Что это за работа, где все со всеми спят?
ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ
В московском кинотеатре «Художественный» проходит ретроспектива фильмов Федерико Феллини. Один из них, конечно же, «Восемь с половиной» — самая известная картина в жанре «кино о кино». Олег Зинцов вспомнил еще восемь с половиной знаковых фильмов на тему взаимоотношений кино и реальности.
1. «Американская ночь»
(1973, режиссер Франсуа Трюффо)
В название вынесен французский профжаргон: «американская ночь» — это ночная сцена, снятая на натуре днем с помощью контрастного освещения и других трюков (в англоязычных странах в аналогичных случаях используется фраза, которая переводится как «день вместо ночи» и в которой подмена предъявлена открыто). Трюффо выбирает эту двойственность, создавая своего рода канон «кино о кино», в котором реальность и вымысел отражаются друг в друге, создавая комические и драматические ситуации. Сам Трюффо не только ставит фильм, но и играет в нем режиссера, снимающего мелодраму «Знакомьтесь: Памела» о любви героя к падчерице. Но этим смешение кино и жизни не ограничивается — например, помощника режиссера в фильме играет реальный помощник Трюффо на съемках. Сюжет «Памелы» — фильма в фильме — представлен как малоправдоподобная ерунда и с треском проигрывает в мелодраматичности «реальному» кинопроцессу, возмущенно и емко описанному одной из героинь второго плана: «Что это за работа, где все со всеми спят? Где все лгут. Что это такое? Вы находите это нормальным?». Тем не менее именно из этого сора Трюффо создает что-то вроде гимна кинематографу. За что Жан-Люк Годар объявляет его лжецом, после чего бывшие соратники рвут отношения.
2. «Жизнь в забвении»
(1995, режиссер Том ДиЧилло)
Американское малобюджетное инди-кино о съемках малобюджетного инди-кино. Стив Бушеми играет амбициозного молодого режиссера, у которого идет не так буквально все, что только может пойти не так. Денег не хватает, в кадр постоянно лезет микрофон, а удачно сыгранная сцена оказывается не снята, потому что оператор разбавил кофе испорченными сливками и стремительно убежал в туалет. Съемочную группу раздирают страсти. Исполнительница главной женской роли (Кэтрин Кинер) сомневается в своем таланте, тайно влюблена в режиссера, но не может устоять перед натиском приглашенного на главную мужскую роль известного актера (Джеймс Легро), который оказывается самодовольным болваном, постоянно пытается изменить мизансцену так, чтобы оказаться на первом плане, и за глаза называет режиссера неудачником. Угрюмый оператор (Дермот Малруни) переживает разрыв с помощницей режиссера, к тому же у него проблема с глазом, и он вынужден носить черный патч. Картину всеобщего хаоса дополняет мама постановщика, появляющаяся на съемочной площадке в самый неподходящий момент.
На стадии сценария все это выглядело настолько бесперспективно, что в проект Тома ДиЧилло не поверил ни один продюсер, и на фильм пришлось скидываться друзьям. Съемки заняли пять дней, после чего ДиЧилло обнаружил, что на полный метр история не тянет, а для короткометражки слишком длинна. Вероятно, тогда и возникла спасительная идея фильма-матрешки, состоящего из трех частей, каждая из которых — чей-то сон, но просыпаться из него получается не в реальность, а в сон другого персонажа. Закономерно, что кульминация этого сюжета — съемка сцены сна, максимально идиотская: в ней присутствует капризный карлик (Питер Динклейдж, будущая звезда «Игры престолов»), который раздраженно заявляет, что это полная туфта, потому что даже карликам никогда не снятся карлики.
«Жизнь в забвении», 1995
3. «Про уродов и людей»
(1988, Алексей Балабанов)
Стилизованный под немое кино, самый эстетский по «картинке», но при этом один из самых радикальных и болезненных фильмов Алексея Балабанова, режиссера настолько же «народного», насколько внимательного к форме и чуткого в этическом отношении. «Про уродов и людей» — снятая в монохромной гамме история порнографа начала ХХ века (Сергей Маковецкий) и его помощника (Виктор Сухоруков). Они развращают сразу две семьи, одна из которых приняла новорожденных сиамских близнецов. Студия специализируется на садо-мазохистском контенте, и герой Сухорукова видит богатый порнографический потенциал в изображении «уродов». Но уродом предстает в фильме и сам новорожденный кинематограф, в котором Балабанов подсвечивает «темную сторону», опасную и разрушительную силу, которая притягивает и отталкивает одновременно. Блестящие актерские работы Маковецкого и Сухорукова — если хотите увидеть, что такое «сальный мужчина», то вам определенно сюда.
