Солнце
над всеми нами

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

82-й киносмотр в Венеции подошел к концу — его программу трудно назвать слабой, но она так хитро устроена, что буквально каждый выбирает своего фаворита и довольно категорически отказывается от похвал другим. Исключение — и многие восприняли его то ли как чудо, то ли как восторжествовавшую справедливость — фильм-победитель, «Отец, мать, сестра, брат» Джима Джармуша. Катя Морозова подводит итоги фестиваля, рассказывает, кому достались главные награды и какие тренды были главными.

Награды

Лучшей актрисой признали китаянку Синь Чжилэй за главную роль в фильме «Солнце встает над всеми нами» Цая Шанчзюня — драме о тяготах любовной связи, в которой один из партнеров приносит себя в жертву ради свободы второго. Эффектная драматическая роль Чжилэй принесла китайскому кинематографу единственную награду на смотре. Фильм живущей в Европе россиянки Насти Коркии «Короткое лето» заслужил Приз Луиджи Ди Лаурентиса за лучший дебют.

Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль получил Тони Сервилло — главный и любимый актер Паоло Соррентино, талисман его римских картин, к которым теперь прибавится «Помилование». Здесь Сервилло играет итальянского президента, решающего вопрос жизни и смерти — в фокусе обсуждения закон об эвтаназии — и, как водится в фильмах Соррентино, вспоминающего юность с женским лицом. Кажется, при всем блеске Сервилло в этой картине, награда нашла его за сумму предшествующих заслуг («Девушка у озера», «Изумительный», «Великая красота», «Лоро»).

«Помилование», 2025

Бенни Сафди

«Крушащая машина», 2025

Наконец, основные призеры. По «Льву» досталось «Крушащей машине» Бенни Сафди (за лучшую режиссуру), «Голосу Хинд Раджаб» Каутер Бен Ханьи (премия Большого жюри) и «Отцу, матери, сестре, брату» Джима Джармуша (главный приз). И если награждение фильма о войне в Газе (собственно, «Голос...») второй по значимости наградой — то ли компромисс, то ли волевое решение президента жюри Александра Пэйна не сделать фестиваль площадкой для политических высказываний, то остальные награды укладываются в логику его председательских стремлений — наградить независимых американских режиссеров. Младший из братьев Сафди (вместе с братом они сняли «Неограненные алмазы») изготовил фильм того типа, который очень пригодится на «Оскаре», чтобы наградить неочевидного актера (Дуэйна «Скалу» Джонсона), вдруг ударившегося в драму (вспомним Брендана Фрейзера из «Кита», тоже показанного в Венеции).

Тихий победитель

Джим Джармуш

То, как Джармуш начал свою речь с «Золотым львом» в руках, разлетелось на мемы. Меланхоличное «Oh shit» — реакция на как будто бы неожиданное, но в целом довольно логичное решение жюри. Фильм Джармуша был в фаворитах у большинства критиков, которые при этом не верили, что такое кино могут наградить в 2025 году. Это, кажется, лучшее доказательство того, насколько тяжело развлекательной индустрии дается ситуация беспросветной войны. Сегодня не каждый решается говорить о тихом и мелком, не скрывающем в себе никаких, даже иносказательных намеков на происходящее. При этом немного конспирологическая версия о том, что члены жюри разругались, решая, давать ли главный приз самому острополитическому высказыванию, «Голосу Хинд Раджаб», говорит как минимум о том, что вручение главного приза этому фильму, равно как и игнорирование, вызвало бы скандал. Джармуш же удобен, но есть ощущение, что в этом удобстве он стал (пока) событием только для тех, кто следил за ходом фестиваля и/или профессионально его освещал.

«Отец, мать, сестра, брат», 2025

«Отец, мать, сестра, брат» — это три новеллы, объединенные сквозной темой (не)встречи детей и родителей. Адам Драйвер и Маим Бялик едут к овдовевшему отцу, Тому Уэйтсу. Кейт Бланшетт и Вики Крипс навещают мать, Шарлотту Рэмплинг. А близнецы Лука Сабба и Индия Мур в Париже прощаются с опустевшей квартирой погибших родителей. Все три сюжета — блестяще разыгранные ситуации в диапазоне от предельно комедийной (первая) до драматической, хотя и поданной в светлых тонах (третья). Их объединяют не только загадочные персонажи-скейтеры, встречающиеся каждой паре героев и героинь, не только совпадения с выбором цвета одежды и общие темы для разговора («можно ли чокаться водой?»), но и — в первую очередь — тема невозможной близости со своими ближайшими людьми, иллюзия близких отношений вообще. Истории при этом рассказаны с теплой интонацией. Чего только стоит сияние вокруг скейтеров, которые, представим, могут быть посланниками каких-то божественных существ. Этот мир нелепых детей и их не всегда присутствующих родителей максимально далек от громкоустроенных художественных пространств, где властвует карающий бог. Здесь же правят очаровательные домовые, предлагающие героям добрую часть сцены обсуждать цвет одежды. Отсутствие громкости, наверное, главное, что отличает новый фильм Джармуша от всей конкурсной программы; очевидно, наступают периоды, когда тишина вожделенна.

