ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБ
24 июля в прокат выходит фильм «Прости, детка» — дебютировавший на Санденсе проект комикессы и стендаперши Евы Виктор, в котором она не только выступила сценаристкой и режиссеркой, но и исполнила главную роль. Чем напомнила кинокритику Анне Стрельчук Фиби Уоллер-Бридж и ее культовый сериал «Дрянь», а еще полдюжины представительниц стендапа, которые, похоже, нашли новый язык для разговора о насилии и жизни после него.
«Сорри, Бейби», 2025
Кое-что страшное произошло с Агнес, молодой университетской преподавательницей литературы, но мир этого не замечает и упрямо движется дальше. Миру все равно. Дружба с Лидией (Наоми Аки), ее бывшей однокурсницей, — единственное ее пристанище, здесь можно смеяться, молчать и понемногу учиться заглядывать вдаль.
Это питч большого маленького дебюта Евы Виктор.
Она родилась в Париже, выросла в Сан-Франциско — между двумя языками и двумя школами: франкоязычной и англоязычной. Училась актерскому и сценарному мастерству в Северо-Западном университете, где играла в импров-команде и получила первую работу сразу после финального перформанса. Стажировалась на феминистском сатирическом сайте Reductress, писала для The New Yorker и появилась на MTV. Стала известна благодаря коротким вирусным видеоскетчам из современной жизни. И первая вещь, которая цепляет в «Прости, детка», — парадоксальное сочетание интонации и темы: тонкое, ироничное, очень личное повествование о жизни после сексуализированного насилия. Травма здесь проговаривается не на привычных частотах боли и ужаса, а через смех, неуверенность, хрупкость. Ирония в фильме — не защита и не обесценивание, а способ удержаться на плаву, выжить и даже стать сильнее. Вот нелепая шутка о говорящих членах, вот просьба к подруге никогда-никогда не разлюбить, даже если она обзаведется семьей, словно вы близки на каком-то другом уровне, вот спонтанный, но искренний и строгий диалог с котиком...
Эва Виктор
«Сорри, Бейби», 2025
«Мы сняли кучу дублей сцены, где обсуждаем, какой же секс все-таки странный. Один из них длился семь минут. В какой-то момент Наоми захлебнулась чаем от смеха.
То есть реально захлебнулась. Но мы все равно не могли остановиться, продолжали смеяться, пока кто-то гуглил “симптомы удушья” и пытался дозвониться до медиков.
А потом мой монтажер такой: “Да, придется переснять”».
«Сорри, Бейби», 2025
В индустрии кино существует классический нарратив на тему сексуализированного насилия — rape and revenge, — который держится на бинарности «травма/возмездие». Мы все видели такие фильмы. Молодая женщина, жертва патриархального общества, переживает акт насилия — зачастую показанный в деталях на экране. После этого достаточно жестокого эпизода она чудесным образом выживает и, выжив, мстит своим обидчикам. Часто — с неменьшей жестокостью, возвращая себе власть через насилие. Это и «Месть» — визуально экстремальный, кровавый дебют Корали Фаржа, где героиня устраивает резню в пустыне; и «Прошлой ночью в Сохо» Эдгара Райта — хеллоуинская темная сказка с Аней Тейлор-Джой, разоблачающая глянцевый образ Лондона 1960-х, и «Соловей» — трагическая история молодой ирландки, чью семью убивают британские солдаты, с одной из самых тяжелых сцен сексуализированного насилия в кино; и «Девушка, подающая надежды», где героиня Кэрри Маллиган мстит за свою лучшую подругу.
«Месть», 2017
«Девушка, подающая надежды», 2020
Сейчас на смену этому нарративу приходит другой — тихий, менее визуально эффектный, но более реалистичный сценарий жизни после травмы. Героиня Евы Виктор не ищет мести. Она хочет справедливости — но не получает и ее. И в этом ее история перекликается с revenge-нарративами: оба типа фильмов фиксируют системную несправедливость. Ее Агнес — умная, ранимая, немного рассеянная и обезоруживающе неловкая. Когда-то блистательная студентка, теперь — талантливая преподавательница, пережившая сексуализированное насилие со стороны научного руководителя. Этот опыт становится водоразделом ее жизни, но не определяет ее целиком. Фильм с большой деликатностью показывает, что травма не исчерпывает личности. Само название «Прости, детка» происходит из короткого диалога между Агнес и ребенком ее лучшей подруги. И в этих двух словах — нежность, честность, боль быть живой и извинение за то, что этому ребенку тоже придется столкнуться со взрослой жизнью и страданием. Но куда важнее то, что именно благодаря дружбе Лидии, ее тихому, ненавязчивому присутствию, Агнес проходит путь восстановления — через боль, одиночество и желание свести счеты с жизнью. Это кино о сестринстве как о невидимой, но мощной силе. Визуально и нарративно «Прости, детка» — типичный фильм студии A24: мягкий свет, паузы, вещи вроде диплома, наклеенного на окно как инсталляция, и «Лолиты» на книжном столике, слова и взгляды, от которых сжимается горло. Это фильм, в котором действия почти нет, но каждое движение — на вес золота.
