Ансельм Кифер от А до Я
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
5 июня фестиваль документального кино Beat Film Festival откроет российская премьера картины Вима Вендерса «Ансельм. Шум времени», посвященной жизни и творчеству немецкого художника Ансельма Кифера. В этом марте ему исполнилось 80 лет — к круглой дате Музей Ван Гога и Городской музей Амстердама впервые объединились ради выставки работ Кифера Sag mir wo die Blumen sind, которая пройдет сразу в обоих музеях. Иван Чекалов разобрал на буквы вселенную художника, начинавшего с фотопроекта, где кидал «зиги» на фоне памятника Людовику XIV, и чьи произведения теперь находятся в постоянных коллекциях Лувра и Эрмитажа.
Ансельм Кифер
наведите на букву, чтобы перейти к соответствующему разделу
А
«Ансельм. Шум времени»
Про Ансельма Кифера существует несколько документальных фильмов, среди которых самые интересные — это Over Your Cities Grass Will Grow Софи Файнс (автора двух «Киногидов извращенца» с философом Славоем Жижеком) и «Ансельм. Шум времени» Вима Вендерса. Режиссер дружит с Кифером уже тридцать лет — впервые они встретились накануне выставки Ансельма в Новой национальной галерее Берлина: Кифер ужинал в том же ресторане, что и Вендерс. По его словам, художник курил большую сигару, «что было вполне нормально для этого места, потому что все равно все курили. Это был 1991 год». Спустя много лет Вендерс договорился о съемках документального фильма. Кифер поставил только одно условие: «удиви меня». Было решено отказаться от «говорящих голов», использовать технологию 3D (уже опробованную Вендерсом на доке про Пину Бауш). К съемкам были привлечены сын художника Даниель (в роли 40-летнего Ансельма) и внучатый племянник самого режиссера Антон (он играет художника в детстве). В итоге получился не столько рассказ о жизни Кифера, сколько иммерсивный опыт по превращению художественного медиума в кинематографический — то есть попытка передать ощущение от работ Кифера на большой экран.
«Ансельм. Шум времени», 2023
алхимия
«Основная идея алхимии — это ускорение времени, как
в [гипотетическом] превращении свинца в золото. <...> В прошлом алхимик ускорял этот процесс магическими средствами. Это называлось магией. Как художник я делаю то же самое. Лишь ускоряю трансформацию <...>. Насколько я понимаю, это и есть волшебство», — начиная с середины 1980-х Ансельм Кифер активно интересуется алхимией. «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии», — гласит третий закон фантаста Артура Кларка, и в 2025 году ученым на Большом адронном коллайдере действительно удалось превратить свинец в золото. Кифер никогда не сомневался в такой возможности. В работе «Для Роберта Фладда» (1995-1996) — то есть для английского философа и алхимика XVI-XVII веков — художник изображает подсолнух, у которого вместо семян — космос. Фладд полагал, что все элементы, содержащиеся во Вселенной, могут быть найдены в одном-единственном растении. К нему же Кифер обращается в работе «Секретная жизнь растений» (2004), «связывающей» растения со звездами. Да и вообще художник частенько черпает вдохновение во всякого рода мистических учениях — от «Досок судьбы» Велимира Хлебникова до каббалы (например, в «Лилит» (1987-1990), согласно каббалистической теории — первой жене Адама).
«Для Роберта Фладда» (1995-1996)
Б
Баржак
В 1992 году Кифер купил в коммуне Баржак на юге Франции заброшенную шелковую фабрику La Ribaute и превратил ее в гигантский город искусства из 60 зданий, павильонов, системы подземных тоннелей и скульптурных композиций. На протяжении двух с половиной десятилетий La Ribaute была мастерской и домом Ансельма. Во Франции карьера Кифера складывалась успешнее, чем на исторической родине — в 2007 году его «Атанор» стала первой со времен Жоржа Брака (конкретно с 1953 года) работой современного художника в постоянной коллекции Лувра. Год спустя он переехал в Париж, и начиная с 2020-х La Ribaute открыл свои двери для широкой публики в качестве центра искусства; билет туда стоит скромные 25 евро, а жители Баржака могут попасть на территорию комплекса бесплатно.
