажам на международном рынке. А после, набив руку, — все же прийти к инвестициям в локальные бренды, просто в ином формате. «Можно создать то, что называется акселератором. То есть когда вы либо запускаете бренды с нуля вместе с надежными партнерами, либо находите существующий бренд и вкладываетесь в него, развиваете. Дальше, когда выйдете на нормальный объем, такую компанию можно упаковать и вывести на IPO. А как только она станет публичной, мультипликатор, оценка компании, увеличится в три раза. Вот и готовый бизнес», — делится один из экспертов, пожелавший остаться анонимным.

Свой бренд как более надежный источник инвестиций в 2024 году запустили и Lamoda — речь о марке Nume. Однако замыкаться в себе платформа не собирается, и тут уже рассматривают возможности вложить ресурсы в подходящих кандидатов на стороне. «Запуск собственного бренда более контролируем, но требует значительных временных ресурсов на построение бренда. Инвестиции в готовые бренды дают более быстрый выход на рынок, особенно если бренд уже имеет лояльную аудиторию», — говорит Алексей Николаев. Поэтому сейчас Lamoda рассматривает оба подхода. Да и запуск собственного бренда далеко не беспроигрышный вариант.

↓

↓

↓

↓

↓

Идеальный бренд — это свой бренд

Основательница шоу-рума «Ли-Лу» Оксана Бондаренко, например, как-то пробовала запустить российский бренд, даже два — Subterranei и Li Lu, — однако зареклась делать это снова: «Проблема локальных российских брендов в том, что себестоимость их производства не позволяет говорить о высокой маржинальности. Поскольку все компоненты производимых изделий, будь то ткани или фурнитура, в основном импортируются из других стран. Плюс очень дорог труд по пошиву изделий, поскольку на рынке все еще мало необходимых специалистов. Мы попробовали, но в итоге приняли решение сосредоточиться только на представлении марок и их продажах клиентам. В этом формате мы также продаем несколько российских марок наряду с иностранными, например, Time to Cashemere, и довольно успешно».

вложить деньги 

в модные бренды

ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА

Найти подходящего делового партнера, ничуть не проще, чем романтического. А расставание тут гарантированно пройдет с разделом имущества. В мировой индустрии хватает драматичных примеров: Хайдер Акерманн и Анн Демельмейстер, оставшиеся без своих именных брендов после расхода с бельгийской BVBA 32, Алессандро Делль Аква, который больше не может делать марку под своим именем после расхода с компанией Redwall. Должно совпасть много факторов, чтобы инвестор и бренд обогатили друг друга, а не наоборот. «Нужно провести много завтраков, обедов и ужинов в переговорах, встретиться с 30 компаниями, прежде чем выбрать одну. Должна произойти химия, иначе ничего не выйдет, — делится Вахтанг Акиртава. — Очень редко я видел, когда просто люди с большими деньгами давали их молодым креативным ребятам и из этого получилось что-то хорошее. Если инвестор не вовлечен, то у него нет никакого контроля и лучше вообще просто забыть про эту инвестицию на время и надеяться, что все будет хорошо. А если это инвестор вовлекающийся, то очень важно, чтобы у него был опыт в индустрии, потому что иначе он будет мешать. И это приведет к конфликтам, к недопониманию, а скорее всего, и к разводу».

«Найти проект для инвестирования не такая простая задача. Если у молодого бренда все прекрасно: он развивается, у него есть яркая айдентика, узнаваемость, он выпускает качественный и стабильный продукт — то ему, в общем, инвестиции и не нужны. И заметить друг друга в момент качественного перехода, когда вы действительно необходимы друг другу, — большая удача», — делится Андрей Мигунов, обладающий теперь опытом и привлечения, и размещения инвестиций. Бизнесмен Максим Пенкин заметил Poison Drop и приобрел 25% акций ООО «Пойзон Дроп» как раз в нужный момент — в 2022 году, когда универмаг украшений запланировал открытие магазина в Дубае как первый шаг к развитию на международном рынке. «Максим Пенкин искал не просто прибыльный проект, но и интересный, где он мог бы реализовать свою экспертизу, опыт и желание быть вовлеченным во что-то значимое. Мы с удовольствием подписали сделку, так как совпали на человеческом уровне и увидели непересекающиеся области экспертизы, которые усиливают проект», — вспоминает Андрей. Вместе, усиливая друг друга, они привлекли средства еще нескольких инвесторов. «Наш инвестор — “ТилТех”, один из немногих, если не единственный фонд в России, специализирующийся на компаниях сегмента FMCG retail. У коллег очень четкое видение, где они могут быть полезны, поэтому их вовлечение в деятельность Poison Drop минимально. Инвесторы дали нам возможность реализовать инвестпрограмму, открыть несколько магазинов, не увеличивая кредитный портфель», — рассказывает Максим Пенкин.