«Сорри, Бейби», 2025
«Сорри, Бейби», 2025
Истоки такого подхода можно найти на пересечении с другими видами искусства — в первую очередь со стендапом, а еще с небинарной и феминистской комедией, справляющейся с травмой посредством иронии, которая часто звучит честнее, чем громкие заявления. Один из прецедентов — Ханна Гэдсби и революционный сольник Nanette (2018). Спектакль начинается как традиционный стендап, но постепенно превращается в откровенный, прямой монолог о насилии, гендерной идентичности и предательстве со стороны общества. Гэдсби говорит: «Я построила карьеру на самоиронии... но больше не хочу этим заниматься. Вы понимаете, что значит самоирония, когда ты и так существуешь на обочине?». Фильм Виктор тоже осциллирует между иронией и безапелляционной искренностью. В нем нет экивоков и иносказаний, насилие называется насилием и обозначается тот, кто его совершил.
Ханна Гэдсби, «Nanette», 2018
Визитная карточка Евы Виктор — это не классическая стендап-комедия, но скорее интернет-скетчи: невротическая женская исповедь на грани абсурда, где тревога, остроумие и самоирония сталкиваются в личных ситуациях. В своих скетчах она панически объясняет, каково это встречаться с парнем, который слишком любит Конституцию, или как сложно поверить в здоровые отношения, если ты эмоционально искалечена. В ее кино эта тревожная энергия превращается в более сдержанную, но все такую же ироничную и наблюдательную женскую уязвимость. Ее героиня будто все время мысленно комментирует происходящее, даже в самых драматичных сценах. Это сближает ее интонацию с интонацией создательницы легендарного сериала «Дрянь» Фиби-Уоллер Бридж, которая, впрочем, идет еще дальше и буквально озвучивает свой внутренний монолог зрителю, ломая четвертую стену. Однако обе эти героини про одно и то же: про одиночество, про отсутствие покоя, тревожные мысли — и все-таки, вопреки тому, что (как поет Слава КПСС) жить больно, обретение себя в этой экзистенциальной трагикомедии.
«Дрянь», 2016-2019
Подобные темы затрагивают и другие стендап-комикессы. Маргарет Чо говорит о насилии, зависимости и травме (I’m the One That I Want, PsyCHO) — при этом сочетает личное с политикой, активизмом, правами женщин и меньшинств. Келли Бахманн — одна из первых, кто публично выступил против Харви Вайнштейна прямо со сцены, регулярно включает в свои выступления рассказ об опыте пережитого насилия. Али Вонг в Don Wong говорит о гендерной динамике и согласии — хоть и в более комедийном и отстраненном ключе, тем не менее отсылая к той же боли и к тем же уязвимостям жизни после травмы: чувству тотальной незащищенности, враждебности мира, несправедливости, одиночеству, эмоциональному трансу.
Маргарет Чо, «PsyCHO», 2015
Похожую интонацию — странную, тревожную, ироничную и здесь даже фарсовую — можно было почувствовать в «Девушках на балконе» (Les Filles du balcon) — последнем режиссерском проекте Ноэми Мерлан, тоже рассказывающем о сексуализированном насилии, но через неожиданную смесь множества жанров. Над сценарием работала Селин Сьямма («Томбой», «Портрет девушки в огне»), и ее почерк — пристальное внимание к женской повседневности, телесности, травме — ощущается в диалогах. Сюжет вращается вокруг трех подруг, живущих в Марселе (их играют сама Мерлан, Сухейла Якуб и Санда Кодряну), чья расслабленная летняя беззаботная жизнь постепенно трескается, когда они сталкиваются с насильственной системой, скрытой за фасадом нормальности. Воплощением тьмы становится герой Луки Браво, играющий одного из агрессоров — обаятельного, но пугающе пустого соседа-фотографа, архетип красавчика из окна напротив. Особого внимания заслуживает визуальный стиль фильма: оператором выступила Евгения Александрова, создавшая яркий цветовой контраст между внешним миром — теплой, насыщенной солнечным светом и цветами марсельской жизнью — и холодным подземным миром, в котором скрываются насильники. Этот визуальный разрыв становится метафорой главного: насилие часто не видно снаружи, но оно меняет восприятие мира навсегда.
«Балконетки», 2024
«Девушки на балконе» были шероховаты — местами дающие петуха, местами слишком символичные. «Прости, детка» — фильм гораздо более собранный и цельный. Это кино о присутствии. О том, как быть с кем-то рядом, когда другой — на грани. О доверии, о тишине, о боли, которая не должна превращаться в вечную идентичность. Этот кинодебют маркирует новую тенденцию в сегодняшнем кино: от кино о мести и выживании к неспешному и радикально искреннему монологу о том, как выглядит жизнь после. О той странной, невозможной нормальности, к которой возвращаешься — уже другим человеком.
