Почитай старших

ФОТО:
АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ

С 18 по 20 октября пройдет новая серия проекта The Blueprint и Дома Творчества Переделкино «Reading Camp: Вам письмо» — «литературный ретрит» для всех, кто любит читать или хочет пересмотреть свои отношения с книгами. В преддверии кэмпа вспомнили созданные модными брендами книжные клубы (или их имитации), чтобы доказать: совместное чтение — занятие не только душеспасительное, но и актуальное.

Chanel и Шарлотта

Les Rendez-vous littéraires

Chanel решили не перепридумывать велосипед и три года назад запустили классический книжный клуб — Les Rendez-vous littéraires au rue Cambon. Начиналось все скромно — на семиминутном видео Шарлотта Казираги (тогда новоявленный посол Chanel) одна в собственной библиотеке томно рассказывала о своем отношении к литературе и практике чтения в целом и восхваляла «Цветы зла» Бодлера, «открывшие ей реальный мир», в частности. Второй выпуск прошел уже офлайн, в легендарном здании на rue Cambon, 31 (том самом с винтовой лестницей, по которой спускалась сама Коко), гостями Шарлотты стали французская писательница и психоаналитик Сара Чиче и исследовательница актуальной литературы Фанни Арамо, а сам клуб нащупал фокус — в нем стали читать только литературу, написанную женщинами. Так оформилась главная задача клуба: в максимально доверительной, буквально «для своих» (вход только по приглашениям) атмосфере разговаривать о роли и значении женщины в современном мире. Иногда разговоры проходят на другой, тоже знаковой для Chanel площадке — в камерном книжном магазине 7L в районе Сен-Жермен, который был основан Карлом Лагерфельдом и посвящен изданиям на тему искусства. Те, кто в узкий круг не вхож, могут послушать обсуждения и поразглядывать интерьеры на YouTube.

У клуба вышло уже 24 выпуска, в том числе с Кейт Бланшетт, Кирой Найтли и Кристен Стюарт. Одной из последних гостий стала Наоми Кэмпбелл, ей Шарлотта предложила обсудить роман A Life’s Work («Дело жизни») Рейчел Куск о радостях и горестях материнства. Кстати, Кэмпбелл атмосферу оценила: «Вы должны чувствовать себя в безопасности и доверять тем, с кем разговариваете, — какую бы тему вы ни выбрали, особенно в современном мире». Казираги с задачей справилась — супермодель посвятила рассказу о личном опыте материнства целых два часа.

A Life’s Work («Дело жизни»)
Рейчел Куск

В деле ухода за ребенком есть ядро неуправляемости, некий постоянный кризис. В моем опыте материнства, как я затем осознала, недоставало аспекта военной муштры, с которым следует браться за дело в воспитании. Я не отношусь к слову «военный» легкомысленно: призыв в мир ортодоксального родительства требует полного самоотречения, подчинения конформизму, любви к институциональному, вот что подразумевает этот термин. [...] Люди это понимали в городе, в котором мы теперь жили. Его жилые части заставляли быть «хорошей матерью». Именно поэтому, как я поняла, здесь жило так много матерей. Здесь можно было быть свободным от мук и искушений жизни на воле, от баров, кинотеатров и магазинов, продающих непрактичную обувь. Здесь в ресторанах были детские стульчики и раздевалки, в автобусах — широкие двери и ниши для колясок. Возвышенная атмосфера университета, его тишина, его привилегированные патриархальные анклавы продолжали жить спокойно. Существовала иерархия, и ее положения распространялись от низших к высшим ее представителям.

Dior и сумка

The Dior Book Tote Club

Основанный чуть больше года назад The Dior Book Tote Club в качестве героини выбрал сумку. С холщовой The Book Tote под мышкой и под присмотром камеры амбассадорки бренда отправляются в знаковые книжные, находят на полках повлиявшие на них произведения, мечтательно перелистывают страницы и иногда зачитывают цитаты из текста, а затем кладут книги в брендированный шопер. Так, модель и дочка Инес де ля Фрессанж Нина д’Урсо наведалась в первый, основанный в 1801 году британский книжный в Париже — Librairie Gallignani и освежила в памяти любимое произведение Маргерит Дюрас «Материальная жизнь». Аристократка Беатриче Борромео забежала в Librairie Jousseaume в галерее Vivienne — завсегдатаями открытого в 1826 году книжного были Жан Кокто и Колетт — и откопала томик «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера. А актриса Розамунд Пайк отправилась в старейший лондонский магазин Hatchards Piccadilly (его двери распахнулись в 1797 году), чтобы рассказать зрителям ролика о Джоан Дидион и Ханье Янагихаре. В интервью Harper’s Bazaar Пайк так прокомментировала свое участие в проекте: «Самое замечательное в книжных магазинах — это то, что вы можете путешествовать по миру, сидя на месте».

В прошлом месяце бренд отправил Натали Портман в парижскую библиотеку Национального института истории искусства — больше известную как библиотека Ришелье. И Натали на полном library core — серый кардиган, синие джинсы, балетки — положила в шопер «Американские химеры» Тодда Хейнса и «Мою гениальную подругу» Елены Ферранте.