Бойс, Йозеф
Йозеф Бойс. Галерея рядом с собором Святого Стефана. Вена, Австрия, 1986
Несмотря на то что Кифер никогда официально не значился учеником Йозефа Бойса, классик немецкого постмодернизма очень сильно на него повлиял. В том числе и непосредственно — в 1970-м Ансельм посещал занятия Бойса в Дюссельдорфской академии искусств. Бойс был старше Кифера на двадцать четыре года, но разделял с ним рефлексию по поводу нацистского прошлого Германии (в детстве Бойс был членом гитлерюгенда, в 1941-м — добровольцем люфтваффе). Когда в 1969 году Кифер представил серию автопортретов «Оккупации», на которых «зиговал» в отцовской форме офицера вермахта в Италии, Франции и Швейцарии, Бойс был одним из немногих, кто оценил работу по достоинству. Оно и немудрено — за пять лет до Кифера Йозеф представил очень похожий перформанс, в котором стоял с кровоточащим носом, в одной руке сжимая деревянный крест, а другую
поднимая в нацистском приветствии.
В
Ван Гог, Винсент
Nevermore, 2014
Ансельм Кифер, «Подсолнухи», 2023
1963 год, Ансельму 18 лет, он выигрывает стипендию на путешествие по стопам любого из классиков европейской живописи. Кифер выбирает Ван Гога и проезжает из Нидерландов через Бельгию во французский Арль. В процессе он делает многочисленные зарисовки; образы, вдохновленные Ван Гогом, Кифер перенесет через всю карьеру. Так, подсолнухи появятся и в одноименной работе, и в макабрических «Ночных порядках» (обе — 1996 год), и во многих других произведениях. В 2011-м по приглашению Рейксмюсеума Кифер расположил напротив самого известного экспоната музея — «Ночного дозора» Рембрандта — инсталляцию «Колыбельная (для Ван Гога)» с застекленными мертвыми подсолнухами и сломанным складным креслом, будто бы сошедшим с «Колыбельной» Ван Гога. А в марте 2025-го Музей Ван Гога вместе с Городским музеем Амстердама представил выставку (на самом деле даже две) картин Кифера, которые висят бок о бок с полотнами великого нидерландца.
Винсент ван Гог, «Подсолнухи», 1888
время
«Только со ветром, временем и звуком», 1997
Важнейшее — наряду с памятью — понятие в творчестве Кифера. Его излюбленное слово fluid, «текучий» — каждая картина/скульптура/инсталляция художника со временем меняется; одни произведения трансформируются под воздействием огня, совсем как некоторые работы Ива Кляйна, с других осыпается земля или свинец, третьи годами, а то и десятилетиями ждут своего часа в мастерской, пока художник не достанет старую работу, чтобы добавить в нее пару мазков. Критики сравнивают метод Кифера с палимпсестом, наложением нескольких слоев текста, образов друг на друга, — и действительно, за мифологическим сюжетом у Кифера часто спрятан исторический, а еще литературный, художественный, мистический, научный... В разное время актуализируются разные пласты его работ. И в конечном итоге они оказываются бессмертными: «Мои свинцовые книги, — рассказывает художник, — переживут ядерную войну. Они предназначены для дальнейшей эволюции».
Г
Ансельм Кифер и посол США Вернон А. Уолтерс, 1990
Отношение c Германией у Кифера сложные — начиная с «Оккупаций» и многочисленных работ, посвященных прошлому страны (от Varus 1976 года до «Плана Моргентау» 2012-го), соотечественники подозревали в произведениях художника не критику фашизма, а его реабилитацию. К этому примешивались до сих пор звучащие (справедливости ради, не только в Германии) обвинения в китче. Кифер уже представлял Германию на Венецианской биеннале в 1980-м и колесил по США, а на родине к нему все еще относились с подозрением. Большая ретроспектива в берлинской Новой национальной галерее (та самая, во время подготовки к которой Кифер познакомился с Вимом Вендерсом) провалилась — и уже в 1992 году художник навсегда переехал во Францию. Характер его творчества расширился — от немецкой мифологии, например, он мигрировал к древнеегипетской — но связь с Германией сохранилась: в 2017-м Ансельм вошел в топ-1001 самых богатых людей и семей страны по версии Manager Magazin (наряду с Герхардом Рихтером и Нео Раух). Да и сами немцы Кифера в конце концов признали: в 2008 году он первым среди художников получил Премию мира немецких книготорговцев, а в 2023-м министр культуры ФРГ Клаудия Рот лично вручила Киферу орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия».