perfect match

Ко встрече со своим инвестором важно подготовиться не только операционно, но и морально. «Часто сами основатели не готовы запускать посторонних людей, и на то есть две причины. Во-первых, не все понимают, зачем нужны инвестиции, во что бренд может превратиться, если будет синергия по культуре, по компетенциям, по видению. Во-вторых, успешные локальные бренды, которые чего-то добились, все еще выезжают на плечах фаундеров, и для 95% таких фаундеров то, что они создали, это их частный домашний бизнес, который содержит весь стиль жизни. У тебя есть бренд, и ты на этот бренд живешь: путешествуешь, одеваешься, вкусно ешь, покупаешь машины, квартиры — и вдруг приходит какой-то человек извне и говорит: “Теперь у нас есть совет акционеров, мы все бюджеты согласовываем, у меня есть свои права, у тебя будет такая-то зарплата, ни больше, ни меньше”. И не все к этому готовы», — говорит Вахтанг Акиртава. «Потеря монополии власти и необходимость советоваться или как минимум ставить в известность может стать невероятно тяжелым испытанием, — делится Андрей Мигунов. — Однако когда в компании, допустим, было несколько учредителей и добавился инвестиционный фонд, изменения не такие значительные. Но даже они требуют привыкания. Я, например, забыл пригласить ребят из фонда на квартальную отчетность. Привычка, что все в одном инфопространстве и дополнительные коммуникации не требуются, очень крепко засела во мне».

САМЫЕ ОБАЯТЕЛЬНЫЕ И ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ

Впрочем, прежде чем жить с инвестором душа в душу, ему необходимо хотя бы понравиться, и тут, слава богу, есть вполне конкретные шаги к успеху: «Изучите рынок и его объем. Определите, какую боль или потребность решает ваш проект. Сформируйте ценность для клиента и, самое главное, постройте качественную финмодель», — советует Анна Автайкина. «Может понадобиться открытый кэшфлоу, P&L (profit & loss — отчет, показывающий убытки и прибыль компании. — Прим. The Blueprint) и баланс, открытые коммуникации, возможность доступа партнеров к встречам, инициатива со стороны компании в уведомлении или обсуждении крупных сделок, понятный процесс прогнозирования», — добавляет Андрей Мигунов.

Наиболее привлекательными с точки зрения инвестиций брендами помимо тех, у кого оцифрован бизнес, прозрачная отчетность и есть готовность к партнерству, компании называют марки, обладающие следующими компетенциями. Лояльная аудитория — клиентская база, готовая возвращаться за продуктом благодаря качеству, дизайну и ценностям бренда. Немаловажный фактор — сила команды и личности основателей. Тут, правда, не все так однозначно. «Самый большой плюс сильного личного бренда основателя — гораздо меньше расходов на маркетинг. А минус — зависимость марки от фаундера. Поэтому с брендами, названными в честь основателя, стоит быть особенно осторожными. Например, в бренд Вахтанга Акиртавы я бы лично не инвестировал. Потому что потом с этим сложно работать на длинной дистанции — мало ли, что случится. В конце концов основателю может надоесть его дело, и что тогда? Много трудностей с тем, чтобы перекупать права, перезапускать и так далее. С другой стороны, если горизонт инвестирования короткий, вкладываться в такой бренд выгоднее. Но если работать вдолгую, как мы любим, появляются риски», — делится Вахтанг Акиртава. «Если есть цитируемость среди модного сообщества, не покупная реклама и внезапные колоссальные вспышки продаж, то я начинаю обращать внимание на это», — добавляет Роман Семенов. По мнению Иоланги Ершовой, особенно привлекательны бренды, у которых нет сбоев в производстве и стабильная ассортиментная матрица: «Я бы отметила несколько составляющих успеха: локализованное производство, короткий производственный цикл, проработанная ассортиментная матрица, формирующая актуальное предложение круглый год».