«Моя гениальная подруга» Елены Ферранте

Лила появилась в моей жизни в первом классе начальной школы и сразу же поразила меня: она была ужасной злюкой. Все мы проказничали, когда не видела учительница Оливьеро, но Лила всегда вела себя отвратительно. Однажды она разорвала промокашку на кусочки, затолкала их в чернильницу, потом стала вылавливать один за другим и кидать нам в спину. В меня она попала дважды: один раз в волосы, другой — в белый воротничок. Учительница, как обычно, завопила своим резким, пронзительным голосом, которого мы все ужасно боялись, и в наказание приказала ей немедленно идти к доске. Лила не послушалась и вроде бы даже не испугалась; более того, она продолжила швыряться шариками из промокашки, пропитанными чернилами. Тогда учительница Оливьеро, грузная дама, казавшаяся нам старухой, хотя было ей, наверное, чуть за сорок, вышла из-за стола и грозно направилась к Лиле, но споткнулась, потеряла равновесие, ударилась лицом об угол парты и рухнула на пол. Она лежала без движения, как мертвая.

Valentino и беллетристика

Belletrist

Belletrist — онлайн-сообщество любителей чтения и книг, организованное Эммой Робертс в 2017 году. За эти годы актриса не забросила свое начинание и уже более семи лет активно ведет сайт с литературными советами, цитатами из прочитанных произведений и, по заветам карьерных консультантов, двигает свое хобби в сторону большого бизнеса. А именно продюсирует кино- и сериальные адаптации любимых книг (уже вышли два проекта: «Первое убийство» для Netflix по рассказу Виктории Шваб и «Соври мне» для Hulu по новелле Каролы Ловеринг).

Два года назад Valentino запустили проект Narratives, и открыло его как раз партнерство с клубом Робертс. Основная идея коллаборации — поддержать (в том числе и финансово) независимые книжные магазины, раскиданные по разным уголкам Соединенных Штатов от Атланты до Нового Орлеана. Среди прочего Valentino напечатали постеры с обложками книг Донны Тартт, Джанетт Мокк, Фатимы Фархин Мизры, Мэттью Лопеса и других знаковых современников. Не забыли и про шоперы для переноски любимых томиков — конечно, фирменного красного цвета. Второй сезон Narratives прошел уже без Эммы — 17 поэтов и прозаиков, в том числе Амия Шринивасан, Андре Акиман, Дэвид Седарис и Лейла Слимани, написали по заказу бренда тексты, которые легли в основу рекламной кампанию — в ней впервые совсем не было картинок.

«Щегол»
Донны Тартт

Я знал, что скоро ночное небо станет темно-синим, в комнату скользнет первый хрупкий, зябкий проблеск апрельского дня. По улице забурчат и загрохочут мусоровозы, в парке застрекочут весенние птицы, по всему городу в спальнях зазвонят будильники. Грузчики, высунувшись из фургонов, будут шмякать толстыми пачками «Таймс» и «Дейли Ньюс» об асфальт возле газетных киосков. Во всем городе матери и отцы зашаркают по домам с растрепанными волосами, в ночнушках и халатах — поставят вариться кофе, включат тостеры, разбудят детей в школу.

А что буду делать я? Какая-то часть меня занемела от отчаяния, я был словно лабораторная крыса, которая во время эксперимента потеряла всякую надежду и улеглась помирать с голоду посреди лабиринта.

Miu Miu и эмансипация

Miu Miu Literary Club

Последними на ниву книжных клубов ворвались Miu Miu, тут же заняв место в авангарде. Их книжный клуб Miu Miu Literary Club, представленный в апреле 2024 года в Милане, — буквально всем клубам клуб: кажется, бренд под руководством Миуччи Прады смог лучше других перевести набор ассоциаций, связанный с девушкой Miu Miu, в формат избы-читальни. В обставленных мебелью Mid-century интерьерах миланского Circolo Filologico актриса Валентина Романи, художница Заве Эштон и фичер-директор британского Vogue Джулия Хоббс собрались, чтобы обсудить автобиографию итальянской писательницы и феминистки Сибиллы Алерамо «Женщина» и «Запретную тетрадь» Альбы де Сеспедес. Обе работы иллюстрируют роль литературы в деле освобождения женщин. От имени молодого поколения в жанре Spoken word выступила многообещающая рэп-исполнительница John Glacier, а все присутствовавшие ловко миксовали летящие короткие платья и солидные кожаные броги.