Германия
Д
«Двадцать лет одиночества»
Скандальная двухчастная выставка в нью-йоркской галерее Мариан Гудмэн, над которой Кифер и вправду работал 20 лет — с 1971 по 1991 год. На первой половине экспозиции были представлены 300 произведений художника, сваленных в кучу до самого потолка. На второй — сотни самодельных книг, наполненных землей, высушенными растениями... и спермой художника, разбрызганной по страницам. Собственно, мастурбацией он и был занят двадцать лет своего одиночества. Арт-критик Питер Шьелдаль, которого Кифер попросил написать сопроводительный текст, по его собственным словам, «между шоковым состоянием и приступами смеха потерпел неудачу». Наглядное доказательство того, что Ансельм — не только серьезный Художник с большой буквы, но и умелый провокатор.
«Двадцать лет одиночества», 1971–1991
Джойс, Джеймс
Летом 2023 года в лондонской галерее White Cube открылась выставка «Поминки по Финнегану» — диалог Кифера с экспериментальным романом Джеймса Джойса. Чтение сложнейшей книги, сконструированной из множества языков, остановки и запинки во время этого процесса напомнили Киферу хранилище его собственных работ, законченных и брошенных на полпути. Затем Ансельм купил аудиокнигу «Поминок...», стал ее слушать и почувствовал, что «это музыка». Джойсовская идея зацикленного времени отразилась в работе с застекленным деревом, вдоль которого возвышается спираль ДНК. Другое произведение с выставки называется «Лиффи» (2023) — в честь дублинской реки. Многосоставные книги Джойса как нельзя лучше подходят сборным картинам и скульптурам Ансельма, модернистским по своей сути, будто бы вневременным.
«Поминки по Финнегану», 2023
Ж
женщины
«На самом деле я всегда следовал за женщинами», — утверждает Кифер. В детстве он ненавидел своего авторитарного отца, имел сложные отношения с матерью, но очень любил бабушку; в юношеские годы просил своих девушек фотографировать его перформансы; женился дважды и со второй женой — австрийским фотографом Ренате Граф — уехал во Францию; уже после повторного развода, в 2018-м, Ансельм получил австрийское гражданство. В его искусстве женщин тоже достаточно, и это почти всегда персонажи с трагической судьбой: Лилит, жена Лота, Медея. Особенно выделяются два грандиозных проекта: «Женщины революции» (1992) и «Женщины Античности» (2002). Первый — это инсталляция со свинцовыми кроватями, якобы принадлежавшими женщинам, погибшим во время Великой французской революции, включая Марию-Антуанетту. Второй — скульптурная группа с женскими фигурами в платьях в пол, у которых вместо голов то раскрытая книга, то ржавая колючая проволока; каждая иллюстрирует конкретную героиню из Древней Греции и Древнего Рима. Жизнь женщины у Кифера подобна самой истории — она трагична и грандиозна одновременно.
«Античные женщины», 1991–2000
И
Ирония
Кифер считается «серьезным» художником — из-за тем, о которых он размышляет, материалов, которые он использует, масштабов его произведений; однако мимо зрительского взора нередко проходит другой, не менее важный лейтмотив его творчества — ирония. Она пронизывает работы Ансельма насквозь: «Афинская школа» (2022), обыгрывающая, разумеется, фреску Рафаэля, упомянутая выше «Колыбельная», сталкивающая Ван Гога и Рембрандта, Зевс в виде артишока в картине под названием «Артишок» (2016). Каждый из этих образов можно прочитать и как темную метафору, мол, «куда катится этот мир!», и как лукавое подмигивание первоисточнику. В конце концов, Кифер, при всей своей индивидуальности, остается человеком своего времени — эпохи высмеивающего постмодернизма и концептуального искусства. Хитрый прищур виднеется из-под ранней серьезности «Оккупаций» и поздней мистической завесы посвящений Велимиру Хлебникову. «Когда мне было четыре года, я хотел быть Иисусом, — заявил как-то раз Ансельм. — Это был маленький шаг к тому, чтобы стать художником».