4. «Адаптация»
(2002, режиссер Спайк Джонс)
«Кино про кино» в квадрате, сделанное авторами абсурдистской комедии «Быть Джоном Малковичем». Сценарист Чарли Кауфман дает герою-сценаристу собственное имя, а в придачу снабжает братом-близнецом. Обоих играет Николас Кейдж. Чарли Кауфман работает над киноадаптацией книги Сьюзен (Мерил Стрип) о коллекционере болотных орхидей Лароше (Крис Купер) и вязнет в творческом кризисе, разумеется, совершенно комическом. Его гораздо более успешный брат Дональд Кауфман сочиняет типовые триллеры, пользуясь, впрочем, подсказками Чарли. Постепенно Сьюзен увлекается Ларошем настолько, что готова пойти на преступление, а Чарли, в свою очередь, все больше грезит о Сьюзен. Реальность и вымысел не просто смешиваются до неразличимости, но ведут историю к фатальной развилке — искусство в этом сюжете буквально требует жертв. Но Кауфман-автор предусмотрительно подкладывает вместо своего альтер эго выдуманного брата и приносит в жертву не талант, а посредственность.
5. «Внутренняя империя»
(2006, режиссер Дэвид Линч)
«Внутренняя империя», 2006
Не только «кино о кино», но и путеводитель по художественному миру Дэвида Линча, суммирующий его главные темы и мотивы и ставящий окончательный знак равенства между фильмом, сном и насилием. Это первый фильм Линча, снятый на цифровую камеру: с неустойчивым фокусом, уплывающим цветом и таким эффектом присутствия, как будто режиссер позволяет зрителям забраться к нему в голову. В голливудский особняк звезды Никки Грейс (Лора Дерн) стучится соседка и, шаря безумным взглядом по гостиной, интересуется ролью, которую Никки еще не получила. Или получила? «Если бы сегодня было завтра», — зловеще говорит соседка, указывая на пустой диван, и завтра отпечатывается в сегодня как кадр на кадре в фотоаппарате с заевшим затвором. Так же наплывают друг на друга Никки-актриса и Никки — героиня фильма, который и сам отпечаток, ремейк забытой польской ленты, не законченной из-за убийства исполнителей главных ролей.
В часто цитируемый афоризм Кокто «кино показывает смерть за работой» Линч вносит существенную поправку: это насильственная смерть. Фильм не фильм, если в нем нет убийства. По крайней мере, в Голливуде. В кульминационной сцене Лора Дерн в гриме бездомной бежит по бульвару Звезд с отверткой в животе и корчится в буром пятне на мостовой между двумя другими нищими. И это эпизод из тех, что входят в историю как примеры «абсолютного кино», феноменального чувства ритма и движения в кадре. Когда камера отъезжает, мотор выключен и мы видим, что это была съемка, актриса продолжает лежать ровно столько, чтобы зритель успел подумать: «на самом деле», и понять бессмысленность этой фразы, и выдохнуть «гениально» за секунду до того, как это скажет Джереми Айронс, играющий режиссера. Кино и смерть, по Линчу, похожи тем, что очевидны и непостижимы. А Голливуд, где необходимо и невозможно умереть, — самое магическое место на земле.
6. «Снято!»
(2011, режиссер Амир Надери)
В переводе смысл названия неизбежно теряется. Потому что cut по-английски — это и «удар», и «монтаж», и «путь» — и все эти значения одинаково важны для иранского режиссера, живущего в США и снявшего фильм в Японии. Главный герой картины — настоящий самурай кино. Утром он навещает могилы великих японских режиссеров Одзу, Мидзогути и Куросавы. Днем бегает с мегафоном по улицам Токио, клеймя индустрию развлечений и требуя свободы киноискусству. Вечерами устраивает киноклуб у себя дома, а ночами пишет сценарий. Это карикатурное, но размеренное существование нарушают якудза, предъявляя герою счет за его проигравшегося брата. Киномана везут в подпольный клуб с боксерской грушей, на которой срывают злость неудачливые игроки — и герой, как истинный самурай, выбирает путь груши.
«Снято!», 2011
Весь фильм его монотонно бьют в туалете — и платят за это деньги. Перед каждым ударом он бормочет, как заклинание, название одного из любимых фильмов, фамилию режиссера и год производства. В конце дня киноман приносит выручку боссу, а дома исцеляется благодаря волшебной силе киноискусства — буквально припадая измочаленным телом к экрану. Картина снята с такой нейтральной и отстраненной интонацией, что очень трудно сказать, анекдот это, манифест или разом и то и другое. Но когда герой объявляет, что готов выдержать сто ударов подряд, вспоминая сто лучших фильмов всех времен и народов, у зрителя тоже начинают чесаться кулаки. Кажется, киномана мутузит уже не бескультурная массовка, а возмущенные эстеты: а ну-ка дайте-ка вломить за Куросаву! Где, черт возьми, Вонг Карвай? Нет, держите меня семеро, на первом месте опять «Гражданин Кейн»!