Политический голос

«Голос Хинд Раджаб», 2025

А вот самый громкий фильм фестиваля — это безусловно «Голос Хинд Раджаб» Каутер Бен Ханьи. Тунисская документалистка, в продюсерах фильма которой значатся Брэд Питт, Хоакин Феникс и Джонатан Глейзер, сняла бескомпромиссное кино. Это реальная история девочки из разрушенной Газы, которую несколько часов пытались спасти из обстрелянной израильскими танками машины и откуда в окружении трупов своих кузенов и дяди с тетей она звонила в палестинский «Красный Полумесяц». Главное решение фильма — использование реальных записей и голоса маленькой Хинд, которая часами умоляла забрать ее из машины. Зрители буквально свидетельствуют ее смерть, и она будет умирать снова и снова, при каждом показе фильма. На это, очевидно, и рассчитывала режиссерка, и это сводит с ума противников картины, увидевших в ней чистую манипуляцию. Но в фильме на самом деле есть очень удачный ход, ее остраняющий. Когда идет бог весть какой час попыток согласовать проезд машины скорой помощи к умирающей девочке, сотрудники — кто в нервном срыве, кто в истерике, кто после обморока — обращаются (не без скептицизма) к помощи социальных сетей и начинают транслировать в прямом эфире разговоры с плачущим ребенком. Через эту откровенную манипуляцию они привлекают внимание — вдруг хайп поможет ускорить бюрократические согласования зеленого коридора. То же самое делает и фильм. Он снят ради одной очевидной цели; это активизм, и это громкий активизм, и пусть он делает свое дело.

Неожиданные рифмы

Еще один фильм, использующий реальные записи позвонивших с просьбами о помощи — на этот раз пожарным в Неаполе, — отмечен специальным призом жюри. Это черно-белое документальное кино триумфатора Венеции и Канн Джанфранко Росси «Под облаками», один из самых недооцененных фильмов конкурса. О нем мало писали, его не обсуждали за кофе. Между тем это что-то вроде «Химеры» Аличе Рорвахер, только взаправду. В подземное царство не надо спускаться — в поисках погибших возлюбленных, например, — потому что люди, в принципе, там и живут. Буквально или символически — решать вам. Неаполь у подножия Везувия — под его облаками и под его властью — метафора мира в целом, где правит в лучшем случае стихия, в худшем — облачное ничто. Люди звонят пожарным узнать, что делать при новых подземных толчках, охотники за гробницами утаскивают фрески, японские ученые двадцатый год раскапывают погибшую при извержении виллу, смотрительница археологического музея каждый день разговаривает с экспонатами в подземном хранилище.

Под облаками», 2025

«Посторонний», 2025

Неожиданная рифма к документальному фильму Росси — пошаговая экранизация «Постороннего» Альбера Камю от Франсуа Озона. От него не то чтобы многого ждали, скорее, он проходил в категории «очередной необязательный европейский фильм». Но, во-первых, «Посторонний» тошнотворно красив, а во-вторых, замечательно лишен накала; он настолько неспешен, что даже кульминационная сцена убийства, где главным мотивом, как мы помним, является солнце, не вызовет ни у кого из зрителей и движения бровей. Озон очень хорошо реконструирует мир героя Камю, Мерсо (Бенжамен Вуазен), манифестирующего безразличие к любому событию, потому что они суть набор случайностей и, в конце концов, миру все равно на нас, а нам должно быть все равно на него — но все же не на новый фильм Озона.

Итальянские лидеры 

Вне конкурса показали новую работу Луки Гуаданьино «После охоты», и как будто она вызвала некоторое бурление — тем, что не громка в освещении важной темы, тем, что задает вопросы там, где их задавать не принято. Гуаданьино в Венеции свой человек, кажется, здесь у него есть карт бланш на почти любые высказывания (потому что как минимум его выбор актеров — это всегда праздник для красной дорожки). В этот раз в Венецию (впервые) приехала Джулия Робертс, сыгравшая в фильме профессорку философии, которой вот-вот дадут постоянный контракт в Йеле. Ее хорошего друга и одновременно сопретендента на место (Эндрю Гарфилд) вдруг обвиняют в насилии над студенткой. Конфликт фильма — это не спор долга и чувства к другу, а в первую очередь невозможная ситуация, в которой как будто все виновны. Невозможная потому, что по правилам новой этики есть те, кто всегда прав, — обязывает статус жертвы. Гуаданьино намеренно путает зрителей и не дает им ответа. Не стоит забывать, что один из его вожделенных проектов — продолжение «Назови меня своим именем» — не состоялся именно из-за обвинений в насилии ключевого актера, Арми Хаммера. Кажется, тема преступления и наказания для него серьезная вещь, и его мнение вполне может разойтись с большинством.