К
«Афинская школа», 2022
Кабалла
«Сфирот», 2000
Центральный мотив в творчестве Кифера — религиозно-мистическое течение иудаизма, полагающееся на якобы зашифрованное в Торе божественное откровение. Каббалистические символы встречаются у художника повсеместно: Древо Жизни, составленное из сфирот, десяти проявлений Бога, можно увидеть на работе «Сфирот» (2000), в которой на маленьких кусочках бумаги, приклеенных к древесине, начертаны десять имен Бога. Упомянутая выше Лилит с одноименной работы в иудейской мифологии является демоницей, а в каббале — первой женой Адама, соблазняющей неженатых мужчин по ночам. Оккультные образы могут нравиться Киферу и сами по себе, и в связи с иудаизмом (очередная болезненная тема для послевоенной Германии). Впервые художник побывал в Израиле в 1983 году и, будучи воспитанным в католической традиции, поразился величием совершенно другой, еврейской культуры: «Прямым следствием этого опыта стал мой интерес к каббале, — продолжает художник, — и особенно к загадочным, мистическим писаниям раввина Ицхака Лурии».
Разворот из книги In the Beginning: Anselm Kiefer & Photography, 2024
К
книги
«Книга с крыльями», 1992–1994
«Книга созвездий», 2004
Литературоцентричность — важный элемент художественного кредо Кифера; огромное количество его работ названы в честь книг (и цитат из них) или посвящены их авторам. Тут Джеймс Джойс, Велимир Хлебников и Пауль Целан. Еще Кифер сотрудничал с отцом норвежского автофикшна Карлом Уве Кнаусгором и неоднократно возвращался к поэзии австрийской писательницы Ингеборг Бахман — например, в мрачном панно «В грозу этих роз» (2014). Впрочем, судьба Ансельма была плотно связана с литературой и раньше — первые его проекты вроде «Героических жестов» (1969) (в него входила и фотодокументация «Оккупаций», и, скажем, фотографии Кифера, «зигующего» в женской одежде), являли собой небольшие коллажные книги. Впоследствии из этого вырастут скульптуры, главная из которых, несомненно, «Книга с крыльями» (1992-1994), невероятно сильный образ свободного слова.
коровы
«Европа», 1994–2010
«Я могу говорить с коровами, знаете?» — спрашивает Кифер в интервью Музею современного искусства Сан-Франциско. Ансельм родился в марте 1945 года в небольшом городе Донауэшинген на юго-западе Германии. Пока мама рожала его в подвале больницы, их дом разбомбили союзники. В результате семейство поселилось буквально в соседнем здании — отец, помощник преподавателя искусства (назвавший сына в честь художника XIX века Ансельма Фейербаха), тиран, которого Кифер, по собственному признанию, ненавидел и называл ничтожеством, мать, которой «не было до него дела», брат, впоследствии вступивший в коммунистическую партию... а сам Кифер жил с бабушкой, фактически предоставленный самому себе: гуляя в лесу, разговаривая с коровами, выстраивая из обломков разбомбленных зданий и соломы замки. Многое из этого сохранится в памяти художника и сыграет свою роль в его творчестве: будут у него произведения из соломы, будут — из руин обрушившихся зданий, да и сельскую местность, южно-немецкий пейзаж, он продолжит живописать даже в эмиграции.
Л
Лес
«Зимний лес», 2009
Присутствовали в биографии Ансельма Кифера и всамделишные замки. Художник рассказывал Вендерсу, что в детстве делал домашку на ступенях замка старинного княжеского рода Фюрстенбергов под Донауэшингеном, где его тетя работала уборщицей. «И тогда я думал, что быть художником — это все равно, что быть аристократом, — объяснял Кифер. — Быть вне классификации». Замок окружал знаменитый горный массив Шварцвальд — «черный лес» в переводе с немецкого — мистическое пространство, где умер Чехов и происходит действие «Холодного сердца» Вильгельма Гауфа. Помимо всего прочего там жил любимый мыслитель Кифера — Мартин Хайдеггер, разрабатывавший в Шварцвальде идеи о бытии и отсутствии, о языке. Могучая атмосфера леса осталась в покрытых дымкой полотнах художника и его мыслях. А еще Ансельм до сих пор навещает принцессу Фюрстенберг и ее семью в их родовом имении.
