Лого 1901–1968
Полный вперед
Этой ночью состоялось главное событие недели моды в Лондоне — первый показ Дэниела Ли в качестве креативного директора Burberry. Настя Сотник докладывает, что получилось и не получилось.
Намек на то, какую коллекцию Burberry нам покажет Дэниел Ли, дизайнер сделал за две недели до шоу — 6 февраля, когда в сети появились первые кадры новой кампании Burberry. По ним стало понятно больше, чем очевидное — «в бренд пришла свежая кровь». Взгляните на логотип — рыцарь с девизом Prorsum (от лат. «вперед») отсылает к историческому лого 1901 года (мотив, кстати, часто мелькал в коллекциях еще при Риккардо Тиши), а в буквах B, U, R, B, E, R, R, Y узнаются засечки, придуманные в 1999-м Фабьеном Бароном. Посмотрите на обстановку, окружающую моделей, — кроме достопримечательностей Лондона (кампанию снимали на Трафальгарской площади и у Альберт-бридж) в кадре много природы (лисы, лебеди сняты крупным планом), как когда-то в кампаниях при Роберто Менегетти — что вполне логично для бренда, создававшего экипировку для именитых путешественников.
Взгляните на героев кампании — кроме рэпера Skepta, которого Ли забрал с собой из круга друзей Bottega Veneta, среди них есть, например, полузащитник «Челси» Рахим Стерлинг. Это вполне себе заявление для бренда, который долгое время открещивался от ассоциаций с футбольными фанатами. Другими словами, Ли не отрицает ни свое прошлое, ни прошлое Burberry со всеми провалами и достижениями, со всеми бывшими и настоящими героями — и, объединяя коды и общий опыт, создает настроение бренда. Такое впечатление осталось после первой кампании Burberry Дэниела Ли. Каково же оно после показа?
Дэниел Ли
КЛУБ ПУТЕШЕСТВИЙ
Пока гости занимали места в зале, пространство заполняли звуки, как бы напоминающие о разных фактах биографии Burberry. Слышим крики птиц — и вспоминаем, что габардин Burberry носил британский исследователь Эрнест Шеклтон. Порывы ветра навевают воспоминания о том, как Фритьоф Нансен отправился в плаще Burberry исследовать полярный круг. А гул приземляющегося самолета — о том, как в 1937-м Артур Клаустон и Бетти Кирби-Грин на аэроплане Burberry совершили перелет из предместья Лондона Кройдона в Кейптаун (то путешествие, собственно, спонсировали Burberry). Пристегните ремни — неужели Дэниел Ли устранит ошибку своего предшественника и напомнит, что британский бренд существует в крепкой связке с природой и аутдор-эстетикой? Не совсем.
(НЕ)ОХОТА
Первый выход — плащ оттенка хвойного леса, близкого к палитре другого знаменитого английского бренда Barbour, и с меховым воротником (полагаем, из искусственного меха — бренд отказался от натурального еще при Тиши, в 2018-м). В руках у модели сумка с брелоком, напоминающим лисий хвост. Через два образа — парень в утрированной версии шапки Дэви Крокетта. Еще пара образов, и при взгляде на фиолетовую шубу в сочетании с серой сумкой-хвостом становится ясно, к чему это все. Перед нами коллекция-трофей, и тут, конечно, дело не только в том, что охота — известное развлечение британской аристократии. Но и в том, какое место это шоу занимает в карьерном пути Дэниела Ли: он уже много раз говорил, как счастлив, что благодаря работе с Burberry вернулся в родной Лондон, так что доставшийся ему пост сам по себе награда, считайте, пятая (пока) не врученная статуэтка British Fashion Award.
Если вернуться к коллекции, вдохновение охотой — сегодня ход, хм, рискованный (полагаем, желающих бросить Дэниелу Ли обвинение, не дожидаясь вердикта PETA, будет больше, чем даже в случае с недавним кутюром Schiaparelli Дэниела Розберри). Более того, для бренда, который последние годы отказывался от меха и кожи экзотических животных, сокращал перелеты, лишь бы не навредить экологии, это ход еще и непоследовательный. Оправдан ли он с точки зрения дизайна? Да вроде бы нет. Мило, что Ли поднял из архивов мотив «уточка», который превратил в принты на платьях и в потенциальный хит — вязаную шапку-селезня. Улыбку (вместе со смятением) вызывают шапки, сумки и брелоки с «лисьими» хвостами, но не сказать, что они великолепные (работу с мехом поэффектнее и поироничнее мы видели у Prada или даже Dsquared2). Цветные перья на пальто выглядят игриво, но, простите, Хайдер Акерманн в своем кутюре для Jean Paul Gaultier задал такую планку в работе с перьями, что то, что мы видим у Ли, дает повод не столько восхищаться, сколько беспокоиться за попку несчастного фазана, из которой будто выдрали в последний момент несколько перьев, чтобы добавить лаконичному образу с черными брюками и водолазкой чего-нибудь эдакого. В общем, впечатления спорные.