7. «Корпорация «Святые моторы»
(2012, режиссер Леос Каракс)
Возможно, самое парадоксальное и самое печальное «кино о кино». Holy Motors (как называется фильм в оригинале) — прощание с кинематографом, в котором актеры играли роли, а зрители смотрели из темноты на придуманную жизнь, похожую на настоящую. Прощание с великой иллюзией. Фильм начинается сновидческой увертюрой, в которой сам Леос Каракс встает ночью с постели, надевает темные очки и открывает тайную дверь в кинозал, где зрители сидят с закрытыми глазами. «А что если зрителей больше нет?» — спрашивает в середине фильма Дени Лаван, извечное альтер эго Каракса, играющий здесь все мужские роли. Его герой месье Оскар перемещается по Парижу в лимузине, салон которого превращен в гримерку. В лимузинах Караксу видится что-то глубоко ностальгическое — это железные динозавры 1980-х, времен его молодости и расцвета французской «новой новой волны», когда были сняты «Дурная кровь» и «37,2 по утрам», а кино, как казалось, пульсировало настоящей жизнью.
В новом веке все иначе — на одном из своих актерских заданий месье Оскар обвешивается датчиками движения и выполняет сложные трюки в павильоне для съемок сцен с компьютерной графикой, а на экране мы видим анимированное чудовище. Да и что случилось с реальностью, не вполне понятно. В других лимузинах, снующих по Парижу, скорее всего, едут другие актеры. Иногда случаются ДТП, и тогда персонажи выходят из автомобилей, а также из ролей — но лишь для того, чтобы перейти в другие роли.
За последние сто лет искусство детально и разнообразно обсудило отношения игры и реальности, но для Каракса это слишком личный вопрос. В Holy Motors беснуются, хохочут и плачут фильмы, не снятые им за тринадцать лет, прошедших после провала «Полы X» — картины, в которой он снял свою последнюю любовь и музу Катю Голубеву. Она умерла в 2011 году, и в карнавальной вакханалии Holy Motors Каракс поверяет романтической иронией чудовищно человеческую тоску утраты. Эта гротескная, фантасмагорическая и грандиозная метафора актерства заканчивается лаконичным, написанным по-русски с ошибкой в синтаксисе, посвящением: «Катя, — тебе».
8. «Да здравствует Цезарь!»
(2016, Этан и Джоэл Коэны)
«Да здравствует Цезарь!», 2016
Братья Коэн любят играть в золотой век Голливуда — времена студийной системы, когда сотрудники киноиндустрии, включая актеров и режиссеров, были связаны многолетними контрактами с одной студией. Герой фильма «Да здравствует Цезарь!», которого изображает Джош Бролин, находится в самой сердцевине этой конструкции. Это легендарный голливудский «фиксер» Эдди Мэнникс: в реальности он работал на MGM, а у Коэнов разруливает проблемы Capitol Pictures. Одна из них состоит в том, что во время съемок пеплума о римском полководце, уверовавшем во Христа, прямо с площадки похищают главную звезду фильма в исполнении Джорджа Клуни. Но, разумеется, есть и другие заботы — например, простой натурных съемок картины о засухе из-за проливных дождей.
Практически любой мотив и эпизод разыгрываются в «Цезаре» дважды: в «фильме» героя Клуни обращают в христианство, в «реальности» — в коммунизм (его похитители — знаменитая «голливудская десятка» сценаристов, отлученных от профессии за левизну). Дублей обычно два. Репортерш, копающихся в грязном голливудском белье, тоже двое. А герой Джоша Бролина регулярно дает отчеты в две вышестоящие инстанции (это исповедник и владелец студии), но в итоге главный по всему все равно он. Выслушав консультантов от четырех конфессий (католика, православного, протестанта и иудея), он делает вывод, что любая система веры относительна. И только его вера в кино абсолютна. В рабочем материале картины «Да здравствует Цезарь!» есть титр-заглушка «Божественное явление пока не снято». Хотя его-то Коэны и снимают. Ну кто еще может одной фразой превратить засуху в дождь («Заменим название фильма»)?
8 ½. «Тоби Даммит»
(1968, Федерико Феллини)
«Тоби Даммит», 1968
«Половина» к восьми фильмам «про кино» — новелла Федерико Феллини из хоррор-альманаха «Три шага в бреду», в работе над которым также приняли участие Луи Маль и Роже Вадим. Феллини выбрал историю об избалованном английском актере-алкоголике (Терренс Стэмп), который приезжает в Рим для участия в нелепой промокампании и находит там свою смерть. Смерть выглядит как маленькая девочка, играющая с шаром. И более впечатляющего и жуткого образа смерти мировой кинематограф, кажется, не нашел до сих пор.