Forbidden «Запретная тетрадь» Альбы де Сеспедес

Перечитав то, что я написала вчера, мне показалось, что я стала меняться ровно после того дня, когда мой муж назвал меня «мамой». Сначала мне это очень понравилось, потому что, казалось, что я была единственной взрослой в доме, единственной, кто знал что-то о жизни. Это взрастило мое чувство ответственности, которую я всегда чувствовала — еще с детства. Также мне это понравилось, потому что позволило мне оправдать импульс нежности, который произошел у меня по отношению к Мишелю, ведь он оставался откровенным и изобретательным, даже сейчас, когда ему стукнуло почти пятьдесят лет. Когда он называет меня «мама», я отвечаю тем тоном, который кажется суровым, но любящим, тем же, что я использовала с Рикардо, когда он был ребенком. Но теперь я вижу, что это была ошибка. Ведь он был единственным человеком, для которого я была просто Валерией. С детства мои родители называли меня Бебе, и с ними было трудно спорить, особенно в том возрасте, когда я получила это прозвище. На самом деле, хотя они и ожидают от меня всего, что должно ожидать от взрослого, они, кажется, так и не признали, что я и так достаточно сформированная личность. Да, Мишель был единственным человеком, для которого я была Валерией. Для друзей я все еще Писани, их одноклассница. Для других — жена Мишеля, мать Рикардо и Мирелла. А для него, начиная с нашей первой встречи, я была Валерией.

Montblanc и завтрак

В прошлом году Montblanc застолбили за собой пространство библиотеки в люксовом парижском отеле La Réserve — в библиотеке накрыли роскошный завтрак с британским актером Каллумом Тернером, который делился с гостями мероприятия своими книжными фаворитами (например, сборником рассказов «Десятое декабря» американского писателя Джорджа Сондерса). Фотографии со встречи легли в основу кампейна, и пока у импровизированного книжного клуба продолжения не было. Впрочем, и это большая удача — по статистике BookBrowse, мужчин намного меньше интересуют книжные клубы, только 12% всех книжных клубов в США объединяют не женщин.

«Десятое декабря» Джорджа Сондерса

Для будущих поколений. В наше время существуют кредитные карточки. Компания дает деньги взаймы, а ты возвращаешь с высокими процентами. Это хорошо, когда у тебя не хватает денег на что-нибудь нужное (например, на покупку нелепого ягуара). Вы в вашем безопасном будущем можете сказать: А не лучше ли просто не покупать того, что тебе не по карману? Легко вам говорить! Вас нет здесь, в нашем мире, с детишками, любимыми детишками, когда другие родители делают подарки своим детям, например, покупают туристическую путевку в Ниццу по программе «Культурное наследие», если ты из семейства Манчини, или трехнедельное путешествие с погружением к затонувшим судам на Багамах, если ты Гэри Голд и его сынок, загорелый пижон Байрон.

The Blueprint x Переделкино

Свой книжный клуб теперь есть и у The Blueprint, его мы делаем вместе с Домом Творчества Переделкино. Начиналось все с зимних посиделок и рассуждений о мемуарах и автофикшне (а также первых проб пера в жанре) в компании Юрия Сапрыкина, Светы Павловой и Ольги Брейнингер. Темой прошедшего в июне второго сезона стала «Дача как мастерская, место действия и симптом». За два с половиной дня участники охватили весь спектр дачного досуга: от неспешных прогулок и посиделок у костра до приготовления варенья. Впрочем, главная роль снова была отведена литературе — какая же дача без хорошей книжки? Читали, перечитывали и обсуждали прочитанное участники кэмпа вместе с руководителем Дома-музея Бориса Пастернака в Переделкине Анной Козновой, писателем, художником и библиотекарем Дома Творчества Переделкино Денисом Крюковым, учителем русского языка и руководителем Гильдии словесников Антоном Скулачевым, а также с Юрием Сапрыкиным и редакционным директором The Blueprint Александром Перепелкиным. Таким был список книг: «Школа для дураков» Саши Соколова, «Другие берега» Владимира Набокова, «Садовое товарищество» Дениса Крюкова и «Вторую балладу» Бориса Пастернака.

«Школа для дураков» Саши Соколова

Где же я повстречал ее? Наверное в кино или в парке, а скорее всего — на почте. Женщина сидела там, за окошечком и ставила штемпели на конвертах и открытках. Был Всежитейский День защиты Козодоя. В тот день с утра я положил для себя, что весь день стану собирать марки. У меня, правда, не оказалось дома ни одной марки, но зато нашлась спичечная этикетка с изображением какой-то птицы, которую нам всем следует охранять. Я понял — это и есть Козодой и отправился на почту, чтобы мне поставили на него штамп, и женщина, сидевшая там, за окошечком, мне сразу понравилась. Ты сказал нашему учителю, что не можешь описать ту женщину; в таком случае опиши хотя бы день, когда произошла ваша встреча, поведай о том, как было на улице и о том, какая стояла погода, если это, естественно, не затруднит тебя. Нет-нет, тут нет ничего сложного, и я с удовольствием выполню твою просьбу. Облака в то утро шли по небу быстрее обычного, и я видел, как поспешно появлялись и растворялись друг в друге белые ватные лики. Они сталкивались и наплывали один на другой, цвет их менялся от золотого до сиреневого. Многие из тех, кого мы называем прохожими, улыбаясь и щурясь от рассеянного, но все же сильного солнечного света, как и я, наблюдали передвижение облаков и, подобно мне, ощущали приближение будущего, вестником которого и были эти н е в ы у ч е н н ы е облака.