М
«Семь небесных дворцов» (2004) →
М
монументализм
Первое, что приходит на ум, когда знакомишься с творчеством Кифера, — это его масштаб: тяжелые работы из свинца, которые вешают на стену пять-шесть человек сразу, La Ribaute с ее десятками гектаров пространства, занятого искусством, причем как на земле, так и под ней... Или «Семь небесных дворцов» (2004) — инсталляция из семи железобетонных башен от 13 до 19 метров, в которых вместо кирпичей используются морские контейнеры. С этим связаны обвинения Кифера в безвкусной мегаломании — однако Ансельм ведь начинал с небольших проектов вроде «Героических образов» да и впоследствии «всегда писал большие и маленькие картины», — уточняет художник. В другом интервью он добавляет, что монументализм — это не про величину произведения, а про его эмоциональное воздействие на зрителя; например, Кифер считает монументальными небольшие пейзажи Гаваны абстракциониста Виллема де Кунинга.
МИФ
Varus, 1976
«Осирис и Исида», 1985-1987
Пространство мифа в работах Кифера бесконечно расширяется — традиционная мифология мимикрирует под историческую и наоборот, а интерес к немецким легендам переходит в работу с другими культурами. На картинах даже не обязательно должны присутствовать люди — как, например, на «Парсифале» (1973) и написанной тремя годами позже Varus (на них нет ни Публия Квинтилия Варуса — римского командующего, погибшего от немецкого оружия в битве при Тевтобургском лесу, обозначившей независимость Германии от Римской империи, ни рыцаря Парсифаля из цикла о короле Артуре). В Varus по белоснежной чаще стекают ярко-красные капли крови; всю картину испещряют имена: Фихте, Клейст, Клопшток, Рильке — философы, писатели и поэты, которых нацистская власть либо присвоила, либо отчаянно с ними боролась. Миф о рождении самостоятельной Германии превращается в легенду о попытках убить ее культуру. В «Парсифале» перед нами предстает пустая детская кроватка на чердаке деревянного дома — все, что осталось от прекрасного мифа, после того как его главного певца, Вагнера, написавшего одноименную оперу, апроприировал Гитлер. Даже когда Кифер находится в других мифологических системах — греческой или древнеегипетской, Германия где-то неподалеку: полотно «Осирис и Исида» (1985-1987) похоже на фантастический послевоенный пейзаж.
Н
надписи
Надписи встречаются в работах Ансельма повсеместно — это могут быть строчки из стихотворений («В грозу этих роз»), имена («Маргарита», Varus), названия книг («Секретная жизнь растений»). Текст внутри художественного полотна — излюбленный прием концептуалистов (вспомните работы Эрика Булатова); кроме того, в юности многие художники проходят период «буквализма» — он был и у Нео Рауха, и у Дэвида Хокни. Ансельм Кифер сделал это важнейшей отличительной чертой своего стиля. Вместо буквализма у него смысловая спираль — зацепляясь за каллиграфию Кифера, поразительно похожую на почерк Джойса, вы погружаетесь все глубже в палимпсест картины и открываете в ней новые слои.
«Иконоборческая полемика», 1980
П
«Падшие ангелы»
Экспозиция в палаццо Строцци, 2024
«Падение ангела», 2022–2023
Экспозиция во флорентийском палаццо Строцци, случившаяся весной прошлого года. «Падение ангела» (2022–2023), основанное на Откровении Иоанна Богослова, полотно «Люцифер» (2022–2023), из которого торчит крыло самолета, наконец, картины, подверженные радиационному облучению... «Вы считаете, что никогда не создавали шедевров?» — интересуется у художника The Art Newspaper. «Нет. Я все время пытаюсь, но не могу, таланта не хватает». Так или иначе, но выставляется Кифер с размахом. В 2022-м в венецианском Дворце дожей прошла его выставка «Эти сочинения, когда их сожгут, наконец, прольют свет». Грандиозные полотна с обилием золота как нельзя удачнее гармонировали с пространством готического сооружения — ни дать ни взять сказались детские воспоминания из замка Фюрстенбергов. Впрочем, свои работы Ансельм действительно оценивает критически — большую часть ранних произведений Кифер сжег еще в 1970-х.
