Спасла ли Кристель Коше дом Emilio Pucci?
Вчера Emilio Pucci показали коллекцию, которую для них создала Кристель Коше, одна из самых интересных молодых французских дизайнеров. Это первый (и, как планировалось, сразу ударный) ход в новой стратегии марки: 30 января 2020 года они объявили, что теперь каждый сезон коллекцию будет делать новый приглашенный дизайнер. Журналистка и автор телеграм-канала Front Fashion Ольга Михайловская решительно высказывается по поводу такого подхода — и альянса Pucci с Коше.
Заразительны не только дурные примеры, но и вполне положительные. Вот, например, проект Moncler Genius уже породил последователей: первыми стали Emilio Pucci. Идея нанимать каждый год или даже сезон нового дизайнера или нескольких дизайнеров в дома с богатой, но оттого порой скучноватой историей, в Moncler сработала на ура. Эта стратегия основана на скорости: пришел, увидел и — будем надеяться — победил (иначе вся затея оказывается бессмысленной). Важно не промахнуться именно с дизайнером, угадать в нем ту самую модную составляющую, которая запустит маховик.
читайте также
Не в обиду Moncler будет сказано, но идея эта не так уж нова. В начале нулевых эта схема уже была отработана в блистательном проекте Ruffo Research. Только там все было устроено сложнее. Ruffo не были fashion-маркой, а всего лишь производителями кожи и меха высочайшего класса. Из их материалов шили Versace и Dolce, но широкая публика об этом, конечно же, ничего не знала. Возможно, именно покойная Франка Соццани придумала приглашать каждый год молодого, но уже относительно известного дизайнера и давать ему в руки все ресурсы Ruffo и полную свободу. Среди тех молодых дизайнеров были и Раф Симонс, и Вероник Бранкино, и Риккардо Тиши, и Вандеворсты.
Название Ruffo Research делало известной и заслуженную Ruffo, и явно указывало на свежую кровь. Проект имел оглушительный успех. А вещи, оставшиеся от этого плодотворного сотрудничества, до сих пор живы в гардеробах многих fashion-тружеников того времени: качество у них было потрясающее, а дизайн до сих пор не устарел. Но потом, как водится, хозяин Ruffo решил, что ему такой проект не нужен, и с тех пор о Ruffo говорили очень мало. В то время как дизайнеры, которые приняли участие в том проекте, на виду и на слуху. Так что вывод напрашивается сам собой.
Футбол и фильмы нуар: чем живет Koché, любимый французский бренд Марион Котийяр и Риты Оры
РЕКЛАМНАЯ КАМПАНИЯ MONCLER GENIUS
HARPER''S BAZAAR, март 2000
фотограф: дон каннингем
Moncler — а точнее, нынешний владелец марки, итальянский миллиардер Ремо Руффини — тоже поступил мудро, когда решил звать сразу несколько очень разных дизайнеров. Но ДНК Moncler также скорее технологичная, чем креативная. В Pucci история другая — дух марки связан и с принтами, и с аристократической легкостью бытия, и не менее аристократическим спортом. Историю марки Pucci знают все — маркиз Пуччи был членом олимпийской сборной по лыжам, пилотом, красавцем и умницей. По легенде его заприметила на горных склонах Швейцарии редактор Harper’s Bazaar и заинтересовалась его костюмом. Он признался, что сам является автором. Так все и началось.
читайте также
Как Moncler сделали пуховики «новой роскошью»: отрывок из книги Highsnobiety
Главное, чем знаменит Кристиан Лакруа — кутюрье, которого «вернул в моду» Дрис ван Нотен
Спортивные костюмы были только началом: маркиз Пуччи стал одним из главных поставщиков одежды для нового мобильного стиля жизни, эпохи новых скоростей и трансконтинентальных перелетов. Он стал делать вещи легкие и немнущиеся, которые запросто помещались в маленькие чемоданы и дорожные сумки и не теряли форму. Он разработал свои знаменитые принты, которые в те годы стали революционными.
Сочетание аристократизма и прогрессивного мышления, собственно, и стало его главным козырем. Именно за это его сразу же беззаветно полюбили американцы, которых завораживала итальянская связь с историей и традициями, которыми они, представители молодой нации, не могли похвастаться. Но Pucci оказалась одной из тех марок, чьи клиенты взрослеют вместе с ней, а затем и стареют. В то время как их дети редко хотят походить на родителей. Еще одна проблема заключается в том, что Pucci слишком узнаваема в своих принтах: сила и одновременно слабость марки именно в них. Эти принты слишком громкие, слишком очевидные. Те, кто любит марку, любят ее именно за них, поэтому их надо сохранять и приумножать, как ни делай их современными, они все равно останутся узнаваемыми. А если нет — то мгновенно станут ненужными поклонникам марки. А другого компонента в ДНК марки Pucci, по сути, и нет.
Так возникла чехарда с дизайнерами. Единственным удачным опытом на протяжении привлечения был Кристиан Лакруа, который умел работать с принтами, но также понимал, как работать с традиционным кроем и создавать классическую элегантность — одновременно умея поднимать все это на современный уровень. Впрочем, даже он сделать марку модной все равно не смог, а все остальные и подавно, несмотря на приложенные усилия пиара.
Идея со сменяющими друг друга молодыми дизайнерами явно нужна была для того, чтобы превратить Pucci именно в модную марку. Главный вопрос заключается в том, насколько это принципиально возможно — сохраняя узнаваемость. Судя по первой коллекции Кристель Коше, ответ может быть не таким очевидным. Принтованная ленточка, фривольно повязанная на бедре, и одинокие принты, словно случайно затесавшиеся где-то посередине, не спасают марку. Притом что выбор дизайнера выглядит хорошо продуманным. Выпускница Central Saint Martins, она успела поработать в Armani и Chloé, у Ван Нотена и в Bottega Veneta при Томасе Майере, в сотрудничестве с Chanel занималась возрождением мастерских Lemarié, главных по работе с перьями для кутюрных коллекций. В ее собственной марке, с которой она стала финалистом LVMH Prize в 2016-м, спорт и высокое ремесло, казалось бы, сосуществуют на равных. Так что по формальным признакам — выбор верный. Но чуда, похоже, не произошло. Или пока не произошло.