«После охоты», 2025

И замечательные итальянские аутсайдеры

«Дузе», 2025

Несмотря на наличие завсегдатаев среди своих — Соррентино, Гуаданьино — в Венеции по традиции отрабатывается квота на присутствие в конкурсе итальянских фильмов. Если обычно среди них много откровенно проходных, то в этот раз помимо отмеченного спецпризом жюри «Под облаками» Джанфранко Росси есть еще новый фильм Пьетро Марчелло («Мартин Иден») о великой национальной актрисе Элеоноре Дузе, возлюбленной поэта и военного Габриэля Д’Аннунцио, в начале 1920-х годов близкого фашистскому правительству. Это, конечно, открывает для любого режиссера перспективы показать и становление фашистского режима, и мир после войны. В «Под облаками» мы наблюдаем последние годы жизни актрисы, пытающейся понять, что такое искусство после мировой войны. В главной роли очень хорошая Валерия Бруни-Тедески, вытягивающая весь фильм. Но, конечно, центральным «замечательным аутсайдером» стал Франко Мареско, уже слегка чествованный в Венеции несколькими годами ранее за фильм «Мафия уже не та, что прежде». Мареско — сицилиец, любитель черного абсурдистского юмора и человек очень скептически настроенный к современной Италии. Его «Хорошо сделанный фильм» — о том, как он пытается снять этот фильм, — чистая буффонада, игра с синефилами и италофилами, проникнут при этом не инфернальным пессимизмом, как его культовый телевизионный проект 1990-х Cinico TV, черная версия британского «Монти Пайтона», а надеждой на то, что в мире найдутся умалишенные святые и вознесутся за нас на небо — буквально поднимутся над облаками, которые во все стороны выпустил Везувий. Потому что, как говорил Жан Кокто, «все облака в мире — от Везувия».

«Хорошо сделанный фильм», 2025

Пугающее волшебство власти

«Кремлевский волшебник», 2025

Одним из самых ожидаемых фильмов фестиваля был «Кремлевский волшебник» Оливье Ассаяса с Джудом Лоу в роли Владимира Путина и Полом Дано в роли того самого волшебника, aka Владислава Суркова (в фильме Владимир Баранов). Зрителям из России будет непросто адекватно реагировать на эту картину. Слишком маленькая дистанция, слишком режет глаз и слух то, насколько Ассаяс торопится объяснить историю современной России неподготовленному европейскому зрителю. Кажется, обсуждение этого фильма для русскоязычных коллег во многом сводится к подсчету «откровенной клюквы» и великолепной игры Джуда Лоу. С последним спорить бесполезно, это могло тянуть на приз за лучшую мужскую роль, но по понятным причинам жюри на такое решение не пошло. Клюквы в фильме действительно много, но на нее с какого-то момента закрываешь глаза и играешь в игру «а что они упустили». Упустили многое, главное — то самое обещанное волшебство, мефистофельщину.

«Дом динамита», 2025

Другой важный фильм о власти и о том, как она теряет контроль над ситуацией, — «Дом динамита» Кэтрин Бигелоу, рассказывающий, как к Америке приближается неизвестно откуда (!) взявшаяся ядерная бомба и как никто не может ее ни сбить, ни найти хоть какое-то решение прежде, чем будет полностью уничтожен Чикаго. Мы не узнаем, реальна ли эта ракета, кто ее запустил, если реальна, и что, в конце концов, решит делать президент Соединенных Штатов. Бигелоу показывает не что, а как, и мягко напоминает, что финал еще открыт и не все для нас/них/всех потеряно.

Неженское кино

В этом году среди триумфаторов катастрофически мало женщин, и если это проблема только для части из нас, то более странным кажется то, насколько не проявлены убедительные героини в фильмах конкурсной программы. Среди обратных примеров можно назвать, например, «Завещание Анны Ли» Моны Фаствод или ту же «Дузе» Пьетро Марчелло. Да, сильные героини мелькают в самых острых картинах, но с учетом вызвавшего споры фильма Гуаданьино и вечных вожделеющих фемин Соррентино отсутствие внятных высказываний о женщинах выглядит чуть более тревожно. С другой стороны, это идеально вписывается в тренд нынешнего смотра, который по итогам можно обозначить как внеполитический.

«Завещание Анны Ли», 2025

Монстры и мы

Гораздо лучше запроса на соблюдение определенных общественных пропорций работает стремление рассказать историю через метафору монстра. «Франкенштейн» дель Торо, «Бугония» Лантимоса или итальянский сериал во внеконкурсной программе, который так и называется — «Монстр»; все это фильмы о том, как люди создают себе чудовищ и, наблюдая или гонясь за ними, пряча их, упускают кое-что важное о самих себе.

«Бугония», 2025

«Франкенштейн», 2025