АНТИТРЕНЧИ
Если забыть про ассоциации с охотой, показ есть за что похвалить. Например, вы помните коллекции Burberry, в которых не было бы фирменных тренчей? Вообще, таких было много до Тиши — и у Роберто Менегетти, и у Кристофера Бэйли. О том, что Burberry — это больше, чем бежевые тренчи, нам говорит и Дэниел Ли, несмотря на то что «свой тренч есть и [его] у мамы, который еще ее тетя получила в подарок с выходом на пенсию (она работала на одной из фабрик Burberry. — Прим. The Blueprint)». В шоу на 55 выходов дизайнер показал свою версию легендарного предмета одежды, когда-то придуманного Томасом Берберри, лишь в трех образах: так, мы увидели тренч в виде мужской куртки (заправленной в брюки — берем прием на заметку), в виде короткого платья и снова куртки (только теперь женской). От деконструированных тренчей того же Тиши их отличает функциональность и носибельность — и, пожалуй, это главные черты и преимущества коллекции в целом.
«У меня есть кое-что вместо тренчей», — будто заявил Ли — и показал цветные шубы (фиолетовые, желтые, принтованные). Иначе как изящным напоминанием про хитовую шубу-халат Bottega Veneta это считать невозможно. Обращают на себя внимание и пальто с контрастными воротниками под мех, и объемные однотонные пальто с горизонтальными планками под воротниками (тут, правда, вновь вспоминаются архивы — Prada и Jil Sander).
ЦВЕТОТЕРАПИЯ
Притом что Ли очевидно вдохновился наследием бренда, на подиуме он будто спорит с той самой узнаваемой британской классикой, показывает, что ее недостаточно, чтобы быть брендом А-листа — и пытается восполнить недостающие, на его взгляд, звенья. Вот перед нами принт с английской розой на полупрозрачных макси-платьях — только она не красная, а голубая, потому что по Дэниелу Ли roses aren’t always red (соответствующий принт мы видим на одном из лонгсливов). Или узнаваемая клетка — разных цветов, разной крупности и в сочетании с другой клеткой, аргайл, — на брюках, юбках, обтягивающих колготках, легинсах и топах с длинным рукавом.
Кстати, о цветах, такой смелой палитры мы не видели в Burberry со времен Бэйли. Тут вам и насыщенный желтый, и изумрудно-зеленый, и фиолетовый, и винный, и красный, и оранжевый, и почти klein blue. Желтый и синий периодически выступают в паре (как в начертаниях клетки, так и в крупной форме, например, в сочетании многослойного синего пальто и желтых сапог) — посыл понятный, и даже Сьюзи Менкес назвала это своего рода политическим заявлением (сами Burberry пока ничего по этому поводу не говорят), но за счет интенсивности оттенков от такой комбинации, скорее, рябит в глазах, чем екает в сердце.
Ли показывает не только то, каким разным был Burberry (кстати, обращаясь-таки к эстетике outdoor в костюмах и верхней одежде), но и каким он может быть. Романтичным, флюидным (да-да, речь про классический английский бренд), расслабленным, солидным, резким, спокойным — разным, но с узнаваемым лицом. И вроде бы так перед нами бренд становится синонимом Лондона, вдохновляющего Ли, — города аристократов и молодежных субкультур, по улицам которого ходили (и ходят) особы королевских кровей, легендарные маньяки, культовые музыканты и чавсы, от которых так долго открещивались Burberry. Но в этой погоне за контрастами как-то затерялся сам Ли — вундеркинд, которого мы видели в первых коллекциях Bottega Veneta, и примерный ученик Фиби Файло в Céline. Казалось бы, попав в родную стихию и получив в распоряжение мощности Burberry, Ли должен был бы выкристаллизовать свой талант и показать безупречную британскую моду. Но вышло что вышло.
СУМКИ И ОБУВЬ
Вообще, перед дебютом критики ставили Ли две важных задачи. Первая — возвращение былого величия неделе моды в Лондоне: с этим, боимся, он не справился — то, что мы увидели, было интересно, но дух не захватывало (отсутствие стоячих оваций в зале или хотя бы продолжительных аплодисментов говорит о том, что дело не в потерянной магии из-за просмотра шоу в трансляции). Предшествующие ему показы молодых дизайнеров, например, Харриса Рида в Tate Modern или Дилары Финдикоглу в одной из часовен Восточного Лондона и то больше претендуют на статус знаковых событий.
Вторая — увеличение продаж, и тут новый СЕО Burberry Джонатан Акеройд совершенно логично дал Ли ц/у: сделать упор на обувь и аксессуары. Было бы забавно, если бы после фуррора в Bottega Veneta на этот вызов дизайнер ответил лишь брендированными грелками, которые не только подарили гостям шоу, но и дали в руки моделям. Но на показе было еще на что посмотреть. Кроме пушистых сумок, шапок и брелоков с лисьими хвостами это, например, классные босоножки с «мехом» и контрастными ремешками по всей стопе, «дутики» (похвалите себя, если послушали наши советы и купили!), резиновые сапоги и массивные яркие ботинки под кожу. Симпатичные сумки-почтальоны, разноцветные хобо и кросс-боди, а также микросумки с кисточками. Ну и конечно, пледы с тем самым синим рыцарем с логотипа — после того как один из моделей завернулся в такой, как в королевскую мантию, сложно не захотеть последовать его примеру. Тем более что надо устроиться поудобнее и набраться терпения: развязка интриги — развеет ли эта коллекция миф о таланте Дэниела Ли или останется первой осечкой (так бывает — вспомним кутюр Кима Джонса для Fendi), — еще впереди.