↓

↓

↓

↓

↓

один-два человека, которые будут
сидеть на скамейке запасных. Даже у LVMH есть такой — Kenzo

На основе этих критериев мы предложили экспертам рынка оценить инвестиционную привлекательность 10 брендов разного стиля и масштаба, которые были готовы поделиться внутренними данными: подходом компании к расходам бюджета на маркетинг, исследованиями аудитории, информацией о наличии оптовых партнеров и международных продаж. В список вошли: Ushatava, Monochrome, Gate31, Sorelle Era, Divno, ZNWR, SHU, Kalmanovich, Walk of Shame, Rogov. Одни из них давно зарекомендовали себя на рынке — другим нет и пяти лет. Одни подкрепляются сильным личным брендом основателей — другие активно вкладываются в построение сообщества. Каждый по 10-балльной шкале оценили разные потенциальные инвесторы, от независимых экспертов (Вахтанг Акиртава, Роман Семенов, Оксана Бондаренко) до менеджмента крупных компаний («Авито», Lamoda, «Стокманн»). На первом месте оказались уверенно идущие в премиум-сегмент Ushatava (48 баллов) — с отрывом в пять баллов от Monochrome (43 балла), марки, заново влюбившей, без преувеличений, весь мир в оверсайз. Третье место делят Walk of Shame, Rogov, SHU и Divno, набрав по 35 баллов. Жаль, насколько нам известно, из всех лишь один из них готов рассматривать инвестиционные средства — Walk of Shame.

48

43

35

35

35

35

34

26

26

23

Kalmanovich

Sorelle Era

USHATAVA

Monochrome

Walk of Shame

Rogov

Divno

Gate31

ZNWR

SHU

Оценка инвестиционной привлекательности 10 самых интересных брендов как модного бизнеса по версии The Blueprint

«В 2022 году для нас все обнулилось, и мы будто начали свой путь заново. Два года, по сути, пытались сохранить бизнес. И в этом году наконец-то вышли в плюс и стабильно растем. Появились силы и время на изучение разных предложений, в том числе инвестиционных. Чтобы развиваться, нужно много вложений — чтобы расширять ассортиментную матрицу и географию продаж. Разработка вещей — самое дорогое, поэтому как минимум на это всегда требуются сторонние инвестиции. Правда, пока нет кандидатов, с которыми мы совпадаем, — делится основатель Walk of Shame Андрей Артемов. — Все инвесторы, которые ко мне приходят сейчас и приходили, меня не очень устраивают как партнера. У бизнеса есть оценка, у него есть реальные продажи. Если я и готов рассмотреть инвестора, то такого, который будет к этому относиться как к реальному бизнесу, привнесет свою экспертизу и при этом не будет просто реализовывать свои амбиции за счет бренда».

СВОЯ ЛИГА

Итого сейчас на локальном модном рынке сложилась ситуация, при которой самые привлекательные бренды чувствуют себя самодостаточно — и если и готовы рассматривать сторонние инвестиции, то крайне избирательно подходят к выбору потенциальных партнеров. «На самом деле то же самое происходило в американской модной индустрии около 10 лет назад. Там тоже в определенный момент стартовала волна молодых брендов, которые стремительно превратились в самодостаточные компании (расцвет новой американской моды пришелся на конец 2000-х — начало 2010-х — подробнее мы писали об этом тут. — Прим. The Blueprint). Сейчас, если вы погрузитесь в изучение этого рынка, узнаете сотни локальных брендов — нишевых, возможно, не очень известных вам, но со своей аудиторией с высокой покупательной способностью. Причем это не маленькие компании, а миллионные бизнесы. При этом все абсолютно самодостаточны, — рассуждает Вахтанг Акиртава. — Но даже самодостаточному бренду нужен стратегический партнер. Который подскажет, как действовать правильнее, как ускорить какие-то процессы. Чтобы достичь определенных результатов не за 10 лет, а за три года. Для этого и нужен инвестор с экспертизой в модной индустрии».