«Люцифер», 2022–2023
С
Свинец
Изначально Кифер столкнулся со свинцом, когда ремонтировал трубы в своем первом доме, — ему понравилась тяжесть материала, а также разные цвета, которые возникают при его нагревании и плавке. Затем Ансельм узнал, что свинец — первая ступень к получению золота в алхимии; этот факт решил для него все. В 1985 году Ансельм выкупил огромное количества свинца с крыши реставрировавшегося Кельнского собора, — с тех пор его работы несут в себе кусочки многовековой истории. Пожалуй, главные свинцовые образы Кифера (хотя он использует этот материал и в других скульптурах — например, в своих «книгах», — и в картинах) — это самолеты, настолько тяжелые, что не могут взлететь. Судно с «Меланхолии» (1990-1991) удерживает на себе стеклянный многогранник с прахом из одноименной гравюры Альбрехта Дюрера. На четырех самолетах из инсталляции «Для Луи-Фердинанда Селина» (2016) — книги и подсолнухи. Несмотря на множество ассистентов, Кифер предпочитает работать со свинцом самостоятельно, что регулярно приводит к травмам — например, он рассказывал Карлу Уве Кнаусгору, как однажды пролил его, покрылся металлической коркой и несколько месяцев приходил в себя (плохо циркулировала кровь). В работах Кифера то тут, то там возникают и солома, и земля, и прах, но именно свинец — главный его материал.
Выставка «Ансельм Кифер: для Луи-Фердинанда Селина: Путешествие на край ночи», 2017
Сигары
Как и другой современный классик, Дэвид Хокни, Кифер — страстный курильщик. Но в отличие от англичанина Ансельм не отстаивает право вредить собственному здоровью (по крайней мере публично). Кифер предпочитает сигары — каждый гость La Ribaute, наблюдая за тем, как художник одной рукой обжигает из огнемета свое новое полотно, а другой подносит к губам сигару, боялся за сохранность бывшей шелковой фабрики. Под конец тура по четырем музеям США (Филадельфия, Чикаго, Лос-Анджелес, Нью-Йорк), проходившего в восьмидесятых, к Киферу подошел реставратор и подарил ему сигарную коробку с отпавшими за время экспозиций кусочками его работ.
Ф
Фашизм
«Оккупации», 1969
Нюрнберг», 1982
Родившись за несколько месяцев до окончания Второй мировой войны, Кифер успел увидеть все ее последствия — незаживающую рану в обществе, которое все 1950-1960-е годы не желало о ней вспоминать. Собственно, этому «возвращению истории» и были посвящены «Оккупации» (нацистское приветствие в разных городах Европы, отцовская вермахтовская форма) — дипломный проект в Карлсруэ, который кроме Йозефа Бойса одобрил лишь преподаватель, бывший пленник Освенцима, а трое других — вчерашние участники НСДАП — резко раскритиковали. Разговор о «вечном фашизме» будет лейтмотивом творчества Кифера — «Нюрнберг» (1982), в верхнем правом углу которого еле заметно написано «Фестивальное поле»: место не только суда над нацистами, но и их выступлений. «Герои немецкого духа» с именами присвоенных тоталитаризмом философов и поэтов. Масштабные здания «личного архитектора Гитлера» Альберта Шпеера у Кифера одновременно руина и материал для строительства будущего. Германия признала свою вину и взяла на себя ответственность за трагедию, а Кифер все продолжает критиковать возрождающийся фашизм.
Х
Хлебников, Велимир
С 30 мая по 3 сентября 2017 года в Николаевском зале «Эрмитажа» прошла выставка «Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову». Начиная с 2002 года Кифер работает с наследием великого русского футуриста — выставки, посвященные изобретателю «зауми», проходили в Лондоне и Коннектикуте. Больше чем сами стихи (хотя и они — с сумасшедшими языковыми играми — конечно, тоже), Ансельма вдохновил трактат Хлебникова «Доски судьбы», где озвучивается эзотерическая идея о том, что каждые 317 лет происходит морская битва, которая переворачивает ход истории. Якобы Хлебников даже предсказал революцию 1917 года. В Эрмитаже Ансельм представил около 30 новых работ с темой воды, моря, подводных лодок и военных кораблей; годом позже Государственный Эрмитаж приобрел полотно Кифера «Аврора» (2015-2016) за 64 миллиона рублей. С тех пор оно висит на третьем этаже Главного штаба в зале № 353.
«Аврора», 2015-2016
Ц
Целан, Пауль
Любимый поэт Кифера. Румынский еврей, потерявший обоих родителей в концлагерях во время холокоста, раз за разом возвращался к истории Германии в своих произведениях, пока не кончил жизнь самоубийством, бросившись в Сену в 1970 году. При этом, зная русский и французский языки, Целан упорно продолжал писать по-немецки. Как выразился Кифер, «Джойс писал на своем родном языке, а Целан — на языке своих убийц». Художник неоднократно обращался к творчеству Целана, но ярче всего — в полотне, вдохновленном «Фугой смерти» поэта: «Маргарите». Из строчек (перевод Ольги Седаковой) «В том доме живет господин он играет со змеями пишет // он пишет когда стемнеет в Германию о золотые косы твои Маргарита // пепельные твои Суламифь мы роем могилу в воздушном пространстве там тесно не будет» рождается сильнейший образ холокоста: «золотые косы» арийской девушки Маргариты превращаются в сгорающие соломенные стебли, а «пепельные» еврейки Суламифи — в черный нижний слой картины.
Пауль Целан
«Маргарита», 1981
«Суламифь», 1983
цветы
Sag mir wo die Blumen sind, 2012
Двухчастная экспозиция музея Ван Гога и Городского музея Амстердама называется Sag mir wo die Blumen sind — это немецкое название антивоенной композиции Пита Сигера Where Have All the Flowers Gone. История поразительная: в 1955 году Сигер, перечитывая (!) в самолете «Тихий Дон» Шолохова, восхитился казачьей колыбельной из первого тома: «— А иде ж твой конь? // — За воротами стоит, // — А иде ж ворота? // — Вода унесла. <...> — А иде ж девки? // — Девки замуж ушли. // — А иде ж казаки? // — На войну пошли...». Восхитился — и написал собственную песню, которую прославит Марлен Дитрих, а затем будут исполнять все кому не лень — от Далиды и Бобби Дарина до r’n’b-группы Earth, Wind and Fire. На русский композицию переведет группа «Мегаполис», песня будет называться «Где цветы?». Ее основная идея — не только влияние войны на весь мир от мала до велика, но и цикличность истории, начинающейся со смерти (девушки срывают цветы для мужей, ушедших на войну) и заканчивающейся рождением (на могилах мужей вырастают новые цветы). За смертью всегда следует жизнь. Руины оптимистичны, потому что из них можно выстроить новое здание — как в детстве, когда Кифер собирал из обломков разбомбленных домов игрушечные замки. На знаменитую реплику Теодора Адорно «Писать после Освенцима стихи — это варварство» Кифер бы ответил — напротив, только стихи после Освенцима и можно писать.
Э
«Эсхатон»
Фонд Ансельма Кифера, который располагается в бывшей мастерской художника в Баржаке. Он занимается сохранением работ Кифера, а также привлечением зрителей и художников в La Ribaute. Эсхатон — это последнее историческое событие; второе пришествие или конец света. Но, как мы помним, для Кифера конец — всегда лишь новое начало: «Когда я умру, он [фонд] останется там». «Это будет ваш мемориал?» — интересуется интервьюер. «Вы подали мне идею. Наверное, мне надо спросить у мэра, можно ли меня там похоронить. Смерть не ужасна, я каждый день думаю о смерти. Это часть жизни».
"
Я никогда не думаю,
что картина может быть закончена. В моем случае она никогда не закончена
Я