↓

↓

↓

↓

↓

↓

↓

↓

↓

↓

заметить друг друга в момент качественного перехода, когда вы действительно необходимы друг другу — большая удача

И Вахтанг Акиртава, и Роман Семенов уверены, что из таких самодостаточных локальных брендов сегодня вполне можно собрать устойчивый инвестиционный портфель. «У нас фокус на то, чтобы в нем было не больше пяти компаний. Сейчас их две, скоро появится третья. Между ними можно ранжировать свою вовлеченность. Есть бренд, на который мы будем направлять 90% фокуса, есть бренд, на который мы будем тратить 8%, и есть еще один, где будет 2%, потому что у всех разные траектории развития, которые требуют разного участия, — делится Вахтанг. — По сути, все глобальные модные холдинги, включая Kering, LVMH и Richemont, устроены по принципу футбольных клубов. Вот мы небольшая команда, которая хочет играть на уровне “Челси” и “Барселоны”. Из 11 игроков один может стать суперзвездой, если его вырастить и перепродать в другой клуб из более высокой лиги, — и тогда на нас начнут обращать внимание более квалифицированные игроки. Кого-то нужно будет снять с дистанции, кто-то останется середнячком, но все равно продолжит играть на благо команды. И всегда есть плюс один-два человека, которые будут сидеть на скамейке запасных. Даже у LVMH есть такой — Kenzo — очень убыточный бренд, который каждый год забирает у конгломерата десятки миллионов. Но при этом он остается в команде, с одной стороны, из-за имени, а с другой, чтобы не терять торговые площади в важных точках, что особенно важно в модном ретейле».

Проблема в том, что, равно как и в футболе, большинству российских модных команд сегодня из-за санкций и прочих ограничений остается соревноваться разве что друг с другом. Говорят, многие большие компании из сегмента массмаркет планировали выход на IPO в 2022-2023 году, поскольку обороты уже позволяли. Но планы отложились из-за санкций, отсутствия доступа к рынку зарубежных инвесторов и общего политического климата. При этом и для товарищеский матчей площадок почти нет. «У нас пока в принципе отсутствует культура слияний в индустрии моды, мы еще далеки от того, чтобы покупать новый бренд, чтобы поддержать свою стратегию развития и укрепить позиции в том или ином сегменте, как это делают крупные модные конгломераты вроде LVMH и Kering», — говорит Мария Гайтер. «У нас нет специализированных фондов, которые инвестируют в fashion-бренды», — соглашается Андрей Мигунов. И правда, такой фонд пока один — это «ТилТех Капитал» основателя «Вкусвилл» Андрея Кривенко. Однако в ответ на запрос The Blueprint о том, как фонд работает с локальным рынком и какие у него планы по его развитию, представители компании отказались от комментариев.

Зато некоторые компании настолько уверенно чувствуют себя благодаря сторонним инвестициям, что постепенно и сами вырастают в инвесторов. Poison Drop, например, периодически исследует локальные марки украшений на предмет возможных вложений, чтобы усилить их собственной экспертизой и торговыми площадями. А Анна Автайкина не исключает сотрудничество с локальными модными проектами — в том числе в качестве их инвестора: «Вижу в этом большой интерес и азарт для себя лично и потенциально для крупных компаний на рынке. Еще достаточно интересным вижу объединения компаний в общий проект, где в слиянии усиливается опыт и экспертиза двух игроков». Такая тенденция вселяет надежду — в конце концов, в мировой истории футбола много примеров того, как любительские сборные неплохо соревновались с профессионалами. Осталось только разыграться — а полей у нас достаточно, и все непаханые.